Футураструктурология (Новый Вавилон). Часть 1

Признание добра и зла как реально существующих первооснов бытия в религиозных верованиях порождено неосознанным диалектическим отношением древнего человека к оценке событий и явлений с точки зрения удовлетворения его внутренних желаний. Все, что противостоит человеку в его биологической и духовной жизни, является злом, включая и действия других людей. Все, что способствует в достижении поставленных целей и реализации желаний, является добром. В религии зло и добро было персонифицировано. Так появились их образные носители. Вместе с тем человек в оценке тех или иных событий часто не приходил к однозначному их позиционированию (добро это или зло), кроме того, и оценка разными людьми одних и тех же событий была различна: одни считали их проявлением добра, другие – зла. Философия этого процесса, с одной стороны, требовала универсализации подходов в системе оценок и выработки общих для большого числа людей взглядов на часто повторяющиеся события, с другой стороны, она указывала на слабость таких оценок, поскольку они не разделялись всеми членами общества.

Общественная мораль была выстрадана человечеством. Ее стержнем является утверждение о величайшем зле – убийстве, отнятии земной жизни. Но одновременно это представление порождает и общественное или личностное воздаяние за зло. Это ответно равное зло, которое признается справедливым, или талион [51].

В личностном плане человек рассматривает свою жизнь через призму возраста. Естественное течение жизни, как правило, разделено на возрастные фазы: детство, юность, молодость, зрелость и старость. Представление о ценности жизни в каждом возрасте свое. Ребенок, если он не болен, не осознает конечность жизни, поскольку впереди у него «неопределенно долгая жизнь». В юном и молодом возрасте человек задумывается о тщетности бытия, осознавая, что прекрасная и беззаботная жизнь когда-то непременно закончится. В этом возрасте на его отношении к ценности жизни сказывается отношение к вере и принадлежность к религиозным институтам, качество и образ жизни, психические свойства личности [52]. Для зрелого возраста характерно осознание неизбежности конца и стремление получить от жизни все, что возможно (для деятельных личностей), либо вялое существование (для пессимистов). Старость – это медленное отключение человека от жизни. В глубокой старости человек, как правило, физически становится настолько изношенным, что биологическая смерть воспринимается им как естественное прекращение бремени жизни.

Любое отклонение от естественной программы жизни приводит к отклонениям в ее оценке. Например, задержка зрелого возраста и старости (активная старость) порождает для старого по возрасту человека проблемы расставания с жизнью (ценность жизни повышается). Для человека, страдающего хроническими болезнями, утратившего части своего тела в молодом или зрелом возрасте, ценность жизни снижается раньше.

Образ и качество жизни индивидуума определяют ее течение. При этом существует глубокая диалектическая связь между тем, как человек стремится жить, и тем, какие условия для жизни формирует среда его обитания. Наибольшее количество людей живет по инерции. Это пограничное состояние между активной жизненной позицией и асоциальным поведением. И три этих состояния характеризуют психосоциальную типологию человека. Инерционисты, как правило, наемные работники, осуществляющие любую доступную им деятельность, образующие семьи (реже одинокие), не поддерживающие общественные изменения (но и не сопротивляющиеся им). Иногда это малообразованные люди, не имеющие творческих интересов. Их отношение к жизни не выходит за рамки установленных стереотипов поведения. Они жизнерадостны и испытывают удовольствие от каждого дарованного им дня. Их жизненное кредо может быть выражено словами: «Живому все хорошо».

Люди с активной жизненной позицией (назовем их активистами) характеризуются постоянным желанием переустроить и улучшить свою жизнь, а часто и жизнь других людей на основании собственных мировоззренческих взглядов. Это, как правило, люди, образующие семьи, участвующие в политической жизни общества, высокообразованные, входящие в состав различных элит. Часто это люди с творческим складом ума. Для них характерно критическое отношение к жизни вообще. В отдельных случаях они могут быть не удовлетворены жизнью, но в целом они скорее оптимисты, чем пессимисты. Собственная жизнь для активистов исходя из ее образа, вероятно, более ценна, чем для инерционистов, чего не скажешь об их отношении к жизни других людей – активисты часто более эгоистичны.

