Уханьский синдром

– Вначале наручники, – скорчив недовольную гримасу, проговорил тот и, увидев, как спецназовец, сверкнув глазами, открыл рот, чтобы сказать «нет», добавил: – Тревога хоть и отменена, но двери между блоками до сих пор заблокированы. Замки простые. Коды я вам скажу, так что набрать сможете сами, а вот программу дезактивации вам без меня не запустить. Так что снимайте наручники.

Зло сплюнув на пол, спецназовец вместо ответа повернул учёного к себе спиной и отстегнул наручники.

– За мной, – махнул рукой Хендерс и повёл группу по тоннелям к выходу.

Пройдя через дезактивационный шлюз, группа выбралась наружу, где её прямо у дверей уже поджидал хаммер.

– Чё за херня, босс? – насторожившись, повторил свой любимый вопрос сидящий за рулём боец, который несколькими минутами ранее охранял вход в комплекс, и ткнул пальцем в учёного. – Нах вы его тащите? Вы втроём с хилым ботаном справиться не могли?

– Заткнись. Этот ботан нас отравил каким-то токсином. Быстро дуй в центр. Там нам вколют противоядие.

– Так чё? Мы, типа, провалили операцию? – тяжёлый мощный внедорожник рванул с места, выбросив из-под колёс снопы гравия. – Эй, эй! А это не заразно?

– Не заразно, – старший повернулся с первого сидения к сидящим сзади бойцам. – Чарли, запускай свою шарманку.

– Есть, босс, – один из спецназовцев перегнулся через сидение в багажник и достал оттуда небольшой кейс с вмонтированным в него полевым компьютером, быстро открыл крышку, подключил кабель к бортовой антенне хаммера и забегал пальцами по клавишам. – Контакт на твою гарнитуру, босс. Через 3… 2… 1…

Через секунду в наушнике старшего группы послышались короткие гудки исходящего телефонного вызова и зазвучал по-военному деловой голос:

– Начальник смены охраны объекта лейтенант Мартинес.

– Слушай меня внимательно, лейтенант, – суровым, не принимающим возражений голосом заговорил спецназовец. – Это командир оперативной группы ЦРУ старший агент Роджерс. Мы проводим на вашем объекте спецоперацию по задержанию доктора Хендерса. Он обвиняется в пособничестве террористам и продаже биологического оружия. Мы выдвигаемся из тренировочного центра в лабораторию. Доктор Хендерс отравил нас боевым токсином. Антидот находится в блоке 3-А. Приказываю немедленно эвакуировать персонал и ввести экстренный протокол. Мой личный номер «альфа-зулу-один-один-пять-пять». Код операции – «Пустынный камень». Немедленно свяжитесь со своим командиром майором Батлером для подтверждения выполнения моего приказа. Контакт через 3 минуты. Выполнять!

Старший группы прервал связь и вслушался в наушник. Несколько секунд не было слышно ни звука, затем раздались короткие гудки.

– Есть перехват. Включаю голосовой модулятор. Перевожу канал на твою гарнитуру, босс, – сообщил сидящий сзади с ноутбуком боец и тревожным голосом добавил: – Босс, мне что-то хреново. Горло горит и тошнит.

– Майор Батлер, – ответил старший, стараясь немного загрубить голос, что, впрочем, было совсем не обязательно. Программа модулирования на выходе выдавала голос командира батальона военной полиции, отвечающего за охрану полигона Дагвей.

«Это лейтенант Мартинес, сэр. Разрешите доложить. Мне только что пришёл звонок с тренировочного центра спецназа. Звонил некий Роджерс из ЦРУ, личный номер…

– Твою мать! – выругался старший голосом комбата. – Что у этих вашингтонских хлыщей случилось?

«Он говорит, что проводит антитеррористическую операцию, что доктор Хендерс…»

– Я в курсе про операцию и про доктора Хендерса. Всё совершенно секретно. Операция чрезвычайной важности. Что ты лепечешь, как беременная старшеклассница, лейтенант. Докладывай, что у них случилось! – рявкнул спецназовец.

«Агенты сообщили, что Хендерс отравил их каким-то токсином. Сейчас они едут в Центр. Просят допуск в блок 3-А для применения антидота и приказывают ввести экстренный протокол.»

