Кафе у озера
– Просто ты обещала позвонить, но так и не позвонила.
– Я была очень занята.
При виде обреченного кивка Грега у меня защемило сердце.
– Это ведь не из-за того, что я отец-одиночка?
Он мотнул головой в сторону Сэма, который прыгал с ноги на ногу и пел про детеныша акулы.
Щеки у Веры покраснели еще сильнее, она принялась теребить волосы.
– Вовсе нет. Что за глупости. Позвоню тебе через пару дней, хорошо? – Вера смахнула с ресниц несуществующую ворсинку.
Я вздохнула про себя. Почему она лжет?
Похоже, Грега ее слова не убедили.
– Может, лучше я позвоню завтра, если ты не против?
– Меня почти не бывает дома, – выпалила она. – Я работаю.
Теперь уже смутился он.
– Ох, да. Верно.
– Я позвоню, – повторила Вера и, наскоро попрощавшись, уволокла меня прочь. Как только мы свернули за угол живой изгороди, я остановилась.
– Что все это значит? Не знала, что ты с кем-то встречаешься.
– Тебе и так несладко пришлось из-за Мака, поэтому я не стала говорить. Так, сходили на пару свиданий. Ничего серьезного, – отмахнулась Вера.
Я высунула голову из-за края изгороди, чтобы еще раз взглянуть на Грега и его сынишку. Подняв с земли камешек, Сэм что-то увлеченно рассказывал отцу, а тот стоял с поникшими плечами и старательно изображал интерес.
– Он милый, – заметила я.
– Который из двух?
– Оба. – Я нахмурилась. – Грег кажется смутно знакомым…
Вера сделала несколько шагов по тропе, теребя застежку своего клатча. Ее нежелание обсуждать Грега и его сына буквально висело в воздухе.
– Он работает рейнджером в местной лесной службе.
– Вроде неплохой парень. Настоящий красавчик. И неровно к тебе дышит. – Я испытующе посмотрела на нее.
– Да, вижу.
– Так в чем же дело? Он тебе нравится?
Вера прищурилась.
– Конечно нравится.
– Тогда почему ты разыгрывала безразличие? Тебя же словно током ударило, когда ты его увидела. Одно с другим не вяжется.
Как будто решая, довериться мне или нет, Вера опустилась на ближайшую деревянную скамейку, с которой открывался вид на часть озера. Я села рядом.
Наконец, глядя на воду, она рассказала, что познакомилась с Грегом Макбрайдом несколько недель назад, когда он принес в туристический офис новые карты с лесными маршрутами.
– Сама знаешь, как это бывает, – покраснела Вера. – Ты встречаешь кого-то, и тебя к нему влечет. Вы улыбаетесь друг другу, строите глазки… В общем, он еще пару раз заходил в офис под тем или иным предлогом, а после пригласил меня на свидание.
– И?..
Вера объяснила, что несколько дней назад они с Грегом отправились выпить в небольшой деревенский паб в Финтоне.
– Мы прекрасно провели вечер. Грег красивый и забавный…
– Чувствую приближение «но». Все дело в очаровательном пухлощеком мальчугане?
Вера запрокинула голову, затем повернулась ко мне.
– Черт, Лейла. Ты наполовину ведьма или как?
Я закатила глаза.
– Нет, просто хорошо знаю свою подругу.
Вера нахмурилась, глядя на изрезанную линию холмов в воде.
– Можешь считать меня полной дурой, но тебе прекрасно известно, как я боюсь обязательств.
– Лучше, чем кому-либо. Значит, проблема в ребенке? – осторожно спросила я.
– Конечно нет, – ответила она, щурясь вдаль.
– Тогда не понимаю. В чем дело? Он женат или что?
– Разведен, – быстро сказала Вера. – Его бывшая решила, что не создана для материнства, и сбежала в Канаду с каким-то парнем с работы.
