В этот раз – навсегда

– Трейси! – Он выглядел сегодня немного лучше и сидел на стуле. – Заходи. Присаживайся.

Она отодвинула стул с другой стороны кровати и уселась, положив ногу на ногу и открыв его обозрению неплохой участок своего красивого тела.

– Как ты себя чувствуешь?

Тон ее голоса был живым и энергичным. Она казалась крайне деловой, за исключением того, что на ней было надето. Боже, она была просто шикарна в этом джинсовом платье, и ему особенно нравился разрез вдоль бедра и часть ноги, видневшаяся там. Она что, пытается свести его с ума? Не очень-то подходящее обращение с больным мужчиной, но он решил не жаловаться. Он знал, почему она здесь.

– Поговори со мной, Трейс. Я знаю, ты злишься на меня. Ну, я сказал некоторым людям, что ты моя невеста. Ну и что? Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея.

– А мне – нет.

– Почему? Что тебе терять?

– Кроме рассудка, хочешь сказать? Позволь, я объясню. – Трейси набрала полную грудь воздуха, чтобы приступить к списку, составленному и отрепетированному ею по дороге сюда.

И тут дверь распахнулась. Трейси вздохнула. Не самое подходящее время выбрала медсестра, чтобы измерить больному давление. Она только надеялась, что это не та вампирша со странноватыми синими глазами. Трейси подняла глаза и увидела молодую женщину, которую никак не ожидала здесь встретить.

– Хэлло, Кристал, – сказал Остин. Голос его был совершенно безжизненным. – Какого черта ты здесь делаешь?

Кристал лишь пожала плечами.

Трейси оглядела ее с ног до головы, изумляясь, что она могла думать об этой женщине как о сопернице тогда или сейчас, хоть одну секунду. Ее короткие ярко-рыжие волосы, обильно смазанные гелем, торчали вверх, а то, что Трейси приняла было за родинку, оказалось маленьким камнем, которым Кристал украсила левую ноздрю.

Тугие джинсы и ярко-оранжевый топ обнаруживали фигуру, когда-то очень неплохую, но было видно, что женщина вела непростую жизнь, и это заметно сказалось на ней. Ее звенящие браслеты и крупные кольца в ушах выглядели такими же потускневшими, как и она сама.

Но Трейси понимала также и то, что когда-то она была хорошенькой. Давно, очень давно. Кристал почесала голову, и Трейси заметила тату – розу на длинном стебле, начинающемся от огромного золотого перстня-черепа на безымянном пальце. Когда Кристал повернулась и уставилась на нее, Трейси вдруг поняла, что это обручальное кольцо.

Светло-голубые холодные глаза Кристал не сулили ничего хорошего. Она указала на Трейси большим пальцем и заговорила с Остином:

– Кто она такая?… – Это моя невеста, Трейси Миллер.

– О-о, – протянула Кристал и осмотрела Трейси с головы до ног, даже обошла ее кругом.

Трейси чуть подвинулась, инстинктивно избегая агрессивного осмотра.

Наконец Кристал заговорила:

– Ты уверен, что понимаешь, что делаешь, Остин? Не представляю тебя с такой фифой.

– Это не твое дело, Кристал. – Голос Остина звенел от ярости, но Трейси знала, что он еще слишком слаб, чтобы бороться. – Почему ты здесь?

Кристал потянулась.

– Мы с Бубой проезжали мимо. Подружка в Том-Бине сказала, ты сильно болен. Кто-то еще сказал, что ты чуть ли не умер. Просто остановилась взглянуть, жив ли ты.

– Я жив. Что ты хочешь?

– У тебя нет причин так грубить. – Кристал подошла к тумбочке, взяла часы, посмотрела на них без всякого интереса и подхватила фотографию Эмили, которую Трейси принесла Остину из его квартиры. Потом равнодушно бросила рамку обратно.

– Оставь мои вещи в покое. Уходи.

– Через минуту. – Кристал прошлась по комнате. Ей испортили все удовольствие, хотя ей так хотелось поскандалить. Она снова оглядела Трейси, с еще большим любопытством. – Ты действительно собираешься жениться на этой бабе? Ты ненормальный, Остин, псих. И всегда был таким.

Улыбка мелькнула в уголке губ Трейси. Она представила себе, как изумительно было бы швырнуть Кристал на пол и прокатить на заднице по сияющему больничному коридору, как мяч для боулинга. Она не осмеливалась что-нибудь сделать, но глаза ее сверкали от бешенства. «Не выходи из себя, – приказала она себе. – Ради Остина».

– Женится Остин на мне или нет не твое дело, – абсолютно ледяным тоном проговорила Трейси.

– Так ли? – Кристал уперла руки в бедра. – Если он на тебе женится, ты будешь все время рядом с моей дочерью, а это, полагаю, мое дело.

– Эмили не твоя дочь, – выговорил Остин сквозь стиснутые зубы. Он попытался встать, но накатившая боль не позволила ему сделать этого. – Ты отреклась от нее при рождении и ни разу с тех пор не интересовалась ею.

Кристал показала ему палец:

– Не боись. Мне плевать на девчонку. Она была не нужна мне с самого начала. И ты это знаешь. Я просто не хотела тут с ней завязнуть, если ты не можешь больше о ней заботиться, умираешь или чего там… Я бы отдала ее на усыновление, потому что Бубба никогда не будет растить чужого щенка. Ты и эта сучка, вы можете оставить ее себе, если хотите.

– Ну ты, проваливай, – не выдержала наконец Трейси.

– Ты мне не указывай. Тебе не с чего задирать нос. – Лицо Кристал угрожающе приблизилось к Трейси, пока их не разделил всего дюйм. – Не думай, что Остин принадлежит тебе, – злобно добавила она.

Трейси готова была вскипеть, но голос ее оставался мягким. Опасно мягким, как хорошо знал Остин.

– Если хочешь драться, Кристал, лучше подточи когти, потому что он совершенно точно не принадлежит тебе.

Женщины уставились друг на друга, и Остин почти мог поклясться, что слышал, как одна из них зашипела. Он приподнялся со стула, чтобы вмешаться, но Кристал повернулась и с силой толкнула его обратно.

Остин застонал от боли и согнулся пополам, держась за живот.

Трейси наконец окончательно вышла из себя. Она подняла руку и ударила Кристал по лицу с такой силой, что та закачалась и чуть не свалилась на койку. Вскочив на ноги, как бойцовый петушок, она попыталась ударить в ответ, но Трейси схватила ее за руки.

– Забудь об Эмили! – закричала она. – Я ни за что не дам тебе прикоснуться к ребенку! Ты не заслуживала даже того, чтобы иметь ее! Отправляйся обратно к своему грузовику, проваливай из города и держись подальше от нас! – Она вытолкала Кристал в холл и закрыла за ней дверь. – Остин, Остин, ты в порядке?

Остин слабо кивнул и выдавил кривую улыбку. – Вот вы с Кристал и встретились наконец. Боже мой! Ну и сцена!

– Жуткая женщина, Остин. Слава Богу, ты единственный опекун дочери.

Он кивнул в знак согласия.

– Благодарение Господу, Эмили не видела ее.

Трейси разгладила платье, которое, к величайшему восхищению Остина, задралось во время потасовки. Она нахмурилась.

– На что это ты смотришь?

– Ни на что, – солгал он, ухмыляясь. – Я правильно расслышал, ты велела Кристал держаться подальше от «нас»?

– Да. Нас. Тебя и меня, и Джексона, и Эмили.

– Хм-м. Звучит так, будто мы – одна семья. Трейси бросила на него предупреждающий взгляд.