– Твою мать. Ну, Хендерс! Ну, сука продажная! А эти дебилы городские не могли учёного дрыща взять. Так, сержант, слушай приказ. Обеспечить допуск группе оперативников ЦРУ к блоку 3-А и оказать им всю необходимую поддержку. Ввести экстренный протокол «Альфа-5». Я с группой буду у вас через полчаса. До этого весь персонал – в бункеры. Объект оцепить. Приказ ясен?

«Да, сэр!»

– Выполнять! – старший поднял руку и щёлкнул пальцами. Боец с ноутбуком на заднем сидении снова подключился к линии главного пульта охраны центра и запустил вызов. Ответили почти сразу. – Лейтенант Мартинес, это агент Роджерс. Мы в 6 минутах. Открыть ворота. Обеспечить доступ в лабораторию 3-А. Обеспечить присутствие одного из учёных из блока 3-А. Эвакуировать весь персонал за исключением медблока и палат интенсивной терапии. С нами Хендерс. Он введёт антидот. Очистить вертолётную площадку для нашей эвакуации.

«Есть, сэр» – отозвался начальник охраны.

Доктор Хендерс сидел на заднем сидении, зажатый между двумя спецназовцами, с заклеенным скотчем ртом и с поникшим видом слушал разговор старшего с начальником охраны Центра. Надежда на то, что охрана ему поможет, таяла на глазах. Кто бы ни были эти ребята, своё дело они знали хорошо. Об этом говорило то, что они просчитали все варианты развития событий.

Старший вызвал вертушку для эвакуации и, приказав ей приземлиться в пустыне в 5 минутах лёта от лабораторий, обернулся к учёному.

– Вот видите, доктор Хендерс. Всё складывается совсем не так, как вы планировали. Вам с антидотом будет ассистировать один из сотрудников лаборатории. Повторяю… Если что-то пойдёт не так, мы убьём максимальное количество людей в лаборатории и взорвём здания. Их жизни будут на вашей совести. Нам ведь терять нечего. Мы всё равно умрём. Так ведь? Кстати, мы успеваем? – он демонстративно посмотрел на часы. – С момента заражения прошло 17 минут.

– Успеваем, – тоном приговорённого к смерти узника ответил учёный, лихорадочно соображая, как поступить дальше. В лаборатории 3-А не было никаких антидотов, и, конечно, они были совсем не нужны. Реагент, содержавшийся в пробирке, был почти безвреден. Он вызывал лёгкое першение в горле и кислотный вкус во рту, которые исчезали после простого ополаскивания. Эта лаборатория была предназначена для работы с особо опасными химическими токсинами и отравляющими веществами и служила местом их хранения. Почему в тоннелях в голову пришла именно она, Хендерс себе объяснить не мог.

Хаммер, почти не замедляя хода, проскочил через открытые ворота и, следуя подсказкам Чарли, открывшего на ноуте план и картинку центра со спутника, направился к отдельностоящему корпусу, где проводились работы с особо опасными веществами. За незваным гостем, включив мигалки, пристроились две машины охраны.

– Противогазы! – скомандовал старший, когда внедорожник остановился у небольшой металлический двери, ведущей в корпус. Убедившись, что все надели маски, он первым выбрался из хаммера и, подняв руку с жетоном ЦРУ, обратился к направившимся к нему охранникам: – Всем стоять! Химическая опасность! Я агент Роджерс. Кто из вас Мартинес?

– Лейтенант Мартинес, сэр, – ответил невысокий смуглый парень в офицерской тунике. – Вы ввели чрезвычайный протокол? – прогудел через противогаз спецназовец.

– Да, сэр.

– Так какого черта вы шляетесь по базе без средств защиты, как шлюхи на панели!

– Я подумал… – замялся лейтенант, затем громко скомандовал: – Внимание! Газы! – остановившиеся на некотором расстоянии шестеро подчинённых отработанными движениями достали из поясных сумок противогазы и резво их надели. – Извините, сэр. Нам приказано оказать вам поддержку.

– Оцепить блок! У вас мастер-ключ от всех помещений. Вы пойдёте с нами, – скомандовал старший и обернулся к своим. – Выводите Хендерса и бегом в лабораторию. У нас совсем не осталось времени.

Спецназовцы вытолкали учёного из машины и, подхватив под локти, потащили в открытую Мартинесом дверь.

Перед лабораторией 3-А стояла система дезактивационных шлюзов. Чтобы пройти их, понадобилось минут пять. В самой лаборатории группу ждал коллега Хендерса, одетый в костюм повышенной химбиозащиты.

