Анжелика и гора трупов
Странно. Почему она не рядом со своим, наверное, парнем.
– А где Алёна?
– За ней водитель отца с адвокатом приехали и увезли домой. Пошли в мобиль, я тебя домой отвезу.
Я кивнула, и мы пошли к служебному мобилю. По дороге я снова ковырялась в рюкзаке, чтобы найти карточку Жана.
– Илюша, отвези меня, пожалуйста, не домой, а вот по этому адресу. Очень нужно.
Парень взял карточку с адресом, прочитал и с удивлением на меня посмотрел.
– Это же район под снос, многоэтажки древних. Там одни бомжи и бандиты живут. Что ты там забыла?
– Знаю, но парень там мой квартиру снимает. Давно его не видела, соскучилась. – соврала я.
– А я смотрю, тебя жуть как тянет к опасным личностям.
– Он мой бывший, я только пару своих вещей заберу и повезёшь меня домой.
– Ну, поехали.
Ехали мы молча, мне совсем не хотелось говорить. Илья был сосредоточен на вождении и поэтому тоже молчал.
Пока мобиль плавно парил в сторону обители Жана, я всё сильней убеждалась, что не зря я сразу сюда рванула. Нужно опередить мурзов и забрать договор на яхту до того, как Жан их уничтожит.
Мурзы подъедут, он в окно глянет и точно документы в огонь бросит, тут же. Главное, не дать ему меня раскусить раньше, чем в мои руки попадут нужные бумажки.
А ещё деньги с него стрясти надо. Яхта-то с сюрпризом оказалась.
Спустя полчаса мы подъехали прямо к парадной “моего парня”.
– Анжела, тебя ждать? – спросил Илья из окна мобиля.
Я кивнула и боевым шагом пошла к подъезду. Ух, как я зла!
Но чем ближе подходила к дверям, тем больше мой гнев вытеснялся сомнениями и страхом. Теперь мне не казалось, что приехать сюда было хорошей идеей. Когда я остановилась перед облупленной зелёной дверью, то от боевой меня не осталось ни следа.
Сквозь хлопья краски беззастенчиво торчал серьёзно ржавый металл. Под ногами валялись грязные шприцы. По стене стекала какая-то склизкая дрянь, не то мокрота, не то медуза, не то неудавшийся гомункулус. Инсталляцию довершала стыдливо прикрытая салфеткой какашка, как вишенка на торте.
– Фу! Кто вообще будет гадить у подъезда?
Я оглянулась убедиться, что Илья всё ещё тут. Неподалёку находились странные личности и как-то нехорошо поглядывали в мою сторону. Может, стоит с воплями побежать обратно в мобиль к Илюше и рвануть домой? А потом, поджав хвост, сбросить проблемы снова на папочку?
– Нет! – сказала я себе и топнула ногой. – Надоело быть дочуркой Виолетта Филина, пора становиться Анжеликой и решать все свои проблемы самостоятельно!
Я ещё раз глянула на какашку, шприц, потёки мочи на стене.
– Это просто мусор! Я быстренько только документы возьму, ну, или деньги за яхту и сразу побегу к Илье в мобиль. Это же так просто, дело десяти минут, не больше. Ну что такого может случиться?
Набравшись храбрости, с глубоким вдохом я открыла дверь и шагнула внутрь.
С распростёртыми объятиями и гостеприимством старой тётушки меня встретила вонь пивной мочи. Я закрыла лицо ажурным шарфиком, чтобы не увидеться ещё и со своим утренним кофе, и пошла в сторону лифта.
Обернув палец в другой конец многострадального шарфа, я нажала на кнопку вызова. В шахте что-то затарахтело, застучало и кабина с жутким скрипом поехала вниз.
– Это лифт так скулит или что? – пробубнила я, уткнувшись носом в шарф.
За дверьми что-то звякнуло, они со скрежетом разъехались в стороны, кабина лифта дёрнулась и накренилась. Видимо, из-за перекоса она углом стену шахты и царапала.