– Черт. Бедный Грег. И бедный Сэм…
Вера внезапно хлопнула руками по бедрам, заставив меня вздрогнуть.
– Проблема во мне, а не в Греге и уж точно не в Сэме.
Я попыталась развеять ее мрачное настроение.
– Ладно. Что мне причитается, если я распутаю гордиев узел?
Вера непроизвольно улыбнулась, однако ее лицо тут же приняло задумчивое выражение.
– Сама знаешь, я боюсь обязательств. Вдруг все усложнится, и я порву с Грегом? Ведь тогда пострадает не только он.
Я плотнее закуталась в куртку, спасаясь от свежего озерного бриза.
– Ага, кое-что проясняется. – Я игриво толкнула ее в плечо. – Значит, у Снежной королевы все-таки есть сердце.
Вера высунула язык и толкнула меня в ответ.
– Поэтому я не перезвонила Грегу. Если дело примет слишком серьезный оборот, и я пойду на попятный, то причиню вред не только ему, но и Сэму. Мне этого не вынести. – Она поджала накрашенные губы.
Я смерила ее долгим взглядом.
– То есть Грег с самого начала рассказал про ребенка?
– Да, в первый же вечер. Я тогда не придала особого значения. Потом, на втором свидании, ему пришлось вернуться домой за бумажником. С мальчиком сидела мама Грега, и я мельком заметила, как Сэм машет мне из окна. – Вера пожала плечами. – И вот теперь увидела его вблизи…
– Тебе не кажется, что ты забегаешь вперед?
Вера поерзала на скамейке.
– Грег мне нравится. Правда. Он не похож на большинство из тех, с кем я встречалась. Рассказывает о диких птицах, о деревьях, и у него отличное чувство юмора… – Ее взгляд затуманился. – Он очень сильно любит Сэма. Я понимаю почему. Прелестный мальчик.
Вот и разгадка. Кто бы мог подумать… Вера Робертсон, роковая женщина, за которой тянулся шлейф из поверженных мужчин, наконец-то встретила того, кто завладел ее сердцем. Пускай даже он носит резиновые сапоги с лягушачьими глазами и поет песни о детенышах акул.
– Ты слишком глубоко копаешь. – Я похлопала ее по руке. – Почему бы тебе не попробовать? Позвони Грегу сегодня вечером и договорись о свидании. Или предложи куда-нибудь сходить вместе с Сэмом.
К моему неудовольствию, Вера вскочила на ноги и опять перевела разговор на меня. Она постоянно так делала, когда чувствовала, что ее вот-вот припрут к стенке.
«Обсудим Грега позже», – решила я, направляясь следом за ней. Нельзя, чтобы Вера упустила свой шанс на счастье из-за привычки осторожничать.
– Лейла, ау! Ты меня слушаешь?
Я моргнула.
– Да, прости.
Вера выпрямила спину.
– Если хочешь знать мое мнение, ты совершаешь большую ошибку, уезжая отсюда, – выпалила она. – И если уж на то пошло, ведешь себя глупо, отказываясь от денег.
Я резко остановилась – белая стеганая сумка чуть не слетела с плеча.
– Ну вот, начинается! Я все гадала, когда ты снова поднимешь эту тему.
– Что здесь такого? По-моему, у тебя есть на них полное право.
– У меня было право на нормальные отношения. На правду.
Мы демонстративно отвернулись друг от друга. Некоторое время я изучала сумрачный пейзаж.
– Мы были помолвлены. Я готовилась выйти за Мака, однако понятия не имела о его проблемах с сердцем, не говоря уже про роман с Ханной. Разве это отношения?
Вера вздохнула.
– Послушай, я не знаю, почему Мак скрывал проблемы со здоровьем. Да, он поступил глупо. Наверное, на то имелись причины. Тем не менее он оставил деньги тебе. И если откажешься, Ханна не замедлит прибрать их к рукам.
Я в отчаянии тряхнула головой.
