Серая гора

На лице Фиби промелькнула улыбка – всего на секунду.

– Я должна уехать из города, – сказала она. – Здесь мне никак нельзя оставаться. Он опять накачается дурью и забудет про всякие там судебные предписания. И придет за мной. Надо, чтобы его подержали там подольше. Можно это как-нибудь устроить?

– В чем он обвиняется, Саманта? – спросила Аннет.

– «Умышленное нанесение телесных повреждений при помощи оружия», – прочла с экрана Саманта. – Дело будет рассматриваться в суде сегодня, в час дня. Никакого залога внесено не было.

– Умышленное нанесение повреждений оружием? Чем же он вас избивал, Фиби?

Тут слезы снова хлынули потоком, и Фиби принялась вытирать щеки тыльной стороной ладони.

– У него есть пушка, ну, пистолет. И мы держим его в ящике на кухне, разряженным, из-за детишек, на всякий случай. А патроны на холодильнике. Мы дрались и кричали, он достал пистолет и вроде бы собирался его зарядить. И я подумала, что он сейчас меня прикончит. Пыталась выхватить пистолет у него из рук, ну тут он и ударил меня по голове рукояткой. Пистолет упал на пол, и тогда Рэнди принялся избивать меня уже руками. Я выскочила из дома, забежала к соседям и вызвала полицию.

Аннет подняла руку, чтобы остановить ее.

– Вот это и есть нанесение телесных повреждений с применением оружия. – И она окинула Саманту и Фиби многозначительным взглядом. – В штате Виргиния за это дают от пяти до двадцати лет, в зависимости от обстоятельств – вида оружия, тяжести ранения и прочее.

Саманта вновь принялась лихорадочно строчить в блокноте. Она слышала об этом, но много лет назад, когда училась в юридическом колледже.

Аннет меж тем продолжала:

– Вот что, Фиби. Ваш муж наверняка будет говорить, что вы первой схватили оружие, ударили его и все такое прочее. Мало того, он даже может выдвинуть против вас обвинения. И что вы тогда на это ответите?

– Да этот гад на десять дюймов выше и весит фунтов на сто больше. Никто в здравом уме не поверит, что я затеяла с ним драку. А копы, если их спросят, подтвердят, что он был пьян и под кайфом. Да он и с ними тоже подрался, и они усмирили эту жирную задницу только электрошокером.

На губах Аннет заиграла довольная улыбка. Она взглянула на часы, открыла папку, достала из нее несколько листков.

– Мне надо позвонить, вернусь через пять минут. А ты, Саманта, возьми пока этот вопросник по разводам. Тут все очень просто. Заполните его вместе с Фиби, постарайтесь собрать наиболее полную информацию. Буду через полчаса.

Саманта взяла вопросник с самым невозмутимым видом, точно успела заполнить дюжины таких бумаг.

Час спустя она вошла в свой маленький офис, закрыла глаза и с облегчением выдохнула. Прежде в этом помещении была кладовая, совсем крошечная. Из обстановки – два расшатанных стула и круглый столик, застеленный клеенкой. Мэтти и Аннет извинились за убогую обстановку и пообещали в ближайшем будущем обновить ее. Зато тут было большое окно с видом на автостоянку. И Саманта радовалась, что в комнате у нее светло.

Надо сказать, ее рабочий «кабинет» в Нью-Йорке был не намного просторнее. Вопреки желанию, мысленно она то и дело возвращалась в Нью-Йорк, думала о своей огромной фирме, о связанных с ней надеждах и разочарованиях. Она заулыбалась, осознав, что теперь времени у нее хватает, что никто не давит, не заставляет трудиться сверхурочно, чтобы зарабатывать еще больше денег для хозяев, не без умысла когда-нибудь стать такой же, как они. Она взглянула на часы: ровно 11 утра, и пока она не потратила зря ни одной минуты. И не потратит. Тут вдруг задребезжал старенький телефон, и ей ничего не оставалось, как снять трубку.