Под потолком кабины на одиноком проводке висела тусклая лампочка, она иногда загоралась, чего-то ждала, моргала и задумчиво тухла.
На стенке виднелись остатки зеркала. Били его на совесть. На уцелевших осколках было что-то написано, то ли подпись автора, то ли телефон для знакомств, но разглядеть было невозможно. Да и не хотелось.
– Нет, в этот лифт я ни за что не пойду. Лучше пешком, по лестнице. – решила я.
Впрочем, при виде лестничного проёма лифт показался не такой уж и плохой идеей. Вдоль лестницы вместо перил торчали штыри, а на середине пролёта лежал огромный пёс. Мы встретились глазами, и я взвизгнула. Животное зарычало, почуяв мой страх.
– Это я зря. – только успела я подумать, когда пёс резко поднялся.
Затем, одним махом перепрыгнув лестничный пролёт, пёс перегородил мне дорогу к двери парадной. Я оцепенела. Животное тихо зарычало, мол, подходи, не бойся, мало не покажется. Затем оно сделало шаг в мою сторону. Потом ещё один.
Я завопила и диким прыжком влетела в лифт. Кнопка “четыре”, жмись, жмись, жмись! Двери начали медленно, похоронно съезжаться. Поняв, что добыча уходит, пёс подскочил и бросился на дверь. Он клацнул зубами, я взвизгнула и прижалась к дальней стенке лифта, и поняла, что, похоже, она и была источником всей вони в парадной.
Когда двери окончательно закрыли от меня пса, лифт остался стоять на месте. Зато потух свет.
Глава 8
Голубые глаза Жана
– Мамочки! Зачем я сюда вообще запрыгнула, когда снаружи меня ждёт вооружённый мурз? – простонала я и шмякнула кулаком по кнопкам.
Лифт молчал, я ударила ещё раз и ещё, без какого-либо результата. Я попробовала просунуть пальцы между дверьми лифта, чтобы попытаться их раздвинуть. Но с другой стороны прозвучал ободряющий рык псины, мол, давай старайся, всё правильно делаешь.
Темнота лифта давила, отравленный парами мочи воздух кружил голову. Я оглянулась, пытаясь сохранять спокойствие и трезво оценить положение. Оценив его, я заорала. Вдруг Илья услышит, пристрелит этого пса и вытащит меня отсюда! Но я только зря потратила силы, воздух и время.
Когда мне надоело орать, то почему-то резко стало скучно. Я замолчала, отдышалась и снова нажала на четвёрку. Чудесным образом лампочка под потолком заморгала, а лифт нехотя поехал наверх.
Кабина двигалась бесконечно медленно, она то и дело ударялась и зависала на каждом этаже. По моим ощущениям, я проехала не четыре, а семь этажей, но мне уже было без разницы, где откроются двери. Главное было – выйти отсюда одним куском!
Лифт ещё раз загудел, с натугой совершил последний толчок, и его двери с жутким скрипом разъехались. Я вывалилась из лифта и уставилась на криво нарисованную красной краской цифру “восемь”.
Окна между этажами почему-то заколотили досками, основным источником света была огромная дыра вместо лестничного пролёта. Перил, естественно, не было, а там, где должны были находиться ступеньки, виднелись лишь обрубки.
И как мне спуститься? Может, получится выйти на крышу и докричаться Илье, пусть звонит своим, чтобы меня вытащили отсюда!
Продолжая выдыхать пары мочи, которые скопились в лёгких за время пребывания в лифте, я двинулась в сторону ступенек на девятый этаж, но тоже их не было. Пролёт был, а на лестницу не было ни намёка, только обрыв.
И как люди так живут? Жаль, что фотокамеру с собой не взяла, можно было бы такой репортаж забабахать!