Жизнь людей с асоциальным поведением (назовем их асоциалами) в силу ее образа, которого они придерживаются, становится чередой испытаний и жизненных коллизий. Асоциал двулик. С одной стороны, это активно действующий преступник, одиночка, сильная, но циничная личность. С другой – безразличный ко всему слабак, не способный регулировать собственную жизнь (включая деторождаемость), подверженный большинству человеческих пороков: сексуальной распущенности, алкоголизму, наркомании. Эти люди легковесно относятся к жизни, как к своей, так и к чужой. Находясь в группах риска, они чаще погибают или умирают от заболеваний, вызванных асоциальным образом жизни.

В силу внешних причин человек может перейти из одной группы в другую, если изначально, из-за жизненных условий, он оказался не в своей группе. Принадлежность к той или иной группе людей определяется в большей степени психическими свойствами личности, чем внешними причинами.

Отношение того или иного индивидуума к ценности собственной жизни, вероятно, представляет познавательный интерес. Однако цели нашего исследования связаны с общественным отношением к ценности абстрактной человеческой жизни. Более того, по существу нас интересует интегральная позиция всех членов общества по этому вопросу.

Поэтому рассмотрим, как формируется позиция различных групп субъектов по отношению к ценности жизни через отношение к смерти. На графике показана степень (уровень) сопереживания чужой смерти в зависимости от ее пространственно-временной удаленности от субъекта восприятия (рисунок 7).

Оранжевая линия показывает отношение к чужой смерти эгоиста и мизантропа [53]. Значению, равному 1, соответствует отношение к ценности собственной жизни (максимальная обеспокоенность возможностью собственной смерти).

Рисунок 7. Уровень восприятия ценности жизни других индивидуумов различными субъектами

В ближнем кругу находятся родственники и друзья (если они вообще есть). Для дальнего окружения сопереживания почти не остается. Его не беспокоит смерть соотечественников и тем более жителей других стран.

Синяя линия показывает отношение к этой проблеме патриота. В моменты исторических обострений он (например, воин) может демонстрировать несколько пренебрежительное отношение к ценности собственной жизни, но не к жизни соотечественников. В то же время ценность жизни врагов для него пренебрежимо мала. Большинство «нормальных» людей демонстрирует (в современном обществе) «зеленую позицию». В какой-то мере эти люди готовы сопереживать даже «гибели ксеноморфных [54] инопланетян».

«Красная позиция» характеризует филантропа [55] и космополита [56].

Наконец, идеальное нормативное состояние, которое для нас является предпочтительным в неопределенном будущем, – это прямая линия со значением Н = 1, т. е. смерть каждого индивидуума переживается как собственная вне зависимости от удаленности события от субъекта восприятия.

Вероятно, возможны другие состояния, связанные со сложными индивидуальными психологическими комплексами или национально-религиозными воззрениями, но показанные существующие состояния являются наиболее распространенными.

С точки зрения представленной нами классификации психосоциальных типов оранжевая зависимость будет характерной для асоциалов, синяя и красная – для различных полярностей активистов, зеленая – для инерционистов. В зависимости от того, какие предпочтения в обществе более распространены, мы можем оценить общественное отношение к ценности жизни. Следовательно, нам интересны интегральные состояния общественного отношения к ценности жизни (Н) с учетом весовых значений различных групп субъектов восприятия.

На рисунке 8 показаны две зависимости таких состояний на планетарном уровне от времени в будущем. Черная линия характеризует сдержанное отношение общества к ценности жизни, оно практически не отличается от достигнутого уровня (концепцию Мальтуса[19 - Томас Роберт Мальтус (англ. Thomas Robert Malthus; 1766—1834) – английский священник и ученый, демограф и экономист, автор теории, согласно которой неконтролируемый рост народонаселения может приводить к снижению благосостояния и массовому голоду.] мы сознательно не рассматриваем как неверно интерпретируемую и не подтвержденную историческим опытом).

