Легенды и предания Шотландии

Первым в ряду этих писателей, безусловно, стоит сэр Вальтер Скотт. И хотя, в сравнении с другими его произведениями, «Песни шотландской границы» не получили широкой известности, это никоим образом не умаляет их значимости. Конечно, он стал автором большого числа произведений художественной литературы, которые читали и читают во всем мире, но их большая и, я бы сказал, лучшая часть «имеет корни в сердцах людей». И чем больше он удалялся от источника своего вдохновения, тем менее ценными становились его труды. Вальтер Скотт не был выходцем из крестьян, но знал шотландское крестьянство очень хорошо – мало кто может похвастаться такими же глубокими знаниями. Он был близко знаком с Томом Пурдисом и Суонстоном, а также поддерживал литературные контакты с Уильямом Лэдлоу и Джозефом Трейном.

Следующими в упомянутом ряду идут еще два писателя, которые были выходцами из крестьянской среды. Это Джеймс Хогг, о котором уже говорилось, и Алан Каннингем. Последний, родившийся в 1784 году, был сыном управляющего поместьем, в котором у Роберта Бёрнса была ферма. Это обстоятельство, безусловно, стимулировало заложенный в нем поэтический дар. Когда юноша подрос, он стал каменщиком. В это время антиквар по имени Кромек был занят собиранием песен Галловея и Нитсдейла – по образу и подобию «Баллад» Перси. Он предложил юному Каннингему собирать для него старые песни. «Честный Алан», как называл юношу его друг Томас Карлайл, не преуспел в этом деле. Правда, неудача его не смутила, и он сам взялся за написание песен и баллад, которые, хотя по природе вещей не могли быть старыми, все же были бы такими же хорошими, а если возможно, то и лучше. Любовь Кромека к Античности не помешала ему включить новые сочинения в свое собрание, решив, что это принесет ему дополнительный доход.

Ему очень понравился вклад своего юного корреспондента в «Песни Галловея и Нитсдейла», и так началась литературная карьера Каннингема. Его «Традиционные сказки английского и шотландского крестьянства», вероятно, являются лучшей из многочисленных написанных им книг, которая отличается удивительной свежестью стиля, живописностью картин из старой крестьянской жизни и окружающей природы.

Вслед за Каннингемом можно поставить Кэмпбелла, родившегося в 1822 году. Он не был выходцем из крестьян, но хорошо понимал и симпатизировал им. Отлично зная гэльский язык, он исходил весь запад Шотландии и острова, как Джордж Борроу и его персонажи, слушал песни и баллады и записывал их. Поэтому в его произведениях мы находим эти баллады очень близкими к оригиналу.

Есть еще Дуглас Грэхэм, которого называли «шотландским Рабле». Он начал свою карьеру торговцем, со временем стал глашатаем в Глазго. Его magnum opus[4 - Выдающееся произведение (лат.).] – детальный рассказ о якобитском восстании, в котором он лично принимал участие. Грэхэму мы обязаны появлением истории об остроумных проделках Джорджа Бьюкенена, королевского шута.