Я вздохнула и в который раз за последние десять минут решила мыслить логически. Наверху ступенек нет, перил тоже. Значит, дойти до седьмого этажа живой легче, чем до девятого. Я постояла пару минут, набралась храбрости и, скребя курткой по стене, пошла боком по тем обломкам, которые когда-то были лестницей.
Шаг за шагом я переступала по ступенькам. До боли сжимала лямки своего рюкзака, чтобы держаться хоть за что-то. Ведь если не держаться, то легко упасть, а так я держусь и не упаду. Каждый новый шаг был маленькой победой и приближал меня к концу этого кошмара.
Когда я, совершенно взмокшая, с вылетающим из груди сердцем, всё же добралась на седьмой этаж, то была готова петь и плясать. Мне хотелось праздновать своё нисхождение, хотелось помыться, хотелось воды, хотелось в туалет.
Ступеньки без перил между седьмым и шестым этажами после такого уже казались абсолютно не страшными. А между пятым и четвёртым была вообще цивилизация: стояли прутья, а на пролёте не хватало всего лишь одной ступеньки. Хвала древним! Построили на тысячелетия!
Дверь в квартиру Жана оказалась приоткрытой, но я так офигела от всего произошедшего ранее, что незапертая дверь воспринималась чем-то абсолютно нормальным. Я с размаху пнула её ногой и влетела в квартиру.
Почувствовав себя в относительной безопасности, я снова разозлилась. Пришла пора мстить.
– Жан, тварюка, иди сюда! Я знаю, что ты тут, дверь открыта!
Коридор, как и всё остальное в квартире, выглядел неряшливым, старым и грязным. На полу валялись помятые бумажки, мерзкие тряпки, а на зеркале комода висел одинокий кроссовок. Хорошо, хоть шприцев и какашек нет. Я даже и не знала, что Жан такая свинья.
А ещё на стене коридора я заметила странные, красные отметки. Их было несколько и шли они одна за другой. Внутренний голос подсказывал мне, что к таким отметкам лучше не приглядываться, но я начала торговаться. Может, это грязь? Или Жан проверял баллончик? Ну или патока, шоколад красный. Или кетчуп, а может, варенье любимой бабушки взорвалось.
Конечно, в этот момент нужно было развернуться и бежать, но мои ноги сами понесли меня вперёд. Пятна, словно стрелки, привели меня к испачканной, тоже местами красной двери на кухню.
– Жан, выходи, пожалуйста. – уже жалобно позвала я. – Я тебя прощаю, ты не хотел меня подставить, просто так вышло. С кем не бывает.
Дрожащими руками я достала платок, чтобы не испачкать пальцы. Ещё раз сделала глубокий вдох.
– Боже, какая вонь.
Металлический привкус. Какая бабушка варит повидло с ложками? Я ещё раз замерла, скривилась, а потом решительно толкнула дверь вперёд.
Первым, что я увидела на кухне, были голубые глаза Жана.
Как же я любила смотреть в них раньше. Теперь же мой подбородок задрожал, а желчь, смешанная с кофе, полилась наружу.
Когда первая волна тошноты отступила, я решилась поднять взгляд чуть выше и посмотреть на самого Жана. Он сидел на стуле. Его руки, кажется, были сцеплены за спиной. Из его рта вяло, но всё ещё капала уже вязкая, загустевшая кровь.
На столе рядом с телом были разложены кухонные приборы, измазанные красной жидкостью. Ими его, по всей видимости, и пытали. На том же столе лежала грязная от крови бумажка. Я, аккуратно, стараясь не наступать в красные лужи, пробралась к столу и прочла записку.
“Пацан оказался не мужиком, увлеклись, переборщили.
Извините.
С любовью, Мерлин.”
Я стояла и смотрела на то, что стало с моим другом.
– Увлеклись? Как, блядь, так увлеклись? – выкрикнула я. – Каким нужно быть мудаком, чтобы так увлечься?
Мои руки задрожали, я закрыла лицо и заорала.
