Ночь дракона

Победитель в этой схватке так и не определился: ее прервало появление Генно. Тот пришел с целой армией демонов, чтобы забрать свиток. Он предал Хакаимоно, рассек его Камигороши и бросил умирать на поле битвы. Чтобы спасти нас обоих, души Каге Тацуми и Хакаимоно слились воедино – все ради того, чтобы демон, собрав всю свою силу, исцелил тело. Удивительно, но этот план сработал, и я перебил почти всю армию Генно, пока та нас не уничтожила. Увы, мне не хватило сил помешать разрушению храма, и Генно все же сбежал с тремя фрагментами Драконьего свитка.

Теперь у Владыки демонов имелось все необходимое, чтобы призвать Великого Дракона Ками и загадать желание, грозящее гибелью всей империи. Нужно было отыскать Генно и помешать ему, но это путешествие обещало быть долгим и опасным. Такое не каждому под силу преодолеть. Не говоря уже о том, что демон, живущий во мне, мог пробудиться в любой момент и разорвать моих спутников в клочья.

– Тацуми?

Я поднял взгляд. Юмеко, отделившись от остальных, стояла теперь передо мной. В спину ей бил свет от костра, и казалось, что от нее исходит оранжевое сияние. На ней по-прежнему был изысканный красно-белый наряд оммёдзи, который она надела в тот вечер, когда выступала перед императором, только теперь его широкие рукава были усеяны дырами, длинные волосы девушки растрепались, а на руках и лице темнели пятна грязи. Она мало походила на всеми уважаемую предсказательницу. Скорее, на крестьянку в маскарадном костюме, если не считать высоких ушек с острыми черными кончиками, которые торчали из волос, и пушистого хвоста с белым кончиком. От большинства людей эти лисьи приметы были скрыты, но с той ночи, когда Юмеко пробралась ко мне в душу, я видел их всегда. Они напоминали о том, что Юмеко – не совсем человек, а ёкай, кицунэ-полукровка.

Да и меня уже едва ли можно было назвать человеком.

– Можно с тобой посидеть, Тацуми? – тихо спросила Юмеко. Ее большие глаза золотисто блестели среди танцующих теней. Я кивнул. Она осторожно обогнула камни и устроилась рядом, прислонившись спиной к стене пещеры. Ее пушистый рыжий хвост скользнул по моей ноге. Удивительно, но я не отшатнулся, как раньше.

– Как ты? – спросила она.

– Живой, – ответил я, тоже вполголоса. – Это все, что я могу сказать наверняка. – Юмеко уставилась на меня вопросительным, ищущим взглядом, и я улыбнулся, слабо и горько. – Понимаю, к чему ты клонишь, Юмеко. И не знаю, что ответить. Я чувствую себя… иначе. Странно. Как будто… – Я попытался подыскать слова, чтобы описать невозможное. – Как будто во мне таится ярость… звериная жестокость, которая вырвется наружу, стоит только немного ее раззадорить.

Юмеко задумчиво нахмурилась.

– Когда Хакаимоно жил у тебя в сознании, ты постоянно с ним боролся, чтобы только не утратить контроль. Это похожее чувство? – спросила она.

– Нет, – ответил я и покачал головой. – Мы всегда были отделены друг от друга. Мы боролись за власть над одним телом, но оставались разными душами. И если… я по-прежнему Тацуми, то Хакаимоно как будто бы стал частью меня. И его кровожадная злоба может высвободиться в любой момент. А если я Хакаимоно, то Тацуми словно бы заразил меня своими человечьими мыслями, страхами и чувствами. – Я поднял ладонь и уставился на нее. С виду самая обыкновенная человеческая рука, но мне отчетливо помнились смертоносные когти, загибавшиеся на кончиках пальцев в ночь, когда я бился с армией Генно. – Думаю, будет лучше, если я уйду, – пробормотал я. – Я наполовину демон, и рядом со мной вы в постоянной опасности.

Я покосился на кицунэ, рассчитывая увидеть в ее золотистых глазах страх, но в них читалось только сочувствие.

