Русские народные сказки

Царевич еще испил.

«Сколько теперь в тебе силы?»

– «Теперь захочу – весь свет поворочу». —

«Ох, уж это дюже много! Переставь-ка эти кади с места на место: ту, что стоит направо, отнеси на левую руку, а ту, что налево, отнеси на правую руку».

Иван-царевич взял кади и переставил с места на место.

«Вот видишь ли, любезный сын: в одной кади – сильная вода, в другой – бессильная; кто первой напьется – будет сильно-могучим богатырем, а кто второй изопьет – совсем ослабеет. Вихрь пьет всегда сильную воду и становит ее по правую сторону; так надо его обмануть, а то с ним никак не сладить!»

Воротились во дворец.

«Скоро Вихрь прилетит, – говорит царица Ивану-царевичу, – садись ко мне под порфиру, чтоб он тебя не увидел. А как Вихрь прилетит да кинется меня обнимать-целовать, ты и схвати его за палицу. Он высоко-высоко поднимется, будет носить тебя и над морями, и над пропастями, ты смотри не выпускай из рук палицы. Вихрь уморится, захочет испить сильной воды, спустится в погреб и бросится к кади, что на правой руке поставлена, а ты пей из кади на левой руке. Тут он совсем обессилеет, ты выхвати у него меч и одним ударом отруби ему голову. Как срубишь ему голову, тотчас сзади тебя кричать будут: «Руби еще! Руби еще!» А ты, сынок, не руби, а в ответ скажи: «Богатырская рука два раза не бьет, а все с одного раза!»

Только Иван-царевич успел под порфиру укрылся, как вдруг на дворе потемнело, все кругом затряслось: налетел Вихрь, ударился о землю, сделался добрым молодцем и входит во дворец; в руках у него боевая палица.

«Фу-фу-фу! Что у тебя русским духом пахнет? Аль кто в гостях был?»

Отвечает царица: «Не знаю, отчего тебе так сдается».

Вихрь бросился ее обнимать-целовать, а Иван-царевич тотчас за палицу.

«Я тебя съем!» – закричал на него Вихрь.

«Ну, бабка надвое сказала: либо съешь, либо нет!»

Вихрь рванулся – в окно да в поднебесье; уж он носил-носил Ивана-царевича – и над горами:

«Хошь, – говорит, – зашибу?»

и над морями:

«Хошь, – грозит, – утоплю?»

Только нет, царевич не выпускает из рук палицы.

Весь свет Вихрь вылетал, уморился и начал спускаться; спустился прямо-таки в погреб, подбежал к той кади, что на правой руке стояла, и давай пить бессильную воду, а Иван-царевич кинулся налево, напился сильной воды и сделался первым могучим богатырем на свете.

Видит он, что Вихрь совсем ослабел, выхватил у него острый меч да разом и отсек ему голову.

Закричали позади голоса: «Руби еще, руби еще, а то оживет!»

– «Нет, – отвечает царевич, – богатырская рука два раза не бьет, а все с одного разу кончает!»

Сейчас разложил огонь, сжег и тело, и голову и пепел по ветру развеял.

Мать Ивана-царевича радая такая!

«Ну, – говорит, – сын мой возлюбленный, повеселимся, покушаем, да как бы нам домой поскорей; а то здесь скучно, никого из людей нету».

– «Да кто же здесь прислуживает?»

– «А вот увидишь».

Только задумали они кушать, сейчас стол сам накрывается, разные яства и вина на стол являются; царица с царевичем обедают, и невидимая музыка им чудные песни наигрывает.

Наелись-напились, отдохнули; говорит Иван-царевич: «Пойдем, матушка, пора, ведь нас под горами братья дожидаются. Да дорогою надо трех цариц избавить, что здесь у Вихря жили».

Забрали все, что нужно, и отправились в путьдорогу; сначала зашли за царицей золотого царства, потом за царицей серебряного, а там и за царицей медного царства; взяли их с собою, захватили полотна и всякой всячины и в скором времени пришли к тому месту, где надо с гор спускаться. Иван-царевич спустил на полотне сперва мать, потом Елену Прекрасную и двух сестер ее. Братья стоят снизу – дожидаются, а сами думают: «Оставим Ивана-царевича наверху, а мать да цариц повезем к отцу и скажем, что мы их отыскали». – «Елену Прекрасную я за себя возьму, – говорит Петр-царевич; царицу серебряного царства возьмешь ты, Василий-царевич; а царицу медного государства отдадим хоть за генерала».

Вот как надо было Ивану-царевичу с гор спускаться, старшие братья взялись за полотна, рванули и совсем оторвали. Иван-царевич на горах остался. Что делать? Заплакал горько и пошел назад; ходил-ходил и по медному царству, и по серебряному, и по золотому – нет ни души! Приходит в бриллиантовое царство – тоже нет никого. Ну, что один? Скука смертная!

Глядь – на окне лежит дудочка. Взял ее в руки.

«Дай, – говорит, – поиграю от скуки». Только свистнул – выскакивают хромой да кривой:

«Что угодно, Иван-царевич?»

– «Есть хочу».

Тотчас откуда ни возьмись стол накрыт, на столе и вина и кушанья самые первые. Иван-царевич покушал и думает: «Теперь отдохнуть бы не худо». Свистнул в дудочку, явились хромой и кривой: «Что угодно, Иван-царевич?»

– «Да чтобы постель была готова». Не успел выговорить, а уж постель постлана – что ни есть лучшая.

Вот он лег, выспался славно и опять свистнул в дудочку, «Что угодно?» – спрашивают его хромой и косой.

«Так, стало быть, все можно?» – спрашивает царевич.

«Все можно, Иван-царевич! Кто в эту дудочку свистнет, мы для того все сделаем. Как прежде Вихрю служили, так теперь тебе служить рады; только надобно, чтобы эта дудочка завсегда при тебе была».

– «Хорошо же, – говорит Иван-царевич, – чтоб я сейчас стал в моем государстве!»

Только сказал, и в ту ж минуту очутился в своем государстве посередь базара. Вот ходит по базару; идет навстречу башмачник – такой весельчак!

Царевич спрашивает: «Куда, мужичок, идешь?»

– «Да несу черевики продавать; я башмачник».

– «Возьми меня к себе в подмастерья».

– «Разве ты умеешь черевики шить?»

– «Да все, что угодно, умею; не то черевики, и платье сошью».

– «Ну, пойдем!»

Пришли они домой; башмачник и говорит: «Ну-ка, смастери! Вот тебе товар самый первый; посмотрю, как ты умеешь».