– Не хочу снова на ту лестницу, не хочу в тот лифт, не хочу быть здесь, не хочу видеть Жана таким! Хочу быть дома прямо сейчас!
Это был какой-то медленный, нереальный кошмар. И если с теми девушками, которые погибли ранее, я знакома не была, как и с человеком-горохом, то Жана я знала лично и даже по-своему любила!
Эмоции вот-вот грозились затопить меня, но сзади хлопнула дверь, послышались шаги. Бандиты вернулись.
Я заметалась по кухне в поисках укрытия. Вначале попыталась засунуть себя в шкаф, но туда ничего, кроме моей правой ноги, не влезло. Потом я попыталась всунуться в ящик, но туда поместилась только голова и, к моему ужасу, застряла. Шаги становились всё ближе, я ещё пару раз дёрнулась, но бесполезно, только уши поранила.
Я замерла, стараясь не двигаться, и обречённо ждала, как вдруг послышался равнодушный голос Лужкина:
– Подозреваемый был найден отдельно от своих глаз, привязанным к стулу, в состоянии полного умерщвления. Записал?
Шаги были всё громче и ближе. Блин, как же неудобно! Я решила замереть. Именно так делают хищники, чтобы их не заметили. Или их жертвы? Не хочу быть жертвой!
– Начальник, смотри, какой зад торчит! – мерзко заржав, сказала какая-то сволочь.
Всё равно не буду двигаться, может, ему не поверят.
– Отставить шуточки на месте преступления! – рявкнул Лужкин.
Прокашлявшись, он продолжил:
– В квартире подозреваемого обнаружена ещё одна жертва…
– Вот же ж Михе сегодня повезёт с таким задом. – перебил Лужкина другой голос.
– Отставить завидовать патологоанатому! – прикрикнул Лужкин. – Мокруха не может быть привлекательной, даже с таким… очертаниями.
Тут меня понесло!
– Оставьте в покое мой зад! – задёргалась и закричала я. – Никакая я вам тут не мокруха! Я живой, застрявший человек!
Сзади раздался хохот, кто-то даже обо что-то стукнулся.
– Так-так, какой знакомый голосок. Не наша ли это дама с консервами?
Теперь в голосе Лужкина равнодушия не было. А звучал он неприятно близко. Я снова дёрнулась.
– Госпожа Анжелика, а что вы делаете на месте злодеяния в таком, кхм… положении? Я смотрю, где трупы, там и вы. Это ваше хобби? Поведайте нам, пожалуйста, чем вы тут занимаетесь.
– Застряла я, что не ясно?
Весь наряд мурзов разразился, я бы даже сказала, разорвался диким хохотом.
– А как же это случилось? Сами вы туда голову сунуть не могли, люди в здравом уме так не поступают. А может вы ещё одна жертва? Тогда, простите за профессиональный цинизм, почему на вас всё ещё штаны?
Я зарычала, упёрлась ногой в шкаф и снова дёрнула головой, ящик треснул и, ободрав мне на прощание уши, отпустил. Голова болела, шея ныла, было жутко обидно и стыдно.
– Не ваше собачье дело!
Я топнула ногой и пошла на выход.
– Наше дело, наше. Стоять, подозреваемая.
От такого обращения к моей особе я зашагала ещё быстрей.
– Иван, задержите Анжелику Виолеттовну вместе с её задом и отправляйте комплектом на допрос к Къелю.
– Напугал ежа голым задом! – буркнула я.
Хохот сотрудников ОПМ стал ещё сильней.
Сволочи!
Очередной мурз привёл меня в очередную допросную. Дверь закрылась, и я осталась полном одиночестве. Самое время дать волю своим эмоциям.
– Жесть, жесть, жесть!
Моё тело била мелкая, ледяная дрожь. Как такое могло произойти с Жаном и его великолепными голубыми очами?
Я помню, как он смеялся, как хитро щурился, когда придумывал очередную гадость, чтобы позлить Алёну. А теперь он там, совсем один в холодном морге.
