Черноногие

– Медведи и волки! Я чуть было не забылся и не разбудил силы адовы! – прошептал Ворон.

Восклицание Ника прервало его.

– Опять этот проклятый мальчишка. Задаст же он теперь нам работы!

Слова эти относились к Волку, как раз появившемуся в критическую минуту. Авраам, завидев его, прыгнул как тигр и сдавил ему горло.

– Держись смирно, – сказал квакер, – и тебе никто не причинит зла, но попробуешь крикнуть, я не поручусь за твою жизнь.

Напрасное предостережение, потому что пальцы Гэмета так сдавили горло юному индейцу, что не то что кричать, нечем и дышать было.

– В путь! – скомандовал квакер и, подхватив Волка на руки, понес его, как малого ребенка.

– А теперь можно мне покаркать? – осведомился Том Слокомб, когда они очутились шагов за сто от стана.

– Истинно говорю тебе, поостерегись, – ответил ему Авраам, – разве ты не понимаешь, что они погонятся за нами на лошадях, если ты переполошишь их?

– Очень жаль, – вздохнул Слокомб печально, – сообщаю вам, что долго никак не смогу удержаться.

– Да не впутывайте же нас в новые окаянно-затруднительные обстоятельства, – сердито проворчал Ник, – когда мы окажемся вне опасности, подальше от этих тварей, тогда хоть охрипните от воя, как проклятый индеец, если на то есть охота. А пока – молчать!

– Но зачем же, – сказал Слокомб Гэмету, – зачем вы утомляете себя таким бесполезным грузом? Покончите скорее с этой маленькой гадиной. Сейчас это сделать гораздо легче, чем когда он возмужает.

– Не приемлю насилия, – отвечал квакер, крепче сжимая дрожащего Волка, – ремесло убийцы не по мне.

– Так передайте его мне, я угощу его последней болезнью. У вас слишком нежное сердце, незнакомец. Мне очень прискорбно видеть такую слабость в таком сильном и огромных размеров существе. Где ваше оружие?

– Этот мальчик должен жить, – произнес Авраам спокойно.

Потом, поставив Волка на ноги, он сказал ему:

– Не бойся, маленький язычник, я не дам нанести тебе вред, но и ты не должен нам мешать. Ступай рядом со мной, не старайся от меня улизнуть, и все пойдет хорошо. А ты, который называешь себя Вороном, смотри не прикасайся и пальцем к мальчику, это я тебе говорю.

– Волк, – сказал Ник, – если хочешь сохранить шкуру в целости, то не криви душой. Если же чуть что не так, то я постараюсь исправить тебя.

– Истинно советую тебе повиноваться, – сказал Авраам, протягивая руку к горлу мальчика, еще сохранившему красные отпечатки пальцев.

Волк отступил и обнажил свой нож. Его черные глаза сверкали, все мышцы содрогались от возмущения, искаженные черты выражали решимость, неимоверную для его лет. Квакер смотрел на него с чувством удивления и восторга.

– Дитя, – сказал он, – слаба твоя рука, но силен твой дух.

– Уж это его врожденный дух, – заметил Ник, – каким он родился, таким и в могилу сойдет. Духу у него достанет на двоих. Если у него сейчас такой лютый характер, что же будет, когда он возмужает?

– Не обвиняй природу, – возразил Авраам, – ты родился, чтобы быть Ником Уинфлзом, он родился, чтобы быть Волком, сыном кочующего племени.

– Да я и не мудрствую лукаво. Ставить капканы да охотиться – вот мое дело, но я знаю, что вам его не исправить.

– Довольно, – сказал Гэмет и повернулся к индейцу: – Юный язычник, не задерживай нас своим упрямством.

Не успел он договорить, как раздались громкие крики.

– Краснокожие! – воскликнул Ник. – Они обнаружили наш побег, надо улепетывать во весь дух!

– Уничтожим этого червяка, – снова предложил Сло-комб.

– Нет, никто не коснется и волоска на его голове, – твердо заявил квакер. – Позаботьтесь о своем спасении и не беспокойтесь обо мне.

