Молли Мун и волшебная книга гипноза

– Логан, – поправил её суровый голос. – А название начинается на букву Г.

Молли встала на колени и выглянула через полку повыше – ей хотелось посмотреть на этого бузотёра. Перед ней очутился его живот, толстый, как бочка, обтянутый гавайской рубахой с пальмами и ананасами. Молли поднялась ещё на одну полку. Рубашка была с коротким рукавом, и на волосатой руке девочка заметила очень дорогие на вид золотые часы. Пальцы оказались короткими, толстыми и тоже волосатыми, а ногти – безобразно длинными. Мужчина нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

Молли приподнялась ещё на одну полку.

Нос у незнакомца был вздёрнутый, а лицо – круглое, с двойным подбородком. Чёрные жирные волосы начинались ниже лысины и свисали до плеч. Под нижней губой торчала острая треугольная чёрная бородка, аккуратно подстриженные усы блестели от масла. Глаза были круглые, водянистые, а лицо обгорело на солнце. В целом он походил на уродливого морского льва, и Молли подумалось, что она совсем не так представляла себе профессоров.

– Ну что? – воинственно спросил он. – Нашли?

– Да, то есть нет, простите, профессор Нокман, похоже, она никому не выдана. Ох, боже мой. Ну и беда. Даже не знаю, что могло случиться, – смущённо лепетала библиотекарша и принялась копаться в ящике своего стола. – Профессор Нокман, может быть, вернуть вам чек?

– Мне не нужен мой чек, – грохотал разъярённый профессор. – Как вы смеете терять книги! Как вас ещё держат в библиотекарях?

Профессор Нокман захлёбывался от ярости.

– Мне нужна эта книга. Я заплатил за неё. И я её получу! – Он зашагал по проходу от буквы А к букве Г. – Наверное, какой-нибудь идиот поставил её не на место!

Библиотекарша нервно заёрзала в кресле. А гневный профессор топал между шкафами и пыхтел от натуги. Молли слышала его сердитое дыхание. Теперь он стоял от неё по другую сторону книжных полок, так близко, что до него можно было дотронуться рукой. От него воняло прогорклым маслом, рыбой и табаком. Вокруг прыщавой шеи висела золотая цепь, среди густых волос на груди притаился медальон в виде скорпиона. Глаза у золотого скорпиона были бриллиантовые. Они блеснули в лучике света, словно подмигнули Молли. Пухлые когтистые пальцы профессора торопливо пробегали по книгам от Т до Ф.

– Хорошо же, – вдруг заявил этот кабан-бородавочник в человеческом облике. – Книги, как я вижу, здесь нет, поэтому поступим так. Вы, – он промаршировал обратно к стойке и грозно вытянутым пальцем чуть не ткнул несчастную старушку между глаз, – побеседуете со своими коллегами и выясните, что стряслось с моей книгой. Как только узнаете, позвоните мне. – Он вытащил из заднего кармана бумажник из змеиной кожи, достал оттуда визитную карточку и что-то написал на обратной стороне. – Я остановился в Брайерсвилльской гостинице. Звоните мне и держите в курсе дела. Помните: достать эту книгу – дело первоочередной важности! Она мне нужна для серьёзнейших научных исследований. Мои коллеги по музею придут в ужас, когда услышат, как вы меня подвели! Хотя, если вы найдёте книгу, они, конечно, об этом не узнают. Я понятно выразился?

– Да, профессор.

Профессор подхватил кожаное пальто и, сердито ворча, вышел из библиотеки.

Библиотекарь закусила губу и принялась поправлять шпильки в пучке на затылке. Снаружи хлопнула парадная дверь. Молли опустилась на колени. Прямо перед ней большая табличка И указывала начало книг на букву И. И, И. И…

И для чего же гадкому профессору так нужна эта книга? Он говорил, что заплатил за её прокат, хотя она стояла в отделе, откуда книги на дом не выдаются. И приехал за ней издалека. Видимо, книга очень интересная. Уж наверное, поинтереснее, чем «Изыскания», или «Иноверцы», или «Ипнотизм». Ипнотизм? Что за странное слово? Молли посмотрела на книгу, стоявшую перед ней. Кусочек её корешка с первой буквой названия был оторван. И вдруг Молли осенило: первой буквой была Г!

Она торопливо стянула с полки тяжёлую книгу в кожаном переплёте и, оглядевшись – не смотрит ли кто-нибудь, раскрыла её.

На титульном листе старомодными буквами было напечатано:

Дальше Молли заглядывать не стала. Она тихонько закрыла книгу, завернула её в куртку и, когда библиотекарша склонилась под стойку за чайной чашкой, выскользнула из библиотеки.

И это было второе из странных происшествий на этой неделе.