Нельзя не упомянуть и о Роберте Чемберсе, чья известность в качестве книгоиздателя несколько затмила его по праву заслуженную славу писателя, Хью Миллере и многих других. Литература забирает жизнь у предания, а потом бальзамирует мертвое тело. Какие же истории тогда занимают место, как исконно крестьянские сказания, хотя и принадлежат к периоду упадничества, старых историй, содержащих элементы сверхъестественного и утративших доверие? Что ж, есть разные рассказы, не слишком сильно испытывающие доверчивость читателей. Ну, например, это повествования о сражениях прошлого и какой-нибудь местной речушке, воды которой три дня после окончания боя имели кроваво-красный цвет. Или рассказы о спрятанных сокровищах: Джок из Хевистока убил английского рыцаря, который похоронен в своих серебряных доспехах недалеко от лагеря Агриколы[5 - Агрикола – римский военачальник, наместник Британии.]. Есть еще сокровище, завернутое в бычью шкуру и зарытое где-то на соседнем холме. При этом довольно подробно описывается, как его спрятали два брата во время войны, причем точно в центре между двумя ориентирами, но известен только один из них. Третье сокровище локализовано более определенно. Поле, на котором оно зарыто, хорошо известно. Но если туда придет кто-нибудь с лопатой и начнет копать, небо потемнеет, загремит гром, вспыхнет молния. (Эта история расположена в опасной близости от суеверий.) Есть и другие сокровища, с которыми, даже если на них случится наткнуться, лучше не связываться. Предполагается, что они были зарыты во время чумы, вероятно в качестве жертвы для умиротворения некой высшей силы, и с ними похоронена страшная инфекция. Если сокровища выкопать, эпидемия вполне может разразиться снова. В прибрежных районах место кладов обычно занимают затонувшие корабли с сокровищами. Есть еще истории о таинственных пещерах, куда люди входят и больше никогда не выходят. В одну пещеру такого типа, как утверждают, попал охотник на коне и свора собак – они преследовали лисицу. Но нет никаких сведений о том, что кто-нибудь из них – лиса, собаки, охотник или конь – оттуда вышел. В другую пещеру вошел дудочник и сгинул в ней вместе со своей дудочкой. Говорят, что у входа в пещеру еще долго можно было слышать музыку. Сначала она была громкой и веселой, потом постепенно стала тише и более меланхоличной и вскоре стихла вовсе. Есть еще истории о подземных ходах огромной длины – иногда их создание приписывают монахам, – соединяющих древние замки или религиозные учреждения. Также существуют современные разновидности рассказов о героях – об их сражениях и приключениях. Самым распространенным является рассказ о необыкновенном прыжке, совершенном героем, уходящим от погони. Есть еще рассказы, характерные для определенной местности. В качестве примера можно привести историю о скептичном деревенском джентльмене, имевшем обыкновение насмехаться над местным священником. Будучи человеком последовательным, джентльмен завещал, чтобы его похоронили в сводчатом склепе, сидящим за столом с длинной глиняной курительной трубкой в зубах. На столе должна стоять бутылка и стакан. Другой нечестивец, промотав все свои деньги и земли, решил свести счеты с жизнью. Для этого он ослепил любимую кобылу и поехал на ней к обрыву. Там он пустил лошадь в галоп и приготовился прыгать вниз. Но на самом краю обрыва слепая лошадь инстинктивно почуяла опасность и сумела отвернуть в сторону. Он снова попытался заставить лошадь совершить смертельный прыжок, но она снова отказалась. Говорят, что после третьей попытки он понял, как много ошибок совершил, вернулся домой и стал вести праведную жизнь. И наконец, есть истории об убийствах, причем их не следует объединять с бульварными романами, поскольку они никогда не опускались до такого уровня вульгарности. Конечно, в них проливается кровь, причем часто проливается свободно, но одновременно всегда присутствуют такие черты, отличающие их от низкопробной литературы, как фантазия, поэтичность образов и окружающих пейзажей. Все это отличает указанные произведения от бульварного романа и возвышает до уровня поэтической трагедии.

Что можно сказать в заключение? Почему все-таки подобные незамысловатые истории нельзя предать забвению? Они занимают пусть небольшое, но свое законное место в истории развития человеческого разума. Они являются проявлением, в простейших формах, литературных или поэтических порывов, и ничто созданное человеческим разумом и выдержавшее проверку временем, я уверен, не должно быть забыто. Приведем пример из другой области. Антропологи утверждают, что миллионы лет назад в пещере жил дикарь. Он обитал в унылой северной стране среди поросших лесом гор. Он был силен и сметлив. Чтобы обеспечить себя, жену и детей едой, он охотился на диких животных. Нам немногое известно о нем. Но мы точно знаем, что в один прекрасный день ему почему-то пришло в голову сделать рисунок на стене своей пещеры, запечатлеть нечто произведшее на него неизгладимое впечатление. И он создал небольшое изображение оленя, тщательно скопировав очертания его туловища и ветвистые рога. Этого человека, читатель, мы называем человеком палеолита. Его рисунки стали началом истинного искусства. Они сохраняются и продолжают интересовать нас и сегодня, поскольку стали результатом первых, еще робких движений в душе человека двух страстей – Любви к Красоте и Жажды Славы. Контакт с природой делает весь мир одной семьей. Огромное число прошедших веков не мешает нам почувствовать то же, что чувствовал этот первобытный художник. А то, что чувствовал он, в другое время и в другом месте чувствовали и рассказчики из числа шотландских крестьян. Искусство – это не только предметы, выставляемые в музеях, и шотландский крестьянин показал, что чувствует его настолько остро, по крайней мере искусство устного рассказа, насколько позволили развитие и образ жизни.

Джордж Дуглас

P. S. Суть этого предисловия была изложена на лекции в Королевском обществе 29 января 1892 года.

Три зеленых человечка из Глен-Невиса

1

– Говорить больше не о чем; в доме осталась только одна буханка хлеба да еще одна монетка в полпенни, – сказала вдова из Ранноха своим троим сыновьям Дональду, Дугласу и Дункану. – Поэтому вам придется отправиться на поиски счастья, и, если вы его найдете, не забудьте о своей старой матери. Она долгие годы старалась делать для вас все, что было в ее силах.

