Купание в пруду под дождем

Один из почтенных способов создать ожидание – задействовать алгоритм. «Жили-были три сына. Первый отправился попытать удачу и, поскольку то и дело залипал в телефоне, свалился со скалы и погиб». Если следующая строка начинается со слов: «Второй сын поднялся назавтра спозаранку…», – мы уже (1) ожидаем, что второй сын тоже сгинет, и (2) интересуемся тем, как он обращается со своим телефоном. Если фраза получит развитие вот так: «Второй сын поднялся назавтра спозаранку и, оставив телефон дома, подался в путь», – наши предположения изменятся: гибель из-за телефона исключается, однако проруха по-прежнему ожидается. Если дальше мы читаем: «Заметив по правую руку скалу, он сообразительно обошел ее стороной. А затем, распевая во всю глотку, не обращая внимания ни на что вокруг, поскольку грезил о том, как наконец-то позовет Хильду в жены, второй сын попал под грузовик и погиб», – в этом, уж простите, ощущается некоторое удовлетворение. Мы улавливаем, что рассказ будет «про», скажем, гибель от …Далее

Да, суров он, жанр рассказа. Суров, как анекдот, как песня, как привет с эшафота.Автор сразу спешит оговориться, что чтение очерков без предварительного знакомства с рассказами, будет мало полезным занятием. Но читать их заблаговременно не обязательно - все семь входят в состав этого документального расследования. В основу книги Джордж Сондерс вложил материалы курса, который он читает в Сиракьюсском университете. Этот курс предназначен для начинающих писателей, уверена, они почерпнут полезные советы для творчества. Мне, как читателю, курс показался затянутым. "Повторение - мать учения" и автор повторяет, но я не ученица, мне скучно слушать одно и то же. Разбирая и анализируя рассказы русских писателей-классиков, Джордж Сондерс не упускает момент для ознакомления слушателей (и нас, читателей) с собственными произведениями. На один рассказ Чехова приходится пара-тройка рассказов Сондерса или других писателей. Утомляло обилие примеров. Автору казалось, что он ещё не всё сказал, и летели г…Далее

А с этой книгой вышел казус: показываю я её какому-то дядьке, говорю, как это здорово, когда о давно мёртвых русских писателях говорит и пишет один из лучших из живых писателей американских...А дядька мне: - Американец?! А что он вообще может понять в русской литературе?! Там же наша жизнь, наша душа, наше... всё наше! Ничего они там не поймут!Он, конечно, со своей колокольни был прав, и Сондерс, когда приводил разные варианты переводов наших писателей на английский, говорил, наверное, примерно о том же: "русскость" русской литературы в переводе вполне может ускользать. Но хорошая история останется хорошей историей (ну, примем это допущение) хоть в переводе с русского на английский, хоть наоборот, хоть с испанского на японский. И Сондерса в этих рассказах интересует больше не "русская", а "литература". Возможно, и разбирают они рассказы русских писателей XIX века в том числе для того, чтобы абстрагироваться от знакомой американской реальности ХХ-ХХI века и больше обращать внимание на т…Далее