Слабым здесь не место. Охота

Перед ним на дереве висел даже не человек, а его обезображенные останки, где нижняя часть тела до самого живота была обглодана неизвестным зверем. Толстая веревка, продетая под мышками, оплетала тело, разрывая перемороженную плоть. Руки и голова безвольно болтались.

Вид жуткий. Пугающий. Вызывающий отвращение. Однако Балес неведомо как, но отчетливо понимал: увиденное им – это далеко не все. Нутро кричало об опасности.

Парень стал крутиться по сторонам, желая осветить едва ли не весь лес, и наконец понял, что висельник здесь не один. Тела были повсюду, и он – среди них. Единственное живое существо, не считая охотника, окруженное смертью.

Балес обернулся, топчась на месте. Слов Тархельгаса он уже не слышал.

Трупы. Везде одни трупы. Нужно было выбираться отсюда. К каменному кругу.

Джувенил выбрал, как ему показалось, правильное направление и, сам того не подозревая, попытался бежать, но, сделав два нелепых шага, тут же запнулся о чьи-то останки, давно высвободившиеся из плети.

Он упал лицом в снег, выронив факел. Сил подняться не нашлось, и парень стал неуклюже перебирать руками и ползти вперед, пока кто-то или что-то не прижало его с такой мощью, что он полностью увяз в снегу.

Первое желание было продолжать бороться. Сопротивляться, затем бежать. Ровно до тех пор, пока Балес не стал задыхаться.

Охотник не убирал ноги со спины Джувенила. Пришлось дождаться, пока тот успокоится и наконец прекратит барахтаться. Лишь после Тархельгас присел рядом, воткнул факел в снег и перевернул парня.

Балес замахал руками, на что тут же получил пощечину, которая в любой другой ситуации могла и вовсе вырубить его, но сейчас в одно мгновенье привела в чувства.

– Да приди в себя. – Охотник тряханул его, не отпуская до тех пор, пока не увидел в бегающих перепуганных глазах хоть немного осознания. – Это всего лишь трупы.

Он снял с пояса флягу со спиртом и, налив в крышку, дал Джувенилу. Тот трясущимися руками, едва не уронив ее в снег, неумело выпил, разлив половину на себя.

– Откуда. Столько. Тел? – слова давались ему с трудом.

– Да защитят мертвые живых, – охотник в третий раз повторил надпись на камнях, будто для парня это что-то значило. – Истории о нечисти в котлах не просто болтовня, а часть жизни местных.

Пришлось налить еще одну стопку.

– Здешние леса небогаты на всякого рода дичь. А вот монстров, которые досаждали живым, всегда хватало. И что было делать местным, когда всякая нечисть, ведомая голодом, стала нападать на поселения?

– Они скармливали им трупы. – Джувенил опрокинул вторую стопку.

– И так мертвые защитили живых, – охотник неторопливо вел рассказ, будто они находились в очаге, окруженные людьми, а не мертвыми останками и снегом. – Помосты действительно существуют, но такие, чтобы их не занесло и дикий зверь мог спокойно пожирать плоть умерших.

– Словно на пиру.

– Точное сравнение. – Он забрал крышку. – Но помост – дорогое удовольствие. Куда проще подвесить тело и уйти.

Охотник встал, протянув руку, и поднял парня.

– Надобность в похоронах отпала. К тому же здесь это невозможно.

– Сложно копать? – предположил Балес. Ему становилось лучше.

– Поверь, ты будешь вгрызаться руками в промерзший грунт, чтобы предать близкого человека земле. И выкопаешь яму настолько глубокую, что ни одна тварь не выроет его обратно. – Он передал парню затушенный факел, вновь поджигая его. – В котлах нельзя просто так похоронить человека. Нужны бумаги, которые стоят немало металла. Не говоря о работе могильщика.

Джувенил вновь старался осмыслить услышанное, лишь сейчас начиная осознавать, куда его занесло по воле долга. Мысли путались, как никогда раньше.

– Тебе известно хоть что-то о культе зверя?

– Нет.

– Ну да, откуда? Столица никогда не позволит подобному просочиться южнее Рубежной.

– Так что это?

– В следующий раз. Ты готов идти?

