Король-Предатель

Остановившись напротив, старичок пристально посмотрел Скалозубу в глаза.

Взгляд пророка гипнотизировал. У гномов, живущих глубоко в недрах гор, преобладал карий, либо жёлто-янтарный цвет глаз, однако у Дедушки… ярко голубые зрачки сияли словно бы изнутри. «Такого цвета могло бы быть небо…» – промелькнула странная мысль. Действительно странная, учитывая, что так называемое «небо» ни один нынче живущий, за исключением Предателя, не видывал отродясь.

Незаметно подмигнув Скалозубу, гном плюхнулся на колени, демонстративно сгорбившись в молитвенно-поклонной позе до самой земли.

– О великий, восседающий на троне столь превосходном, что заставил бы лить слёзы зависти владыку всех эльфов!

Глубокий чистый голос Пастыря далеко разлетался по площади. И без того притихшие гномы, казались ошеломлёнными настолько, что боялись даже вздохнуть.

– Вести о славе твоей достигли ушей старика! Восседая на нужнике, ты властвуешь над умами гномов как император давно ушедших времён! И вот явился и я, дабы склониться пред мудростью и могуществом твоим, господин!

Ничего не понимающий Скалозуб тупо пялился на распластавшегося перед ним старика. Пастырь сидел на коленях в глубоком поклоне и не издавал больше ни звука. Площадь словно застыла. Народ удивленно смотрел то на пророка, то на Скалозуба, понимая происходящее не больше самого «императора». Один только Фомлин покусывал губы и трясся, будто сдерживал смех.

Внезапно Пастырь расхохотался как сумасшедший, перевернувшись на спину и держась за живот. Старик смеялся заливисто как ребёнок, топая и брыкаясь ножками:

– Великий повелитель нужника, ха-ха-ха! Император говна в корытце!!! Аха-ха!

Напряжение собравшихся стало рассеиваться, на лицах появились нерешительные, поначалу, улыбки. Фомлин не утруждал себя сдерживанием, его прямо-таки распирало от смеха. Уперев руки в бока и согнувшись, он хохотал почти так же громко как Пастырь.

Настроение двух самых уважаемых гномов Квартала быстро передалось всем остальным. Какое бы представление не задумал пророк, расслабить зрителей и завладеть их безраздельным вниманием ему удалось.

Поднявшись наконец-то с земли, Дедушка небрежно отряхнулся, вновь обратив сияющее от радости лицо к Скалозубу:

– Кстати, отличная стрижка, а, Безбородый! Я слышал, ходить без бороды теперь высший шик среди законнорожденных, правда?

Толпа веселела всё больше.

«И вот это – пророк? Глас Праотца? – с горьким сожалением подумал про себя Скалозуб. – Публично издеваться над беспомощным гномом… хорош же святоша!»

Пастырь, будто прочтя его мысли, потрепал осуждённого по голове:

– Эгей, сынок, да ты не грусти! До свадьбы отрастёт, ха-ха-ха! – задорно рассмеявшись, пророк повернулся к толпе.

Дождавшись пока вконец разомлевший народ малость успокоится и притихнет, пророк обратился к гномам с уже совсем иной интонацией:

– А вы что, дети мои. Издеваетесь и мучаете несчастного ребёнка? Презираете его? Думаете любой из вас лучше? Ведь так?

На лицах собравшихся отразилось непонимание.

– Но ведь он обманывал нас!

– Законнорожденный продавал нам гнилую грибокартошку!

– У себя-то в Пещере жрут сколько влезет!

– Да его убить мало!

Дедушка усмиряюще поднял руки:

– Хорошо, хорошо, я вас услышал. Значит, сей гном продавал вам сгнившую грибокартошку?

Стоявшие в первых рядах утвердительно закивали.

– Скажите, чада мои, сейчас, когда подлый обманщик закован, что-нибудь изменилось? Вам дали качественную еду? Кто-то торгует с вами вообще?

Толпа вновь затихла. Голодранцы задумчиво переглядывались и кивали отрицательно головой. Вперёд робко шагнул типчик в не очень опрятного вида фартуке, косясь на Фомлина и нервно потирая руки:

– Эээ… простите… извиняюсь… – смущенно начал гном, но прокашлявшись заговорил громче и увереннее. – В моей лавке почти не осталось запасов продовольствия, братья. Законнорожденный, который торгует теперь вместо него, – выступавший указал скрюченным пальцем на Скалозуба, – заломил цену более чем в три раза за насквозь прогнившую грибокартошку! В три раза, можете представить себе?! Ни мне, ни Леху, ни даже Фомлину не удалось вразумить сумасшедшего. Ненормальный талдычит про какой-то «крызыз» и ничего и слышать не хочет! Говорит, срать ему, пусть даже мы все сдохнем с голоду, братья!