– Нет, – отрезала она, и я удивленно сдвинул брови. – Не уходи, Тацуми… Хакаимоно… кем бы ты ни был. Ты обещал помочь нам отыскать Владыку демонов. Ты нам нужен.

– А что, если я не Тацуми? – спросил я, повернувшись к Юмеко. – Вдруг я Хакаимоно? Как узнать, чья душа во мне сильнее, пережил ли вообще Каге Тацуми слияние человека с демоном? Даже мне неизвестны ответы.

Она по-прежнему смотрела на меня без тени страха. А я не сводил с нее глаз и вдруг потрясенно почувствовал, как ее пальцы легонько опустились мне на руку. Внутри тут же волной пронесся жар. Юмеко слабо улыбнулась, хотя ее глаза были полны печали, в них мерцали искорки непонятной мне тоски, от которой мое сердце вдруг пропустило удар.

– Я тебе доверяю, – едва слышно проговорила Юмеко. – Даже если ты изменился, я видела твою душу той ночью. И точно знаю, что ты нас не предашь.

– Юмеко, – позвал голос, не успел я подавить бурю эмоций и сказать хоть слово. Служительница храма, сидевшая у костра, мрачно наблюдала за нами. Рыжий пес, лежавший у хозяйкиных ног, грозно смотрел на меня. Черные глаза мико недоверчиво заблестели, когда она задержала на мне взгляд. – Каге-сан, не желаете ли присоединиться? Теперь, когда мы спустились с горы, месть тэнгу нам не угрожает. Надо решать, куда мы пойдем дальше.

– Hai[2 - Да (яп.).], Рэйка-сан. – Юмеко поднялась и пошла к огню, помахивая лисьим хвостом под подолом платья. Я медленно встал и зашагал следом, ловя на себе мрачные и подозрительные взгляды остальных. Служительница и ее собака смотрели на меня с плохо скрываемой враждебностью и опаской, словно я в любую секунду мог обратиться в демона и наброситься на них, обнажив клыки. Тайо Дайсукэ из Клана Солнца сидел у костра, скрестив ноги и спрятав ладони в широких рукавах. Под вечной маской благородной сдержанности сложно было разглядеть его истинные чувства. Рядом с ним, привалившись к походной сумке, сидел ронин, как и всегда, неряшливый и всклокоченный – рыжевато-каштановые пряди выбились из хвоста. Я обратил внимание, что для представителей совершенно разных сословий они устроились чересчур близко друг к другу. А ведь я знавал самураев, которые наотрез отказались бы находиться в одном помещении с ронином и уж тем более делить с ним место у костра.

Ронин поднял на меня темные глаза, невесело ухмыльнулся и кивнул. Я сел рядом. Окамэ задержал взгляд на моем лбу.

– Ой, Каге-сан, что это у тебя вот тут? – Он постучал себя над бровями. Я стиснул зубы, пропуская мимо ушей очевидное упоминание о моих маленьких, но все же заметных рожках. Все остальное – когти, клыки, пламя в глазах – исчезло, во всяком случае временно, а вот они остались как постоянное напоминание о том, что теперь я демон. Если любой человек видел меня таким, мне грозила верная смерть.

– Baka[3 - Зд.: дуралей, балбес (яп.).]. — Служительница подошла к ронину сзади и дала ему тумака. Тот поморщился. – Не время сейчас для шуток. У Генно теперь все три фрагмента Свитка тысячи молитв, еще немного – и он призовет Дракона. Надо его остановить, а для этого нужен план. Каге… сан. – Она посмотрела на меня, запнувшись на моем имени. – Ты сказал, что знаешь, куда направился Владыка демонов?

Я кивнул.

– В земли Цуки. На острова Клана Луны. Именно там четыре тысячи лет назад впервые был призван Дракон. Ритуал будет проведен на скалах Рюгаке, что на северном острове Ушима.

– Когда? – спросил Тайо-сан. – Сколько у нас еще времени до ночи Желания?