Глава четвёртая

Сгорая от любопытства, Молли шагала по окраинным улочкам Брайерсвилля, по полям, по склону холма – обратно к приюту. Дождь перестал, но она всё равно крепко держала под мышкой книгу, завёрнутую в тёплую куртку. Вечер только начинался, но блёклое ноябрьское солнце уже начало тускнеть. В лесу громко щебетали фазаны, рассаживаясь по гнёздам, а в траве прямо из-под ног Молли шустро разбегались кролики.

Когда она добралась до Хардвикского приюта, в окнах каменного здания уже замерцал свет. Сквозь тонкие занавески на втором этаже Молли разглядела согбенный силуэт мисс Гадкинс – та гладила свою капризную собачонку Петулу.

Молли улыбнулась про себя, приоткрыла железную калитку и тихонько пошла по гравиевой дорожке. В эту минуту открылась боковая дверь приюта, и оттуда вышла миссис Тринкелбери. Увидев Молли, она с нежностью обняла её пухлыми руками.

– З-здравствуй, здравствуй, Молли, крошка моя! Вернулась наконец! А то уж я совсем тебя потеряла. К-как поживаешь? Хорошо?

– Спасибо, в целом неплохо, – ответила Молли, тоже обнимая старушку. Ей не терпелось рассказать миссис Тринкелбери про книгу, но она благоразумно решила молчать. – Как поживаете?

– Хорошо, детка, как всегда. Только с Гизелой хлопот много, да это уж так повелось. Смотри-ка, я тебе пирожок припасла. – Миссис Тринкелбери запустила руку в цветастую вязаную кошёлку и пошарила там. – Ага, вот он. – Она передала Молли завёрнутый в кальку пакетик. – Ш-шоколадный. Вчера вечером испекла. – Стёкла её очков сверкнули отблесками света, падавшего из вестибюля. – Только смотри, как бы тебя мисс сама знаешь кто с этим пирожком не застукала.

– Спасибо, – признательно сказала Молли.

– П-пора мне, детка. – Старушка плотнее запахнула потёртое вязаное пальто, застегнула его на пуговицы с цветочками и поцеловала Молли. – Не замерзай, малышка. Через неделю увидимся. – С этими словами миссис Тринкелбери зашагала к городу, а Молли вошла в приют.

Она на цыпочках проскользнула к себе в спальню и, пока остальные пили чай, успела спрятать книгу и пирожок под матрацем. Потом спустилась в столовую и села поодаль от остальных, за маленький столик у камина.

Обычно Молли пила чай вместе с Рокки, но сегодня, как назло, он не пришёл. Молли съела хлеб с маргарином, настороженно поглядывая на Гизелу – та сидела за большим столом в другом конце комнаты. Сегодня Гизела была в центре внимания, потому что победила в кроссе. Её толстые ноги были забрызганы грязью, круглое лицо раскраснелось, а в волосы она лихо воткнула веточку с листьями, будто перо.

Молли понимала: как только та увидит её одну, сразу же начнёт задираться. И зловредность будет нарастать, как снежный ком. Гизела отпустит парочку колких замечаний, Молли пропустит их мимо ушей. Тогда Гизела будет поддразнивать её всё злее и злее, пока не пробьёт защитную скорлупку. Молли вспыхнет, её лицо задёргается, или того хуже – в горле встанет комок, а глаза наполнятся слезами. Для Молли всегда было трудно сохранить уверенность в себе, когда Гизела и её подружки налетали всем скопом. Молли торопливо запихнула в рот последний кусок хлеба и хотела уйти. Но было уже поздно.

Гизела заметила её и хриплым голосом закричала:

– Смотрите, Беда наконец добралась до финиша! Что с тобой стряслось, Дрёма? Уж не свалилась ли ты в лужу? А может, на тропинку выскочила лягушка, а ты её испугалась? Или у тебя коленки подкосились?

Молли саркастически улыбнулась, пытаясь не обращать внимания на обидные слова.

– Ты считаешь это холодной улыбкой? – не отставала Гизела. – Смотрите, Лупоглазая строит из себя крутую!

Молли ненавидела Гизелу, однако так было не всегда. Поначалу она жалела эту девчонку.

Гизела попала в приют четыре года назад, когда ей было шесть лет. Её родители разорились и вскоре погибли в автокатастрофе, не оставив ей ничего, даже родственных связей. И девочка, одинокая и никому не нужная, попала в Хардвикский приют. Молли старалась как могла, чтобы Гизеле не было одиноко, но вскоре поняла, что той не нужна её дружба. Однажды Гизела прижала Молли к стене и заявила: «Ты мне в подмётки не годишься. У меня была хорошая семья, я знаю, что такое любящие родители. Меня не подбрасывали на крыльцо, как ненужную тряпку. Я попала сюда из-за трагического поворота судьбы, потому что мои дорогие родители погибли». Гизела рассказывала тысячи историй о своём чудесном прошлом, и вскоре дети стали восхищаться ею. Но она терпеть не могла Молли и Рокки и всегда издевалась над ними. Целых четыре года Гизела дразнила и задирала Молли. По какой-то причине она невзлюбила свою невзрачную соседку. И теперь Молли отвечала ей тем же.