Красная линия показывает гуманизацию общественного мировоззрения по отношению к данной рациональной ценности (линия асимптотически приближается к абсолютной ценности жизни). Вероятностные сценарии укладываются в область промежуточных значений между этими линиями. Кроме того, здесь же находится и область отклонений от интегральных значений для отдельных его локальных составляющих (территорий, регионов, стран и т. п.). Как мы показали выше, осознание обществом ценности человеческой жизни тесно связано с представлением о ценности смерти. Ценность смерти следует рассматривать через призму общественных отношений. Одним из фундаментальных философских тезисов о ценности смерти является мальтузианство [57].

Рисунок 8. Интегральные состояния общественного отношения к ценности жизни

По сути, это умопостроение основано на рассмотренной нами ранее эгоистичной позиции человека, поверившего в абсолют ценности собственной биологической жизни. Ограниченность ресурсов сокращает возможности людей на получение удовольствий и в конечном счете приводит к угрозе самой жизни. При этом для общества ценностью становится смерть, т. е. непосредственная причина сокращения численности людей до уровня, соответствующего пороговым значениям потребляемых ими воспроизводимых ресурсов (в дальнейшем мы покажем, что этот тезис несостоятелен).

Ценность смерти врага также абсолютна. При этом мы не говорим о личности врага, враг может быть абстрактным и представлять собой целые народы. Попытки нравственного оправдания войны и геноцида являются проявлениями общественного признания ценности смерти.

С религиозной точки зрения ценность смерти рассматривается как необходимое условие перерождения человека и достижения иной формы существования. Отсюда и представление об ангеле (или боге) смерти как неизбежном спутнике каждого человека, пусть ужасном, но благостном. Не случайно и появление в античной мифологии и в поздних литературных обработках сюжета о страданиях человечества, лишенного смерти, которая находится в крепких объятиях культурного героя (пленение Танатоса[20 - Танатос,Танат, Фанат (др.-греч. ???????, «смерть») – в греческой мифологии олицетворение смерти, сын Нюкты и Эреба, брат-близнец бога сна и сновидений Гипноса.] Сизифом[21 - Сизиф (точнее Сисиф, др.-греч. ???????) – в древнегреческой мифологии строитель и царь Коринфа, после смерти приговоренный богами катить на гору в Тартаре тяжелый камень, который, едва достигнув вершины, раз за разом скатывался вниз.], а затем и Гераклом[22 - Геракл (др.-греч. ???????, букв. – «слава Гере») – персонаж греческой мифологии, сын Зевса и Алкмены (жены Амфитриона).]) [58].

Смерть рассматривается в некоторых религиях как высшая форма существования и самого бога. Страдание в смерти оправдано высшими целями божественного всепрощения и искупления грехов. Многие религии рассматривают физическую смерть бога или пророка как религиозное событие высшего порядка – церковный (религиозный) праздник.

Религиозное отношение к ценности земной жизни наиболее интересным образом трансформируется в концепции спасения души. Так, средневековая церковь физически уничтожает инаковерующих (или вероотступников) во имя спасения их бессмертной души для последующей загробной жизни. Преследованию подвергаются не только те, кто действительно «становится на сторону зла», но и те, кто исследует сущность бытия, не удовлетворяясь официальной религиозной картиной мира и деятельностью религиозных институтов. Ценность смерти как фактора перехода к вечной жизни в концепции спасения души абсолютна, она неизмеримо выше ценности земной жизни.

Наконец, ценность смерти – научная концепция биологической науки. В основе современных представлений об эволюционном развитии лежит тезис о необходимости смерти отдельных особей для самосовершенствования и сменяемости биологических видов. Менее развитые в эволюционном отношении виды вытесняются более развитыми видами и при этом вымирают. Приверженность данной концепции означает неизбежность вытеснения вида Homo sapiens [59] для появления более совершенного вида человеческого (или нечеловеческого) существа. В связи с этим концепция о продлении человеческой жизни противостоит эволюционному процессу, а следовательно, поддерживаемая ценность человеческой жизни противонаправлена ценности ее смерти как необходимого фактора развития. Кроется ли в продлении жизни человека причина его будущей биологической деградации и вымирания, сказать сложно, но предполагать такой исход с точки зрения эволюционной теории следует. Вместе с тем отступление от биологического пути развития заставит нас искать другие научные концепции развития человеческого общества как квазибиологического вида.

