Рождественский кинжал
– Прости, дорогая! Глупо с моей стороны. Очень досадно за тебя, действительно неприятно! Не обращай внимания! В конце концов, у нас есть более серьезные причины для беспокойства, правда ведь?
Его доброе намерение успокоить жену не достигло цели.
– Нет, Джозеф, не могу с тобой согласиться. Меня очень заинтересовала жизнь императрицы, а ты видишь, сгорели все первые и последние страницы. Более того, это библиотечная книга, мне придется платить за нее. – Почтенная дама перевела обвиняющий взгляд на сержанта: – Я хочу знать, кто бросил мою книгу в печку!
Сержант знал свою полную безгрешность в любом отношении, но под негодующим взглядом пожилой леди в нем росло чувство вины.
– Не знаю, мадам. Может быть, ее выбросили случайно.
– Правильно! – Джозеф благодарно ухватился за это объяснение. – Не сомневаюсь, что ее взяли вместе с газетами или... она упала в корзинку для мусора.
– Я спрошу слуг. – Мод поднялась со своего места. – Если случилось именно так, они должны заплатить за нее.
– Я бы на вашем месте не делала этого, – сказала Паула. – Они начнут увольняться пачками. И потом, готова поспорить, это Стивен...
Джозеф бросил на нее сердитый взгляд.
– Паула! Зачем ты?
– Стивен? – Мод замерла на ходу. – Зачем Стивену уничтожать мою книгу?
– Незачем, дорогая! – воскликнул Джозеф. – Конечно, это не он!
– Не знаю, – поджала губы Мод. – Я всегда считала его очень утомительным молодым человеком, он причиняет всем одни неприятности... Хотя, возможно, всему виной плохое пищеварение... Но я никогда не предполагала, что он может так бессмысленно разрушать, если даже у него нелады с желудком!
В эту минуту подозреваемый в книгоубийстве показался в дверях. Паула уперла руки в боки:
– Стивен, это ты засунул книгу тети Мод в печку?
– Нет, разумеется, – возмутился он. – Сколько еще раз повторять, что я не трогал этот проклятый талмуд?
– Кто-то ее спалил.
Его губы задергались.
– О, неужели?
Мод безмолвно протянула ему то, что осталось от «Императрицы Австрии». Стивен взглянул и разразился смехом. Сержант, воспользовавшись возможностью улизнуть из комнаты, пошел доложить начальству, что, судя по всему, это сделал Стивен Хериард.
– Вот чертяка! – сказал Хемингуэй.
Между тем негодующая Мод выкладывала молодому человеку все, что она о нем думает. Видно было, что она вышла из себя. Стивен сказал с непривычным для него терпением, что он просит простить его за смех, но он не виноват в том, что книга испорчена. Матильда ему не поверила, но, глядя на расстроенную Мод, сочла необходимым поддержать теорию Джозефа о том, что книга была выброшена по ошибке. Мод была непреклонна в своем решении опросить слуг, и Паула раздраженно фыркнула:
– Зачем поднимать такую суету, когда книга уже испорчена? Если вы спросите Старри, не выбрасывал ли он вашу книгу в печку, он тут же уволится.
– Идите спросите его, – посоветовал Стивен, – Вы не нанесете никакого вреда, потому что он уже сообщил мне, что уходит.
Это заявление вызвало гневные возгласы. Джозеф хотел знать, почему этот человек совершил такую глупость; Матильда воскликнула: «Змея! «, а Паула сказала, как счастливо они от него избавились.
– С его стороны очень некрасиво оставить нас в такую минуту! – возмутился Джозеф. – Так эгоистично!
– Да, это досадно, потому что я собирался уволить его до того, как он это сделает это сам, – сказал Стивен. – Больше того, для утверждения завещания он должен присягнуть в суде.
– Зачем? – спросила Паула.