– Да пожалуйста!
– Не пори горячку, вдруг еще передумаешь, – проговорила она уже мягче. – Как только страсти улягутся, ты можешь сильно пожалеть, что не взяла деньги и не пустила их на благое дело.
– На что, например?
Вера взмахнула рукой с нежно-розовым маникюром.
– Не знаю. Как насчет приват-клуба для пенсионеров Лох-Харриса?
Я прыснула, и она расхохоталась.
Мы пошли дальше по сланцевой тропе в сторону поросших травой холмов.
– Не ставь крест на будущем из-за Мака, – посоветовала Вера. – Ты не несешь ответственности за его поведение.
– Ты права. Но я несу ответственность за свою жизнь. Вот почему для меня так важно уехать из Лох-Харриса и не брать деньги. Чтобы начать с чистого листа. – Я засунула руки в карманы брюк. – А теперь пойдем, закажу тебе выпивку.
Понурив плечи, Вера попыталась изобразить улыбку.
– Ладно, идем.
* * *Мы шагали по тропинке вдоль озера. Мягкие волны ласкали гальку, в ветвях над нашими головами порхали птицы, шелестела потревоженная листва. Внезапно Вера схватила меня за плечо.
– Слышишь?
– Что именно?
– Какой-то стук.
Мы замерли и прислушались. Действительно, из-за деревьев теперь уже отчетливо долетало эхо ритмичных ударов.
– Надеюсь, не покойника хоронят, – пробормотала Вера и тут же покраснела. – Черт! Прости, Лейла. Вечно ляпну что-нибудь.
– Не бери в голову.
– У меня есть пилочка для ногтей, в случае чего можем заманикюрить его до смерти, – нерешительно пошутила она.
Я закатила глаза.
– Идем, Лара Крофт.
Деревья расступились, являя взору допотопный лодочный сарай, где Норри Эрскин, один из старожилов Лох-Харриса, торговал рыболовными снастями. Сарай стоял на длинном дощатом причале в окружении скал и величественного леса. У дальнего края пристани плескалась озерная рябь, а шелестящие на ветру кроны деревьев напоминали леденцы на палочках. Вид был потрясающий.
Вскоре мы обнаружили источник шума: Виктор Прентис, местный агент по недвижимости, энергично орудовал молотком, вбивая возле ступенек табличку с надписью: «Продается». Заметив нас, он расплылся в улыбке.
– Приятного вечера, дамы.
– Добрый вечер, Виктор, – поздоровалась Вера и указала на сине-белую табличку. – Что все это значит?
– Норри решил продать бизнес, – отдуваясь, пояснил Виктор и с грустью добавил: – Конец эпохи. Я приходил сюда за рыболовными снастями еще с тех пор, как Юлий Цезарь был мальчишкой.
Заглянув внутрь через распахнутую скрипучую дверь, я окинула взором прохудившуюся шиферную крышу и пыльные окна.
– Не знала, что Норри продает эллинг. Папа ничего не говорил.
– Буквально на днях меня огорошил.
Виктор мотнул лысеющей головой в сторону сарая, глянул по сторонам – словно боялся, не подслушивает ли кто, хотя рядом не было ни души – и понизил голос:
– Норри решил пожить для себя. Увы, ни один из его сыновей не горит желанием продолжить дело. Теперь придется ездить за рыболовными снастями в город, – заключил он, сокрушенно глядя на нас маленькими глазами-пуговицами. – А там неизвестно на кого напорешься, сплошное жулье и граффити-художники.
Мы с Верой поспешили спрятать улыбки.
– Помяните мое слово, дамы: если не вдохнуть жизнь в эти края, Лох-Харрис превратится в морг, – заявил Виктор, сунув большие пальцы в проймы стеганого жилета.
– Не раньше, чем мы дадим наш ответ Тому Джонсу[7], – невозмутимо сказала Вера.
– Кому? – озадаченно спросил Виктор.
