Гроздья гнева

МЯСОТеперь, после прочтения, хочу создать подборку: "Книги, чуть было не отвратившие меня от чтения".
Да. Даже так.Нет, вот вы мне скажите: а ГОЛОД американцы себе вообще без мяса не представляют?
Потому, что эту книгу следовало назвать "Мясо".Герои страдают от одной мысли что не будет мяса мяса мяса, мечтают о мясе мясе мясе, на заработанные деньги покупают мясо мясо мясо. А больше между ними почти ничего и не происходит. Ах, да! - еще то, что они называют "поблудить" (но по большому счету, это ведь тоже мясо).Боже, какие несчастные! Как их жа-а-алко... Им хватает заработка только на мясо с картошкой (ежедневное меню), кофе, бензин, запчасти и коммунальные платежи (будем считать плату за стоянку коммуналкой). Что-то мне это напоминает... кажется... Россию.
Полстраны живет так сейчас, а как мы жили до... После всех наших книг, даже тех, на которые я тут писала рецензии, после всех наших реалий что-то не жалеется мне американцев. И можете кидать в меня гнилыми помидорами.Книга безусловно относится к классике жанра.
Но я - вот беда! - не люблю жанр "полит-агиток".
О, да! Утверждаются американские ценности: свобода, право на труд, умение держать спину, деньги и мясо мясо мясо. Но слишком много пафоса. Слишком.А мне на протяжении всего чтения почему-то представлялись зеленые человечки, со слезами радости на глазах поедающие гамбургер под громкие звуки американского гимна и постигшие, наконец, истинные ценности в жизни.
"Амеееерика...Амееерика...!"Прочитано в рамках мини-флэшмоб-лотереи "Дайте две!"

Ведь мы… мы будем жить, когда от всех этих людей и следа не останется. Мы народ, Том, мы живые. Нас не уничтожишь. Мы народ – мы живем и живем.
"Гроздья гнева" я читала полгода. Наивная я после прочтения Зима тревоги нашей полагала, что Стейнбека читать непросто, но не так уж сложно. Наивная я. "Гроздья гнева" - масштабное полотно, полное погружение во времена, которых словно не было, полгода чтения на русском и на английском. Для меня до сих пор загадка, как школьники в США проходят это произведение по программе, как у них хватает мозга все до конца разобрать, проанализировать и понять. Хотя они наверное так же не понимают, как мы можем читать в школе "Войну и мир" Льва Толстого, ну да ладно.Было безумно тяжело читать не столько из-за поднятой темы, от которой я оказалась достаточно далека и не дока, сколько из-за стиля повествования. Тяжело из-за тут и там проскакивающих деталей и эпизодов, от которых скручивает внутри. "Гроздья гнева" - история паломничества целого народа, который в один миг потерял столь важное - землю, корни, смысл существования. Они бредут в поисках работы, нового места, своеобразной мечты - но ждет их только презрение, пустота и очередные грезы. Каждый персонаж, появившийся на страницах романа хотя бы на пару мгновений - это целая мини-история, своя дорога. Все вместе они создают неповторимую галерею образов, по которым и складывается общая картина происходящего в те времена, весь пласт идей, которые хотел донести до читателя автор. Кто-то бежит, кто-то умирает, кто-то бунтует и ищет свой путь, кто-то предает, а кто-то спасает - все это на слишком высокой ноте психологизма, которая не дает читать роман кроме как неспешно и с перерывами.Стейнбек провел прилично времени среди тех, о ком он пишет. И он умеет показать самое страшное - отношение человека к человеку, презрение превосходства фермеров-полицейских-управляющих над беглецами, от которого перекашивает. Но помимо кошмаров и темноты автор не забывает напоминать и поучать о самом важном - о семье. Эта единая душа, свет, который освещает и согревает изнутри. Человек без семьи ничто, нельзя рушить семью и расшатывать ее устои. "Одиночка неспособен выжить", - ядом впиваются в мою душу спрятанные между строк увещевания Стейнбека. Я боюсь этих слов, ведь слишком часто я сама становлюсь одиночкой, боюсь и тут же бегу к семье проверить как они и что они. Потому что кровь, потому что семья. Именно она основа всего. Последние корни, которые никто не должен терять раньше срока.Страшная картина прошлого, и самое страшное в ней то, как беззаветно и искренне верят все эти люди в то, что впереди их ждет лучшая жизнь. Что все у них наладится, и все будет хорошо. Они не отказываются верить даже в моменты самого громкого отчаяния, когда уже совсем не остается света, а все вокруг не считают тебя человеком. Это история того, как все разделилось до и после, история блуждания в поисках новой жизни со старой участью. Голод, смерть, дорога в никуда, издевательства, бегство, зло, костер и обед после работы. Все это - и тревожное предчувствие беды и волны ненависти. Ведь дозревают семена гнева. И недалек день, когда они прорастут на благодатной почве. Как итог - одна из самых сложных из прочитанных мною книг, в которой умудрилось уместиться столько всего о человеке, сколько никогда не могло бы уместиться об эпохе Великой Депрессии и сопутствующем. Отчаяние в этой книге можно осязать как сухой ветер, что бьет по лицу. Столько отчаяния и беспросветности, что можно задохнуться, но Стейнбеку удалось невозможное - поселить в этом романе светлое чувство надежды на лучшее. И пусть открытый финал, и пусть нам не дано узнать, что же случится дальше, но хочется верить, что впереди только хорошее, несмотря на все потери, все сломанные судьбы и невзгоды. Что впереди на пути наконец-то они найдут то, что так давно искали.

