Место которого дважды не было. Часть 4

9 января 5104 г. Люди Дезэры

День здесь начался ещё до восхода солнца. Увидев во сне страшный кошмар, князь позвал к себе колдуна Перелинуса, чтобы тот растолковал ему ночное сновидение. Колдун и по совместительству главный советник по стратегическим вопросам явился на княжеский зов незамедлительно. Он внимательно и с подчёркнутым сочувствием выслушал подробный пересказ тех событий, которые он сам же напридумывал и прислал правителю в виде пугающих ночных грёз. Наиболее сложной задачей для колдуна было поначалу правдоподобно изумляться и не верить явно пророческим перипетиям, пережитым князем в ночном кошмаре. Раньше он бы ни за что не справился с подобной ролью. От природы Перелинус не обладал ни актёрским даром, ни умением убедительно врать, ни строить козни. Однако с кем поведешься, от того и наберёшься. За несколько веков тесного общения с этим поганеньким народцем колдун научился многому. Теперь он смело мог стать мошенником на доверие или драматическим актёром.

Целый час он охал, ахал, хватался за сердце, вскакивал, выпучивал глаза, поднимал брови домиком, присвистывал и каждые пять минут повторял: «Быть такого не может! Да Вы что?! Не верю! Впервые слышу о таком! Какой ужас! Куда катится мир?!» Когда правитель, наконец, закончил своё увлекательное, но пугающее повествование, Перелинус взялся за толкование сна, то есть перешёл к исполнению своих непосредственных обязанностей. Для большей убедительности он напустил на себя важный и серьёзный вид:

– Мудрейший князь, сразу должен сказать Вам, что этот сон вещий.

– С чего это ты взял? Лично я сомневаюсь, – заупрямился правитель, которому меньше всего на свете хотелось, чтобы золото ускользнуло у него из-под носа.

– Но Вы же сами говорите, что всё происходило до крайности правдоподобно, словно не во сне, а наяву, – напомнил колдун.

– Это не аргумент! – отмахнулся Бадерус IV. – Я таки надеюсь, что это всего лишь моё разыгравшееся воображение. Нервы, знаете ли, недосыпание.

– То, что Вы не бережёте себя, проводя сутки напролет в неусыпных заботах о судьбах Родины и ваших верноподданных, всем давно известно, – решил умаслить его Перелинус. – Нервы, усталость, напряжение могли привести к стрессу, который и спровоцировал ваш ночной кошмар.

– Прости, к чему привести? Ну, слово какое-то мудрёное между напряжением и кошмаром, – нахмурился правитель, не любивший ничего неизвестного.

– Стресс? – переспросил колдун.

– Да. Что это еще такое? Это болезнь? Она заразная? – встревожился князь.

– Если не вдаваться в подробности, то это заболевание правителей, которые слишком переживают за свою страну и народ. Кстати, только вы один на всём Южном континенте от неё страдаете. Остальные заботятся лишь о себе, поэтому никакого стресса не испытывают, – продолжал бессовестно льстить колдун.

– Вот лишнее доказательство того, как моим подданным со мной повезло. Хорошо, – князь довольно погладил себя по животу и удобнее устроился в кресле, – это мы прояснили, теперь объясни мне, почему ты назвал мой сон вещим.

Рассказывая князю про стресс, Перелинус напряжённо соображал, как убедить Бадеруса IV в божественном происхождении его сновидения. «Потому что я его сам придумал и тебе послал, ты подозрительный и упрямый осёл!» – негодовал колдун, когда решение само пришло ему в голову. «Звёзды!» – возликовал он и расплылся в довольной улыбке:

– Великий князь, всю эту ночь я провел в астрономической башне, наблюдая за звёздами. Я составил подробную звёздную карта и сейчас Вам её разъясню.

Бадерус IV взглянул на советника несколько настороженно. В его глазах читался вопрос: «Причем тут мой сон и твои карты?» Его высочайшего терпения хватило ровно на пять минут астрономических занудствований колдуна:

– Стоп! Меня мало волнует, каким местом и под каким углом встала планета Армарс к звезде Ковис и планете Лиэра, и какая звездная фигня несётся к созвездию Кита, бороздя открытый космос! Говори уже про мой сон, учёная балаболка!

– Если в двух словах, то сегодня особенная ночь, которая случатся один раз в десять лет, – для убедительности Перелинус ткнул пальцем в потолок. – При таком расположении звёзд и планет все сны вещие, ибо посланы на землю богами.

