– Это не будет слишком опасно… ведь у тебя будет эта сабля.
Торис удивленно посмотрел на него широко раскрытыми глазами, и на его бледном изможденном лице появилась первая за прошедшие несколько недель робкая улыбка. Повернувшись, он пошел к Казимиру, протягивая к сабле худые руки.
– Теперь она… взаправду моя?
– Да, – самоотверженно кивнул Казимир. – Если ты только пойдешь со мной.
– А куда мы отправимся?
– В город, – ответил Казимир, вручая Торису саблю.
– Туда, где высокие белые стены? – рассеянно пробормотал мальчуган, рассматривая подарок.
– Ага, – кивнул Казимир с несчастным видом. – Я знаю, там есть приют для сирот, называется «Красное Крылечко»
«Вот какое горько-сладкое воспоминание… – подумал Торис, сжимая деревянную рукоять сабли. – Теперь Казимир сам нуждается в моей помощи».
Однако, по мере того как он все дальше следовал за Казимиром по темным улицам Гармонии, его беспокойство росло. Его старший товарищ уже оставил далеко позади приют «Красное Крылечко» и лабиринты городских трущоб и шагал теперь по вымощенной булыжником дороге мимо лавок, магазинов, постоялых дворов и таверн. Он не замедлил шаг даже перед дворцом главного менестреля, продолжая двигаться вперед быстрым упругим шагом. Наконец он свернул на узкую улочку, которая круто шла вверх, взбираясь на склон холма Саут-Хилл, и Торис, который едва поспевал за ним, с трудом сглотнул. На Саут-Хилле жили самые богатые горожане Гармонии. Сиротам нечего было делать в этом районе.
Наконец он тоже одолел подъем и оказался на Саут-Хилл стрит – великолепной улице, вымощенной кирпичом и освещенной фонарями. По сторонам ее высились побеленные каменные заборы, загораживающие просторные и богатые дома, которые летом утопали в зелени садов. Он по-прежнему держался на безопасном расстоянии от Казимира, бесшумно скользя в тени высоких стен. Походка Казимира стала теперь совсем другой: он шагал устало, но осторожно. Впрочем, он ни разу не обернулся назад, и Торис был рад этому обстоятельству. Как ни осторожен он был, Казимир без труда разглядел бы его в свете здешних фонарей.
Осторожно следуя за своим другом, Торис добрался до самой вершины холма Саут-Хилл, где за забором он разглядел самую большую и пышную усадьбу во всей Гармонии, со множеством больших окон, где настоящее стекло было вставлено в свинцовые рамы. Издалека здание выглядело как шкатулка, украшенная бриллиантами, или как жилище богов.
«Конечно же, Казимир идет не туда», – подумал Торис и прижался к стене, так как Казимир неожиданно свернул.
Сойдя с мостовой, Казимир нырнул в тень стены возле калитки, которая вела к конюшням усадьбы. Выждав несколько мгновений, Торис осторожно приблизился и заглянул за угол. Он увидел, как Казимир вскарабкался на стену, которая была возле конюшен не особенно высока, и спрыгнул с другой стороны. Торис не долго думая повторил его маневр и, низко пригибаясь, последовал за другом. Он пытался уверить себя в том, что ни капли не боится, однако сердце его стучало так громко, что удивительно было, как Казимир до сих пор его не услышал.
За стеной был разбит ухоженный и красивый парк. Даже в ночной темноте он был похож на волшебное сновидение. Вымощенные каменными плитами дорожки петляли между деревьями и кустарниками, которым ножницы садовника придали форму высоких конусов, цилиндров и шаров. В серебристо-жемчужном лунном сиянии сад казался безмятежно спокойным, словно и он замер во сне. За садом, словно гора с темными пятнами слюды, виднелась усадьба.
– Куда он идет? – шепотом спросил самого себя Торис.
Казимир пробирался вдоль живой изгороди, которая росла параллельно садовой ограде. Торис слегка отдышался и снова возобновил преследование, не забывая поглядывать в сторону кустов, ища место, где он мог бы укрыться, если Казимиру придет в голову оглядеться. Тот по-прежнему не оборачивался. Так и не посмотрев в его сторону, Казимир повернул и пошел по извилистой дорожке, которая вела к широким перилам из желтого известняка.
Перила огораживали площадку, обрывающуюся в глубокую пропасть.