Стивен сделал легкий презрительный жест в сторону своего дяди. Джозеф потупился:
– Боюсь, это моя вина, дорогая. Прошло столько лет с тех пор, как я изучал право, я все перезабыл. Очень глупо, но я забыл, что обычно в завещание включается пункт о заверении. Это не страшно, но в этом случае для утверждения завещания требуется присутствие обоих свидетелей.
– Ну, он может присягнуть перед специальным уполномоченным по присяге, – сказал Стивен. – Хотя это необязательно. Пока мы знаем, где его найти, он может принести присягу, даже и не работая здесь.
– Заставьте его принести присягу до того, как он уедет! – посоветовала Матильда. – Я не удивлюсь, если Старри так или иначе попытается вставить вам палки в колеса!
– Дорогая моя, что за ужасы ты говоришь! – воскликнул Джозеф. – У него могут быть свои недостатки, но у нас нет основания предполагать, что он нечестен!
– Он ненавидит Стивена, – упрямо твердила Матильда.
– Глупости, Тильда! Ты не должна говорить подобные вещи!
– Пожалуйста, бога ради, перестаньте смотреть на всех через розовые очки! – повысил голос Стивен. – Старри ненавидит меня с тех самых пор, когда я сказал дяде Нату, что он разбавляет портвейн, и вы это знаете!
– Хорошо, но это не значит, что он будет намеренно пытаться повредить тебе, старина! – возразил Джозеф.
– Проследи, чтобы он присягнул во всем, в чем должен, – настаивала Матильда.
– Хорошо, прослежу. Это его разозлит, – согласился Стивен.
– Все это, – подытожила Мод, – не имеет никакого отношения к «Жизни императрицы Австрии»!
– Если посмотреть с этой стороны, – возразил Стивен, – не было еще ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к этой треклятой особе!
– Не знаю, почему ты так грубо говоришь об императрице, – сказала Мод с потрясающим достоинством. – Ты ничего не знаешь о ней!
– Никто из тех, кто имел счастье жить с вами под одной крышей последние три дня, – проговорил Стивен, теряя терпение, – не может сказать, что ничего не знает об этой даме!
Мод набрала полную грудь воздуха и уже готова была произнести слова, которые, как почувствовала зачарованная аудитория, могли сокрушить любого, менее чувствительного, чем Стивен, когда в комнату вошел Старри с коктейлями. Мод знала, что даже под воздействием сильных эмоций леди никогда не позволит себе ссор в присутствии слуг, и, вместо того чтобы обругать Стивена, она протянула Старри «Жизнь императрицы Австрии» и спросила, знает ли он, как книга оказалась в печке.
Возмущенный Старри все отрицал. Мод попросила его навести справки среди прислуги. Тот поклонился, хотя и не снизошел до ответа.
– Минутку! – окликнул Стивен дворецкого, когда тот уже собрался уходить. – Мне сообщили, что вы с Фордом должны будете подтвердить подпись покойного мистера Хериарда на завещании. При сложившихся обстоятельствах будет удобнее, если вы принесете клятву перед уполномоченным по присяге, не дожидаясь, пока завещание будет обсуждаться в суде. Завтра я собираюсь в город, и вы можете это сделать.
Старри бросил на него холодный взгляд.
– Могу я спросить, какая присяга от меня потребуется, сэр?
– Это просто формальность, – ответил Стивен. – Вы должны присягнуть, что мистер Хериард подписал завещание в вашем присутствии.
Старри громко втянул в себя воздух и с триумфом отчеканил:
– Сожалею, сэр, но я не понимаю, как я могу это сделать.
Никто не поверил мрачным предсказаниям Матильды, и все присутствующие замерли в потрясенном молчании. Нарушил его Джозеф.
– Ну, ну, Старри! – воскликнул он. – Это недостойно вас! Конечно, вы должны это сделать! Этого от вас требует закон.