– Богов нет! Есть только один Бог! Ты забыл?! – рассердился князь.

– Я оговорился, хотел сказать небесами, но задумался о грязных язычниках и ляпнул про их богов, – принялся оправдываться Перелинус.

– То есть этот сон мне прислал сам Бог? – недоверчиво нахмурился Бадерус IV.

– Да, он самый, – сказав это, колдун слегка покраснел. Богом его ещё никто не называл.

– И, по-твоему, получается, что надо скорее высадиться на горном плато и забрать наш клад пока не подоспели остальные? – продолжил цепочку логических рассуждений правитель Дезэры.

– Не по моему мнению, а по мнению Бога. С гласом божьим лучше не спорить! – колдун снова для наглядности принялся тыкать пальцем в потолок.

– Без тебя знаю! – недовольно отмахнулся князь, но тут же хитро улыбнулся, цепляясь за последнюю надежду. – Но я же ничего не слышал! А сновидение – это вещь расплывчатая, смутная, зыбкая. Одним словом, галлюцинация.

– Несколько минут назад Вы утверждали, что видели всё, как наяву? – Перелинуса уже начинало трясти от злости. Нерешительность князя доводила его до белого коленья. «Дешевле убить, чем убедить!» – подумал он.

– Вот если бы Бог как-то подтвердил свои слова, прислал бы какое-нибудь небесное знамение, то я бы вмиг ему поверил и исполнил бы его волю, – важно заметил Бадерус IV и поёрзал в кресле.

– Уверяю Вас, уже сегодня Вы получите этот высший знак! Бог на вашей стороне. Он предупредил Вас, заботясь о судьбе своего избранного народа. Значит, не оставит и в минуту сомнений.

Сказав это, Перелинус уже собирался откланяться и пойти к себе, чтобы придумать и сотворить небесное знамение. «Интересно, упавший тебе на голову кирпич будет рассматриваться как знак свыше и последний небесный аргумент?» – злобно размышлял он. И тут чудо произошло само по себе без всякого магического вмешательства. Колдун удивился до крайности и выпучил глаза на небесного посланца. Дело в том, что Перелинус практически лишился дара предвидения. Он заметил это не сразу, ибо талант его иссякал постепенно. Понял колдун, что не может больше заглядывать в будущее, слишком поздно. А главное, он так и не нашёл объяснений сему пугающему феномену. Разгадка оказалась весьма простой: чем больше он врал, обманывал, клеветал, тем туманнее становился для него завтрашний день. Вот он и не увидел заранее прилёт почтового голубя.

Едва Перелинус успел пообещать правителю знак с небес, как в окно княжеской спальни кто-то тихонечко постучал. За стеклом на подоконнике сидела прекрасная сизокрылая голубка. Своим изящным клювиком она тихонечко постукивала по стеклу. К её лапке шелковой ленточкой было привязано послание. Бадерус IV уже начал ворчать про «загадили весь дворец» и осёкся на полуслове. Он оглянулся на колдуна: «А не голубя ли ты имел в виду, говоря о посланце небес?» Перелинус, не ведая, что именно написано в письме, от комментариев воздержался. Он лишь многозначительно кивнул головой, закатил глаза к потолку, приняв самый напыщенный и загадочный вид, чтобы в случае необходимости от всего отмазаться.

Князь открыл окно и впустил птицу в комнату. Приученная голубка села на подлокотник кресла и позволила снять со своей лапки свернутое в тонкую трубочку письмо. По мере его прочтения глаза правителя лезли на лоб, а щеки заливались нездоровым румянцем. Бадерус IV для большей уверенности прочитал послание три раза, после чего вручи его колдуну, а сам, рухнув на колени, принялся молиться Богу, в которого уверовал в то утро окончательно и бесповоротно.

Перелинус посмотрел на утреннюю гимнастику князя снисходительно: «А потом ноет, что у него поясница болит, ноги ломит, голова кружится и в ушах звенит! Конечно, постой в его возрасте столько времени на коленях, ещё не так ноги заболят! Вот наклоны вперед – вещь полезная, но зачем же так головой об пол-то шарахаться?! Голова все-таки, а не чурка деревянная! Не вера, а сплошное членовредительство! Вон уже и на полу вмятина образовалась!» Поняв, что это религиозное самоистязание долго не кончится, колдун махнул на правителя рукой и углубился в чтение письма. После этого он чуть сам не присоединился к религиозно-физкультурным изысканиям князя.

