Укрощение огня

Гай слез с врачевательницы и посмотрел на нее.

– Ну что, теперь перережем ей горло? – спросил он. – Мы всегда так поступаем с андроидами.

– Нет, ответил Дионис и потер царапину на щеке. – Но в наказание за то, что она сама не хотела платить нам дань, снимите с нее непромокаемую куртку и штаны. – Он рассмеялся. – Пусть живет. – И он ткнул Данаю ногой в бок. – Живи. И расскажи своему любовнику, что мы с тобой сделали. Передай ему, что придем и за ним. Не сегодня, не завтра, но очень скоро. И тогда мы закончим свою работу. – Он махнул своим товарищам и направился через мост на юг. – Там, откуда она пришла, есть еще женщины.

Даная перевернулась на бок и прикрыла лицо руками. Она не смотрела в сторону уходящих бандитов. Плакать она не будет. Нет, она не доставит им такого удовольствия. Даная вообще не проявляла никаких эмоций и понимала, что им это не понравилось. Это было единственное, что она могла сделать. И сейчас она тоже будет держать себя в руках.

Женщина выждала, пока негодяи не скрылись из виду, и только тогда поднялась на ноги и огляделась. Как ей хотелось стащить с себя всю эту одежду, сжечь ее, выбросить. Но без одежды в такой холод, в такую сырость нельзя. Она подошла к ручью, прополоскала рот, сплюнула, потрогала качающийся зуб. Дионис пытался добиться от нее ответной реакции, но получил лишь царапину (ей чудом удалось высвободить одну руку). Теперь на теле у нее много синяков и ссадин; в боку сильно болит, может, сломано ребро.

Наконец она села на мосту и сидела так, пока не услышала чьи-то шаги по дороге. Она испугалась, что кто-то из бандитов вернулся, чтобы продолжить издевательства, и собиралась броситься бежать. Но это был лишь Герцер, в руках он держал деревце, на корнях которого все еще висел ком земли:

Герцер взглянул на Данаю и упал на колени, опустил голову и обнял не нужное теперь деревце.

– Извини меня, – прошептал он.

– Герцер…

– Извини, я ничего не мог сделать, они бы убили меня и…

– Герцер! – выкрикнула она. – У меня нет времени на твои страдания, черт бы тебя побрал. Я соврала им насчет Рейчел. Она на дороге. Мы должны найти ее и увести, пока они до нее не добрались.

– Рейчел? – Герцер поднялся на ноги.

– Тише. Говори тише, – процедила она сквозь зубы.

– Я… – Он стянул с плеч плащ и протянул его Данае: – Тебе он больше понадобится. Да, надо выбираться отсюда.

– Еще поговорим об этом. – Даная держала плащ на вытянутой руке. – Иди вперед.

– Вперед…

– Сейчас мне противно быть рядом с любым мужчиной, – презрительно бросила она. – Ничего личного.

– Хорошо, – ответил он и прошел вперед.

– И еще, Герцер.

– Да?

– Когда найдем Рейчел, мы не будем ей говорить, что ты был с теми людьми, которые напали на меня. Понятно?

– Я… о'кей. Нет, я не понимаю.

– Я так много сделала, чтобы спасти твою жизнь, – горько промолвила она. – Я не хочу, чтобы Эдмунд тебя убил. Или Рейчел.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Рейчел пришла в ярость.

– Я их убью! – рычала она.

– Попробуй, и с тобой произойдет то же самое. – Данаю била дрожь. Плащ Герцера был очень кстати, но и его не хватало, чтобы согреться. Без непромокаемой одежды в лесу приходилось туго. К тому же она еще не оправилась после страшного шока. – Я рассказала все это тебе не для того, чтобы и тебя изнасиловали. Брось свои штучки.

Азур весь промок и начинал сердиться. Он обошел Данаю, принюхался и завыл, потом обнюхал Герцера и готов был уже укусить его, но передумал и отправился в лес, продолжая ко всему принюхиваться.

– Рейчел, ты ничего не можешь сделать, – бесстрастно проговорил Герцер.

– Ты можешь заткнуться, Герцер Геррик, – бросила ему Рейчел. – Где, черт побери, был в это время ты? А?

– Сейчас уже поздно рассуждать, – прошептала Даная. – Оставь его, Рейчел. Надо двигаться вперед.

– А как же силки? – спросила Рейчел. – Без еды нам не прожить. В конце концов, мы обязаны кормить хотя бы Азура.

– Денек-другой он потерпит, – уставшим голосом произнесла Даная. – Если пойдем быстро, то за день доберемся до дороги. А там есть поселения, найдем какую-нибудь еду.