Так нельзя, нельзя так поступать с людьми. Как же ему было страшно! Он был совсем один, когда они его убивали. Сжавшись на диване в маленький, дрожащий комочек, я пыталась сдержать всхлипы.
– Некому было защитить его. Бедный, бедный Жан. Нужно сходить и проститься с ним. Да, пусть он уже и не оценит, но зато мне станет не так гадко на душе.
Я пошла в ванную комнату, чтобы умыться.
– Сколько ещё сидеть в этой чёртовой допросной? Надоело! – прикрикнула я на собственное отражение.
Но девушка напротив не знала ответа на этот вопрос, равно как и я. Облив лицо холодной водой, я решила, что ничего страшного не будет, если я по-тихому схожу в морг проститься с другом.
Взяв свой рюкзак, я тихонько приоткрыла дверь допросной, на этаже было пусто. Рядом с дверью висел план здания. Я подошла к нему, на цыпочках, и изучив общую схему логова мурзов, нашла морг.
В подвале. Кто бы сомневался. Теперь нужно понять, как туда попасть. План показывает, что по боковой лестнице проще всего!
Прежде чем идти, я замерла и прислушалась к общему шуму. Разноцветные звуки вспыхивали то тут, то там, но на этаже я никого так и не увидела. Наверное, сейчас обед, или очень важное совещание?
Я тихонько прошмыгнула к боковой лестнице и не теряя времени, быстро перебирая ногами, побежала вниз. Второй этаж пройден, первый тоже, а вот и подвал.
Глава 9
По дороге в морг
Если первый и второй этажи были солнечными, со светлыми стенами, то подвал своей мрачной атмосферой резко отличался от всего остального, что я тут видела. На стенах не было окон, под потолком иногда болтались скупые лампочки, которые практически ничего не освещали.
Я шла по длинному, узкому коридору, в котором было всего три двери. Если верить табличкам, то за первой был склад, но склад чего, не написано. Наверное, не стоит туда совать свой носик.
За второй была прачечная, ну конечно, мурзам нужно же где-то стирать свою форму.
А за последней дверью, большой, тяжёлой и металлической, был морг. Постояв секунду, я с усердием опустила ручку и вошла.
В помещении царствовали холод и полумрак, очередная скудная лампочка, покачиваясь, освещала кучу хлама в углу, а другая болталась над столом, где и лежал мой друг.
Когда я увидела Жана там на столе, прикрытого белой простыней, то сердце больно сдавило, стало трудно сделать вдох. Даже не думала, как будет тяжело его видеть, но всё равно нужно подойти и проститься.
Шаг, ещё шаг, хорошо, что у него закрыты глаза, хотя тёмная, рваная полоска под впавшими щеками намекала на его ужасное увечье. Я взяла парня за ледяную, твёрдую руку.
– Бедный Жанчик, мне так тебя жаль. – мои глаза снова стали горячими и предательски задрожал подбородок.
Пока я горевала над телом друга, в коридоре послышались приглушённые голоса. Уже имея некий опыт в том, как правильно прятаться, я залезла под письменный стол патологоанатома и замерла, обняв свои коленки.
Дверь скрипнула, голоса, вместе с шарканьем ног, вошли в комнату.
– Ты отвечаешь, что сам не наследил? Мерлин сказал, что мурзы не должны на него выйти. Спалимся – пойдём той же дорогой, как и этот баклан. – изрёк голос первого банана.
– Да, он только Глеба поцарапал. Смотри, под ногтями мусор. Давай вычищай. – сказал голос третьего банана.
– Я чё те шнырь, чё ли? Сам чисть.
Кто-то что-то промычал, что-то зашелестело. Я сжалась под столом и старалась не дышать, хотя это было сложно и лёгкие, казалось, обливались огнём.
– Всё. Теперь, вроде, чисто. Жаль, этот баклан сразу раскололся. Да и тайна его хера собачьего не стоила. Зря, в общем, пацан сдох. Так на кралю и не вышли.
