Сэди после смерти

– Так, ребята, а ну живо объяснили, что вы тут делаете, – угрожающе произнес он.

– Прекрасно! Только этого нам не хватало, – вздохнул Карелла.

Тем временем Маршал Дейвис славно потрудился, внеся немалую лепту в расследование преступления.

В тот самый момент, когда Карелла и Клинг пустились в нудные объяснения, доказывая полицейскому, что они тоже являются стражами закона, Дейвис позвонил в восемьдесят седьмой участок и попросил пригласить к телефону детектива, занимающегося убийством миссис Флетчер. Поскольку оба детектива, которым было поручено расследование, отсутствовали, занимаясь поисками преступника, Дейвис согласился поговорить с Мейером.

– Тебе что-то удалось накопать? – спросил Мейер.

– Ага, – не без гордости ответил Маршал, – пожалуй, мне удалось добыть достаточно интересные сведения о подозреваемом.

– Их имеет смысл записать? – поинтересовался детектив.

– Не думаю. Запомнишь и так. Ты хорошо знаком с этим делом?

– Да, я в курсе, – кивнул Мейер.

– В таком случае ты знаешь, что преступник оставил по всей квартире кучу отпечатков.

– Ага. Мы их как раз сейчас пробиваем по базе данных.

– Что ж, может, вам и улыбнется удача, – хмыкнул Дейвис.

– Кто знает.

– А ты в курсе, что преступник оставил на кухне следы ботинок? – осведомился Маршал.

– Да, что-то об этом слышал.

– Так вот, могу сообщить тебе подробности, – промолвил Дейвис. – Один, очень четкий – в раковине. Скорее всего, преступник оставил его, когда влезал в окно. Есть и другие – на полу, ведут из кухни в столовую, постепенно теряя четкость. Я сделал кучу роскошных фотографий, а вдобавок несколько увеличенных снимков отпечатка каблука. Вдруг потом понадобятся для сравнительного анализа.

– Прекрасно, – промолвил Мейер.

– Более того, – продолжил Дейвис, – по следам на полу мне удалось установить, как именно двигался преступник. Он не крался, не торопился, а шел своей обычной походкой.

– Каким образом ты это установил? – удивился детектив.

– Понимаешь, когда человек идет в обычном темпе, расстояние между следами составляет санти-метров семьдесят. Если бежит – около метра. Расстояние в девяносто сантиметров означает ходьбу в быстром темпе.

– И что мы имеем в нашем случае? – поинтересовался детектив.

– Восемьдесят сантиметров, – ответил Дейвис. – Иными словами, преступник шел достаточно быстро, но ни о какой дикой спешке речи нет. Осевая линия стандартная и без изломов.

– Чего? – не понял Мейер.

– Если провести воображаемую линию по направлению движения преступника, то эта линия проходит по внутреннему краю отпечатков каблуков. Это называется стандартной осевой линией. Если бы мы имели дело с человеком тучным или беременной женщиной, то, скорее всего, осевая линия была бы изломанной в силу более широкой постановки ног для поддержания равновесия…

– Но в нашем случае осевая линия – самая обычная, – уточнил Мейер.

– Совершенно верно.

– Таким образом, наш клиент не отличается тучностью и не носит под сердцем ребенка, – заключил детектив.

– Точно, – отозвался Дейвис. – Кстати сказать, мы имеем дело именно с мужчиной. Об этом красноречиво свидетельствует буквально все: и обувь, и ее размер, и угол постановки ступни.

– Ясно, понятно, – ответил Мейер.

Пока сказанное Дейвисом не показалось ему особенно ценным и важным. Следствие изначально исходило из того, что вор-домушник – мужчина, а не женщина. Более того, Карелла в своем рапорте упомянул о размере отпечатка ботинка в раковине – он явно принадлежал мужчине, если, конечно, не предположить, что в районе теперь орудует спортсменка из советской сборной по тяжелой атлетике. Мейер зевнул.

– Впрочем, все эти сведения не обладают особой ценностью и важностью, – продолжил Дейвис, – если их рассматривать в отрыве от остальных данных.

– Каких данных? – насторожился Мейер.

– Ну, ты же знаешь, окно в спальне было выбито, и следователи из убойного отдела, которые приехали на вызов…

– Моноган и Монро?

– Они самые, – подтвердил Дейвис. – Так вот, они говорили, что преступник мог выпрыгнуть из окна и уйти переулком. Вот я и подумал, что никому не повредит, если я спущусь и погляжу, что там делается, – вдруг мне удастся сфотографировать что-нибудь стоящее.

– Ну и как? Тебе это удалось? – осведомился детектив.

– Ага. Я сфотографировал то место, куда он приземлился, кстати сказать, на обе ноги. И еще зафиксировал на пленку следы с осевой линией. Преступник направился к двери подвала, за которой и скрылся. Впрочем, это как раз не самое важное.

– А что самое важное? – терпеливо спросил Мейер.

– Наш клиент получил травму. Причем серьезную, – торжествующе произнес эксперт.

– Откуда ты знаешь?

– Характер следов совсем другой. Кардинально отличается от того, что на кухне. Причем сами следы те же самые, нет никаких сомнений, что их оставил один и тот же человек. Однако осевая линия недвусмысленно свидетельствует о том, что человек сильно припадал на левую ногу и приволакивал правую. Четких отпечатков правой ноги вообще нет – есть царапины, которые остаются, когда волокут ногу, не перенося на нее вес. Не знаю, кто там у вас занимается этим делом, но пусть он поставит в известность врачей. У преступника сломана нога! И если я ошибаюсь, то готов съесть все свои фотокарточки.

В фойе ждала девушка в зеленом пальто. Она стояла, прислонившись к стене, глубоко засунув руки в карманы. Когда дверь подвала открылась и оттуда появились Карелла с Клингом, за которыми следовал пунцовый патрульный, раскрасневшийся чуть больше обычного, девушка повернулась к ним и произнесла:

– Простите, вы детективы?

Стражи закона, направившиеся было к ведущей на улицу двери, остановились.

– Вы что-то хотели? – спросил Карелла.

– Вы это… простите, – промолвил патрульный, – меня сюда перевели совсем недавно, так что я, короче, не всех еще тут знаю…

– Все нормально, – ответил Клинг.

– Управдом сказал мне, что вы все еще здесь, – проговорила девушка.

– Точно нормально? Без обид? – Патрульный переминался с ноги на ногу.

– Да-да, – нетерпеливо ответил Клинг и показал ему в сторону двери в знак того, что тот может идти.