Стейнбек жил в лагере калифорнийских сезонников, после чего у него появился замысел этой книги, в 1936 году, так что мир, предстающий перед глазами читателя, это последний этап, растянувшейся на десятилетие, Великой депрессии.Автор показывает мытарства обычной фермерской семьи, попавшей под каток рушащейся экономики. Удар по сельскому хозяйству был особенно сильным, цены на сельхозпродукты упали на 60%. Правительство бросилось "спасать" фермеров - создавать аграрные банки, которые предоставляли ссуды на "льготных условиях". Чем заканчивалась такая помощь Стейнбек описал: в конец разоренных фермеров просто сгоняли с их земли.Да, шел объективный исторический процесс: ликвидировалось мелкое земледелие, а на смену ему приходили огромные аграрные производственные комплексы. И это был неизбежный процесс - технический прогресс пришел в деревню.Причем, это происходило и в капиталистическом мире, и в социалистическом. Уничтожение старой аграрной системы и создание колхозов шло полным ходом в СССР ровно в те же годы. Экономические причины были разными, но результат был схожим. Про трагедию наших крестьян написано немало, конечно, по мнению большинства либеральных авторов, виноват исключительно Сталин и советская власть. А кто же виноват в трагедии американского мелкого фермерства?Стейнбек дает четкий ответ – виновата система. Система, основанная исключительно на экономической выгоде, система порождающая кризис человечности.Его роман – призыв к борьбе. Недаром он был неоднократно запрещен в разных штатах США. Само название восходит к Библии, ведь дословный перевод будет звучать как «виноград гнева» (или ярости), а из винограда делают вино.В Откровении Иоанна Богослова сказано: «тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем».Ярость возмездия за творимое адресована правящему классу. Стейнбек не прозрачно призывает неимущий обездоленный элемент общества к единению и организации, к борьбе за свои права, к изменению существующей системы. И путь, который он предлагает, и который должен ввергнуть «хозяев жизни» в огонь и серу – это не увещевания, а настоящее революционное противостояние.Глобальный кризис общества вызывает неизбежный кризис религиозных взглядов. Показателен образ бывшего проповедника Кейси, человека, остро чувствующего правду жизни, отстаивающего человеческое начало в отношениях между людьми. Он становится носителем новой истины и оказывается в роли вожака бастующих. Правда божья на стороне угнетенных – говорит автор.Кризис религии неизбежно сказывается на кризисе семейных и чисто человеческих ценностей. Судьба семьи Джоудов иллюстрация крушения американской патриархальности: постепенный развал и разброд, наконец, приятие женщиной на себя роли главы семьи. И все труднее в складывающихся условиях просто оставаться человеком, не теряя достоинства и не превращаясь в морального монстра.«Что-то будет» - утверждает Стейнбек, но что конкретно он сказать не может, да и никто, наверное, не смог бы. Но он верно почувствовал назревание чего-то глобального. Американскую экономику и американскую систему спасет Вторая мировая война. Год её начала – 1939 – год официального конца Великой депрессии, дальше будет только лучше – мировое господство, ограбление всего мира за счет снабжения его долларом и раздувания собственного национального долга.Теперь можно и «Гроздья гнева» реабилитировать и посокрушаться над тем как оно тогда было, ведь Стейнбек в результате оказался не прав – революции не случилось.Да, надо признать, американские политиканы смогли преодолеть эту кризисную точку за счет подвернувшейся мировой бойни и гениального в своей циничности принципа: «если будет побеждать Сталин – поможем Гитлеру, если Гитлер – поможем Сталину», само собой, не за бесплатно.А роман очень сильный, конечно, не без недостатков, о которых уважаемые рецензенты подробно написали в некоторых своих творениях. Мне же откровенно не понравилась последняя сцена – кормление грудью умирающего от голода, оно понятно, автор хотел показать, что человеческое сострадание превыше экономического бесчувствия, но как-то перебрал тут Стейнбек со спецэффектами.