– Доктор Хендерс, что происходит? Кто эти люди? – начал было он, но спецназовец больно ткнул его стволом штурмовой винтовки в живот и рявкнул:

– Молчать! Отойди в сторону и стой тихо. Ещё услышу хоть звук, пристрелю нахрен, – потом он толкнул учёного к одному из столов и направил на него пистолет. – Делай своё дело. Быстро.

С загнанным видом Хендерс обвёл взглядом лабораторию. Его глаза остановились на одной из герметичных холодильных камер, выполненных из толстого бронированного стекла. В ней хранились вещества, используемые для стерилизации помещений после тестирования биоагентов. Он стряхнул оцепенение, подошёл к шкафу с оборудованием и достал оттуда упаковку с похожим на короткоствольный револьвер многогоразовым иньектором с системой подачи препарата барабанного типа. Такие используются в экстренных случаях, когда надо быстро сделать несколько инъекций не совместимых в одном растворе препаратов. Затем он направился к холодильной камере, набрав код, вошёл внутрь через дезактивационный шлюз, надел защитный костюм и открыл шкаф-хранилище. Окинув взглядом контейнеры с пробирками, он нашёл то, что искал. Металлическую коробку с раствором TCDD[24 - Тетрахлорбензо-пара-диоксин – одно из самых мощных известных отравляющих веществ. В чистом виде в 150 тысяч раз более ядовитое, чем цианистый калий.] – пожалуй, самым смертоносным ядом в мире, который использовался в Центре как компонент составов для стерилизации помещений, где проводились испытания биологического оружия. Дрожащей от волнения рукой он открыл контейнер и с облегчением вздохнул. Хотя ампулы с веществом были чуть меньше, чем слоты в барабане инъектора, он был устроен таким образом, что мог их использовать. Хендерс быстро снарядил 5 из 6 слотов барабана капсулами с ядом. В последний он вставил обычную ампулу с безвредным физраствором и перевёл её в рабочее положение.

Быстро пройдя через дезактивационный шлюз, он оставил в нём защитный костюм и противогаз и под пристальными взглядами вернулся в лабораторию.

– У нас всего несколько минут, – учёный с тревогой взглянул на настенные часы. – Садитесь на стулья в ряд. Закатайте брюки. Антидот будет введён в икорную мышцу, – Хендерс бросил быстрый взгляд на стоящего у стены коллегу и, увидев через колпак его шлема, как у того округлились глаза от удивления, медленно ему подмигнул.

Он поставил в ряд несколько стульев из нержавеющей стали, но старший остановил его властным движением.

– Эй! Не так быстро. Кто знает, что ты нам собираешься колоть. Сделай первую инъекцию себе.

На это как раз и рассчитывал Хендерс. Он с готовностью сел на стул, закатал штанину и впрыснул себе в икру содержимое капсулы с физраствором. Тихо зажужжав, заработал привод инъектора, выводя в рабочее положение следующий слот, содержащий ампулу со смертельным TCDD. Запирающее устройство камеры загерметизировало горлышко, тонкая одноразовая игла прошила прочную резиновую пробку, выпустив яд в камеру для инъекции.

– Мы теряем время, – Хендерс поднял глаза на старшего. – Через несколько секунд антидот окислится и мне придётся идти за новой порцией.

– Свали со стула, – спецназовец толкнул учёного так, что тот чуть не повалился на пол.

Оперативники резво уселись на стулья и быстро закатали джинсы, предоставив икры ног для инъекции. Старший приставил к голове Хендерса пистолет.

– Смотри, сука. Что бы ты ни сделал, я успею нажать на курок.

Печально улыбнувшись, тот присел и сделал ему инъекцию, затем сразу же ещё две его товарищам. Всё заняло не больше двух секунд. Когда Хендерс вводил препарат третьему спецназовцу, кровоток старшего донёс яд до сердечной мышцы и мозга. Он умер мгновенно, так и не поняв, что произошло. Видя, как со стуком ударился о пол выпавший из рук босса пистолет и как второй его товарищ повалился на бок со стула, последний боец попытался оттолкнуть учёного ногой и направить на него лежащую на коленях автоматическую винтовку. Но яд уже сделал своё дело. Спецназовец закатил глаза и сполз со стула на пол. Инъекции специально были сделаны в икры ног, чтобы дать секунду времени кровотоку донести его до жизненно важных органов и ввести препарат всем до того, как первый оперативник лишится жизни.