Казимир добрался до перил и уселся на них. Ноги он перекинул на противоположную сторону, так что они свешивались в пустоту, и Торис почувствовал, как при виде этой картины у него перехватило дыхание.
Взгляд Казимира был устремлен вдаль, где горизонт обрамляли угрюмые леса и вересковые пустоши. Увидев, что его товарищ никуда не спешит, Торис замедлил шаг, не желая испугать друга и не собираясь раньше времени обнаруживать свое присутствие. Нервная дрожь снова стала одолевать его, и он присел за кустом, подстриженным в форме шара. Мысли о том, для чего Казимир забрался сюда, не давали ему покоя.
Тихая мелодия достигла его слуха. Сначала она стала громче, потом затихла, но вскоре зазвучала вновь. Казимир пел «Мору» – один из эпических гимнов Гармонии, однако эта была самая мрачная «Мора», которую часто исполняли на похоронах и во время траурных процессий.
Из чрева жизни нас извлечь,
Придет Ночная Повитуха,
Коснутся наших влас и плеч
Ее недрогнувшие руки
Блестит в ее ладони нож,
Струится креп фатою черной
Мы возвращаемся домой
В могилы, склепы, катакомбы
Во тьму уходит Менестрель,
Богатый дом отдав покорно,
Как Повитуху ни молил —
Тропой судьбы шагает скорбно
Корчмарь усталый на покой
Спешит от бочек и от кружек
Взмахнет старуха простыней —
Пусть спит и ни о чем не тужит.
И дева чистя спешит
Из рук ее испить напиток,
И Повитуха не скорбит,
Что жизни яд до дно не выпит.
И страж, что на стене стоит,
Все ждет ее, как час рассветный.
Она подносит горький мед —
Страж мертвый спит, и град падет
Так все уйдем из жизни сей,
Кто в лучший мир, кто в мир, что хуже,
И пуповину рассечет
Нож той, что Смерти верно служит.
Торис внимательно слушал и даже приложил руку к уху, чтобы не пропустить ни слова. Песня Казимира медленно плыла в воздухе, смешиваясь с дуновениями легкого ветерка. Его голос всегда был красив и мелодичен, однако сегодня у Ториса по спине бегали мурашки и на лбу выступал холодный пот.
Казимир шевельнулся на каменных перилах. Поднявшись на ноги, он встал на них во весь рост. Руки он поднял над головой, словно сдаваясь какому-то невидимому врагу. Голова юноши запрокинулась, и он уставился в темное беззвездное небо.
– Будьте вы прокляты! – гневный крик его словно гром раскатился по ущелью внизу. – Всю жизнь вы преследовали меня! О Боги, как же я вас ненавижу!
Сердце Ториса глухо бухнуло в ушах, а подбородок испуганно задрожал. Выбравшись из своего укрытия, он шагнул дальше по дорожке, приближаясь к краю утеса. Выложенная каменной плиткой тропа была холодна, и Торис почувствовал, как у него заломило колени. Черные волосы Казимира отчетливо виднелись на фоне синевато-серого ночного неба.
– Что с тобой, Казимир? – испуганно спросил юноша.
– Торис? – ахнул Казимир, не оборачиваясь.
– Что ты тут делаешь, Кас?
– Готовлюсь прыгнуть, устало объяснил его друг.
Почему? Из-за Верховного Мейстерзингера Кляуса?
– Прощай, Торис.
Казимир шагнул вперед и сорвался вниз.
Торис сдавленно пискнул и рванулся к перилам. Казимир камнем летел вниз, плавно переворачиваясь в полете. Он не кричал, не пытался за что-нибудь ухватиться, а падал в полном молчании, держа тело совершенно прямо, словно попавшая в водопад щепка.
– Не-е-е-е-т! – отчаянно закричал Торис.
Стена утеса эхом отозвалась на его крик, и он на мгновение задумался, слышал ли его Казимир. На мгновение ему показалось, что падающее тело слегка изменило свою форму, превратившись во что-то непонятное и пугающее. Тогда он заморгал и протер глаза.
Казимир ударился о выступ скалы. Раздался громкий треск, словно в лесу, когда буря ломает сучья деревьев. Крошечная фигурка закувыркалась, завертелась, но падение ее не остановилось. Еще через мгновение она скрылась из вида за еще одним скальным выступом, и со дна пропасти донесся тупой, чавкающий звук.