– Прошу прощения, сэр, – ответил Старри с осторожной вежливостью, – но мистер Стивен сказал, что я должен присягнуть, будто мистер Хериард подписал завещание в моем присутствии.
– И что? – резко спросил Стивен.
– Сожалею, сэр, но это никак не согласуется с моей совестью.
– Но, Старри! – задохнулся Джозеф.
– Что, черт возьми, вы хотите сказать? – взорвался Стивен. – Вы засвидетельствовали подпись, не так ли?
– Можно сказать да, сэр. Но если речь идет о присяге, я вынужден буду заявить, что ни я, ни Форд не присутствовали при том, как покойный мистер Хериард поставил свою подпись.
– Но, Старри, это же нелепо! – вскричал вконец растерявшийся Джозеф. – Может быть, вы не находились в комнате, но вы хорошо знаете, что я тут же вынес вам документ в верхний холл! Вы оба знали, что это за документ, и подписали его! Я хочу сказать, чистейший софизм говорить, что мистер Хериард не подписал его в вашем присутствии! Вы же знаете, как сильно он был болен и как не любил, когда в его комнате много народу! Я объяснил вам, что вы делаете! Вы прекрасно знали, что мистер Хериард подписал завещание! Перед вами была его подпись!
– Я не знал, сэр, что должен буду принести присягу, – непреклонно ответил Старри. – Мне жаль, что я выгляжу неучтивым, сэр, но я верю, вы оцените мою позицию.
Дворецкий снова поклонился и вышел из комнаты, мягко прикрыв за собой дверь.
– Итак, – сказал Стивен, – всему конец, как и полагается!
– Вы глупец, Джо! – воскликнула Матильда, вскакивая со стула. – Разве вы не знали, как важно, чтобы свидетели видели процесс подписания завещания?
– Но, Тильда... но, Стивен... – заикался Джозеф. – Я не предполагал... Было так трудно заставить Ната вообще написать завещание! Если бы я попытался заставить его согласиться на присутствие Форда и Старри... Ну, вы же знаете, каким был Нат! Конечно, я знаю, что свидетели должны видеть процесс, но в этом случае... Я хочу сказать, никто не собирался оспаривать завещание! Я был уверен, что все будет в порядке. Я просто объясню все эти обстоятельства и...
– Если вы сможете объяснить, как Форд и Старри могли видеть сквозь стену, придется признать, что вы действительно умны, – перебил его Стивен.
– Ты хочешь сказать, что завещание ничего не стоит просто потому, что свидетели не видели, как дядя его подписывал? – недоверчиво спросила Паула.
– Да, дорогая, именно это я и хочу сказать, – ответил Стивен. – Попросту говоря, твой дядя Джозеф все испоганил.
Глава 15
Это прозвучало настолько ошеломляюще, что даже Мод мгновенно забыла о потере книги. Паула спросила:
– Тогда кто же получит деньги дяди Ната?
– Не знаю, – ответил Стивен. – Наверное, его ближайший родственник.
– Но ближайший родственник я! – возбужденно воскликнул Джозеф. – Это же нелепо! Мне не нужны деньги! Я не буду знать, что с ними делать! Нет, Стивен, ты слишком все преувеличиваешь! Я совершенно уверен, что когда мы объясним все...
– Нет, Стивен прав, – сказала Матильда. – Помню какой был шум, когда умерла моя тетя Шарлотта и оставила завещание на туалетной бумаге! Закон очень строг в отношении завещаний. И потом, как вы можете объяснить такую глупость, что вы не впустили двух свидетелей в комнату?
– Но, Тильда, так трудно было убедить Нага вообще что-нибудь написать!
– Ну, об этом лучше помолчать, – нелюбезно заметила Матильда. – Мы-то знаем, что вы убедили его из лучших намерений, но все это может не так хорошо выглядеть в глазах тех, кто не имеет счастья быть знакомым с семьей Хериардов.
Джозеф выглядел совершенно ошеломленным, он впервые потерял дар речи.
