Сборник ЛитКульта 2019

Скажи-ка, зонтик, надо мной плывущий,
Как парусник, повёрнутый вверх дном:
Какой по счёту ливень обестучен
И выпущен в открытый водоём?
Гудеть, швыряя волны в чьи-то окна,
По водостокам струями ползти.
Глаза домов намокших – с поволокой,
Замечу, взгляд не в силах отвести.
Застыну в междуливнье, понимая,
Что за сплошной водой – одна вода.
Кусты сирени на задворках мая
Побеги отпустили в никуда.

О творчестве

Тишина прикуривает звук от вещей свободно говорящих,
Я с трудом владею языком ламп гудящих и шуршащих штор,
Но когда невыношенный стих отправляю спать надолго в ящик,
Переводчик внутренний глядит на меня, неласково, в упор.
Это мука – втягивать себя в диалог с подсвеченным пространством,
Это мука – слизывать глагол молоком, сроднившимся с губой,
И терпеть, когда слова никак не хотят от кожи отдираться,
Или хлещут точно как вода из-под крана с сорванной резьбой.

Елена Шумара

Мэри, меняется ветер

Мэри, меняется ветер.
Новые дети
где-то под розовой вишней
кошке стригут усы.
Зонтик – раздутым скелетом.
Будущим летом
в доме ты станешь лишней.
Мальчик подрос, merci.

Ветер меняется, Мэри.
Меньше истерик.
Жалко рисуется «я же…»
в профиль. А жальче – в фас.
Детская – камера пыток?
Было. Забыто.
Спрятан на дно саквояжа
жёлтый кошачий глаз.

Птичья нелюбовь

Листья дымят, окучены, свёрнуты по краям.
Птицам они наскучили. Птицы летят.
А я?
Я на скамье, подсудная, с перьями, но без крыл.
Стирная и посудная. Голос мой блёкл
и стыл.

Там, наверху, кольцованы, клювом находят клюв.
Детная, безотцовая, я третий день
не сплю.

Другость моя треклятая… Не различаю лиц.
Тысяча двадцать пятая в тесном строю
не-птиц.

Серая птичья клинопись маревна и пуста.
Писано: прежде вылупись, только потом —
летай.

Листья дымят, горчичные, я остаюсь земной.
Те, кто уже оптиченны, не прилетят
за мной.

Молчи

Лучше немо, поверь, чем зряче.
Прыткие как мячи
звуки спрячь под язык, иначе
будет беда.
Молчи.

Все слова упакуй как листья
в чёрный тугой пакет.
Прорастут – ты ощерься лисьи
и уходи в пике.

Люди будут хитры и грубы,
даже найдут врача.
Пусть. Зашей прочной ниткой губы.
Людям не отвечай.

Если кто меж зубами всунет
тонкий стальной крючок,
станет петь, ты ни вслух, ни всуе
не поминай, о чём.

На крючке – вкус беды и йода.
Силясь отмыть беду,
сто морей взбаламутят воды.
Воды не отойдут.

И Оно, разевая снова