«Папа, что Вы вытворяете в заливе Хатхор? Сагардо горит желанием к Вам присоединиться и помочь управиться с ограми. Наследник земель Ларгоса сказал мне, что разгадал ваши планы, но мне их не открыл. Он уже несколько дней ходит радостный, постоянно инспектирует флот и сухопутные войска. Что делать? Ваш любящий сын Амвросий», – ознакомившись с текстом послания, Перелинус задумался. «Может быть, Бог существует? Стоп! Сон придумал я. Но его же мне кто-то подсказал? Может быть Бог?» – размышлял он. Колдун помаялся, помаялся, а потом встал на колени и принялся молиться рядом с князем. Бадерус IV посмотрел на него с одобрением и улыбнулся, как собрату по вере. Он же не знал, что колдун молился крайне разумно и предусмотрительно, не называя конкретных имён и званий, а обращаясь просто «к высшим силам». Он счёл, что такая расплывчатая формулировка не обидит никого из небожителей. «Кому надо, тот услышит. А кто услышит, сочтёт, что я обращаюсь с благодарностью именно к нему», – так просто и рационально решил для себя колдун сложную божественную дилемму.

Воздав хвалу небесам, правитель и колдун вернулись на грешную землю и приступили к обсуждению насущных проблем.

– Медлить больше нельзя! Не знаю как, но эти проклятые люди Ларгоса всё пронюхали! – негодовал правитель Дезэры.

– Им точно помогает какая-то нечистая сила! – предположил Перелинус.

– Колдун, с чего ты это решил? – насторожился князь.

– Земли великанов они захватили? В пустыне они нашли сокровища? А крепость какую построили? А троллей усмирили? – принялся перечислять аргументы колдун. – Тут что-то не так! Да и про наш клад в землях огров разузнали!

– Спасибо Амвросий сынок вовремя предупредил! Думаю, завтра же нам следует выдвигаться в путь, – изрёк Бадерус IV.

– Мудрое решение, – кивнул колдун, – тем более мы уже точно знаем, что огры воюют с эльфами у оборонительного вала. Значит, горное плато Хатха свободно.

– Ты поплывешь вместе со мной на флагманском корабле, – приказал правитель.

– Я? Вы? – искренне изумился Перелинус. – Великий князь, не наше это дело плыть куда-то и воевать. У нас для этого маршал и адмирал имеются.

– Нет, когда речь идет о несметных сокровищах, никому доверять нельзя! – Бадерус IV подозрительно огляделся по сторонам и продолжил шёпотом. – Честно говоря, я и тебе доверять не хочу, но приходится. Короче, плывём все! Завтра на рассвете отчаливаем.

Приняв окончательное решение, князь отправился в главный храм молиться, а Перелинус оповещать всех заинтересованных лиц о завтрашнем военном походе. В трудах и заботах пролетел тот день. Вечером 9 января, согласно рапортам ответственных придворных, все было готово для отплытия флота людей Дезэры за кладом Великих Ведьм, спрятанным по иронии судьбы именно в землях Северных огров.

9 января 5104 г. Северные огры

Всю ночь эльфы не спали. Они провели её в трудах и заботах, укрепляя и усовершенствуя линию обороны. Рациональные предложения Виллана призваны были уравнять шансы противников и даже позволить эльфам победить, несмотря на существенное численное преимущество врагов. Солдаты буквально валились с ног от усталости. Бодрее всех выглядели часовые. Они, как и все в ту ночь, не сомкнули глаз, но они хотя бы не рыли ямы-ловушки и не перетаскали нефть во всевозможных ёмкостях (ведрах, котелках, бочках, шлемах и т.п.) к оборонительному рву.

Когда утром принц Бласко построил своё измученное войско, он задался резонным вопросом: «Толи солдаты держат копья, толи копья поддерживают солдат?» Только верное слово могло подбодрить воинов в данный момент и разжечь в их сердцах огонь победы. Других средств у принца всё равно не имелось. До сигнала дозорных о приближении армии огров он успел сказать солдатам лишь несколько фраз: «За нашими спинами родные дома и семьи! Отступать нам некуда! Ни шагу назад! Враг не пройдёт!» Эльфы дружно крикнули «ура!» и заняли оборонительные позиции, забыв об усталости. Они бесстрашно взирали на вторую волну чёрной смерти, которая стремительно катилась на них по равнине.