Послышался ровный голос Мод:
– Я уверена, Натаниель никогда не хотел, чтобы все его деньги перешли к Джозефу. Он совсем этого не хотел, – повторила она, – он считал, что Джозеф ничего не понимает в деньгах.
– Ты хочешь сказать, – зловеще произнесла Паула, – что я не получу своей доли?
– Ни одного пенни, – ответил Стивен. – Но ты можешь изводить Джо до тех пор, пока он не отдаст их тебе.
От этих слов Джозеф встрепенулся и воскликнул:
– Как ты можешь, Стивен? Как будто меня надо принуждать к этому! Если вы правы относительно всего этого – а я уверен, что вы неправы! – разумеется, я так все и оставлю! Я знаю желания бедного Ната!
– Если вы собираетесь предложить реституцию, то не стоит, – мрачно сказал Стивен. – Я ничего не возьму.
Паула внезапно удивила всех, разразившись резким смехом.
– Как чертовски смешно! – сказала она. – Ната убили, мы разрываемся между страхом и подозрительностью – и все попусту!
Матильда с неодобрением посмотрела на нее:
– Может быть, ты так представляешь себе смешное. Я – нет. Тебе, конечно, вряд ли нужен мой совет, но, прежде чем вы броситесь в крайности, не будет ли лучше узнать, что закон говорит в случае отсутствия завещания?
– Но завещание есть! – воскликнул Джозеф. – Просто потому, что правила немного нарушены...
– Хорошая мысль, Матильда, – подхватил Стивен так, будто Джозеф молчал. – Я свяжусь с Бли-сом и спрошу его.
Он вышел из комнаты. Паула все еще смеялась. Этот смех был уже близок к истерике. Джозеф попробовал обнять племянницу, но она яростно сбросила его руки.
– Оставьте меня в покое! – прошипела она. – Я так и думала, что вы все перепутаете! Дурак! Дурак!
– Если ты сейчас же не замолчишь, я надену тебе на голову эту вазу! – пригрозила Матильда.
– Неужели ты не видишь этой иронии судьбы? – всхлипывала Паула. – Он все это сделал с лучшими намерениями! О боже, какой бы из этого вышел второй акт! Я должна рассказать это Вил-логби! У него, по крайней мере, хватит остроумия оценить это!
Однако Ройдона не так просто было найти, и, даже если бы Паула нашла его, ее идея второго акта не вызвала бы у драматурга никакого восторга. Его мысли были далеки от театра. Белый, с дергающимся кадыком, он стоял перед инспектором.
– Мне кажется, – Хемингуэй выложил на стол запачканный кровью носовой платок, – это ваш.
– Нет, не мой! – попятился Ройдон. – Я никогда в жизни не видел его!
Минуту Хемингуэй пристально глядел на него, затем расправил носовой платок и показал кончиком карандаша на вышитую в углу букву.
– Я ничего не знаю! – упрямо отрицал Ройдон.
– Есть еще метки прачечной, – сообщил Хемингуэй. – Легко опознать.
Наступила ужасная тишина. У Ройдона не хватало опыта, чтобы справиться с такой ситуацией. Он был испуган донельзя.
– Вы положили платок в мусорную печь, так? – спросил его Хемингуэй.
– Нет!
– Ну, ну, сэр, для вас никакой пользы, если вы будете лгать мне! Я знаю, что вы его туда положили.
Ройдон, казалось, был сломлен:
– Я знаю, что вы думаете, но вы ошибаетесь! Я не убивал мистера Хериарда! Я не убивал, говорю вам!
– Как ваш платок оказался в таком состоянии?
– У меня шла кровь из носа! – выпалил Ройдон. Сержант Вер, молчаливый свидетель допроса, перевел взгляд на Хемингуэя.
– Вы всегда сжигаете свои носовые платки, когда у вас неполадки с носом? – полюбопытствовал инспектор.