Дональд, Дуглас и Дункан понимали, что мать права и им следует немедленно отправиться в путь, чтобы вернуться, когда судьба позволит им.

Вдова из Ранноха разделила буханку на четыре части, положила по одной в котомку каждого и оставила одну для себя. Затем она благословила юношей, и они отправились в путь.

Они обратили свои лица к западу, где лежал великий океан. Они надеялись, что сумеют найти там корабль, который отвезет их на юг. Там на далеких землях блестящее золото лежало прямо на земле и ожидало, чтобы его подняли. Они не хотели идти на восток, где все были так же бедны, как и они. Мальчики это хорошо знали.

Они шли по болоту, и Дональд пел песню, чтобы развеселить Дугласа и Дункана, а когда он устал, Дуглас стал рассказывать историю, чтобы для Дональда и Дункана время прошло незаметно. Когда же история подошла к концу, Дункан уже совсем было приготовился развлекать братьев. Но неожиданно он остановился, схватил их за руки и, подталкивая перед собой к торфяной яме, шепотом попросил спрятаться и не произносить ни слова, ни звука.

– Ведите себя тихо, – сказал он, – я вижу ведьму Бен-э-Брека! Она идет в нашу сторону!

И это действительно была она. Ведьма неторопливо шла по болоту прямо к ним, помахивая своей волшебной палочкой. Когда она шла по воде, вокруг взлетали брызги коричневой пены, когда она перебиралась через торфяник, в стороны отлетали куски дерна и торфа, когда она шествовала по сухой дороге, вокруг нее вились облака пыли, словно сопровождающий ее дух.

Она прошла мимо мальчиков, не подозревая, что совсем рядом затаились человеческие существа. Ведь ребята, вы можете быть уверены, лежали очень тихо и не шевелились до тех пор, пока последние облака пыли не скрылись за склонами Черных гор.

– Это наш шанс, – сказал Дункан, самый младший из братьев. – Старая птица вышла на охоту. Давайте опустошим ее гнездо.

– Но это же будет воровство! – воскликнул Дональд.

– Воровство? – сказал Дункан. – Да, но воровство украденного. Ты же не знаешь, может быть, мы найдем у нее и наши вещи. Но даже если это не наши вещи, ей они уж точно не принадлежат.

Дункан считался в семье самым умным, и с ним никогда не спорили, хотя он и был младшим. И мальчики молча отправились в Бен-э-Брек.

Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до вершины высокого холма, где находилось жилище ведьмы и где до сих пор сохранился ее колодец. Они хотели как можно скорее покончить с делом, ни в коем случае не дожидаясь возвращения хозяйки. Храбрые юноши имели решительные сердца, а небольшой страх, как говорится в пословице, прибавил им по одному пальцу на каждой ноге.

Наверху в хижине было все спокойно. Судя по всему, ведьма отправилась в долгое путешествие. Дверь была заперта, и над трубой не поднимался дымок.

Они вошли в дом, сняв с крыши покрывающий ее дерн. Но внутри не оказалось ничего достойного внимания. Наверняка ведьма хранила все свои ценные вещи не в этом доме.

– Теперь нам надо поискать вокруг, – сказал Дункан, – но прежде я должен провести кое-какую подготовку на случай ее неожиданного возвращения. Я знаю уловки, которые помогут задержать ведьму, даже если она скоро вернется. Просто делайте, как я скажу, и все будет хорошо.

Старшие братья, как обычно, согласились. Как я вам уже говорил, они никогда не осмеливались противоречить Дункану и свято верили в его ум.

– Дональд, полезай на крышу и внимательно осмотри местность на северо-востоке. Дай сигнал, если увидишь, что кто-то приближается. А ты, Дуглас, смотри на юго-запад и делай то же самое.

Братья сделали так, как им сказали.

Хижина ведьмы была построена над колодцем, попасть к которому можно было через проделанный в полу люк, висевший на железных петлях. Увидев это, Дункан своим кинжалом ослабил петли и убедился, что даже совсем небольшого дополнительного веса будет достаточно, чтобы отправить люк и того, кто на нем находится, в воду. Потом он поставил на люк стул ведьмы, к ножке которого привязал прочную веревку. Другой ее конец он набросил на большой железный противень, стоящий в углу. Затем он придвинул стол к стулу и положил на стол большой котел, а также нож и вилку, как будто бесенята приготовили трапезу для своей хозяйки. Потом он набрал дюжину больших камней и сложил их у стены, чтобы были под рукой, если потребуется.