– На кой она вообще Мерлину сдалась?
– Да вроде из-за пропуска. В зоопарке, после того случая, закрутили гайки, теперь и мышь без пропуска не пролезет. Ещё и Петьку нашего турнули. Так что пингвинов только эта курица достать и сможет.
– Не повезло крошке. А поймать её – дело времени, вон сколько наших в ОПМ.
– Ну тогда пошли пасти её у допросной. Федя сказал, что девчонку скоро должны привезти.
Я слушала всё это и с ужасом понимала, что Жана убили из-за похищения пингвинов, а, точней, из-за меня! Захотелось сесть и зареветь, но нельзя, спалят.
Голоса перешли в другую часть комнаты. Послышалось шуршание. Наверное, что-то ищут.
– Тебе Федька говорил, что подружку нашей крали на завод приволокли?
Шебуршание, удар, мат.
– Не, я вообще его сегодня не видел.
– Там настолько всё тупо вышло. – сказал жизнерадостным голосом банан. – Короче, Зив поцапалась с нашей кралей. Забрала у неё шмотки, кристаллофон и всё такое. А потом она с телефона крали заманила её подружку на завод, ну и там устроила ей жаркую. Когда об этом узнал Эдик, то Зив отбрехалась ему, мол, подружка нужна была, чтобы кралю притащить, подарок мужу, так сказать. Осталось её только с кристаллофона подруженции вызвать. И-и-и-и. – банан засмеялся от предвкушения. – А фон Зив у рыжей в Мирбурге уже упёрла. Так вот звонит довольный Эдуард, рыжей, а на вызов отвечает кто? Сама Зив! Теперь Эдуард рвёт и мечет. И прикинь, этой подружкой оказалась дочурка какого-то жирного.
Хохот, снова шуршание, но уже возле другой кучи хлама. Мои ноги порядком затекли, а бананы всё никак не уходили из морга.
– Да, паршиво, когда баба на тяжёлой глючке сидит. Вот тебе и результат. Кстати, Фёдор видел, как наш Мерлин шпилил Эдуардову жёнушку.
Банан громко и мерзко засмеялся.
Неужели Алёна сейчас на заводе у Эдика? И снова из-за меня. Да что же я так своих друзей подставляю! Зачем меня только в тот чёртов зоопарк понесло!
Я вспомнила, что случилось с Жаном и поняла, что подругу нужно спасать. Срочно.
– Та… за пакет глючки её уже каждый, кто хотел, отшпилил.
– Я вот нет. – грустно сказал первый банан.
Другой банан хотел что-то ответить, явно неприличное, но его прервал звук открывающейся двери.
Петли двери проскрипели, раздались шаги, моё сердце убежало в пятки. Кто-то третий вошёл в морг, точнее, четвёртый, но об этом знала только я.
Я глубже забилась под стол. Надеюсь, это не ещё один банан.
– Господа оперативники, что вы здесь делаете?
Раздался знакомый, приятный баритон. Значит, бананы работают тут? Получается, что кто угодно в ОПМ может оказаться человеком Мерлина, херово.
– Мы Миху ждём, он нам отчёт по трупику из консервов должен дать, Лужкин просил.
Значит, Лужкин с ними у Мерлина? Нет, слабо в это верится. Лужкин, конечно, козёл, но не похож на того, кто опустится до дружбы с Мерлином и его бананами.
– Идите, я сам потом занесу. – раздался звук торопливых шагов, скрип двери, щелчок.
Ушли. В комнате наступила тишина. Полная. Я прижалась затылком к стенке стола и тихо вздохнула. Наконец-то я одна.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь… – считала я удары своего сердца. Тишина, как в морге. Пора удирать отсюда.
Я слегка неуклюже вылезла из своего укрытия, поднялась в полный рост. А когда обернулась, то в полумраке стоял человек и смотрел прямо на меня.