– Нет, конечно, но я же знал, что вы подумаете, если найдете его! Я... я потерял голову!
– Когда у вас шла кровь?
– Прошлой ночью, когда я поднялся к себе. Я положил платок в чемодан, а потом подумал... я подумал, что если вы его там найдете, то вам это покажется подозрительным. Я слышал, что вы обыскиваете дом и... и подумал, что лучше избавиться от него!
– Вы говорили кому-нибудь о вашем кровотечении?
– Нет. Разумеется, нет! Кто же поднимает шум по таким мелочам! Со мной это часто бывает.
– Но сегодня утром вы испугались, что я найду платок! Вы не захотели поделиться с кем-нибудь тем, что произошло?
– Да, но я уже не мог рассказать! То есть это прозвучало бы странно. По крайней мере, мне так казалось. Все стали бы гадать, говорю я правду или пытаюсь объяснить кровь на платке. Я знаю, я поступил по-дурацки, но, клянусь вам, я не имею отношения к убийству!
– Вы когда-нибудь слышали об анализах на группу крови? – спросил Хемингуэй иронически.
– Конечно! Но если у нас с мистером Хериар-дом одна и та же группа? – возразил Ройдон. – Я подумал об этом, и мне показалось, что безопаснее будет избавиться от этой проклятой тряпицы. Потому что она только уведет вас в сторону, честно!
– Ну, если вы сказали правду, то вы доставили мне много беспокойства своим глупым поведением, – констатировал Хемингуэй.
– Сожалею. Конечно, я сейчас понимаю, как все глупо, но факт остается фактом, это дело действует мне на нервы. – Виллогби переполняло чувство горечи. – Со мной так плохо обошлись! – пожаловался он. – Меня пригласили на дружескую вечеринку, но сначала мистер Хериард был чертовски груб со мной, потом его убили, и теперь я прекрасно знаю, что нахожусь под подозрением, хотя меня все это совсем не касается!
– Ну, этот носовой платок касается вас тесно. – Хемингуэй не собирался утешать драматурга. – Вы намеренно пытались его скрыть, и это свидетельствует против вас!
– Но я не убивал! Клянусь, я не убивал! Это кровь не мистера Хериарда, это моя собственная!
– Это установят, – сказал Хемингуэй и отпустил гения.
Сержант вздохнул:
– Вы верите ему, сэр?
– Я примерно это и предполагал, когда ты мне показал платок.
– Но эта история, будто он испугался, что вы его найдете!
– Вполне возможно, так и было.
– Вы специально спросили его, не говорил ли он кому-нибудь о своем кровотечении? – Сержант выглядел разочарованным.
– Нет, мне просто хотелось знать, что делал Ройдон, если, как он утверждает, я так его напугал. Кровь из носа – глупое детское недомогание, из-за него не бегают по дому, жалуясь всем подряд.
– Значит, вы все-таки поверили ему!
– У меня есть то, что не помешало бы и тебе, парень, а именно – непредвзятость. Это работа для экспертов. Я ничего не могу сделать до того, как они скажут, что эта кровь той же группы, что и кровь мистера Хериарда. Иди лучше поищи что-нибудь на завтрак.
Сержант, чувствуя себя неудовлетворенным, последовал за шефом в холл. Там на них налетел Мотисфонт и жалобно заныл, что уже давно поджидает инспектора для серьезного разговора.
– Да, сэр, в чем дело? – Хемингуэй бесстрастно взглянул на него.
– Я не знаю, сколько еще вы собираетесь заниматься расследованием, – заскрипел Мотисфонт, – но должен заметить вам, что мое время мне не принадлежит. Я приехал сюда провести Рождество, а не оставаться на неопределенное время. Завтра у меня в городе назначено деловое свидание. Со всем уважением к вам, я уезжаю завтра утром.
– У меня нет возражений, сэр, – спокойно сказал Хемингуэй. – Вас здесь никто не задерживал.