Не каждому даже великому автору выпадает честь не просто абстрактно волновать умы и сердца людей, а сподвигнуть их на решительные действия, серьёзно изменяющие реальность вокруг. "Гроздья гнева" со своей задачей справились превосходно — напитали соком и силой эти самые гроздья в рядах американских трудяг, так что не сорвать их стало невозможно.А началось всё с того, что Джон Стейнбек решил съездить на сбор урожая, посмотреть, как там работается простому люду, и черкнуть по этому поводу репортаж. То, что он увидел на полях и в рабочих лагерях, не могло уместиться ни в одну газетную статью, поэтому он написал упитанный пятисостраничный роман... И всё равно кажется, что он сказал далеко не всё, потому что жизнь человеческую просто так в рамки печатного текста не запихнёшь, а уж если это жизнь целого поколения, нескольких тысяч людей — хорошо, если удастся выразить хотя бы кусочек. Перед нами своеобразная семейная сага, но семья Джоудов — очень необычная. Они представляют собой не конкретных персонажей (хотя личное обаяние есть у каждого), а собирательный образ семьи фермеров-арендаторов из центральной части США. Каждый персонаж не только отдельная личность, но и набросок какого-то определённого типа людей, характерного для того времени. Мать — стержень, который держит эту семью прямо и устойчиво. Если надо, она и ведром приложит или домкратом, слезу не пустит, руки не опустит, накормит и обогреет. Отец — упрямая движущая сила, работяга до мозга костей. Отсидевший сынок, который отсидел "потому что так получилось" и не раскаивается. Проповедник, который стал читать совсем иные проповеди под конец. Роза Сарона, фея не от мира сего, её муж Конни, который мастак трепать языком, а больше ни на что не годен. Отличные образы бабушки и дедка, который хорохорится и ерепенится, а оторвавшись от родной земли — теряет себя. Чтобы понять трагедию этих людей, надо понять, в чём причина их трагедии. Фермеры-частники в США редко владеют собственной землёй, она принадлежит крупным собственникам, которые сами землю не обрабатывают, а только получают деньги с арендаторов. Но живут на этой земле они поколениями. семьями, так что земля становится действительно своя, родная. И вот в неурожайный год они не могут платить арендную плату, и владельцы земли вышвыривают фермеров силой, ломая дома тракторами и запахивая поля. Что делать человеку, чья жизнь от рождения протекала на этом клочке земли? Продать всё, что можно, и всей семьёй двинуться на поиски лучшей жизни. Что самое страшное, нет никакого конкретного злодея, которого можно обвинить в своих несчастьях и пристукнуть лопатой. Трактористы, уродующие поля и дома, только наёмники. Они получают приказы от менеджеров, а те — от безликого механизма банка, у которого нет лица или человеческого воплощения, тот же бездушный трактор, только в иных сферах. Перед фермерами брезжит надежда — листовки о том, что на плодородных землях калифорнии можно заработать на сборе урожая. Работа это сезонная, поэтому на неё нужно единовременно много народа. Вот только желающих ещё больше, чем требуется, поэтому такие же бездушные, как банк, капиталисты наживаются на людях в нужде, как могут. Какая знакомая ситуация... Перекупщики выжимают каждый цент и обдуривают на каждом шагу (и тут сразу аналогия с войной и людьми вроде мамаши Кураж, которые умудряются заработать на человеческом горе. Чем это не та же самая война, только классовая?), работодатели снижают зарплату до безобразия, а куда ты денешься, ведь вариантов у тебя всё равно нет. Либо работай за унизительные