Линии на его лице переплетались и светились, словно изморозь на стекле. Я вскрикнула и метнулась к двери. Но этот кто-то был значительно быстрей.
Кто-то прижал меня к стенке, наклонился к моим волосам и глубоко вдохнул, казалось, он изучал мой запах. Я закрыла глаза, сжалась и заскулила. Было очень и очень страшно.
– Успокойся. Всё хорошо. Ты чего так испугалась? – шепнул Къель.
Я взглянула в лицо мужчине, пытаясь найти признаки того, что у него на уме, но увидела лишь напряжённый взгляд карих глаз. Охотник твёрдо держал меня за предплечья, прижимая к стене, и внимательно изучал моё лицо. Казалось, он хотел увидеть что-то очень важное. Я сжалась и ещё сильней зажмурилась.
– Ну ты чего? Почему под столом сидела? – ласково спросил охотник и провёл тыльной стороной руки по моей щеке. – Почему плакала?
Моё тело реагировало на мужчину предательски быстро, но разум заставил взять себя в руки.
– Я пришла с другом проститься, а тут бананы. Ну я испугалась и под стол залезла. Я же без разрешения сюда пришла. Не хотела проблем…
Говорила, а сама дрожала от страха. Мужчина напрягся, сжал мои руки и ледяным голосом спросил:
– Почему ты назвала следователей бананами?
По спине тёк липкий пот. Это же надо было так проколоться!
Стоп, а откуда ему известно о бананах Мерлина? А, что, если он тоже работает на Мерлина? Я вспомнила, как Илья рассказывал про охотника, который почти на ровном месте вырвал женщине глотку.
Я сжалась и начала судорожно соображать. Если он выяснит, что мне известно о бананах и их планах, то сдаст Мерлину или хуже того… Сам прикончит. Думай, Анжела, думай.
– Они просто напомнили мне двух бананов из старой сказки. Мы с бананом ходим парой, банан кричит, а я пою. – начала я плести какую-то ерунду дрожащим голосом.
Охотник с отвращением посмотрел на меня, казалось, он понял, что я вру. Но, к моему удивлению, он отпустил меня и отошёл.
– Ладно, иди. Будем считать, что я тебя тут не видел.
Мне стало как-то пусто и обидно. Не то, чтобы мне сильно нужно, чтобы он своим крепким телом прижимал меня к стене и допрашивал, но всё равно стало как-то обидно. Анжела, приди в себя!
– Ой, я забыла, мне же на допрос нужно срочно. – и намылилась к двери.
– Угу. – ответил мужчина, не обращая на меня внимания.
Странный он какой-то, хотя, если верить слухам, то все охотники чокнутые.
Из разговора бананов я поняла, что меня поджидают у дома, наверняка на бывшей работе тоже, а ещё и в допросной, и на выходе из территории ОПМ. А ещё я поняла, что Алёна в беде, на заводе. Надеюсь, она жива.
– Так, Анжела, думай о хорошем и только о хорошем. Первое, что нужно сделать, это убраться из цитадели мурзов.
Я с жутко важным лицом потопала к забору, чтобы у любого, кто меня встретит по дороге, даже сомнений не возникло о важности моих дел у забора.
Когда я оказалась возле ограждения, то оглянулась по сторонам. Совершенно не хотелось, чтобы меня застали врасплох. Снаружи я никого не заинтересовала, мурзы занимались своими важными делами. И это было хорошо.
Я улыбнулась себе под нос и решила осмотреть ещё и окна. Не думаю, что мой побег остановил бы внезапный зритель, но хотелось знать, чего ждать и опасаться.
В окнах первого этажа было безлюдно, а вот на втором я снова увидела Къеля. Именно того охотника, с которым несколько минут назад я беседовала в морге.
– Оу.
Мужчина стоял и внимательно наблюдал за моими действиями. Это напрягало. Я посчитала этажи, прикинула в голове план здания.
– Так это же моя допросная!
