Смотрящий

– Оптимистичный, не поспоришь, – и еле заметная ухмылка заняло своё место на его лице, которое явно было обделено частым выражением радости и тут же сошла. – Человек бывает сильным, когда становиться одинок. Одиночка отвечает только за себя. В толпе же индивидуум обречён жить мнением толпы… стада! А лучшие мысли всё-таки рождаются в трагическом одиночестве.

– Это из книги?

– Да, боец. Там есть ещё одна хорошая фраза, но тебе она может не понравиться… “Какие мы тебе люди? Мы солдаты”.

– Расплывчатое выражение. В Югославии я видел, что творят, так называемые, мирные жители. Куда там солдатам.

– В принципе, согласен. Нет разницы в профессии, есть только разница в проценте содержания человечности.

– Да, я как раз об этом.

К концу подходил второй день осады, который также не прошёл даром. Уже собираясь выйти из бункера в подвал, всё-таки не сдержался и спросил:

– Как ты считаешь, когда они начнут? Ты их лучше знаешь.

– Честно, то думал, что уже сегодня. Если завтра будет также тихо, значит, происходит что-то такое, о чём мы даже не догадываемся. Иди, засыпай под книгу, шконок нам теперь хватает, а завтра, будет день и будет пища.

Глаза уже привыкли к постоянному тусклому свету и лишь только часы методично разделяли день и ночь, на отлично выполняя свою функцию. Как я не старался читать дальше (книга действительно затягивала), но сон быстро взял своё и, отключившись, даже не услышал, как она упала на пол.

Глава 7. А в это время…

Об этом я узнал уже после от разных источников, но чтобы не нарушать хронологию, собрав всё воедино, расскажу сейчас, что в эти дни происходило в городе.

Надо признать, что моё исчезновение не стало выдающимся событием, скажу больше, его никто и не заметил, кроме Ивана. Иногда, в редких коротких беседах с соседями, случайно встретившись около подъезда, я говорил о том, что надо уезжать с этого тупика и только появится возможность, даже не буду думать. Поэтому, все решили, что сталевар уехал в поисках лучшей доли.

Только друг понял, что произошло нечто совершенно иное, когда на следующий день после нашей последней встречи к его белому “Mitsubishi Outlander”, стоявшего около открытого бокса, припарковались две чёрные иномарки немецкого происхождения, из которых вышли несколько крепких ребят и, не представляясь, но довольно в культурной форме, задавали вопросы касаемо меня.

Иван не открыл для них ничего нового, но в душе был искренне рад, что я, по крайней мере, ещё точно живой, а за долгие годы дружбы, зная мои способности и умения, не сомневался, что меня уже не достанут. А продолжавшиеся несколько дней ненавязчивое наблюдение за его домом, лишь укрепила эту мысль. О смерти Толика “Две пачки” на улицах молчали. Иногда пробегали слухи, но никто не обращал на это сильного внимания, так как подавляющему большинству жителям в поисках хоть какого-нибудь заработка, было не до бандитских разборок, одна из которых закончилась ночью на территории завода, довольно громко, обратив на себя внимание местных жителей.

Работы в лаборатории к этому моменту приостановили. “Центральные” предъявили на неё свои права и получили ответ, что этот вопрос может быть решён только в присутствии Лесника, которого на данный момент нет в городе. О его плане выждать время и привести меня целого, невредимого в качестве алиби на сходку я уже рассказывал. Начались столкновения.

Одной из тех недавних дождливых ночей, гости из центра, с целью силой захватить лабораторию, скромным кортежем из двух джипов и микроавтобуса влетели на завод, предварительно обезвредив охрану, которая ничего не могла поделать против десятка направленных на них стволов автоматов. Их ждали и готовились к “гостеприимной” встрече. То, что они с минуты на минуту будут здесь, по специальной проводной связи для такого случая тревожной кнопкой сообщили с КПП. Дальше всё было отработано. Два человека заняли свои места на крыше рядом стоящих складских зданий, поднявшись по пожарной лестнице, между которыми проходила единственная автомобильная дорога к лаборатории. Дальше по классике. Один подрывает с помощью гранаты ведущую машину, второй замыкающую и клетка захлопывается, накрытая свинцовым огнём из вентиляционных отверстий в стенах зданий. Но, как известно, в таких ситуациях план и реальность вещи, которые часто не ходят рядом, а наоборот, разбегаются в противоположные стороны.