Огры под руководством нового военачальника пребывали в полной уверенности в скорой победе. Всю ночь они мирно проспали, набрались сил и отдохнули. Никакой особой подготовкой они не занимались, полагая, что при штурме главное отчаянная храбрость, безудержный натиск, решительность, умелое использование боевых топоров и копий, количественное превосходство и грамотное руководство. Они наивно полагали, что всё это у них имеется. Построившись с утра в боевые порядки, они без всяких преамбул ринулись на штурм вала. Новый командир ограничил напутственную речь двумя фразами: «Смерть врагам! Вперёд!» – чем сумел завоевать безоговорочный авторитет в войсках. «Вот это командир! Попусту не болтает, не то, что предыдущий глупый пустомеля! С ним мы точно одержим победу!» – примерно в таком духе размышляли огры, отправляясь утром 9 января на штурм оборонительного вала.

Принц Бласко, стоя на самом верху заградительной насыпи, напряженно всматривался вдаль. Он пытался оценить надвигавшуюся на них ударную мощь противника и понять, не прибыло ли к ним за ночь подкрепление. Рядом с ним находился Виллан. Сын Виссарии занимался теми же логическими упражнениями. Он пришёл к утешительному выводу: на них надвигались лишь уцелевшие во вчерашнем бою огры, свежих сил и пополнения у них не появилось. Виллан поделился этими умозаключениями с принцем:

– Сейчас главное – поджечь ров вовремя.

– Когда враг к нему подойдёт?

– Нет, принц. Мы должны подождать, когда небольшая часть войска переправится на нашу сторону.

– А не окажется слишком поздно? – забеспокоился Бласко.

– В самый раз. Будем действовать по принципу «разделяй и уничтожай». С Вашего позволения, я подскажу Вам наиболее подходящий момент.

Принц удивился дерзости Виллана, который ещё вчера был простым писарем при штабе. Однако спорить с ним не стал. К счастью для всех, Бласко почти не страдал чрезмерной гордыней. Легко перешагнув через уязвлённое самолюбие, он принял наиболее верное решение. Сам того не зная, он поручил командование эльфийской армией земному воплощению бога война.

Непризнанный сын Армарса проявил себя во всей красе. Он метался по оборонительному валу словно лев, защищавший свой прайд. Казалось, что он угадывает наиболее подходящий момент каким-то шестым чувством. Он запретил эльфийским солдатам стрелять до его команды. Виллан дал возможность передовому отряду огров благополучно переправиться через ров. Основные силы противника растянулись в линию и начали одновременно преодолевать заполненное странной черной жижей препятствие. Огры нефть не использовали никак, даже для дымных факелов. Они и не подозревали, с какой целью эльфы залили ей весь оборонительный ров, но вскоре узнали об этом на собственных шкурах.

В тот момент, когда большая часть их войска вымазавшись в этой грязи, чертыхаясь и отплевываясь, переходила ров, Виллан взмахнул рукой и отдал команду первому ряду лучников: «Огонь!» Стая огненных птиц сорвалась с вершины оборонительного вала в последний полёт к чёрной реке. Она несла страшную и мучительную смерть для огров в огненном кольце. Виллан тут же отдал команду второму и третьему ряду лучников, которые выпустили обычные, а не зажигательные стрелы по отряду противника, успевшему перебраться через ров.

Эльфы сами с нескрываемым ужасом смотрели на то, как за считанные минуты им удалось уничтожить половину армии врагов. Лучники приготовились ко второму залпу, когда Виллан принялся бегать по краю вала и истошно орать: «Стрелы! У нас кончились стрелы! Что делать?» Все взглянули на него, как на буйного сумасшедшего. «Писарь, ты чокнулся? У нас стрел на пять лет непрерывных боёв хватит!» – одернул его один из генералов. «Я не чокнулся! Это военная хитрость! Делайте как я! – прошипел ему в ответ Виллан и добавил. – Нельзя позволить ограм отступить. Мы должны уничтожить их всех до единого и желательно прямо сейчас, так что не умничайте, а изображайте панику!» Принц Бласко утвердительно кивнул, что и послужило решающим аргументом в споре военных тактиков.

Эльфийские командиры беспорядочно забегали туда-сюда по насыпи, громко ругаясь и жалуясь на полное отсутствие стрел и дротиков. Уцелевшие в адском пламене огры слова эльфов поняли, а вот манёвр не разгадали. Сердца их преисполнились радости. Они снова ринулись на штурм. По ним никто не стрелял. Смерть ждала их в другом месте и в другом обличии. Она притаилась прямо у них под ногами. Многие из устремившихся вперед воинов угодили в ямы-ловушки, ставшие для них братскими могилами.