– Меньше, чем вы думаете, – мрачно ответил я. На ум пришли слова, но я никак не мог вспомнить, где же их слышал. Память Хакаимоно была долгой: он видел рассвет и закат не одной эры. – В ночь на излете тысячелетия, прежде чем драконьи звезды погаснут на небесах и уступят их алой птице осени, тот, чья душа чиста, сможет призвать Предвестника Перемен. – Я немного помолчал и фыркнул. – Как это часто бывает с легендами, не все тут правда. Каге Хиротака и госпожа Ханшу, к примеру, чистотой души похвастаться не могли, когда призывали Дракона. Наверное, эти слова добавили в надежде уберечь свиток от жадных злодеев.

Юмеко нахмурилась.

– А что такое «драконьи звезды» и «алая птица осени»? – спросила она.

– Это созвездия, Юмеко-сан, – пояснил аристократ, повернувшись к ней. – С каждым временем года связано одно из священных животных. Кирин символизирует весну и новую жизнь. Дракон – лето, ибо ниспосылает ливни для богатых урожаев. Алая птица осени – это Феникс, готовый погибнуть и возродиться весной. А Белый тигр – это зима, терпеливая и опасная, точно земля, укутанная снегом.

– Если верить тому, что сказал Каге-сан, – нетерпеливо перебила их служительница, – и ночь Призыва будет в самом конце лета… – она встрепенулась, округлив глаза, – то времени у нас – лишь до конца месяца!

– Гораздо меньше, чем мы рассчитывали, – задумчиво подтвердил аристократ. Его взгляд потемнел. – Тем более что Генно уже порядочно нас опережает.

– Как же нам добраться до островов Клана Луны? – спросила Юмеко.

– Надеюсь, не вплавь. Нам понадобится лодка – если только никто из вас не сможет призвать из моря гигантскую черепаху.

– До земель Цуки можно добраться на корабле из городка Уми Сабиси Мура. Это скромное прибрежное поселение, но порт там впечатляющий. Почти все, что только везут на продажу с островов Клана Луны, проходит через Уми Сабиси. Правда, трудно будет найти капитана, согласного переправить пассажиров на территорию Цуки, но с этим разберемся на месте.

Юмеко склонила голову.

– А почему, Дайсукэ-сан?

– Клан Луны ведет затворническую жизнь, Юмеко-сан, – пояснил аристократ. – Им не по душе, когда к их берегам приплывают чужаки. Чтобы свободно перемещаться по землям Цуки, нужно получить разрешение у даймё, а у нас нет ни времени, ни рычагов, чтобы добыть нужные документы. Клан Луны всеми силами защищает свою землю и народ, с непрошеными гостями там обращаются жестоко, безо всякой пощады. – Он приподнял худое плечо. – Во всяком случае, так скажет любой капитан.

– Подумаем об этом, когда туда попадем, – прервала его служительница. – Наша единственная и главная цель – помешать Генно призвать Дракона, даже если ради этого придется ослушаться даймё и глав клана.

По лицу аристократа пробежал ужас, стоило ему услышать о неповиновении даймё, но он промолчал. Ронин рядом с ним вздохнул и сел поудобнее.

– До побережья пара дней пути, – прикинул он. – А у нас нет ни лошадей, ни телеги, ни каго[4 - Каго – крытые японские носилки, укрепленные на двух длинных шестах.] – ничего, чтобы ускорить дело. Завтра отправимся на своих двоих – надеюсь, больше не нарвемся на всяких демонов, кровавых магов и шиноби Каге, которые все еще охотятся за Драконьим свитком. Меня уже разок чуть не убили, спасибо, больше не хочется.

Я вздрогнул и перевел взгляд на кицунэ.

