Зачем я здесь

– Ребята, кого я нашел! – заорал он подходя ближе, – Неллка! Настоящая! Идите сюда!

Я попыталась встать, но нога! Кажется, подвернула.

– Неллка… ты откуда тут? Не бойся, мы ничего тебе не сделаем. Мы молодые еще, – его тон был испуганно-ласковым, так, наверное, у нас дети разговаривают с бродячим котенком, когда хотят приманить его. Он бережно коснулся платья, будто погладил, а потом неожиданно поднял меня на руки и понес к «центральной улице» этого склад -города.

– Смотрите, нелла! Заблудилась, наверное. Ты голодная? – спросил он участливо, видя, что я не рассталась с надорванным пакетом. Я молчала, разглядывая группу из пяти мальчишек в желтом, собравшихся поглядеть на «настоящую неллу».

– Пойдем в нашу едальную, накормим, а потом отвезем домой – предложил один из них. Меня донесли, посадили на лавку, налили сока и угостили очередными чипсами. Я бы съела целый большой пакет, если бы не дергающая боль в животе.

– Куда тебя отвезти? Электронка есть?

– Потеряла электронку. Мой господин работает в университете. Мне бы туда.

– В университет? Университет – это хорошо. Мы все хотели туда, да не хватило баллов. Теперь три года в обслуге работать. У нас скоро заказ повезут в их едальню. Поедешь в кузове? А то вдруг начальство заметит.

– Поеду. Конечно.

– А чего ты сама такая большая, а глазки маленькие?

– Болела в детстве. Но теперь здорова.

– А вообще-то это красиво… Такие глаза… У нас еще нескоро будут неллы.

– Хватит, ребята. По местам надо. А то начальство заметит. Неллка, идти можешь?

– Кажется, да.

– С ним иди, – мне указали на самого худенького паренька, – он заказ для универа будет собирать, а его приятель повезет.

Еду. Живот болит, но уже не так. В кузове темно. Сесть некуда, приходится умоститься на полу, хорошо еще, что места хватило среди коробок. Душно. Сколько же ехать-то? И все-таки мы приехали. Парнишка-водитель подал руку, и я кое-как спустилась по широкой пластиковой штуковине вниз.

– Прощай, нелла, а можно я тебя поцелую, а?

– Можно.– я подставила щеку, и еще раз удивилась, как почтительно и невесомо юноша коснулся меня. И поковыляла прочь. Сил преодолевать боль в ноге хватило только до первой скамейки. Сидела, скорчившись в три погибели, чтобы хоть резь в животе облегчить. Ничего не видела вокруг. И тут моего подбородка коснулись жесткие пальцы:

– Аниэль! Вот так встреча!

Смутно знакомое лицо. Седые короткие волосы. Внимательные карие глаза.

Данар-сарит! Что теперь? Опять в минбез?

Глава 10. Крабики и плюшки

Я кормлю сухими гранулами существ, ростом и формой похожих на лесной орех, только со многими лапками. Они сидят в небольшом круглом аквариуме в комнате Данара. Если выключить верхний светильник, а оставить маленький, у изголовья, «крабики» станут флоуресцировать, ярко-ярко, синим, зеленым, красным и желтым. Красиво, только недолговечно, живут они месяца два-три, и еще, оказывается, это самая первая самостоятельная генетическая задача, которую дают первокурсникам: встроить в геном бесцветных жителей прудов гены светящихся белков. Вот сколько нового сразу! Мозги с трудом все это переваривают, но ничего. Зато у меня в первый раз здесь, в Таргаше, на планете по имени Ланси, какое-то подобие дома. Наставник (а как еще называть Данара?) уступил одну из своих комнат, сумел оформить для меня электронку как на «чужую», но с правом работы, и теперь учит разным вещам. Я готовлю питательный раствор для микроскопических созданий, обитающих в крошечных пластиковых контейнерах. Данар говорит, что это клетки человека, разные, мышечные нервные. Стараюсь научиться и многому другому, чтобы честно выполнять работу помощницы, так называется моя должность. На электронке появились элты, местные денежные единицы. Позавчера заказала по сетке простейшую печку, муку, масло, что-то вроде сушеных дрожжей, во всяком случае, этот порошок рекламируется для приготовления пышного теста, и множество мелких цветных пакетиков с местными пряностями. Захотелось испечь что-то такое домашнее. И, надо же, получилось. Красивые такие плюшки, с самыми разными приятными ароматами ждали на блюде, я предвкушала, как он придет, и мы будет пить карай-тар, отливающий красноватым в глубине чашек и слушать дождь. В последние дни в лице Данара, обычно таком дружелюбном, отчетливо читается тень тревоги. Не решаюсь спросить, но как бы хотелось помочь хоть чем-нибудь. Получилось все плохо. Он вошел в комнату (кухни как таковой нет, просто отделено пространство деревянной резной решеткой, и там раковина, электропечь универсальная, полки и небольшой стол), долго принюхивался, будто кошка, нечаянно обнаружившая в доме нечто непривычное, вздохнул и сердито, как никогда, произнес:

– Эль! Никогда больше так не делай!