Взрыв перед самым капотом не остановил первую машину. Бронированный кузов выдержал удар, а водитель явно прошёл хорошую школу. Только подготовленный человек в такой ситуации жмёт не на тормоз, а на газ. Следовавшие за ним коллеги не растерялись и также мгновенно максимально ускорились, выскочив из западни. Лишь только неприятные звуки ударов пуль об кузов сзади исполняли невеселую песню о том, что их план тоже провалился. Стёкла микроавтобуса не были так защищены, и поэтому в нём мелодия зазвучала тише и печальней под матерные крики получивших огнестрельные ранения.

Кортеж, не останавливаясь на полной скорости пролетел мимо лаборатории и, повернув направо, выскочил на центральную заводскую улицу, вскоре покинув территорию завода. Получив отпор с запахом и большими пятнами крови на одежде, незваные гости уехали из города, но никто не считал этой победой, понимая, что скоро они вернуться во все оружие, тогда уже без трупов не обойтись. Надо было ложиться на дно в новом укромном месте, поиск которого не занял много времени.

Недалеко от завода было заброшенное двухэтажное здание железнодорожной станции, на первый этаж которого пересилили небольшой персонал лаборатории, а второй стал новым наблюдательным пунктом, окна которого выходили на все четыре стороны. Рядом с ним находилось депо для технического обслуживания железнодорожного транспорта. Его начали использовать под гараж. Это место было выбрано специально. На отшибе, безлюдно и никакой подъездной дороги, кроме рельсовой развязки. Когда требовалось загнать или выгнать машину, вытаскивали деревянные поддоны и клали между путей, а затем заносили назад в депо.

Провалившийся ночной захват наделал много шума, и по полученной информации происходящими в городке событиями занялась областная “служба”, получив указание сверху. Так что лишний раз выход в город мог оказаться последним на ближайшие лет десять, поэтому без веской причины никто из связанных с лабораторией не рисковал погулять в ресторане.

В эти дождливые дни затишья и ожидания плохих новостей здание железнодорожной станции превратили в неплохо защищенный объект, подойти к которому незамеченным было практически невозможно, благодаря полному обзору вокруг равнинной местности. Свивая огневые гнёзда, под окнами были установлены стальные листы, прижатые к подоконнику по всей высоте мешками с песком. По всему периметру шлакоблочных стен такую защиту сделать не удалось. Если песок ещё был в наличие, то с мешками возникла проблема, поэтому обошлись приставленными листами железа, взятых с пола из здания депо. Единственное, что не изменилось в распорядке, так это постоянное наблюдение за небом над лесом для фиксации появления сигнальной ракеты от Лесника. До смены дислокации этим занималась дежурившая охрана на закрытых центральных проходных. Скрасить невеселую перспективу ближайшего будущего бывшим рэкетирам, поднявшимся на более высокий уровень уголовного мира, помогала колода карт с множеством вариаций игр, придуманных человечеством. Самым распространенным проигрышем в эту затянувшуюся мелким дождём погоду стало доставка алкогольных напитков из ближайшего ночного киоска, спрятанного на пустынной улице старого частного сектора.

Так прошли пасмурные десять суток. А поздно вечером того безоблачного дня, когда я утром услышал два выстрела и вскоре очутился в подвале хижины, на заводе произошло одно событие. Полная луна на фоне чистого ночного небо, как будто соскучившись, мягко обнимала своим светом окраины города до самого горизонта, снимая усталость с глаз наблюдателей железнодорожной станции.