– Я так понял, что все должны были оставаться в доме.
– Неужели, сэр? Я этого не говорил. Конечно, мне нужен ваш адрес, но я и не думал держать вас здесь.
Мотисфонт выглядел так, будто у него выбили почву из-под ног. Бизнесмен бормотал, что его неправильно информировали, когда спустившаяся по лестнице Паула перебила его:
– Думаю, вы слышали последние новости? Паула уже не смеялась, она была суровой и сердитой и, очевидно, хотела выплеснуть свое неудовольствие на как можно большее число людей.
– Какие новости? – спросил Мотисфонт.
– Значит, вы ничего не слышали! Тогда вам, наверное, будет интересно узнать, что Стивен уже не наследник, а мне ничего не полагается.
Мотисфонт изумленно поднял брови:
– Вы хотите сказать, нашли более позднее завещание?
– Нет! Ничего подобного! Просто это оказалось незаконным! – свирепо раздувала ноздри Паула.
– Неужели? Мне жаль это слышать, но едва ли это меня касается, – пожал плечами Мотисфонт.
Девушка коротко рассмеялась:
– Действительно, вам это неинтересно!
– Ну а мне, во всяком случае, интересно, мисс, – приветливо проговорил Хемингуэй. Почему это завещание незаконно?
Паула была слишком сердита, чтобы беспокоиться о том, что и кому она говорит.
– Оно незаконно, потому что не было подписано в присутствии свидетелей. Этот факт нам только что выложил дворецкий.
Мотисфонт хихикнул.
– Как типично для Джозефа! – заметил он. – Какой удар для вас и для Стивена!
– Удар! – проговорила Паула сквозь зубы.
– Приношу свои соболезнования, – неискренне посочувствовал бизнесмен. – Но никогда не стоит опережать события, правда?
– А идите вы... – грубо отмахнулась она. Мотисфонт пожал плечами и ушел. Инспектор Хемингуэй продолжил задавать наводящие вопросы:
– Ну, ну, мисс, должен заметить, это полная неожиданность! Очень неприятно для заинтересованных лиц. Как получилось, что завещание не засвидетельствовали? Мистер Блис ничего не сказал об этом.
– Он не знал. Мой драгоценный дядюшка Джо... – Паулу несло, она в лицах изображала Джозефа, Старри, Стивена, прочих и закончила словами: – Мой брат пошел звонить мистеру Блису. Он думает, что все перейдет к дяде Джозефу как к ближайшему родственнику. Наверное, он прав. В этом ирония судьбы.
– Если вы не возражаете, мисс, я подожду результатов этого телефонного звонка, – решил Хемингуэй, опуская шляпу на стол.
Она пожала плечами.
– Пожалуйста!
Долго ждать не пришлось. Стивен появился через пару минут и повел бровью в сторону инспектора.
– Взяла в поверенные Скотленд-Ярд?
– Какое это имеет значение? – обессиленно вздохнула Паула.
– Все в порядке, – вмешался Хемингуэй. – Не считайте меня посторонним.
– Мне это и не удается, – поклонился Стивен. – Вы уже стали членом семьи.
Паула дернула брата за руку.
– Пожалуйста, замолчи! Что сказал Блис?
– Не трогай меня. В сложившихся обстоятельствах, кажется, проигрываю только я.
– Ты хочешь сказать, Джо не все прикарманит? – недоверчиво спросила она.
– Ему до этого далеко. По закону собственность дяди Ната делится поровну между ближайшими родственниками. То есть Джо получает половину, а мы с тобой делим ту половину, которая перешла бы к отцу, если бы он был жив.
Глаза Паулы пристально смотрели на Стивена.
– Ты уверен?
– Нет, я ни в чем не уверен. Но это то, что сказал Блис.
Она подняла руки к вискам и отбросила тяжелые пряди волос.
– Боже мой, значит, мы все будем богатыми!
