Контрразведчик Ивана Грозного

Николаю пришлось хорошо поработать руками и ногами, чтобы уполовинить количество атакующих. Разгоряченные французы даже подоставали ножи, и теперь драка сулила быть кровопролитной. Хоть из шестерых на ногах остались лишь только трое, но они еще представляли для Николая опасность, и он хладнокровно отбивался от любителей выпить и подраться. У внезапно подвернувшегося зрелища уже появились свои болельщики – завсегдатаи кабака во главе с его владельцем. Они собрались на просторном крыльце и, как и полагается болельщикам, яростно кричали, стучали ногами и тыкали пальцами в разгоряченных бойцов. Прислуга бегала взад-вперед, так как народу требовалось не только зрелище, но еще выпивка и еда. Владелец кабака довольно потирал руки и грозно покрикивал на своих слуг:

– Что ползаете, словно сонные мухи! Давайте шевелитесь! Видите – люди соскучились по хорошему зрелищу, выпивке и закуске! И стражникам не забудьте налить!

Стражники действительно спокойно стояли и переговаривались на противоположном конце небольшой площади. Они с интересом наблюдали за поединком, и, по всей видимости, драка возле кабака «Черный бык» была обычным делом, и у них здесь был свой денежный интерес.

Николай же крутился как юла. Исходя из своего нового имиджа «нищего англичанина», он оставил все свое оружие во дворце сэра Грешема, и теперь ему оставалось надеяться только на свои навыки и изворотливость. У него не было с собой даже боевого ножа, а лишь небольшой ножик для еды, но он был не в счет. Английская публика в события не вмешивалась, а только подбадривала дерущихся так, как болельщики подбадривают лошадь на скачках. Многие из них даже поставили свои последние деньги. Теперь они с азартом, воплями до покраснения, нервными ударами кулаков по перилам крыльца да руганью до драки с соседом поддерживали своего фаворита. Владелец кабака не упустил возможность дополнительно подзаработать и по такому случаю организовал тотализатор.

Прямо у самого лица Николая блеснуло острое лезвие ножа. Он отклонился назад и, выставив руку, сопроводил прошедший мимо удар. Захватил за локоть француза и резко вывернул ему руку. Раздались хруст, дикий душераздирающий вопль, и еще один противник на время выведен из строя. Но за своего земляка в бой тут же ринулся другой француз. Он с громким криком, выставив перед собой нож, побежал на Николая, но тот развернулся, пропустил мимо себя его острое лезвие и коротким ударом ребром ладони по сонной артерии отключил еще одного бойца французского торгового флота. Остался последний, самый здоровый бугай. Он был что в ширь, что в высоту и чувствовал себя настолько уверенным, что даже отбросил в сторону нож. Болельщики взревели от восторга – им предстояло увидеть бой двух исполинов. Ставки тут же возросли, а нервы игроков накалились до предела. Рев вокруг стоял неимоверный. Двадцать с лишним луженых глоток орали на француза и требовали, чтобы он одолел этого вшивого нищего, ибо они поставили свои деньги не на умение, а на число. Им было плевать, что они единым фронтом выступили против своего земляка-англичанина. Главным для них были деньги. Они сами были готовы ринуться на помощь французу. Но нельзя! Это было нарушением главного правила тотализатора. Ведь все их деньги сейчас находились у владельца кабака, а на его стороне закон. Краем уха они слышали, что за спиной Черного Кромми стояли люди самого сэра Френсиса Уолсингема, а с ним шутки были плохи. Сгинешь, и никто не узнает, где могилка твоя. Поэтому, когда в решающей схватке сошлись матрос-здоровяк и нищий оборванец, все участники тотализатора разом, не сговариваясь повысили свои ставки. Владелец кабака с довольным видом принимал их, одновременно, прищурив правый глаз, с любопытством наблюдал за Николаем.