– Я спрашиваю, это, по-твоему, называется холодной улыбкой? – повторила Гизела.

Четверо детей постарше, сидевших рядом с Гизелой, захихикали. Коротышки-близнецы Синтия и Крейг, а также закадычные друзья Гизелы – Гордон Бойлз и Роджер Фиббин – были слишком слабы характером, у них не хватило бы храбрости сказать хоть слово против своего вожака. Они обожали смотреть, как Гизела задирает Молли.

Слева от Гизелы сидел, стиснув кулаки, Гордон Бойлз. Его немытые волосы были стянуты банданой. Недавно он циркулем и чернилами сделал себе татуировку: наколол на каждом пальце буквы, которые на левом кулаке складывались в слово ГОРД, а на правом – в слово ЦАРЬ. Со своего места Молли могла отчётливо прочитать «ЦАРЬ ГОРД». Гордон откусил пирожное, и Молли вспомнила его любимую шутку: взять ломоть хлеба и высморкаться в него. Он называл это «бутерброд с соплями» и затем съедал. Фантазия у него была извращённая, и, если ему заплатить, он был готов буквально на всё. При Гизеле он играл роль спаниеля.

Справа от Гизелы сидел её шпион и наушник Роджер Фиббин. Молли посмотрела на его чистенькую белую рубашку, аккуратную причёску и подумала: до чего же он похож на маленького взрослого. Его острый нос и холодные пронырливые глаза были зловещими. Рокки и Молли прозвали его Ябедой. А Синтию и Крейга они называли Клонами. Чем грубее Гизела дразнила Молли, тем громче хохотала её свита. Джемма и Джерри, двое друзей шести и семи лет, тихонько сидевшие за небольшим столиком у дверей, забеспокоились. Им не нравилось смотреть, как издеваются над Молли, но они были слишком малы и ничего не могли поделать.

– А может, какой-нибудь фермер швырнул в тебя лопатой, потому что ты похожа на крысу? – предположил тощий Роджер.

– Или крыса бросилась на тебя, потому что у тебя руки воняют? – прогудел мускулистый Гордон.

– Или вы с Рокки сидели в кустах и мечтали о свадьбе? – ухмыльнулась Гизела.

И вдруг Молли улыбнулась. Эта улыбка происходила изнутри, из глубоко спрятанного волнения, из надежды на то, что книга о гипнозе поможет ей. Молли грезила наяву, представляя себе, чего она сможет добиться, если научится гипнотизировать людей. Пусть тогда Гизела со своей шайкой держатся подальше! Не говоря ни слова, Молли встала и вышла из комнаты. Ей не терпелось заглянуть в книгу. Но это удалось не сразу.

После чая всем детям полагалось отдыхать в постелях, кроме тех, кому было разрешено репетировать свои выступления к Брайерсвилльскому конкурсу талантов. Молли не терпелось почитать книгу о гипнозе, но она боялась рисковать, потому что на соседней кровати читала комикс Синтия.

Минуты текли невыносимо медленно. Молли прислушивалась к пению, доносившемуся снизу. Она услышала хрипловатый голос Рокки и снова пожелала ему победы на конкурсе, но всё-таки она сердилась на приятеля за жестокие слова и поэтому не спустилась к нему. Потом пришло время делать уроки. Казалось, оно растянулось на целый год.

Наконец кукушка на часах мисс Гадкинс прокричала шесть раз. На вечерней молитве Молли изо всех сил старалась держаться подальше от Рокки, и он тоже не обращал на неё внимания. Пропев гимн под записанную на магнитофон органную музыку, мисс Гадкинс зажала под мышкой свою капризную раскормленную собачонку Петулу и сделала несколько объявлений. Во-первых, Молли должна была в течение недели убирать комнаты пылесосом, потому что она не сумела пробежать кросс до конца. Во-вторых, завтра в приют приезжают гости из Америки.

– Они прибудут в четыре часа. Имейте в виду, они, как ни странно, желают усыновить одного из вас. Как вы помните, в прошлый раз наши американские гости уехали с пустыми руками. Не подведите меня на этот раз. Мне не терпится избавиться от кого-нибудь из вас. Им не нужны вшивые чумазые недомерки. – Глаза мисс Гадкинс остановились на Молли. – Поэтому приведите себя в порядок. Выбрать могут только порядочного ребёнка. Правда, некоторым из вас не стоит этого и говорить.

От этой новости у каждого из приютских детей ёкнуло сердце. Даже в глазах Гизелы Молли заметила огонёк надежды.