Слабым здесь не место. Охота

– Всем заняты слуги, – продолжал он, отражая атаки, лишенные изящества и хитрости. – Я жду, пока тот подрастет, чтобы заняться им лично.

Шатдакул прервал атаки Тархельгаса, плашмя врезав мечом по бедру.

– Ты опять раскрылся. Сколько можно повторять?

– Я учту, – проговорил Тибурон, не обратив внимания на боль.

Юноши разошлись.

Если Тархельгас только заканчивал Ахора Крамего, то Шатдакул уже прошел этот этап становления мужчины, давно считаясь полноправным членом касты Балес. Ему было двадцать семь зим, и, зная, что престола ему не добиться, он не стал дожидаться, пока принцесса Астисия войдет в замужний возраст. Шат слился с девушкой не самого знатного дома и сделал это, руководствуясь чувствами, а не желанием повысить статус касты.

Он особо ничего не терял, так что был волен поступать необдуманно.

Следующая позиция.

На сей раз Шатдакул отнесся к Тархельгасу снисходительно и не стал проверять его защиту сложными пируэтами. Однако тот не смог как следует справиться и с ними. Либо слишком медленно, либо неумело. Он совсем не думал о бое.

Шатдакул сам не понял, почему его так это разозлило. И когда Тархель не воспользовался возможностью контратаковать, сам зажал клинок Тибурона и что было сил врезал кулаком ему в живот.

Юноша выронил меч и упал на колени, ловя ртом воздух.

– Балес! Тибурон! – их действия не остались без внимания одного из мастеров, наблюдавшего за свободным фехтованием. – Вас обучают искусству владения мечом, а не мордобою жителя долин. Ведите себя соответственно.

В тренировочном зале под руководством опытных наставников практиковались десять из двенадцати. Не было лишь Роданга, так как именно они сейчас стояли у власти, и наследника касты Дэрвернир, который готовился принять на себя обязанности отца. На тридцатой зиме в подобных тренировках не было необходимости.

Оставшиеся четыре пары каст никак не отреагировали на произошедшее, зная, чем им грозит заминка, вызванная невинным любопытством.

– Сегодня, ты сражаешься хуже обычного. – Шатдакул протянул ему руку, помогая подняться. – Хотя, казалось, куда бы дальше. Ты и так чуть ли не последний из двенадцати, что касается меча.

– На твою беду, – Тархельгас встал, подобрав клинок, – статус касты не зависит от одного фехтовальщика. Иначе ты был бы вторым.

– Истинные победы одерживаются в одиночку.

– Только они имеют мало общего с мечом и боем. В сражении же тебе все равно понадобится армия. А я всегда могу прикрыться девизом нашего рода.

– Жизнь превыше всего, и вы ее защитники, – проговорил Балес. – В бою слова не помогут, каким бы ни был острым твой язык.

Тархель давно знал Шатдакула, и даже, можно сказать, они с ним дружили. Именно поэтому тот не держал на него зла. Шат пытался обучить его, в то время как он мог думать только об Астисии.

Так что побои были полностью заслужены.

Тренировку следовало продолжить. Тархельгас как раз отдышался.

Они не успели встать в новую позицию, когда двери в зал внезапно отворились. Словно юноша вновь пропустил очередной удар Шатдакула.

К ним явилась королевская стража, состоящая из людей касты Роданга. Десять человек во главе с капитаном. При их появлении звон мечей тут же прекратился. Никто толком не понимал, что происходит.

– Тархельгас касты Тибурон, вам приказано сложить оружие и проследовать за нами, – начал капитан, пересекая зал.

– На каком основании? – он постарался, чтобы вопрос прозвучал со всей твердостью, на какую только был способен.

Кто-то из его поколения уже успел встать подле Тархельгаса, не собираясь отдавать одного из своих, даже королевской страже.

– Покушение на честь принцессы Астисии из дома Бруджаис от касты Роданга.

Стража остановилась, встав полукругом. Руки на эфесах, но мечи все еще в ножнах.

– Запятнать честь принцессы можно разными способами. И словом, и делом, – за спиной раздался голос Шатдакула. – В чем именно обвиняют Тархельгаса, раз за ним отправили одиннадцать человек?

Капитан не считал должным отвечать, однако перед ним стояли будущие главы каст, которые не собирались отдавать Тибурона без боя. В схватке даже тренировочными мечами те могли не просто покалечить, но и унизить всю стражу разом.

– Его обвиняют в прямом покушении на честь принцессы Астисии. Ее плоть, – капитан все же смог подобрать слова, чтобы избежать бессмысленной драки.

– Я этого не делал, – ответил Тархельгас, поймав на себе взгляд наследника касты Сэтигас. Того, кому принцесса предназначалась по праву.

– У нас прямой приказ доставить вас для разбирательства. – Капитан развернул документы дознавательного руководства.

– Для подобных бумаг нужны доказательства.

– Коих предостаточно. Вам лучше пройти с нами и не усугублять ситуацию.

Тархельгас не считал себя виновным, но вот голоса творили что-то непотребное, не позволяя ему сдаться.

– Я ничего вчера с ней не сделал.

Или же сделал?

Он сам не понял, как легко себя выдал.

Капитан шагнул к Тархельгасу. Кто-то из каст отошел от него, не собираясь препятствовать закону и кодексу. Среди них точно был Сэтигас.

– Ее слова – ложь. – Он выставил перед собой клинок, на что стража ответила незамедлительно, обнажив мечи.

Непонятно, на что конкретно рассчитывал Тархельгас. Против всей стражи, оставшись в меньшинстве, да с такими обвинениями в свой адрес.

Может, он наивно полагал, что истина могла защитить его лучше меча?

Так или иначе выяснить это ему не удалось.

Глухой удар, внезапная боль в затылке, и он рухнул на пол.

Последнее, что Тархельгас увидел перед тем, как потерял сознание, был нависший над ним Шатдакул.

Должно быть, шел уже третий лик, как его держали в сырой камере где-то в подвалах дознавателей. Или больше.

Он не мог сказать конкретно, сколько времени провел без сознания, поэтому оставался в полном неведенье, что происходит. К нему никого не пускали, и за исключением старого безмолвного смотрителя, который один раз в лик оставлял у камеры отвратительные помои, Тархельгас не видел ни души.

Он не мог спать, есть или хоть как-то успокоить дикий хор голосов в голове. Ночью становилось до омерзения холодно, так что к голому камню невозможно было прикоснуться, а днем камеры наполнялись зловоньем столичных нечистот, выворачивая наизнанку.