В себе надежду тайную скрывая
Царить, Его низвергнув, самому?
Но вот что я скажу тебе, обманщик:
Беги туда, откуда ты бежал,
Иль, если ты еще в теченье часа
Покажешься в святых пределах этих,
Тебя я, в яму адскую в цепях
Низвергнув, припечатаю так крепко,
Что больше ты не будешь преступать
Затворов, для тебя чрезмерно слабых».
Так он грозил, но Сатана, угроз
Не убоясь и яростью пылая
Еще сильней, надменно возразил:
«Ты о цепях тогда толкуй, надменный
Привратник-Херувим, когда я буду
Твой пленник; впрочем, ранее того
Тягчайшее почувствуешь ты бремя
От рук моих сильнейших, хоть и носишь
Ты на крылах Небесного Царя
И с равными тебе, к ярму привыкнув,
Впрягаешься охотно в колесницу
Победную, в которой, торжествуя,
Он шествует по звездной мостовой».
Пока он это говорил, зарделся
Огнем пурпурным ангельский отряд
И полукругом, точно полумесяц,
Сомкнулася фаланга, наклонив
Ему навстречу копья. Так Цереры
Густое поле, зрелое для жатвы,
Волнуясь, груз колосьев наклоняет
Туда, куда их бурный ветер гнет,
А земледелец мучится тревогой,
Боясь, чтоб вместо зерен дорогих
Для молотьбы солома не осталась.
С другой же стороны, готовый к бою,
Стоял, собрав все силы, Сатана,
Отважно размахнувшись, неподвижный,
Громадный, как Атлант иль Тенериф.
Он упирался в тучи головою,
На шлеме у него пернатый ужас
Грозою веял, а в руке он нечто
Похожее в одно и то же время
На щит и на громадное копье,
Сжимал. Дела ужасные могли бы
Свершиться здесь: не только б Рай погиб,
Но, может быть, и звездный свод небесный
Крушенье б потерпел, и все стихии
Смешались бы в ужасном столкновеньи,
Когда б Предвечный не предупредил
Ужасную ту битву, золотые
Весы свои поставив в Небесах,
Которые мы видим ныне между
Астреею и Скорпионом; Он
На тех весах все взвешивал созданья
Свои, когда творил, – и шар земной,
И воздух, чтоб дать им равновесье,
Впоследствии ж все взвешивал событья,
Сраженья все и царства; и теперь
Две тяжести на тех весах Он взвесил:
Последствия от бегства Сатаны
И, против них, исход той страшной битвы,
И быстро вверх взвилась вторая чаша
Под коромысло. Гавриил, узрев
То знаменье, сказал Врагу поспешно:
«Твою я силу знаю, Сатана,
Как знаешь ты мою. Та и другая –
Не наши: Небом нам они даны.
Итак, безумно было б нам гордиться
Тем, что оружьем можем сделать мы:
Не больше это, чем позволит Небо
Тебе иль мне, хоть я теперь вдвойне
Могуч, чтоб в грязь втоптать тебя. Чтоб в этом
Ты убедился, посмотри туда,
Прочти свой жребий в знаменьи небесном,
Где взвешен ты; там видно, как ты легок.
Как будешь слаб, сопротивляясь мне».
Враг посмотрел, свою увидел чашу,
Поднявшуюся вверх, – и больше спорить
Не стал; бежал он с ропотом глухим,
И с ним бежали все ночные тени.
Книга пятая
Содержание
Приближается утро. Ева рассказывает Адаму свой беспокойный сон; ему этот сон не нравится, но он ее утешает. Затем они переходят к своим ежедневным работам. Их утренний гимн при входе в их беседку. Бог, чтобы отнять у человека возможность оправдываться, посылает Рафаила с целью увещевать его быть покорным, объяснить ему его свободу и указать на близость Врага – кто этот Враг и каков он и вообще все, что полезно знать Адаму. Рафаил нисходит в Рай; описывается его наружность. Адам, сидя у входа в свою беседку, издали видит его, идет к нему навстречу, приводит в свое жилище и угощает лучшими плодами, собранными Евой. Беседа их за столом. Рафаил исполняет данное ему поручение, рассказывая Адаму о его положении и о его Враге; по просьбе Адама он разъясняет, кто этот Враг и как он сделался таковым, начиная от первого его возмущения на Небесах и о поводе к этому возмущению: как он удалился со своими легионами на север и там убедил их восстать вместе с ним, причем соблазнил всех, кроме Абдиила, который сначала пытался отсоветовать его от этого предприятия и спорил с ним, а затем покинул Сатану.
Едва с востока утро золотое
Приблизилось на розовых стопах,
Жемчужною росой обрызгав землю, –
Как уж Адам проснулся, ибо сон
Имел он легкий, порожденный чистым
Пищевареньем, испареньем нежным
От скромной пищи; шелеста листов
Иль шепота ручья под нежной дымкой
Тумана предрассветного, когда