– А что же сделал наш справедливый и добрый король Маронон? Спаситель обездоленных и угнетенных! – саркастически вопросил торговца пророк.

– Какой там Король, меня и близко ко дворцу не пустили. А Фомлину, так вообще угрожали за «лживую клевету» голову оторвать! – запричитал лавочник.

Фомлин утвердительно кивал головой, соглашаясь с докладчиком.

– Братья, благодаря вот ему, – неудачливый торгаш вновь ткнул пальцем в сторону Скалозуба, – мы с вами могли хоть как-то концы с концами сводить, а что делать теперь я не знаю, – гном удрученно хлопнул руками по бокам. – Простите Дедушка… извините…

Настроение толпы вновь сменилось, от недавнего возбуждения не осталось теперь ни следа. На Скалозуба и пророка взирали мрачные, усталые лица. Атмосфера безнадёги будто придавила тяжёлым сводом ещё недавно улыбавшихся гномов.

Однако Дедушке было не до уныния. Звучный голос разносился по площади, проникая в самую душу. Сильной речи гнома, в которого верили без капли сомнения, внимал и стар, и млад:

– Теперь вы видите, дети мои, не всё так однозначно и просто, как кажется на первый взгляд. Да, Безбородый поступал нехорошо. Но как оказалось, среди власть имущих остальные ещё хуже! Жадность, алчность, наплевательское отношение к ближним своим – вот к чему приводит со временем власть. Бойтесь её, чада мои, ибо нет в мире более страшного искушения!

«Неужели пошли-таки нравоучения, а не только издёвки? Может старик всё же спятил не до конца…»

Пастырь поднял руку с оттопыренным указательным пальцем, подчёркивая важность слов:

– Хочешь узнать гнома – дай ему власть. Ты быстро увидишь, каков тот на самом деле, сколько дерьма там внутри! Думаете, любой из вас, получив достаточно полномочий, сделает мир хоть чуточку лучше? Ха, как бы ни так! Власть пробуждает пороки, наше самолюбие, нашу похоть и неуёмную страсть хапнуть как можно больше. Хапнуть себе, забрав у других! Поверьте, дети, во сто крат легче перенести голод и нужду, чем получить могущество и остаться чистеньким, добрым. Слишком много возможностей, слишком много соблазнов и всё это на фоне безнаказанности – попробуй тут устоять!

Пророк сопровождал речь активной жестикуляцией, голос то понижался до шёпота, то возвышался, отдаваясь эхом от свода огромной пещеры:

– Наша раса проклята, чада мои! Гномы всегда отличались корыстолюбием, жлобством. Даже противные дрыщи-эльфы со своим высокомерием и рядом с нами никогда не стояли! Их древние сокровища меркли по сравнению с нашим богатством! Люди с их ненасытностью могли лишь дивиться прижимистости жителей подгорного царства! Орки… ну те всегда были орками, безмозглые твари не в счёт.

Чего же ждать от правителей нашего рода теперь, когда мы остались во всём мире одни? Они будут заботиться о нас? Переживать за наши жизни, благополучие? Пффф! Зачем это им, ведь больше нет конкурентов, нету врагов, а нам деваться особенно некуда… – старик удручённо покачал головой. – Нет, дети, мы обречены на медленное, но полное вырождение. У нас нет будущего. Тем, кто у власти, на нас наплевать. Всё, чего хочет Предатель и прочая шваль, так это получить от жизни побольше удовольствий и благ, да передать всё наследство тупорылым доченькам и сынкам! Которые ещё хуже родителей, ибо не добивались своими силами ничего, – пророк тяжело вздохнул, печально покачал головой. – Вот такая вот правда без прикрас и соплей. Такая вот правда…

Пастырь замолчал, точно выдохшись. Опустил плечи. Теперь он казался всего лишь уставшим от нелёгкой жизни сгорбленным стариком.

Послышался детский плач. «Каким нужно быть безумцем, чтобы притащить сюда младенца?» – поразился Скалозуб.

В толпе он заметил и компанию Григги. Выглядевшие сейчас словно ангелочки подростки смиренно стояли, грустно понурив головы. Несколько пожилых женщин начали причитать:

– Что же нам делать, Дедушка?

– Как выжить в этом жестоком мире?

– Почему всё так несправедливо?!

Пророк стоял молча, не шевелясь, давая толпе осознать ситуацию.