– Как далеко ты прошла по дороге? – спросил Герцер.

– Около километра, – ответила Рейчел. – На дороге грязи по колено. Мама, я не уверена, что ты сможешь пройти.

– Я пройду. – Даная поднялась на ноги. – И дойду до конца. Но я точно не собираюсь сидеть тут и ждать Мак-Кейнока с его бандитами, я вовсе не хочу снова попасть в их лапы. Пошли.

– Боже, надеюсь, что папа все еще на Вороньей Мельнице, – сказала Рейчел и подобрала свои пожитки.

– Он там, – ответила Даная. – Я же надеюсь, что он забудет все, что произошло за последние годы.

– Дом это такое место, которое всегда открыто для человека, независимо от того, когда ему вздумается туда прийти, – спокойно сказал Герцер. Он машинально пошел вперед, взял рюкзак Данаи и перебросил его за спину. – Он будет там. И он будет вас ждать.

– Так-то лучше, – горько заметила Даная.

– Нет, нет, надо сильнее нагреть его, иначе весь день будешь стучать молотом, а результата никакого, – проворчал Эдмунд, взял щипцами кусок металла и снова положил его в огонь.

– Извините, сэр, я думал…

Ученик отступил назад и оглядел группу людей, собравшихся в кузнице. Всего несколько недель тому назад его интересовал только один вопрос – что надеть на следующую вечеринку, а теперь вот он оказался в этой тесной мастерской и вынужден учиться древнему ремеслу, о котором еще на прошлой неделе он и слыхом не слыхивал. Да еще ничего не получается. Это несправедливо.

– Для того чтобы выучиться кузнечному ремеслу, требуются годы, – заявил кузнец; заметив взгляд юноши, он стал мягче, потом кивнул в сторону мехов и подождал, пока ученик не раздул огонь докрасна. – Следи за окраской металла, внимательно наблюдай, какого цвета и сам огонь вокруг металла. Когда металл побелеет, вытаскивай его и только тогда бей молотом. Времени на это не так-то много, поэтому и говорят: «Куй железо, пока горячо». – Говорил он, подчеркивая каждое слово, одновременно вытащил металл из огня, ударами молота сделал его плоским, а потом придал форму. – Это всего лишь мотыга, но именно мотыги вскоре будут кормить нас всех. Во время учебы вы в основном будете делать мотыги, плуги и запасные части к фургонам. – Он снова сунул в огонь наполовину выкованную мотыгу и кивнул в сторону другого такого же нерешительного ученика: – Он попробует еще раз, а ты пока следи за огнем.

Кузнец отступил назад и отер лицо, а ученик тем временем пытался выковать из упрямого металла нужную форму; он старался изо всех сил. Энгус притащил в кузницу множество отходов, и у них теперь было достаточно металла, а вскоре будет и еще больше. Эдмунд отправил Энгусу целый фургон провизии, но расстояние было неблизкое, и приличную часть запасов съедят волы по дороге. Назад фургон прибудет лишь через три-четыре недели.

– А как насчет оружия? – спросил ученик после того, как ему наконец удалось сделать мотыгу. Он поймал-таки правильный ритм ударов молотом, искры летели во все стороны и освещали мрачную кузницу белым светом.

– До оружия тебе еще далеко, сынок, разве что наконечник для копья, он почти то же самое, что и мотыга, только немного другой формы. Но вот мечи и тому подобное, доспехи – эта работа требует опыта. Как только мы добудем все необходимые инструменты и приспособления, кое-кто из вас займется кольчугами. Но пока что важнее научиться хорошо делать сельскохозяйственный инструмент. – Он снова выглянул на улицу и насторожился. – Продолжайте ковать мотыги вот из этого материала, а я скоро вернусь.

Он вышел из жаркой кузницы и в первый момент прикрыл рукой глаза. Словно в искупление за бесконечные дожди небо в последние несколько дней прояснилось, погода стояла теплая, и воздух был наполнен испарениями. Нельзя сказать, что стало намного теплее, воздух был еще очень сырым, дрожь пробирала до костей. Всем хотелось побольше жирной и калорийной пищи, которой как раз и не хватало. Но из-за яркого солнца и влажной дымки в воздухе было трудно разглядеть что-либо на расстоянии, поэтому, чтобы удостовериться, что он не ошибся, Эдмунду пришлось долго и пристально всматриваться в даль. Наконец он издал пронзительный клич и бросился в сторону городка.

– Занятия прерываются примерно на час, – бросил он через плечо. – Постарайтесь, пока меня не будет, не спалить кузницу!

Он хотел взять лошадь, но потом передумал, решив, что на все про все уйдет больше времени, и пустился бегом вниз с холма.