Здоровяк француз, расставив в стороны руки, медленно пошел на своего противника. Он уже хотел схватить его поперек туловища, чтобы сделать «мельницу», но неожиданно получил удар головой в голову, а затем сокрушающий удар ребром ладони по сонной артерии. У французского бойца мгновенно потемнело в глазах и земля ушла из-под ног. Здоровяк повалился на землю прямо лицом в зловонную лужу. И тут… наступила полная тишина. До этого кричащие и неистовствовавшие завсегдатаи кабака резко замолкли. Они чуть ли не со слезами на глазах глядели на лежавшую в грязной луже свою последнюю надежду стать немного богаче. Через некоторое время раздался общий вздох разочарования, и на Николая уставилось двадцать пар недовольных глаз. Теперь он стал виновником их неудачи. Из толпы вышел самый разгневанный. Он разминал огромные кулачища и зло поглядывал на виновника своего разорения.

– А со мной тебе слабо сразиться, оборванец! Французишек и я мог раскидать одной левой! А ты со мной попробуй потягаться!

Толпа снова взвыла. У них появилась надежда отыграться. Владелец кабака вновь кинул клич, и народ стал выворачивать из карманов последние деньги. Черный Кромми был доволен и благодарил Бога за хороший доход и за то, что тот принес к порогу его кабака этого странного оборванца. Николай перевел дух. Он понимал, что, если не сразится с этим настырным англичанином, ему просто не дадут пообщаться с владельцем кабака, да и тот сам сейчас был больше заинтересован в сборе денег, чем в беседе с незнакомцем. Николай размял плечевые суставы и коротко взглянул на англичанина. Тот из-за пояса достал небольшой, но вполне увесистый топорик.

– Что встал, нищета! Подходи, не боись! Буду бить аккуратно, в лоб и только один раз! Поверь мне – еще никто не просил у меня добавки после моего удара!

Англичанин расхохотался, а вместе с ним и как-то не вполне уверенно и зрители, но напряженно следившие за Николаем глаза вызвавшегося бойца совершенно не смеялись. Он внимательно отслеживал движения противника. Было видно, что ему немного не по себе и он явно хорохорился. На него все-таки произвело впечатление то, что безоружный нищий в одиночку одолел шестерых вооруженных французов, но он в отличие от лягушатников был вооружен не ножом, а топором, а это, по его мнению, весьма сильно меняло дело.

– Кромми, ставлю на все, что ты сегодня собрал за все бои, что я одним ударом топора убью этого оборванца! – крикнул он хозяину кабака.

– А где деньги возьмешь, если проиграешь? – рассмеялся в ответ Черный Кромми.

– Дом свой тебе отдам! Ты ведь его видел – хороший дом! Честный залог, Кромми! – разгоряченно закричал англичанин, ловко размахивая топориком из стороны в сторону, словно примеряясь, как бы ловчее ударить своего противника.

– Тебя за язык никто не тянул, Луи! Я согласен, по рукам! Только одолей этого пришлого и станешь так богат, что твои соседи обзавидуются! Два к одному ставлю! – громко крикнул владелец кабака и тихо добавил. – А проиграешь – твои домочадцы станут моими рабами. Малолеток же твоих сразу продам, нечего мне чужие лишние рты кормить!

Публика вновь заревела, а англичанин завертел перед собой топориком, словно лопастями мельницы смерти, и пошел на своего противника. По мере его приближения толпа кричала все громче и громче, а Николай спокойно дожидался точки невозврата для англичанина. Пока лишь шли обманные и запугивающие движения. Наконец, выждав финального замаха, он сделал подкат. Таким образом ему удалось уйти из зоны поражения от удара топором. Он тут же сбоку взял своим ногами в ножницы ноги соперника и опрокинул его наземь. От неожиданности англичанин неловко упал навзничь. Его голова с хрустом ударилась об один из камней булыжной мостовой. Топор тут же отлетел в сторону, а англичанин затих, безвольно раскинув в стороны руки. Из-под затылка потек тонкий ручеек крови.