В связи с изложенными взглядами интересен для изучения вопрос: являются ли ценность жизни и ценность смерти антитезами или они особенные формы измерения этапов единого процесса? От ответа человечества на этот вопрос во многом зависит направление его движения в будущем. Если ценность жизни абсолютна, а «ценность смерти» – ее антитеза, то ценности смерти суть ложная ценность, иными словами, в смерти нет никакой ценности. Наоборот, признание смерти абсолютной ценностью означает абсолютную бессмысленность жизни. Возможен и третий вариант, что жизнь и смерть – необходимые элементы процесса человеческого существования, обладающие равной ценностью. Как ни парадоксально это звучит, но, вероятнее всего, дело во внутреннем выборе самого человека и человеческого общества в целом.

Да, человек смертен, и более того, как отметил один известный литературный персонаж, внезапно смертен [60]. Да, существуют угрозы существованию человека как вида и даже угрозы существованию жизни на Земле. Множество людей разделяет постулаты веры о небиологической жизни после смерти, которые никем не опровергнуты (как, впрочем, и абсолютно не подтверждены).

Тем не менее весь исторический опыт существования человечества связан с выбором отношения к ценности жизни. Вероятный тренд в этом выборе направлен все-таки в сторону утверждения абсолютной ценности жизни человека и поиска путей ее продления и улучшения качества жизни. Удастся ли человеку «обмануть бога» и побороть собственную биологическую природу, покажет время. Давать прогнозы по этому поводу – весьма неблагодарное занятие, являющееся уделом художественного вымысла.

Нас с точки зрения предмета науки футураструктурологии интересует только вопрос выбора в рациональной системе ценностей той, которая будет признана абсолютной (или приоритетной на данном этапе развития) и к достижению которой человечество будет объективно стремиться в ближайшем и отдаленном будущем. Выбирая приоритет абсолютной ценности биологической (земной) жизни человека, мы будем исследовать пути и движущие силы ее рациональной организации, а также вероятные трудности, которые ждут человечество на этом пути.

Обобщение наших размышлений о ценности человеческой жизни приводит нас к установлению градаций этой ценности, что неизбежно приводит к представлениям о ценностной градации качества человеческой жизни. Иными словами, ценность человеческой жизни возрастает с ростом ее качественных показателей, основным из которых является здоровая и продолжительная жизнь. Далее представим личностные ценностные диаграммы жизни человека и общественный взгляд на эти ценности в ретроспективном и перспективном ключе [61]. При этом перспективные ценностные диаграммы мы будем строить, основываясь на представлениях нормативной общественной науки, т. е. на тех, которые, по нашему мнению, рациональны.

На диаграмме (рисунок 9) представлены три периода: 1 – исторический, 2 – современный и 3 – перспективный.

Рисунок 9. Представления людей о ценности человеческой жизни в прошлом, настоящем и будущем

В каждом из периодов рассматривается соотношение личных ценностных позиций (по отношению к ценности собственной жизни) и общественных ценностных позиций (отношение общества к ценности человеческой жизни).

Применительно к личностным ценностным позициям предлагаются три градации: 1 (красный) – жизнь не имеет никакой ценности, она состоит из мучений и утрат, и когда она завершится, тогда настанет время действительного счастья, 2 (синий) – жизнь – это естественный процесс, она должна начаться и закончиться, в жизни бывают темные и светлые стороны, 3 (зеленый) – жизнь – это великий дар, какой бы она ни была, надо быть ею довольным, чем продолжительнее жизнь, тем лучше.

Применительно к общественным ценностным позициям предлагаются две градации: 1 (красный) – жизнь других людей не имеет никакой ценности, за исключением нашего близкого окружения, 2 (синий) – жизнь каждого человека ценна.