– Думаю, она имеет в виду Большого Боба и его квартет.
– А-а, ясно.
Пока Вера с Виктором увлеченно обсуждали недавний – и не слишком удачный – переход Большого Боба на каверы Эда Ширана, где-то у берега пронзительно зарыдала волынка.
– Это молодой Гектор Флеминг, – пояснил Виктор, предвосхищая мой вопрос. – Он часто приходит на озеро поиграть. В местные пабы с концертом не больно-то сунешься. – Виктор облокотился на табличку «Продается». – Говорю вам, если так пойдет и дальше, вы скоро не узнаете Лох-Харрис. По Хай-стрит только перекати-поле будет гулять.
– Ох, Виктор, перестань. – Я попыталась выдавить улыбку.
Он скептически поднял бровь.
– Миссис Макнаб уже поговаривает о том, чтобы закрыть магазин и уйти на покой.
Посудный магазин миссис Макнаб был неразрывно связан с историей Лох-Харриса. Сначала им владели ее прадедушка с прабабушкой, затем деды и, наконец, родители.
Я едва не лишилась дара речи.
– Не может быть! «Посудинарий» – местная достопримечательность.
Виктор пожал плечами.
– Говорит, раньше туристы сметали с полок кружки в шотландском стиле и чайные сервизы с видами озера Лох-Харрис и водопада Гален, но с тех пор, как число приезжих сократилось…
У меня тоскливо заныло сердце. Вот тебе раз! Я всю жизнь провела в Лох-Харрисе и, конечно, знала про отток туристов, однако не предполагала, что все настолько серьезно. Передо мной возникло видение опустевшего городка: нераспроданные безделушки в витринах, закрытые ставни кондитерских, а на двери обветшалой гостиницы, словно крик о помощи, висит табличка «Свободные комнаты».
Если бы только существовала возможность что-то сделать, вернуть сюда жизнь. Если бы какой-нибудь человек с деньгами разглядел потенциал здешних мест…
Я выпрямилась, отгоняя непрошеные мысли, и поймала себя на том, что делаю несколько неуверенных шагов к скрипучей двери эллинга. О чем вообще я думаю? Я ведь собиралась уехать. Продать коттедж, сбежать от призраков, наводнивших Лох-Харрис, и начать с чистого листа.
– Виктор, не возражаешь, если я быстренько загляну?
– Нет, милая. Будь как дома. Я только позвоню Диане и скажу, что немного опоздаю к ужину – мне тут еще все закрывать.
Вера вопросительно прищурилась.
– Почему у тебя такой вид? В чем дело?
Ничего не ответив, я вошла внутрь, сопровождаемая лишь эхом шагов по деревянному настилу.
Изнутри эллинг был выкрашен в цвет светлой гальки и казался длиннее из-за пристани. Через два боковых окна и большое окно в дальнем конце струились блики вечернего света. Помещение напоминало пыльную пустую оболочку. В глубине стоял массивный шкаф для хранения вещей, а рядом – другой, поменьше. Справа я заметила просторный санузел. По стенам были набиты крючки, служившие Норри стеллажами для удочек и снастей; середину помещения занимал полукруглый прилавок из пластика.
Я выглянула наружу – передо мной живописным полотном расстилалось серебристое озеро в обрамлении скалистых склонов. Откуда-то с берега по-прежнему плыла пульсирующая мелодия волынки. Вспомнились слова Виктора о том, что Гектору трудно найти место для концерта.
Я вновь залюбовалась головокружительными видами воды и неба. Что породило мои странные мысли? Уж точно не посещение паба, поскольку туда мы еще не дошли.
Появление Веры заставило меня вздрогнуть.
– Господи! Из-за тебя я чуть не поседела.
– О чем задумалась? – спросила она, сузив глаза. – Я вижу, как крутятся шестеренки. Только не говори, что втайне одержима рыбалкой.