гроши, либо сиди вообще без работы. А откажешься — вместо тебя будут работать другие отчаявшиеся. Неудивительно, что "Гроздья гнева" так любили в СССР. Автор не поддерживает тех, кого называли красными, но идеальные идеи коммунизма преподносит как спасение для этих людей. Фермеры объединяются в настоящие кланы, огромные семьи, каждый помогает, чем может. А общая огромная семья близка к коммунистическим идеалам. И немудрено, что в такой "общественной семье" зреют пресловутые гроздья гнева. Если бы простые фермеры видели конкретного человека, который даёт простаивать плодородной земле и заращивает её бурьяном, поливает урожай апельсинов керосином, только потому что его невыгодно продавать, когда рядом дети пухнут с голоду... Но нет такого конкретного человека, не на кого излить свой гнев, и он копится и нагнетается. А если копится, значит, когда-нибудь да рванёт.Очень удивило мнение, что "Джоуды совсем обнаглели, мяса требуют, вот у нас в 45-м о мясе не мечтали, в 90-х тоже". При чём здесь ситуация в нашей стране вообще? А в Африке дети голодают, что же теперь — никому мяса не есть. Как вообще связаны девяностые в РФ с произведением Стейнбека? Фермер, вкалывающий от зари до зари в поле, даже на картошке долго не протянет. Тяжёлая физическая работа требует усиленного питания. Кстати, не только о мясе мечтают Джоуды. Консервированные бобы для фермеров того времени — не меньшая ценность, просто удобно делать из одного конкретного продукта, а не из целого разрозненного ряда. Для Джоудов символом благополучия стал маленький кусочек той самой американской мечты — фиг с ней, с машиной, с заборчиком и даже с землёй. Дайте хотя бы курочку или кусочек мяса в кастрюле каждый день. Ведь они не за просто так этот кусочек мяса требуют, они зарабатывают его тяжёлым трудом.Манера повествования очень необычная. Главы, рассказывающие о семье Джоудов, перемежаются публицистическими зарисовками в разных жанрах. Читать их не менее интересно, чем само повествование — каждый отрывок достоин быть опубликован отдельно, некоторые сатирические моменты бьют наотмашь. Сильное, очень сильное произведение. До зубовного скрежета горько читать, как разбиваются мечты людей о тёплой Калифорнии со сладкими персиками и лёгкой работой.

О Стейнбеке я долгие годы не могла думать без содрогания, так как мне сразу вспоминалось, как наша преподавательница по стилистике на филфаке мучала нас его "На восток от Эдема", который мы, филолухи, называли "истофиден". Мало того, что мы читали его в оригинале (несколько страниц и наступал крепкий здоровый сон), так еще на каждой паре мы разбирали каждый долбаный абзац с точки зрения стилистики и искали там (ну точнее, в конечном итоге находила сама преподавательница, а мы исполняли роль массовки в стиле "а я кивал") все стилистические приемы (а их филологи придумали очень много). И да, простите меня, Алла Юрьевна, я их уже не помню абсолютно. Вот и представьте себе, 3 пары подряд (1 пара стилистики и 2 пары ПУПР вы сидите и занимаетесь вот такими вот изысканиями, про перемены речь не шла, их наша АЮ не замечала в принципе, так что уже к середине второй пары мы готовы были пришибить и самого Стейнбека и всех филологов мира, так как нам хотелось не искать метафоры, аллюзии и еще тыщу штук стилистических приемов, а выпить кофе и покурить).
Так что, другой знаменитый роман Стейнбека "Гроздья гнева", которые опять же входили в программу по зарубежке меня не могли заставить читать не за какие коврижки, а само имя Стейнбека у меня еще долгие годы вызывало... Впрочем, об этом я уже говорила.