– Ano…[5 - Ну… (яп.)] – с тенью смущения начала она. – Госпожа Ханшу просила нас тебя отыскать. – От этих слов у меня все внутри перевернулось. – Наганори-сан нашел нас по ее приказу и отвел Тропой теней на встречу с госпожой, в земли Каге. Она хотела, чтобы мы спасли тебя от Хакаимоно, заточили его в меч, и тогда убийца демонов снова обрел бы свободу. – Я вскинул бровь, и кицунэ подернула ухом. – Наверное, она рассчитывала на другой исход…

Мои губы тронула горькая улыбка. Отношения Ханшу с убийцами демонов всегда были поводом для споров в клане Каге. Именно она решила обучать юных воинов искусству владения Камигороши вместо того, чтобы прятать меч в семейном склепе, где он не смог бы никого соблазнить. Официально считалось, что таким образом Каге смогут контролировать Хакаимоно, следить за тем, чтобы он не попал в руки врага. Но все подозревали, пусть и боялись заявить об этом вслух, что Ханшу держала при себе убийц демонов, потому что они внушали страх. Искусные, бесчувственные, фанатично покорные бойцы, впустившие себе в душу демонов, – лучших убийц и придумать нельзя. В Клане Тени поговаривали, что Ханшу удается удерживать свои позиции, потому что никто не смеет перечить ни ей, ни ее ручному они, которого госпожа может спустить с цепи в любой момент.

Но даже это было справедливо лишь отчасти. Никто и вообразить не мог, до чего на самом деле сложна и пугающа история Каге Ханшу и Хакаимоно.

– Верно, – сказал я Юмеко. – У нее были иные цели. А раз уж вам не удалось взять Хакаимоно под контроль и найти для нее свиток, скорее всего, она вышлет за всеми вами убийц.

– Прости, Каге-сан, боюсь, мне придется задать тебе один вопрос, – подал голос аристократ и серьезно посмотрел на меня. – Технически ты по-прежнему один из Каге. Разве твоя даймё не отправила тебя за свитком? Что ты будешь делать, если этот приказ еще в силе или тебе повелят устранить всех свидетелей? Убьешь нас и заберешь Драконий свиток?

Юмеко напряженно замерла рядом со мной.

– Я… перестал быть частью Клана Тени сразу же, как Хакаимоно меня поработил, – ответил я. Это осознание резко отрезвило меня – все-таки я всю свою жизнь был одним из Каге. Еще с самого зарождения империи от таких, как я, требовали беспрекословного, пожизненного подчинения клану и семье. Моя верность, повиновение, само мое существование – все это подчинялось Каге. И если бы мне отдали приказ в одиночку выступить против тысячи разъяренных демонов, я бы незамедлительно исполнил его, как подобает верному самураю, и отдал свою жизнь. А теперь я осиротел. Я потерял клан, семью, господина. Мне оставалось лишь скитаться по империи, бесчестно и неприкаянно, как ронин, хоть я и гораздо хуже. – Моя преданность Каге не будет чинить вам препятствий, – заверил я аристократа, но тревога с его лица не стерлась. – Госпожа Ханшу не станет связываться с они, во всяком случае публично, – это большой риск. А я не имею никакого желания возвращаться к Каге. Во всяком случае, пока не найду Владыку демонов и не отомщу ему за предательство.

Последние слова сорвались с языка хриплым рыком, а внутри меня вдруг вспыхнула ярость. Теперь я – чудовище, жестокий демон, изгнанный из клана, и дни мои окончатся на острие меча моих бывших собратьев либо же после приказа о самоубийстве, но прежде чем покинуть этот мир, я убью Генно. Владыка демонов не укроется от моей мести; я выслежу его и разорву в клочья, не слушая мольбы о пощаде, а душу отправлю в Дзигоку, где ей и место.

– Тацуми, – приглушенным голосом позвала Юмеко. Остальные резко притихли. – У тебя глаза горят.

Я заморгал, потряс головой, огляделся. У всех кругом был мрачный вид. Тайо вцепился в рукоять меча, ронин сменил положение, чтобы в случае чего быстро вскочить и выхватить лук. Служительница нырнула пальцами в рукав своей рубашки хаори, а ее пес ощетинился и оскалился, глядя на меня. Я медленно вдохнул. Ярость внутри поутихла, и напряжение, сгустившееся вокруг костра, тоже ослабело, но по-прежнему висело в воздухе, хрупкое и неуютное.