Я выдавила смущенную улыбку.
– Ну ты ведь меня знаешь. Просто сую везде нос.
По-видимому, удовлетворившись объяснением, Вера направилась к двери.
– Тогда пойдем. Готова пропустить по стаканчику?
Я не ответила, завороженно глядя на раскинувшуюся перед сараем и деревянной пристанью водную гладь.
– Вот уже не ожидала, что отсюда такой фантастический вид.
– Да, неплохо. – Вера положила руку мне на плечо. – Наверное, когда видишь его постоянно, перестаешь замечать.
Я молча кивнула.
Мы пожелали Виктору хорошего вечера, затем Вера взяла меня под локоть и повела прочь от эллинга.
– Все в порядке? – спросила она, когда мы возвращались по сланцевой тропе.
Однако я промолчала, целиком поглощенная безумными идеями.
Глава 12
Той ночью я беспокойно ворочалась на кровати в гостевой комнате. Мысль о возвращении в свою постель – нашу постель – по-прежнему была невыносима.
Все теперь казалось фальшивым, надуманным. Я без конца прокручивала в памяти, как лежу рядом с Маком и смеюсь над нашими свадебными планами. Его голубые глаза сверкают в темноте, копна седеющих волос утопает в подушке. Он излучал такую уверенность, надежность…
Я одернула себя: хватит.
Сквозь тонкие, расшитые розами занавески забрезжил рассвет, первые лучи солнца робко легли на пододеяльник. Письменный стол и вращающееся кресло Мака в дальнем углу комнаты словно ждали его возвращения. Я привыкла к тому, что рабочее место Мака завалено ручками и блокнотами. Рядом с ноутбуком обычно ютилась кофеварка, повсюду торчали стикеры с нарисованными стрелками, отмечающими сюжетные повороты будущего романа. Теперь поверхность пустовала, если не считать тонкой паутинки утреннего света. Я отвела взгляд. Поговорю насчет стола с Лоис, наверняка она придумает, как им распорядиться. Оставлять его у себя мне не хотелось: слишком болезненное напоминание.
Поерзав под одеялом, я вздохнула. Чего только не придет в голову… Я ведь твердо решила двигаться дальше, уехать отсюда и начать с чистого листа.
Тогда почему громадина старого эллинга накрепко засела у меня в мозгу?
С досадой запустив руку в волосы, я откинула их с лица. Не давали покоя слова Веры о том, что Лох-Харрис срочно нуждается в обновлении. Неужели я уеду, ничего не предприняв? Не воспользуюсь шансом что-либо изменить?
Проклиная Мака за то положение, в которое он меня поставил, я раздраженно отбросила одеяло.
– К черту!
Хотя неоново-красные цифры на будильнике показывали только пять часов утра, я залезла в душ и вымыла голову. Попытки сосредоточиться на горячих иглах воды, покалывающих кожу, ни к чему не привели: образы Мака и эллинга упорно не желали сдавать позиции.
Стянув влажные волосы в хвост на макушке, я прошлепала в кухню, наскоро закинула в себя порцию хлопьев и стакан свежевыжатого апельсинового сока, после чего включила компьютер и пробежалась по электронной почте, отметив пару новых заказов.
Отец жил всего в десяти минутах от моего дома, поэтому я медленно зашагала по дороге, наслаждаясь прогулкой. Вскоре над озером и верхушками деревьев эхом прокатится колокольный звон, а пока тишину воскресного утра нарушало только пение птиц.
В детстве я любила кататься по холмам и бродить среди зарослей вереска, так что мы с папой надевали походные ботинки, упаковывали в рюкзаки скромные, но аппетитные ланчи, которые он охотно готовил, и отправлялись на поиски приключений. Папа даже наловчился заплетать мне косички, и те подпрыгивали на плечах при каждом шаге. Глядя на этого по-медвежьи огромного мужчину с широкой улыбкой и страстью к футболкам с рок-звездами, я думала, как сильно его люблю.