Но вот теперь я могу позволить себе наконец прочитать Стейнбека не по принуждению, а по своей воле (ну и пинок в игре мне дали, чо уж там скрывать). И что я имею вам сказать: отличный роман, картина жизни американских фермеров 30-х годов 20-го века, которые вынуждены покинуть нажитое место и отправиться в манящую Калифорнию. Калифорния... Сейчас у большинства ассоциации вполне радужные, это такое солнечное место - солнце круглый год, пальмы, кабриолеты, голливуд, количество красивых людей на метр квадратный площади зашкаливает. Ага, щас... Узкая полоска побережья у моря и остальная Калифорния - это две больших разницы, ну это как узкая полоска ЮБК вовсе не равняется основной степной засушливой территории Крыма. Чтобы Калифорния стала такой как она есть сейчас, тот самый каждый метр умастили пОтом тысяч таких фермеров, которых описывает Стейнбек. И туда и туда надо дать воду, и каждый божий день трудиться, чтобы засушливая земля давала урожай и кормила и тех кто на ней работает, и остальных, кто в итоге получит на свой стол калифорнийские овощи и фрукты.
Я не буду описывать сюжет романа, это бесполезно, эту книгу надо просто брать и читать.
Кстати, просмотрев рецензии на ЛЛ была, мягко говоря удивлена самой верхней рецензией с множеством плюсов, где роман упрекают в том, что там герои хотят мяса. Угу, негодяи какие. Зажрались совсем. Аргументация в стиле: "А вот мы в то время... А вот мы в 90-е". Мне это напоминает риторику советских времен: "Как, ты не можешь прийти на субботник потому что у тебя ребенок заболел? А ты знаешь, что в Эфиопии дети голодают?". Ну и тут полагается сразу провалиться на месте от стыда. Да, герои хотят мяса, которое для тяжело физически работающих людей - источник энергии, и не вижу тут никаких причин тыкать американцам, что дескать, это все фигня, а вот вы бы на нас посмотрели! И ничо, молчим!
Ну и так еще, чтобы не быть голословным, вот вам отрывок из потрясающих воспоминаний Евфросинии Керсновской описывающий примерно тот же временной период в СССР (+ несколько лет). Кстати, гуманистическое советское правительство очень заботилось о своих гражданах, в отличие от всяких там бездуховных американцев, вот например Евфросинию Керсновскую раскулачили, выселили из дома, а потом решили, что ей, как и тысячам других граждан "освобожденных" в 1940 г. земель Бессарабии будет гораздо лучше в благодатном сибирском климате. И довезем бесплатно в товарняке, и работой на лесоповале обеспечим, во какой гуманизм, не надо там репу чесать куда ехать и как туда добраться. Ну так вот, сцена с собрания:
Среди лесорубов лучше всех справлялся с работой Вася Пушкарский — местный, и притом вольный. Вот на него-то Хохрин и рекомендовал нам равняться.
Пушкарский как стахановец пользовался огромными преимуществами: он получал и хлеб и суп вне очереди, имел право покупать две и даже три порции супа и второе блюдо — что-нибудь мясное, из конины. Хохрин был вполне уверен в том, что Пушкарский достаточно подготовлен, чтобы преданно вторить ему, Хохрину. Этим объясняется то, что он предложил Пушкарскому выступить с трибуны. Тот замялся, бормоча:
— Димитрий Алексеевич, я не умею… Да и сказать нечего.
— Иди, иди, Пушкарский! Поделись своим опытом, пусть и они знают, чего можно добиться при желании.
— Да ничего я им не могу посоветовать! Они ведь сами охотно…
— А я говорю: ты можешь и должен поделиться своим опытом! Не рассуждай, а рассказывай!
Пушкарский неохотно взошел на трибуну. С минуту стоял он, растерянный и удрученный. Но затем вдруг встряхнулся и заговорил:
— Вы хотите знать, почему я выполняю норму, а они нет? Так вот. Осенью я заколол быка. У меня есть мясо. Я иду на работу сытый. И с собой беру кусок мяса. У меня нет детей, нет и стариков дома. Жена работает со мной. И мы сыты… И все же вечером, кончая работу, я едва на ногах стою. Шатает меня, ровно ветром, аж руками за деревья хватаюсь…
Тут он махнул рукой и сошел с трибуны.
В зале царило гробовое молчание.
Больше стахановцем он не был. Стахановцем назначили, именно назначили, Васю Тимошенко.Выделение в тексте мое. Что мы там видим, о чем думают советские граждане? О нем самом, о мясе. Комментарии тут излишни.
А книга действительно великая, думаю, я ее еще перечитаю не раз.