Едва он закончил свои приготовления, как громкий вопль Дугласа предупредил его, что ведьма возвращается, причем очень спешит. Она быстро приближалась со стороны Черных гор. Когда она шла по воде, вокруг взлетали брызги коричневой пены, когда она перебиралась через торфяник, в стороны отлетали куски дерна и торфа, когда она шествовала по сухой дороге, вокруг нее вились облака пыли, словно сопровождающий ее дух.

– Быстрее! – закричал Дункан. – Забирайтесь в дом, полезайте в большой котел, стоящий на столе, украсьте головы капустными листьями, закройте глаза, не двигайтесь и не произносите ни слова, тогда все будет хорошо.

Дональд и Дуглас сделали так, как им велел младший брат. Они пробрались в дом через дыру в крыше, прыгнули на стол, забрались в котел, украсили головы капустными листьями и закрыли глаза. А Дункан спрятался за противнем в углу и сжал в руке веревку.

Братья молча ждали, что будет дальше.

Долго ждать им не пришлось. Очень скоро ведьма оказалась у двери, которая распахнулась от прикосновения ее волшебной палочки. На пороге показалась ужасная ведьма. Ее длинный уродливый нос шевелился, с шумом втягивая воздух. Она издалека учуяла запах еды, но не могла понять, откуда он идет.

– Ха-ха! – в восторге крикнула она. – Так это мои бесенята постарались! Вот молодцы, ребята! Это здорово! – И она, отбросив в сторону свою волшебную палочку, взяла нож и вилку и села на стул, стоящий у стола, чтобы насладиться неожиданным ужином.

Но время ужина для нее, как оказалось, еще не наступило. Когда она опускалась на стул, Дункан изо всех сил дернул за веревку, стул вылетел из-под ведьмы, и она со всего размаху грохнулась на люк в полу. Понятно, что люк сорвался и ведьма вместе с ним полетела в холодную воду колодца.

– Быстрее! – воскликнул Дункан.

Братья спрыгнули со стола, схватили камни, которые Дункан сложил у стены, и стали бросать их на голову ведьмы. Когда же это было сделано, они перевернули стол, накрыли им дыру в полу и навалили сверху все, что смогли достать. В доме не осталось ничего, что они могли бы поднять или сдвинуть. Затем они уселись на груду вещей, которую сами же и набросали, и вытерли вспотевшие лица – работа оказалась нелегкой.

– Нет! Не смей! – закричал Дункан и бросился к волшебной палочке, которая, извиваясь, как змея, ползла к двери. Но зловредная палка не далась ему в руки и, скользнув за порог, скрылась в зарослях высокой травы и вереска, которыми была покрыта вершина холма.

Из колодца не доносилось ни звука, и братья сделали вывод, что со старой ведьмой покончено. Дункан сказал, что, по его мнению, теперь можно не спеша осмотреть все вокруг. Авось да найдется что-нибудь ценное.

Дональд приступил к поискам на северном склоне холма, Дуглас – на южном склоне, а Дункан – на восточном. Идти на западный склон смысла не было, потому что не было и самого склона – у самой вершины начинался крутой обрыв, идущий до самого подножия холма. Искать там – пустая трата времени.

На севере, куда пошел Дональд, находилось то, что можно было бы назвать садом, если бы кто-то решил дать такое название столь обширной коллекции сорняков. Дональд долго бродил по склону вверх и вниз, но не увидел ничего представляющего хотя бы малейшую ценность для него или для кого-то еще. Он даже почувствовал досаду, потому что получалось, что все их усилия были напрасными.

Он совсем уже собрался отказаться от поисков, когда заметил очень красивый цветок, росший у большого камня в дальнем конце сада. Дональд решил, что подойдет, чтобы как следует рассмотреть чудесное растение вблизи, прежде чем вернется к братьям и расскажет о неудаче своих поисков. Цветок был действительно прелестным. Его ярко-желтая головка горделиво покачивалась на прочном стебле, поднимавшемся из зарослей крупных зеленых листьев. Дональд определенно никогда раньше не видел такой красоты. Он остановился, любуясь неведомой диковинкой.

– Интересно, что это за растение? – вслух проговорил Дональд.

– Я растение-гром, – ответил цветок.

– Что? – удивился Дональд.

– Растение-гром, – повторил цветок.

– И что же это такое? – не понял Дональд.