Обычно во время прогулки я с удовольствием подмечала все, на что падал глаз, будь то густые живые изгороди или стены, виртуозно сложенные без использования раствора. Однако сегодня меня занимал только предстоящий разговор с отцом.
За поворотом показался коттедж моих покойных бабушки и дедушки. Я с улыбкой вспомнила, как в детстве носилась по лужайке перед домом, уплетая садовую клубнику, и скакала туда-сюда по ступенькам огороженного шпалерами крыльца.
Коттедж стоял чуть в стороне от дороги: грязновато-белый домик с черной крышей и двойным дымоходом. Сбоку папа обустроил рокарий, и теперь кряжистые пышные кусты немного скрашивали вид с улицы.
Для входной двери и других деревянных элементов фасада отец выбрал небесно-голубой оттенок – более гостеприимный, чем угольно-черный цвет, который предпочитали бабушка с дедушкой.
Я уже собиралась постучать в дверь, когда услышала стук из сада за домом, и свернула в боковую чугунную калитку.
Папа сидел в садовом кресле, вытянув ноги. От кружки с кофе на кованом железном столике тихо поднимался пар, на тарелке лежали остатки тостов. Отец склонил голову над воскресной газетой; волосы падали ему на лицо, оставляя на виду только выступающий подбородок.
Почувствовав чужое присутствие, папа вскинул голову.
– Лейла, родная! – Он сверился с массивными часами на загорелой руке. – Надо же! Еще нет и половины седьмого, а ты уже на ногах.
Отец встал и обнял меня, запечатлев на щеке поцелуй.
– Доброе утро, пап. Не спалось. – Я поцеловала его в ответ и окинула внимательным взглядом. – С этого ракурса тебя все еще можно принять за рок-звезду семидесятых, а не за ландшафтного садовника.
Папа расплылся в широкой улыбке.
– Стараюсь по мере сил. – Он махнул на кружку с кофе. – Налить тебе чашечку или опять будешь свою травяную бурду?
– От чая не откажусь, спасибо.
Он добродушно закатил глаза и исчез через открытую заднюю дверь.
Едва я прикрыла веки и подставила лицо солнечным лучам, как папа явился вновь с керамической кружкой для меня и свежим кофе для себя.
– Ромашка сгодится?
– Отлично. Спасибо.
Отец сел напротив.
– Ну, говори, я слушаю.
Вынув из кармана солнцезащитные очки, я с облегчением спряталась за ними – не только от яркого утреннего света.
– Давай уже, выкладывай. – Папа сдвинул брови. – Ты вносишь сумятицу в мой сад.
Я занервничала. Возможно, мои безумные мысли – результат запоздалого потрясения или затянувшейся скорби?
– Что выкладывать?
Отец отложил помятую газету в сторону.
– Зачем явилась сюда в воскресенье ни свет ни заря.
– Говорю же: не спалось. – Я склонилась над кружкой с чаем, вдыхая теплый успокаивающий аромат ромашки. – Так, глупости. Просто еще не до конца пришла в себя.
– Из-за Мака?
Я поерзала в кресле, ощущая, как по рукам лениво ползут солнечные лучи.
– Да. То есть нет. Ладно, немного.
– Неудивительно, учитывая, как этот гад с тобой поступил… – Папа осекся, заметив мое вытянувшееся лицо. – Извини, дорогая. Не следует плохо говорить о покойниках, просто ты для меня на первом месте.
– Знаю.
– И он тебя не заслуживал.
– Ты не объективен.
Уголок папиного рта дернулся вверх.
– Конечно нет. – Он облокотился на стол, зажав кружку в ладонях. – Хотя тут есть над чем задуматься. Мак был всего на год моложе меня. – Он отпил кофе. – Итак, расскажешь, в чем дело? Или мне самому догадаться?
Сделав глоток, я осторожно поставила кружку на стол.
