Игра на пределе чувств

И когда делаю это, оказываюсь в другом мире.

Мимо проскальзывают хихикающие девчонки в костюмах заек, после них натыкаюсь на дьяволиц и ангелов, и в конечном счёте в мой живот какой-то бухой пират целится игрушечной пушкой, а на его плече восседает не менее игрушечный сине-жёлтый попугай ара.

– Конфеты или жизнь, – он еле волочит языком, а его глаза буквально посылают друг друга на хрен. Наверняка только сошел в порту, предварительно убив пару бутылок рома в одной из точек Карибского моря.

– Рождество на дворе, мистер Коттон[12 - Коттон – немой пират в команде Джека Воробья.], – смеюсь я, когда обхожу его покачивающуюся фигуру.

Я искренне ошеломлён тем, как много людей выбрали костюмы и более того успели их найти, чего не потрудился сделать сам. Чёрт, да я даже не был в курсе, что есть тематика.

Спускаюсь по забитой до отвала лестнице и выискиваю знакомые лица.

В планах была небольшая предпраздничная тусовка, но что-то явно пошло не так. В доме еле протолкнуться и, кажется, это ещё не все гости. Каждую минуту порог переступают новые люди. Ни для кого не секрет, что студентам нужен малюсенький повод и место. И да, никого не смущает, что сегодня вторник.

В общей гостиной нахожу несколько парней из команды, к ним удаётся пробиться. Надеюсь, никто не решит разгромить дом, устроив потасовку. Вряд ли Коди будет в восторге, а потом не сильно обрадуется его отец. Мы тут едва ли не на птичьих правах, хоть и обжились.

– Тебя где носит? – Кертис перекрикивает музыку, обращаясь ко мне. На нём костюм Бэтмена, плотно прилегающий к телу, из-за чего можно без труда обвести кубики пресса и, чего уж там, член. Его ореховые глаза заговорчески блестят в прорезях маски на лице, а на губах коварная усмешка.

– Я что-то пропустил?

– Какой-то чувак обдолбался, – весело выкладывает другой товарищ по команде. Джона явно забавляет то, от чего не в восторге я. – Его стошнило на ваш обеденный стол.

Я морщусь от отвращения и смотрю на часы, на которых часовая стрелка перевалила за девять вечера, после чего обвожу взглядом присутствующих, в надежде отыскать Джейн. Но не нахожу.

Вздохнув, возвращаюсь к активной болтовне поверх музыки.

Парни, кажется, за минуту перелопатили миллион тем. Я же подхватываю пиво с журнального столика и делаю глоток, но вместо хмеля в горле першит разочарование. Джейн – единственная девушка, которая динамит меня и моё приглашение. Я не умею говорить «нет», но и мне никто никогда не отказывал.

– Эй, сотри с лица эту кислую мину! – Грей пихает меня локтем, пытаясь оживить.

Разражаюсь хохотом, когда прогуливаюсь взглядом по его яркому красно-зеленому костюму одного из приспешников Санта Клауса. Я оценил их желание быть-в-теме.

– Санту хватит приступ, когда он увидит гнома-переростка на стероидах, – дергаю его за загнутый на бок колпак и киваю подбородком на ноги: – Отпадные колготки, в задницу не врезаются или ещё куда?

– Это гетры, придурок, – возражает приятель.

– Где откопал? Ограбил кого-то на Бродвее?

– Ты один без костюма.

– Кстати, да, это не похороны, – поддерживает Джон, приглаживая чёрный балахон, а на его плече болтается маска из фильма «Крик». Компания с презрением рассматривает меня. – Кем ты вырядился?

– Твоим будущим преподом, – Грей давится смешком, а я делаю большой глоток и изучаю банку Natural Light[13 - Natural Light (иногда Natty Light) – американский низкокалорийный светлый лагер.].

Кто притащил эту хрень с привкусом дерьма? Ему бы руки оторвать.

Очередной раз путешествую по малознакомым лицам, среди которых не нахожу Джейн, зато обнаруживаю тройку девчонок, пялящихся в нашу сторону. Всё решает один мимолётный взгляд. И вот они уверено двигаются в нашу сторону. Я был бы рад, если бы одной из них была Джейн. Как бы не так. Каждый раз, когда бросаю взгляд на часы, они как бы спрашивают: «Чувак, ну какого хрена?». Действительно: какого, мать вашу, хрена?

К сожалению, моему, конечно, сожалению, одной из мишеней оказываюсь я.

Кристально чистые голубые глаза изучают меня. Сканируют от макушки до пят, как будто смогут понять, чем можно заинтересовать, какую тему поднять, что я из себя представляю. И, в общем-то, к десяти вечера я уже не сильно сопротивляюсь.

– Где ты откапал эту безвкусицу? – Спрашивает девушка, указывая на банку в моих руках.

– Понятия не имею, но вкус всё-таки есть.

Она насмешливо дёргает светлой бровью так, что та едва не смещает мышиные ушки с головы. Девчонка вовремя их ловит и возвращает ободок на место.

– Какой?

– Дерьма.

И разочарования.

Особенно разочарования.

Но замечание оставляю при себе.

Возвращаю банку на столик и снова оглядываюсь.

– Ты кого-то ждешь? – Продолжает она, отследив траекторию моего взгляда.

Я коротко улыбаюсь.

– Знамение, – ловко выхожу из ситуации и остаюсь чистеньким. Впрочем, этого достаточно, потому что моя собеседница улыбается.

Последующие десять минут сравнимы с вечностью.

Я стараюсь поддержать беседу, но выходит криво. Девчонка не сдаётся, старается удержать наплаву мёртвый диалог любой темой, пока я то и дело озираюсь на входную дверь. И в один прекрасный момент его переступает нужная девушка.

– Прости, должен отлучиться.

Я даже не делаю вид, что жду ответ. Бросаюсь к Джейн, протискиваясь между людьми, и ближе к парадной чувствую себя изрядно потасканным, потому что кто-то успел пролить на мою футболку алкоголь. Она замечает меня в тот самый момент, когда меня выплевывает толпа, и робко улыбается, неторопливо шагая навстречу.

– Ты припозднилась, – улыбаюсь я, потирая шею.

Джейн пожимает плечом и заводит длинные локоны за ухо, от которых я прихожу в сумасшедший восторг. Когда она распускает волосы, выглядит на пару лет взрослее, и меня уже не так сильно сжирает совесть за то, что собираюсь раз и навсегда забрать её у сверстников.

– Домашку никто не отменял, – она выглядит немного уставшей. – Математика та ещё мучительница.

Я что-то упомянул о знамении, так вот же оно.

– Могу помочь. Я неплохо разбираюсь.

– Спасибо, я справилась. Не без помощи, конечно, но ответ верный, это уже хорошо.

– Отец?

И я снова мысленно прошу вселенную пойти мне навстречу. Прошу чертово «да».