Их заметили метров за двести по играющим теням на голом поле в безветренную погоду. Дежурный у окна, развернувшись к остальным, коротавшим время за очередной раздачей карт, не, сколько с опаской, а сколько с интересом произнёс:

– Не похоже на собак и идут как-то странно, цепочкой, друг за другом. Ничего не понимаю. Посмотрите, пацаны.

И задув керосиновую лампу, все, как один прильнули к окну, с любопытством всматриваясь в происходящее на равнине. Хоть какое-то разнообразие и движение за последние дни.

– Волки? Целой стаей на открытой местности? Это бред. Куда? Зачем? – тихо вопрошал “бригадир” всё пристальнее всматриваясь в темное окно. – В натуре, очень странно.

– Так ты посмотри, они какие-то дряхлые, немощные.

– Нет, здесь как раз всё правильно. Впереди стаи всегда идут слабые, потому что если их оставить сзади, они отстанут, а так задают темп и в случае засады первые попадут под раздачу. Вон, видишь, чуть на расстояние от этих больных и старых, чётко видна группа из трёх волков. Это уже их спецназ.

– Башкир, откуда ты это знаешь? Их что не вожак ведёт?

– Я служил в Казахстане на границе с Китаем, а их там, как собак нерезаных. Насмотрелся. Дальше покажутся самки, а за ними снова будет небольшая группа охранников и вот только потом, держась на расстоянии, будет вожак. Он должен полностью видеть свой караван. Вон, видишь, прошли замыкающие, сейчас должен появиться.

В приглушенном синеватом свете луны белый окрас вожака засветился ярким пятном на фоне темного поля.

– Ты посмотри, Башкир, он больше остальных раза в полтора, – на подсознательном уровне наблюдатель перешёл на шёпот.

– Действительно огромный. Я таких никогда не видел.

– Жаль, бинокля нет.

Все замолчали, завороженные видом и уверенно спокойной, не сулившей ничего хорошего тому, кто сейчас встретился бы на пути, походкой зверя. Даже на таком расстояние в нём ощущалась смертельная опасность, вызывающая напряжение и в то же время, стойкое уважение. Даже на таком расстояние сразу было понятно, кто хозяин за городом.

Нависшую тишину нарушил Башкир:

– Пацаны, а ну повнимательней. Мне показалось или с ним идёт кто-то рядом.

– Нет, он один. Хотя…, да нет, то тень.

– Вот именно, в его тени. Она нарушается. Смотри, опять.

– Я ничего не вижу.

В этот момент стая уткнулась в заводскую стену и остановилась. Вожак также застыл на месте, медленно осматриваясь по сторонам.

– Смотри, что я говорил. Меня глаза ещё не подводили, – Башкир, словно держа виртуальный пистолет, выставил указательный палец.

Из тени Белого появилась вторая, и теперь, пусть не чётко, различался её владелец. Это была рысь, которая, как и вожак застопорилась и стала внимательно оглядываться.

– Никогда такого не видел. Они ненавидят друг друга, а здесь лучшие кореша. Чего-то, пацаны, мы не знаем. Всё очень подозрительно и странно.

Недолго затянулась эта пауза и волки, словно по команде, направились в сторону станции.

– Что будем делать, Башкир? Они идут к нам.

– Не дрожи. Я думаю, они ищут вход на завод. Отошли от окна и наблюдаем молча. А ты, спустись к химикам, скажи, чтобы тоже соблюдали тишину и никаких движений. Ничего не объясняй.

Когда оставалось метров сорок, ведущие повернули налево и, следуя параллельно путям, направили стаю к железнодорожному въезду. Теперь эту парочку, волка с рысью, можно было разглядеть анфас. Уверенность, спокойствие и немного вальяжности в их походке напоминали выход на ринг абсолютного чемпиона мира по боксу против неизвестного никому новичка, который из-за травмы запланированного противника случайно оказался на его месте. И перед тем, как свернуть в сторону они остановились и, не сводя глаз, подняв морды, уставились на здание станции. Создавалось впечатление, что они пытаются просверлить взглядом стены и окна.

– Как думаешь, Башкир, они знают, что мы здесь? – шёпотом спросил один из стоявших сзади.