– Я не отстану от вас. Никогда еще Ник Уинфлз не покидал товарища в затруднительном положении и никогда не покинет. Я знаю, что обо мне ходили худые слухи – я и сам знаю свои слабости. Мне случается иногда рассказывать чересчур длинные истории – это факт, но я никогда за всю жизнь не отступал от опасности, когда моя честь этого требовала. Ни огонь, ни ружейная пуля, ни поднятый нож не заставят Ника Уинфлза совершить подлость. Отпустите этого волчонка.

Нож индейца возвратился в ножны.

– Не принуждай меня, – сказал он квакеру, – и я не помешаю вашему побегу. Ты храбрец, у тебя, как у бизона, сердце велико и наполнено кровью. Черноногие переполошились, они в бешенстве, их военный клич вскоре огласит дебри. Волк последует за вами, пока вы не прикажете ему остановиться. Он докажет, что заслуживает вашего доверия.

– Идем! – скомандовал Гэмет, и его колоссальная фигура с неимоверной быстротой двинулась вперед.

Остальные последовали за ним. А крики индейцев сотрясали воздух то ближе, то дальше.

– Последний вой был уже очень близок, совсем оглушил меня, – сказал Ник через несколько минут.

– Истину говоришь, это было очень близко, – прогудел квакер спокойно. – Беги вперед, друг Ник, и побереги этого мальчугана около себя. Я приостановлюсь на минуту. Может быть, мне удастся сосчитать, сколько тут врагов преследует нас.

– Но вы не воинственный человек, ну как дикарь пырнет вас ножом?

– Уповаю на Господа нашего! Он защитник мой! Не беспокойся, друг, и делай, что я говорю.

Ворон опередил их. Ник сделал несколько шагов вперед, но, увлекаемый любопытством, остановился за деревом, чтобы посмотреть за Гэметом. Его намерение поначалу оказалось неудачным. Квакер, припав к земле между кустарниками, сделался невидимым. Уинфлз не спускал, однако, глаз с того места, куда он скрылся.

– Волк, – сказал он индейцу, неподвижно стоявшему около него, – смотри в оба, как и я.

Вскоре послышался шорох между кустов, что ясно обозначало приближение бегущего человека.

– Несется, как лошадь, – проворчал Ник. – Чего от него ждет человек мира и милосердия? Во всяком случае, надо внимательно проследить за ним, потому что не так-то часто приходится брать дармовые уроки, каким образом пускать кровь с крайним изяществом и быстротой, ей-же-ей, покорный ваш слуга!

Бежавший индеец был уже близко от того места, где скрылся Авраам, как вдруг высоченная тень легла на землю. В полумраке сверкнул топор, описав кривую линию. Раздался звук, похожий на тот, который производит сундук, разбитый сильным ударом, потом тяжелый, глухой стук чего-то упавшего на землю. Ник бросился к месту действия, квакер преспокойно вытирал свой топор о траву. У ног его лежал индеец. Ник даже глаза вытаращил, но, не видя раны на трупе, хотя потоки крови лились изо рта и носа, сказал:

– А я думал, что ваша религия запрещает кровопролитие.

– Честно говоря, я, кажется, чересчур грубо свалил это создание, – отвечал Гэмет кротко.

– Грубо? По вашей милости земля дрожала под ногами. Дело покончено с гадиной. Но не вы ли ее поразили?

– Я? Не говорил ли я вам, что это не мое ремесло? Впрочем, если я не совсем прилично воспользовался своей силой, то искренне в том раскаиваюсь, но это было по необходимости, и я уповаю, что это не поставится мне во грех. Ступай своей дорогой, друг Уинфлз, а я сейчас последую за тобой.

Ник повиновался, но не успел отойти на некоторое расстояние от квакера, как вновь раздался тот же сухой и странный звук топора, дробящего кость. Охотник невольно вздрогнул. Вслед за тем подошел Авраам Гэмет, он, как обычно, был спокоен и миролюбив.

Волк с трудом переводил дыхание. Глаза его метали молнии.

Глава XX