За ними внимательно следил Виллан. Он перестал бегать и орать, передав эти полномочия другим командирам. Сын Виссарии помнил все ловушки, вырытые под его чутким руководством этой ночью. Когда на его глазах огры попали во все ямы с кольями, он повернулся к лучникам и отдал им короткие команды: «Заряжай и стреляй! Не останавливаться до моего приказа!» Он позвал забегавшихся генералов: «Хватит наводить панику! Стрелы нашлись!» Генералы, не страдавшие слепотой, уже и сами это заметили. А огры успели ощутить и на собственных шкурах. Их расстреливали буквально в упор.

К полудню все было кончено. Эльфам даже не пришлось применять последнюю, придуманную Вилланом хитрость и изображать ложное отступление. Сын Виссарии сделал из этого следующий вывод: «Военная хитрость должна соответствовать интеллектуальному уровню противника. Если у врагов вместо мозгов боевые топоры, то и мудрить с ними нечего». Этими конструктивными соображениями он поделился с принцем и его генеральным штабом, праздновавшим победу. Принц Бласко на радостях стиснул его в объятиях и пообещал наградить сразу по возвращению в столицу. К сожалению, наследник престола не услышал или не захотел услышать дальнейшие рассуждения Виллана. Жаль. Сын Армарса говорил ему очень правильные и умные вещи.

Виллан отрицательно покачал головой в ответ на благодарственные посулы принца:

– Ваше Высочество, не время праздновать победу и возвращаться в столицу.

– Почему? – изумился принц.

– Враг не побеждён, а война ещё не кончена, – с горечью вздохнул Виллан.

– Писарь, ты ослеп? Здесь ни одного огра не осталось в живых.

– В том-то и дело, что здесь, – кивнул бывший писарь. – Я уверен, что мы уничтожили лишь часть армии огров, в лучшем случае её половину.

– Ты считаешь, что завтра сюда подойдут оставшиеся в резерве войска противников? – недоверчиво прищурился первый маршал.

– Они нанесут удар не здесь. Я бы напал со стороны горного хребта Оргус на плохо защищенные мирные поселения и разорил бы всю береговую линию без особых потерь, – пояснил вероятную стратегию противника сын Армарса.

– Почему это без потерь? – не понял его идею принц.

– Потому что Вы и ваша армия здесь, – развел руками сын Виссарии.

– Послушать тебя, так огры прирожденные военные стратеги, – передразнил его принц, – однако я в этом очень сомневаюсь особенно после сегодняшнего сражения. Они глупые и тупые.

– Я так думал до вчерашнего дня, – признался Виллан и нахмурился, – а сегодня пришёл к выводу, что, по крайней мере, руководит ими кто-то умный, хитрый и коварный. Ваше Высочество, предлагаю выдвигаться завтра с утра с оставшимся войском в район порта Циратис.

– Солдаты устали. Им необходим отдых, – вмешался в разговор второй маршал.

– Одной ночи вполне хватит, – попытался урезонить его бывший писарь, – иначе слишком многим придётся отдыхать уже на том свете и в самые ближайшие дни.

– Не пугай меня! Давай лучше отпразднуем победу! Утро вечера мудреней, – легкомысленно предложил Бласко.

Сказав это, принц присоединился к пирующим офицерам. Оба маршала последовали его примеру, неодобрительно взглянув на нового советника. Виллан остался один и занялся далеко нерадостными размышлениями. Печальный взор его был устремлён на восток. Он всем сердцем чувствовал, что огры нападут именно там, что туда надо спешить со всех ног, оставив на оборонительном валу лишь пограничный гарнизон. Из донесений, полученных через сигнальные вышки, он знал, что юг страны разорили гоблины. Этим тварям даже удалось взять в осаду военный порт Картаго. Однако сын Армарса не считал ситуацию на южном фронте критической. «Пока не вмешались Южные огры, Картаго выстоит. Тем более принц отправил туда сорок тысяч отборных ратников. Сейчас для нас главное удержать восточное побережье и подножья хребта Оргус. Как вдолбить это принцу?!»