– Убили! – завопил один из участников тотализатора, но на него, сурово нахмурив брови, посмотрел хозяин кабака, и самый крикливый тут же замолк.

– Быстро убрали трупы! – приказал Черный Кромми своим слугам, и работа тут же закипела.

Через десять-пятнадцать минут от былого побоища не осталось и следов, но толпа все не расходилась. Люди недоверчиво и с опаской косились на Николая, а тот стоял посередине улицы, не зная, что ему теперь предпринять. Ведь он только что при свидетелях убил англичанина на виду у стражников, а где-то совсем рядом должен был крутиться соглядатай ее величества. Стражники, не торопясь, стали двигаться в сторону Николая.

– Всем по кружке эля за мой счет! – продолжал громовым голосом вещать Черный Кромми. – Бой был честным! Несчастный Луи сам вызвался на смертельный бой, и никто его не неволил! Вы все свидетели произошедшего!

К удивлению Николая, стражники прошли мимо него, и только один из них оценивающе его оглядел. Второй же так торопился к таверне, что даже не обратил на Николая никакого внимания.

– Заходите, гости дорогие! – раскланялся перед стражниками Черный Кромми.

Смотрители порядка с важным видом прошли мимо него в кабак, а за ними и его владелец. На самом пороге тот оглянулся и по-быстрому махнул Николаю рукой.

– Ну и ты, оборванец, тоже заходи! Так и быть, я сегодня добрый и всех угощаю кружкой доброго эля!

Владелец кабака очень торопился. Ему не терпелось пересчитать свой доход от тотализатора. Его глаза просто светились от внезапно привалившего ему богатства. Ведь вдобавок к деньгам от тотализатора он стал еще и владельцем дома нелепо погибшего Луи. Николай долго не думал и последовал за хозяином кабака. Народ рассаживался за столы и возбужденно обсуждал только что увиденное зрелище. Николай последовал их примеру и сел за свободный стол. Завсегдатаи кабака посматривали на него, иногда указывали пальцами, но никто не сел с ним за один стол и даже не заговорил.

Отпив два глотка эля, Николай встал из-за стола и пошел к хозяину кабака. Стражники уже успели получить свою долю и ушли восвояси, а Черный Кромми усердно подсчитывал свои доходы. Тот недобро покосился на подошедшего к нему Николая и подвинул к себе поближе аккуратно отсортированные кучки пенсов и шиллингов, после чего недовольно проворчал:

– Тебе чего, оборванец? Свою порцию эля ты от меня уже получил. Теперь можешь проваливать отсюда на все четыре стороны! А хочешь, завтра приходи! Может, и найдется добрая душа с тобой сразиться!

– Тебе привет от Толстого Харальда! – вполголоса произнес Николай и пристально посмотрел в глаза хозяина кабака.

Блудливые глазки Черного Кромми тут же нервно забегали. Он покосился на громко гомонящую публику и, приблизившись через стол к гостю, настороженно спросил:

– А откуда мне знать, что ты не самозванец какой?

Николай молча достал из-за пазухи письмо. Разгладил местами помявшуюся бумагу и подал хозяину кабака. Тот еще раз покосился на посетителей и быстренько пробежался глазами по тексту.

– Узнаю почерк Толстого Харальда, а сам-то он где?

– Теперь уже не знаю, – пожал плечами Николай, – но он просил меня передать тебе письмо и забрать деньги, которые он просит на дело.

– И где он только таких сноровистых убийц находит? – с любопытством посмотрел на посыльного Черный Кромми. – Мне бы хотя бы одного такого!

– Где был, там меня уже нет! А кто хорошо платит, тот и музыку у меня заказывает!

– Кто бы сомневался? – теперь уже с некоторой долей уважения оглядев собеседника, ответил владелец кабака. – О решении нашего покровителя ты узнаешь через два дня. Так что заходи на следующей неделе. Тогда и деньги получишь, если хозяин будет согласен оплатить твою работу.