– Думаю, да. – Парень осмотрелся. Подвешенные все так же до ужаса леденили и без того перепуганную душонку, но благодаря алкоголю он чувствовал огонек тепла внутри. А история охотника давала пусть и небольшое, но объяснение происходящему вокруг. Ведь пугает лишь неизвестность. – И как мы найдем нужные нам тела?

– Четыре, может, пять трупов. Около луна. Потрошенные. Должны висеть рядом. Не думаю, что местные стали заморачиваться, развешивая их по всему лесу. И едва ли они отошли далеко от каменных врат. Сложно будет пропустить. – Охотник прикинул направление. – Главное, чтобы их не обглодали за это время.

Мысли Балеса сейчас находились в таком беспорядке, что он не задался вопросом, кто же именно мог поживиться мертвыми. Просто последовал за Тархельгасом, стараясь не смотреть по сторонам, но взгляд то и дело выхватывал тени висящих тел.

Их были здесь не десятки. Куда больше. Сотни мертвых людей, подвешенных на деревьях, застывших без всякого движения. Хотя все же порой небольшой порыв ветра, словно нарочно дергал за костлявые ноги или уцелевшие руки, возвращая в них видимость жизни.

Джувенил все никак не мог привыкнуть к подобному виду.

Откуда их столько?

Даже самый жуткий из кошмаров не шел ни в какое сравнение, потому как это было явью. Лес, полный трупов, висящих здесь круглыми зимами. Не гниющих, а застывших в последнем моменте жизни и теперь доживающих век в роли пищи для диких зверей.

Он мечтал не видеть пустых глазниц, оторванных конечностей, оголенных ребер, свисающих до земли окоченелых внутренностей, но лун, как назло, освещал лес так, что Балес различал мельчайшие детали, вплоть до застывшего ужаса на лицах покойников.

А в дикой пляске огней факела тела словно бы безмолвно горели, без боли и агонии, отчего Джувенил, из последних сил сдерживающий себя от очередной попытки бежать, понимал, почему долины именуют котлами.

И все это безумие дополнял медленно падающий снег.

Они миновали еще три, может, четыре тела, висящих настолько близко, что Джувенил ощутил их вонь даже на морозе, а потом едва не задел одну из веревок, удерживающих висельника.

Сейчас он просто умолял Единых богов, чтобы Тархельгас заговорил вновь, разрушив тишину леса, но тот отчего-то молчал. Сам Балес был не в силах выдавить из себя и пары слов.

Потеряв счет времени, подозревая, что прошли часы, он оставил надежду выбраться отсюда, когда охотник остановился, осматривая развешенные перед собой тела. Тархельгас освещал мертвых, ведя немой подсчет. Если это были те, кого они искали, то всю семью расположили на трех деревьях недалеко друг от друга. Их оказалось пятеро. И тварь, кем бы она ни являлась, уже успела поживиться двумя, оставив на месте ног бесформенные куски мяса, оголив белые кости, а тело женщины изорвав наполовину.

– Срезаем тела, – отдал четкий приказ охотник.

– Как вы догадались, что это именно они? – спросил Джувенил, едва им удалось уложить всю семью на снегу. Он старался не думать, каких трудов ему стоило снять двух братьев и стащить в одно место. – Тела изуродованы так, что не поймешь, какие раны нанес человек, а какие – зверь.

– Есть разница. С годами начинаешь ее замечать. Кроме того. – Он достал оторванную ткань, что нашел у очага, приложив к остаткам изорванного платья женщины. Несложный рисунок совпал.

О том, что звери и нечисть не орудуют с такой жестокостью без особых на то причин, он распространяться не стал, а молча склонился над телами.

На сей раз холод был на стороне Тархельгаса. Конечно, в некой степени он уродовал тела, но раны оставались практически неизменными, позволяя с большой вероятностью утверждать, как убили жертву. Женщина, мужчина, двое крепких юношей и подросток.

Сперва задушили, вздернув под потолком, а после нанесли десятки ножевых ран каждому из членов семьи. Глубокие, с рваными краями. Именно это и искал охотник. Хотел своими глазами убедиться в подлинности рассказанного заказчиком из Ямы.

Раны похожи на те, что были на телах убитых в лик, когда пала Крепость Воющего Ущелья. Он слишком хорошо запомнил изувеченные трупы.