– Как посмотреть. Вы с Джо будете относительно богатыми, а я – относительно бедным. Кроме того, возьмут огромный налог. Сомневаюсь даже, что после этого наберется восемьдесят тысяч для Джозефа и по сорок нам с тобой.
– Ты сможешь содержать этот дом? – спросила она.
– Едва ли. Его продадут и стоимость внесут в общую сумму.
– Мне жаль! – механически сказала Паула.
– Как мило с твоей стороны! – снасмешничал Стивен. Он взглянул на Хемингуэя. – Интересно, инспектор?
– Мне все интересно, – ответил Хемингуэй. Мод выбрала этот момент, чтобы появиться из широкого коридора, который вел мимо бильярдной на половину прислуги. Она все еще держала в руках искалеченную книгу, которая, очевидно, поглощала все ее внимание, потому что она с ходу сказала:
– Они все говорят, что ничего не знают. Если ты это сделал, Стивен, мужественнее было бы признаться.
– Черт подери, сколько раз еще повторять, что я не трогал вашу книгу? – не выдержал Стивен.
– Ругаться незачем, – спокойно продолжала Мод. – Когда я была девушкой, мужчины не использовали грубых выражений в присутствии женщин. Конечно, времена изменились, но не думаю, что к лучшему. Я считаю, кто-то умышленно испортил мою книгу. – Ее блеклый взгляд передвинулся на лицо инспектора. – По-моему, вы ничего не делаете. – Голос Мод посуровел. – Я считаю, вы должны найти того, кто бросил мою книгу в печь. Для вас это, может быть, и неважно, но, насколько я понимаю, вы недалеко продвинулись с убийством моего деверя, так что можете пока для разнообразия заняться этим.
– Бог мой, тетя, вы же не думаете, что Скотленд-ярд будет заниматься вашей несчастной книгой! – воскликнула Паула. – Мы все уже устали про нее слышать!
– А я, – парировала Мод, – уже устала слышать об убийстве Ната и о его завещании!
– В таком случае, – сказал Стивен, – нельзя ожидать, что вы заинтересуетесь заключением Блиса.
– Конечно, нет, – ответила Мод. – Мне не нужно большого состояния и я не хочу быть обязанной жить в этом доме. Я немедленно закажу копию «Жизни императрицы Австрии». Когда я прочитаю ее, то сдам в библиотеку вместо этой.
Джозеф, который в этот момент сходил вниз по лестнице, услышал жену и поднял руки:
– Дорогая, перестань наконец морочить всем голову. Мне казалось, мы решили забыть об «Императрице»!
– Может быть, ты и решил, Джозеф, но это не твоя книга. Меня она очень интересует, и я хочу дочитать до конца.
– Хорошо, дорогая, – обещал Джозеф. – Не бойся, когда закончатся все неприятности, я достану тебе копию!
– Спасибо, Джозеф, я сама достану, не дожидаясь, пока что-нибудь кончится. – Мод повернулась и ушла к себе.
Хемингуэй взялся за шляпу. Джозеф засуетился:
– А, инспектор! Уходите? Мне не следует спрашивать, что вы уже обнаружили? Знаю, вы не будете держать нас в неведении дольше, чем это необходимо.
– Конечно, нет, сэр. Между прочим, я, наверное, должен поздравить вас.
Джозеф нахмурился:
– Пожалуйста, не надо; инспектор! Я совсем не хотел того, что случилось. Но все еще может устроиться...
– Надеюсь, сэр. Сожалею о книге миссис Хери-ард, боюсь, она считает, что я должен привлечь вандала к суду.
Джозеф устало улыбнулся.
– Думаю, мы все уже достаточно слышали об этой книге, – сказал он. – К сожалению, у моей жены есть привычка, которую молодежь находит довольно утомительной: она любит пересказывать выборочные отрывки из прочитанного. Так что чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше. Она скоро забудет об «Императрице Австрии».