– А ты расскажи ему, что ты сегодня видел. Думаю, что это его впечатлит и он не откажет такому хорошему убийце, как я! – обнажив крепкие белые зубы, ухмыльнулся Николай.

– Будет ответ от хозяина – будут и деньги! – немного напрягшись, ответил Черный Кромми, давая понять собеседнику, что тому пора убираться из его заведения.

Два дня тянулись долгой тягомотиной, сдобренные чопорностью и излишней пунктуальностью дворцовой прислуги сэра Грешема. Ибо в английских домах не терпели спешки. Все здесь делалось медленно, но основательно, согласно правилам и традициям. Пару-тройку раз Николай сопровождал королевского банкира в его поездках к компаньонам. Там много говорили о чрезвычайной выгодности вложения денег в «Английскую Московскую компанию», а сам Николай служил живым свидетелем, подтверждающим надежность предлагаемого сотрудничества. Приходилось отвечать на множество вопросов, но это того стоило. Посла знакомили с производством, качеством товаров, интересовались объемом рынка сбыта и его потребностями. В меру своей компетенции и как посол он пытался вникнуть в самую суть дела и соответственно отвечать на вопросы.

В назначенный день Николай, переодевшись нищим, вновь был в трактире «Черный бык». Он сел за свободный стол, подальше от других посетителей и стал ждать. Кое-кто его узнал как героя недавней драки, и теперь тыкали в него пальцами и перешептывались. Через какое-то время народ угомонился и позабыл про нового посетителя. К Николаю подошел слуга, поставил на стол кружку эля, а рядом тарелку, накрытую серой льняной тряпкой. Ничего не объяснив, слуга развернулся и ушел прочь. Николай осторожно приподнял за уголок тряпку и увидел на оловянной тарелке пухлый кожаный мешочек. За стойкой показался хозяин. Он коротко взглянул на гостя и глазами указал на посылку от сэра Френсиса Уолсингема. Затем как ни в чем не бывало стал гонять своих слуг. Николай отпил несколько глотков эля. Снял с головы шляпу и кинул ее на стол так, чтобы она прикрыла тарелку с мешочком денег. Заодно как бы между прочим осмотрел всех посетителей таверны. Его внимание привлекли двое плохо выбритых мужиков в сильно поношенной одежде. Они сидели по отдельности от других, но, прямо как два сиамских близнеца, упорно делали вид, что, кроме выпивки, их ничего не интересует. Так и не допив эль, Николай встал из-за стола. Еще раз оглядел зал. На него никто уже не обращал внимания, кроме двоих соглядатаев, которые разом быстро оглядели его. Когда они отвернулись, Николай взял шапку вместе с мешочком с деньгами и неспешно вышел из кабака, держа шапку под мышкой.

Не задерживаясь на крыльце, Николай быстрым шагом сбежал по короткой лесенке и скрылся за углом кабака. Оттуда он мог наблюдать за дверьми. Через короткое время из них пулей вылетел невзрачный рыжий мужичок. Один из тех, кто сидел за столом в одиночестве и демонстрировал абсолютное безразличие ко всему происходящему в кабаке. Николай выжидал, что тот будет делать дальше. Рыжий нервно оглянулся по сторонам и, не обнаружив объекта наблюдения, выбежал на середину улицы. Быстро посмотрел сначала в одну сторону, потом – в другую. Раздраженно махнул рукой и куда-то пошел быстрым шагом. Не прошло и минуты, как из двери кабака выскочил второй соглядатай, но не рыжий, а чернявый, и тоже побежал на середину улицы. Осмотрелся, заметил своего коллегу и припустил следом за ним. Николай немного выждал и последовал за соглядатаями. Ему было интересно, куда это они так дружно припустили. Незаметно для себя так он прошел чуть ли не полгорода. Шустрые ребята привели его к Тауэру. Рыжий свернул ко дворцу, который стоял чуть ли не рядом с королевским замком. У его ворот стояла стража, но она беспрепятственно пропустила во двор соглядатая. Чернявый же, не обращая внимания на своего коллегу, мчался к королевскому замку. Николай наблюдал за ними с другого конца улицы. Оба работника плаща и кинжала так куда-то торопились, что не почувствовали за собой слежки. Николай знал, кто ожидает вести от чернявого соглядатая в Тауэре, но он не знал – к кому пошел рыжий шпион. Прождав с полчаса, Николай опустил на глаза куцую шапку и, изображая подвыпившего нищего, направился к заветным воротам. Он с переменной громкостью: то еле слышно, то натужно кричал детскую английскую песенку, которую когда-то разучил в школе с углубленным изучением иностранных языков. Пошатываясь подошел к воротам и чуть не столкнулся с одним из стражников. Тот разозлился и закричал на шатающегося мужика:

– Куда прешь, пьяная морда?! Не видишь, что здесь живет благородный сэр Френсис Уолсингем?!

Николай состроил перекореженную испугом физиономию и поспешно ретировался, а уже издали стал раскланиваться и просить прощения у стражников.

– Иди уж с богом, нищета! Что с тебя, с голодранца, взять?! Палок тебе нужно было бы для порядка надавать за твою наглость, да добрый я сегодня! Так что иди, пока цел! – проворчал стражник.

Затем посмотрел на ухмыляющегося напарника и сам рассмеялся, а Николай сделал вывод: «Соглядатай ее величества королевы Англии и соглядатай сэра Френсиса Уолсингема хорошо знают друг друга, и не исключено, что обмениваются информацией, а когда и работают вместе. А это может значить, что работающий на королеву шпион уже давно завербован ее министром.

И вполне возможно, что ее величество смотрит на ситуацию в мире и у себя в королевстве не собственными глазами, а глазами своего главного сатрапа! Но как бы там ни было, теперь шпион королевы уже знает о мешочке с деньгами, который был передан мне от сэра Френсиса Уолсингема».

Глава 5

Просьба королевы

Соглядатай королевы действительно спешил сообщить ее величеству, что переодетый московский посол тайно получил деньги от сэра Френсиса Уолсингема. Отсюда королева Елизавета сделала вывод, что ее министр говорил ей если не неправду, то, по крайней мере, не всю правду. Это было неприятно узнать, но в то же самое время она получала в руки реальный козырь, который теперь позволял ей шантажировать сэра Френсиса Уолсингема перед Тайным Советом, а значит – иметь на членов Совета дополнительные рычаги воздействия. В тот же день королева отправила гонца за московским послом, и он незамедлительно воспользовался ее приглашением. Ведь получить хотя бы во временные союзники королеву Англии для посла иноземного государства было верхом удачи. Многие иноземные правители в силу различных причин стремились это сделать, но мало кому из них хоть что-то удавалось, если не сказать, что в действительности – вообще никому и ничего.

Вторая встреча Николая с королевой Елизаветой состоялась в том же церемониальном зале, но уже без ее многочисленной свиты и безо всякой излишней помпезности. За небольшим столиком они неспешно вели беседу тет-а-тет, держа в руках по чашечке ароматного индийского чая. В те времена он был большой редкостью, причем весьма дорогой редкостью. Но знатные англичане уже помаленьку привыкали ко вкусу странного заморского напитка, а позже – чайная церемония утвердится при королевском дворе как ежедневная. После чего чаепитие широко распространится и среди простых англичан, а затем станет нормой жизни почти каждого жителя страны, без которой они уже и не мыслят своего существования.

– Мне сообщили о вашей встрече с человеком моего министра, и этот случай только укрепил меня в мысли, что я приняла правильное решение – пригласить вас к себе на чашку чая для беседы, – пристально глядя в глаза своему гостю, заявила королева Елизавета.