– Почему? У тебя аллергия?

– Нет. Но эти запахи… Родившая меня пекла булочки. Нельзя вспоминать, это недостойно тарга. – и он тяжело опустился на табурет.

Но плюшек съел штук пять. Все-таки что-то у них не так, в их системе. Детство вспоминать нельзя, дочерями интересоваться не положено. Да любят ли они своих нелл? А если да, то как переносят апоптоз? Даа… про такое не спросишь.

Пожалуй, следующий раз сделаю пирожки. С мюзгой или каким-нибудь мясом. Кажется, мясо тут вовсе не мясо, а биотехнологическая масса, ее выращивают на фабриках.

Что-то сегодня наставник задерживается. Или это мне только кажется? Время тут как-то иначе течет, чем дома. Или теперь это уже навсегда мой дом? Когда все более-менее в порядке, ничего не болит, не нужно бояться каждую минуту, что опять попадешь в минбез, приходят в голову всякие мысли: как там мама? Наверное, плачет. И ничего не поделать. А еще… эти проклятущие критические дни никак не наступят. Правда, у меня и раньше такое бывало, я даже, когда с Витькой встречалась, бегала в аптеку, покупала тесты. Хотя, таблетки аккуратно потребляла, чего бы опасаться. А тут таблеток нет, тестов, наверное, тоже. Нгарт говорил, что его время размножения далеко позади, а полицейский? Вдруг… вдруг все люди и вправду братья, ну то есть, могут скрещиваться? Что тогда? Ладно, забыли, все равно не хватит храбрости спросить, может, это стресс, может, обойдется.

Щелк… Это входная дверь. И голоса, один Данаров, такой тихий-тихий. Так он разговаривает, когда очень зол. Я один раз всего слышала, когда студент запорол сложный опыт.

– Cюда, Нгарт. Но сомневаюсь, что стоило тебе приходить.

И другой голос (ах… этот другой голос):

– Данар-сарит! Я полагаю, Аниэль должна вернуться ко мне, по праву тринарти.

– Ты дурак, хоть и золотой голос Таргаша. Я это всегда говорил, но гордые ит-ра разве станут слушать. Ты провалил дело. Где и кому похвалился, что биоробот ардов чудо как хороша под стимулятором?

Ответ не удалось разобрать, только послышался саркастический смешок наставника:

– Не помнишь? Больше пей новомодных ядов, и скоро нашим противникам не надо будет думать, как вывести тебя из игры.

– Данар! Отдай!

– Отдай? Она не вещь, даже не нелла. У нее электронка свободной чужой с правом работы. Но раз мы уже здесь, спроси сам.

Тарги прошли из коридора в первую комнату, наставник позвал:

– Аниэль, у нас возник вопрос. На него можешь ответить только ты.

Я вышла к ним, сердце колотилось со страшной силой. Хоть на мне и желтый комбинезон, такой, который носят здесь младшие, обслуга в общем, но что-то от неллы никуда не деть. Совсем не хотелось глядеть в лицо Нгарту. когда он очень официальным тоном, который, видно, давался нелегко, спросил:

– Аниэль, пойдешь ли ты со мной по праву тринарти? Я буду заботиться о тебе, ты ни в чем не будешь знать нужды.

– Нет ,– отвечала я поспешно, должно быть потому, что сама себя боялась, а вдруг, вдруг подсознание сыграет со мной шутку и заставит сказать «да».

– Нет?! Но почему?

– Просто нет.

– Почему? Почему же ты тогда, в минбезе, сделала то, что ты сделала?

И тут я разозлилась, сверх всякой меры. Да что это такое, этот принц, понимаешь, не пожелавший объяснить ни зафигом он меня крал, ни что от меня хочет, попользовавший под кайфом, еще и требует объяснений, да еще по такому пункту, который забыть бы поскорей! Я выдохнула и рявкнула:

– А потому, господин, что вещь, отличающая тарга от неллы, у полицейского куда побольше, чем у тебя!

Нгарт, похоже, задохнулся от гнева, лицо его пошло красными пятнами, потом он мазнул рукой, и, даже не простившись, выбежал в коридор, только дверь щелкнула.

– Однако… – удивился Данар. – А зубки у тебя как у гарша. Теперь пойдет наш красавец пить стимуляторы, и, пожалуй, на Ундулианское озеро за местной недонеллой отправится. Если успеет. Впрочем, это теперь уже неважно. Совсем не важно. Все уже решили, пока он валялся в анабиозе.