Показанные на диаграмме пропорции условны, и в них не следует искать исторических аналогий. Если исторические и современные пропорции – это позитивная реальность, то перспективу мы связываем исключительно с нормируемой реальностью.

Можно обозначить следующую историческую тенденцию, которая в будущем должна быть приведена к нормативным значениям: взгляды личности на ценность собственной жизни меняются от преимущественно инертного и негативного отношения к ней до почти полной абсолютизации ее ценности; взгляды общества на ценность жизни человека вообще меняются от преимущественного отрицания ее ценности до полной абсолютизации ее ценности.

Обратим внимание читателя на то, что поворот графика (рисунок 9) на девяносто градусов представляет собой иллюстрацию нашего развития гильотины Юма с нашим представлением о моральном совершенствовании человека и общества из предыдущей главы.

Соответственно, будущее каждого человека и общества связано с переходом к признанию всеми членами общества абсолютной ценности жизни каждого индивидуума, включая свою собственную.

Измерителем ценности биологической жизни человека является ее продолжительность. В области разума мы не находим оснований для разумной предельности биологической жизни (разумеется, при следовании антропоцентричному мировоззрению). Таким образом, измеримость ценности жизни становится неограниченной. Очевидно также, что в антропоцентризме отсутствует представление об иррациональности ценности жизни ввиду отказа от предельности ее измеримости. Это означает, что ценность человеческой жизни является безусловно рациональной.

Определяющим является то, насколько быстро осуществится переход к такому пониманию обществом ценности жизни. Будет ли наконец завершен процесс периодической военной активности и обнаружится ли в связи с этим смещение состояний общественной системы в область нарастающего порядка? Иными словами, нас интересует вопрос о возможности наступления в некоторой перспективе футураструктурологической революции в отношении человечества к ценности человеческой жизни. Очевидно, что она начинается с определения неких нормативных мировоззренческих позиций, разделяемых большинством людей и не нуждающихся в доказательстве их истинности. Мы называем их постулатами футураструктурологии. Здесь и далее постулаты футураструктурологии будут формулироваться нами как основания нормативной системы знаний об обществе будущего, генетически связанных с исторически обусловленными процессами развития общества и системы позитивистских знаний об обществе. Мы будем связывать эти постулаты с философскими взглядами прошлого и настоящего. Мы будем указывать на их основополагающее место в футураструктурологической теории и обосновывать направления дальнейшего развития системы футураструктурологических знаний.

Далее обратимся к формулированию первого постулата футураструктурологии, касающегося отношения общества будущего к вопросу о ценности человеческой жизни.

Первый постулат футураструктурологии гласит: «Достижение высших состояний миропорядка в человеческом обществе возможно исключительно в результате признания абсолютным большинством людей абсолютной неисключительной ценности биологической (земной) человеческой жизни».

Следствия первого постулата футураструктурологии:

– Искусственное увеличение продолжительности активной человеческой жизни является одним из главнейших постоянных приоритетов науки и практической медицины в неопределенной перспективе. Любые действия религиозных, политических, идеологических общественных институтов, направленные на создание препятствий в реализации следствия 1, признаются антиобщественными либо преступными в зависимости от опасности этих действий для жизни будущих поколений.

– Здоровье каждого человека является абсолютным приоритетом общества и властных институтов. Безвозмездный доступ к медицинской помощи, обеспечивающий активную жизнедеятельность человека (включая искусственное продление человеческой жизни), является неисключительным и гарантируется институтами государственного управления.

– Суицидальные проявления признаются общественно опасным явлением. Лица, склонные к таким проявлениям, подлежат принудительному лечению либо реморализации (в результате создания соответствующих психотехнологий).

– Предумышленное убийство человека (в широком понимании, с учетом возможных перспектив его трансформации) либо любые действия человека или общественных институтов, связанные с угрозой жизни человека (общества в целом), признаются тягчайшим преступлением. Убийца подлежит вечной гибернации либо реморализации на основе его осознанного выбора (в результате создания соответствующих психотехнологий).