Сын Виссарии лёг спать, не притронувшись к праздничным угощениям и даже не пригубив вина. Всю ночь ему снились кошмары: пылающие, разорённые поселения и горы трупов его соотечественников. Под утро ему приснилась мать. Она стояла на коленях на фоне горящего дома, протягивала к нему обожжённые руки и умаляла: «Спаси!» Виллан резко вскочил, стряхнул с себя остатки сна и направился прямиком в шатёр принца Бласко. Заря возвещала начало нового дня.

9 января 5104 г. Гоблины

Утро как-то сразу не принесло гоблинам ничего хорошего. Вернее, все хорошее для них быстро закончилось и, между прочим, ещё вчера. Рабов угнали, еду украли, часовых перебили, воду отравили и всё это за одну ночь. Ну, и кто такому раскладу обрадуется? Ситуация в лагере накалялась. Главной причиной обострения отношений стала нехватка продовольствия. По приказу командиров гоблины зарезали и сожрали всю караульную роту. А что дальше? А кто виноват? А что делать? Эти вечно терзавшие гоблинов вопросы вновь приняли особую остроту. Военный лагерь весь день гудел, словно потревоженный пчелиный улей. К вечеру гоблины обнаглели окончательно и решились разбудить своего правителя.

Выспавшийся, но до обидного трезвый Харым-Урсу соизволил высунуться из шатра. Его маленькие, налитые кровью глазки хищно осмотрели подчиненных, потерявших всякий страх:

– Кто посмел меня разбудить?

– Мы есть хотим! – заныли солдаты.

– Мне вас с ложки кормить?! – рявкнул король гоблинов.

– Еды нет. Совсем нет, однако, вообще, – продолжали ныть подчинённые.

– Кто меня разбудил, станет вашей закуской! – постановил правитель.

– Это он сделал! Я видел! Хватайте его! Закуску держи! – донеслись из толпы радостные вопли. – Ура! Слава мудрому правителю!

– Вот и оставьте меня в покое! – прорычал Харым-Урсу.

– Еды мало, однако! На всех вообще не хватит! – жалобно взвыл один из командиров.

– Крепость видишь?! – прорычал в ответ правитель, угрожающе размахивая дубиной, видимо, пытаясь тем самым поправить военнослужащему зрение. – Еда там. Кто хочет жрать, идёт на штурм! У нас самообслуживание!

Прорычав последнюю мудрость, Харым-Урсу для большей наглядности махнул дубиной в сторону Картаго и скрылся в походном шатре. Его ломало и трясло мелкой дрожью. Ему настолько хотелось выпить, что он напрочь забыл о еде. Он крадучись, на четвереньках пополз к сундуку, в котором хранился его стратегический запас хмельного топлива. Он почти добрался до заветной заначки, когда незримая рука стиснула его горло. «Вонючая, пьяная скотина! Ещё раз ты поползешь в эту сторону, я убью тебя! Путь к самогону – твой путь в могилу!» – послышался у него в голове злобный шёпот. Далее сознание главного гоблина затуманилось. Не помня себя, он добрался до лежанки из шкур, рухнул на неё и забылся тяжелым сном. Мятежный горный дух Зигур сумел предотвратить пьяный дебош из последних сил. Толи для верности, толи из хулиганских соображений, он натянул корону правителю на морду. Теперь золотой кубок больше всего напоминал намордник, а железная дужка от котелка крепко фиксировалась на затылке. Злобно улыбнувшись, Зигур упал рядом с правителем и отключился.

Гоблины, кое-как сорганизовались для штурма. Стимул у них был более чем существенный – голод, но общее руководство наступлением подкачало. Действовали они до крайности не организованно и хаотично. Даже их способность хорошо видеть в темноте не стала для них серьёзным тактическим преимуществом. Эльфы не скупились на стрелы и дротики, запас которых казался защитникам крепости неиссякаемым. Кстати, они несколько обиделись на то, что противник так халатно отнесся к штурму их прекрасно укреплённой крепости.

– Ты на них посмотри! Не война, а бродячий цирк!

– Шапито! Куда ты лезешь?!

– Чучело! Прямо сами на стрелы наскакивают!

– Интересно, что они этим подобием атаки хотят сказать?

Примерно так рассуждали эльфийские лучники. Разумеется, угроза со стороны гоблинов для крепости была серьёзной. Противник мог победить числом, а не умением. Однако этот штурм на закате второго дня войны не шёл ни в какое сравнение с первой атакой. Если вчера на крепость неслась гигантская волна смерти, то сегодня о её стены, словно о подножье скалы, разбилось несколько малых волн гнева, ненависти и желания поесть.