– Возможно, я решила, что знаю, чего хочу. Или просто выдаю желаемое за действительное.
– Лейла, дорогая, хватит говорить загадками. – Папа наклонился вперед. – Мне можно рассказать что угодно.
Я сдвинула солнцезащитные очки на макушку в знак капитуляции.
– Наверное, я в очередной раз совершаю большую ошибку, но, похоже, я все-таки остаюсь в Лох-Харрисе.
Папино лицо расплылось в улыбке.
– Ох, дорогая! Безумно рад слышать! – Он протянул руку через стол и сжал мои пальцы. С дальних пастбищ доносилось приглушенное мычание коров, на дороге жужжал автомобильный двигатель. – В конце концов, я думаю, ты не пожалеешь, что осталась.
Папа откинулся на спинку кресла, его серые глаза, окруженные сеточкой морщин, лучились от восторга.
– Нужно это отметить. – Он хлопнул ладонями по краю стола. – Вот увидишь, твоя писательская карьера снова пойдет в гору и все наладится.
Мне потребовалась вся решимость, чтобы поведать ему свою абсурдную идею. В конце концов, я лишь следовала велению сердца и не была уверена, правильно ли поступаю.
– Я не планирую заниматься фрилансом, папа. Если все пойдет по намеченному, у меня, вероятно, не будет времени.
Хотя слова слетели с моих губ, мне до сих пор не верилось в то, что я говорю.
– То есть как?
– Я много думала и все-таки решила принять деньги Мака.
Отец яростно закивал.
– И правильно, Лейла! Разумный подход. Отложишь заначку на будущее. – Он соединил ладони. – Но почему ты изменила решение?
Кашлянув, я сделала глоток ромашкового чая.
– Я не планирую откладывать, папа.
– И какие же у тебя планы, если не секрет? – Он расплылся в улыбке. – Неужели путешествие? Знаешь, по-моему, тебе не помешало бы отдохнуть недельку-другую в каком-нибудь экзотическом уголке.
Меня переполняло радостное волнение, уровень адреналина зашкаливал.
– Нет. Я не планирую отпуск.
– Теперь ты меня окончательно заинтриговала.
Тогда я вскинула подбородок и с непринужденным видом сообщила о своем решении купить старый лодочный сарай Норри и превратить его в концертную площадку.
Не припомню, чтобы когда-нибудь видела отца таким потрясенным.
Глава 13
Повисла напряженная пауза.
– Пап? Я думала, ты обрадуешься.
– Я рад, – не слишком уверенно произнес он. – Здорово, что ты не уезжаешь. Вот только… открыть собственную концертную площадку чертовски сложно.
Я вгляделась в папино лицо, омытое солнечными бликами.
– И это говорит рок-барабанщик?
– Именно. Когда я играл в «Батальоне», то своими глазами видел, сколько времени и сил отнимают все эти дела.
Я обхватила кружку с чаем.
– Значит, по-твоему, я не справлюсь?
– Не передергивай, Лейла.
Я отхлебнула чай и насупилась.
– Тогда к чему ты клонишь?
Папа вздохнул.
– Не хочу тебя расстраивать, дорогая, но Лох-Харрис – далеко не Нэшвилл.
– Я понимаю. И все же городу нужен какой-то толчок для развития и привлечения туристов. – Я с воодушевлением подалась вперед. – Речь ведь не о том, чтобы тягаться с Сиднейской оперой. Всего лишь уютный камерный зал с живой музыкой. Место, где исполнители смогут находиться в тесном контакте с публикой. К тому же окрестности там потрясающие. – Я улыбнулась, вспомнив ослепительный вид на озеро, который шел бонусом к лодочному сараю.
Папа допил остатки кофе.
– Не сомневаюсь в твоем энтузиазме – в конце концов, ты унаследовала от меня любовь к музыке. Просто многие из этой артистической братии… – Его раскатистый голос умолк.