– Вам звонят по второй линии, – сказала Барб.

– Кто? – нервно спросила Саманта. Сюда ей звонили в первый раз.

– Парень по имени Джо Дункан. Мне лично это имя ни о чем не говорит.

– А о чем он хочет поговорить?

– Он не сказал. Заявил, что ему срочно нужен юрист, а Мэтти и Аннет сейчас заняты. Так что он весь ваш.

– А по какому вопросу? – спросила Саманта и покосилась на шесть миниатюрных небоскребов, выстроившихся на шкафчике для картотеки.

– По соцобеспечению. Смотрите, тут надо аккуратнее. Вторая линия.

Барб с неполным рабочим днем «стояла на передовой», отвечала на звонки в приемной. Саманта видела ее лишь несколько секунд утром, когда пришла на работу и их познакомили. Еще в центре трудилась Клодель, девушка с неоконченным юридическим образованием, но сегодня ее не было. Словом, настоящее бабье царство.

Она нажала вторую кнопку и бросила в трубку:

– Саманта Кофер.

Мистер Дункан поздоровался, затем долго допытывался, действительно ли она дипломированный юрист. Она заверила его, что именно так, но в последний момент сама засомневалась и подумала: он уловит сомнение в ее голосе и сразу же отстанет. Однако ничего подобного не произошло. Дункан заявил, что прошел через настоящий ад и хочет поговорить об этом. На него и его семью обрушилась целая волна несчастий, и, судя по первым десяти минутам повествования, проблем у него хватало, чтобы загрузить работой маленькую юридическую фирму на несколько месяцев. Он был безработным – его несправедливо уволили, но это совсем другая история, – главные проблемы были со здоровьем. У него диагностировали повреждение диска нижнего отдела позвоночника, а потому работать он теперь не может. Он хотел получить инвалидность, но в соцобеспечении ему отказали. И вот в итоге он может потерять все.

Саманта не могла ничего ему предложить, а потому терпеливо выслушивала его исповедь. Однако через полчаса ей это надоело. Оборвать разговор с таким человеком было трудно – он впился в нее, как пиявка, – но она обещала немедленно связаться со специалистом из соцобеспечения, изложить его проблему, а затем непременно уведомить его о результате.

К полудню Саманта устала и жутко проголодалась. Несколько часов она провела за чтением целого вороха разных бумаг и документов, старалась произвести на клиентов благоприятное впечатление, в глубине души боялась, что не соответствует новой должности, а значит, ее снова вышвырнут на улицу. Но эта усталость и напряжение отличались от тех, в которых она прожила последние три года. Она устала от ужаса, который испытывала при виде реальных человеческих несчастий. При виде доведенных до крайности людей, у которых почти не осталось надежды и которые обращались к ней за помощью.

Для остальных же сотрудников фирмы это был обычный понедельник. Они встретились за ленчем в зале для совещаний, принеся с собой еду в бумажных пакетиках. Быстро ели и обсуждали новые дела, клиентов, разные другие вопросы. Но в этот понедельник главной темой разговора стала, конечно, новый интерн. Всем не терпелось испытать ее, узнать поближе. И в конце концов Саманту все же удалось разговорить.

– Вообще-то мне нужна помощь, – созналась она. – Только что говорила по телефону с человеком, которому соцобеспечение отказало в статусе нетрудоспособного. Что бы это ни значило.

Ее слова встретили дружным взрывом смеха. Очевидно, такую реакцию вызвал именно термин «нетрудоспособность».

– Мы больше не занимаемся делами, связанными с соцобеспечением, – сказала Барб.

– Как его имя? – спросила Клодель.

Саманта помедлила с ответом, всмотрелась в лица новых коллег.

– Так, тогда проясним для начала. Я насчет конфиденциальности. Имеете ли вы – то есть мы – право открыто обсуждать друг с другом свои дела или здесь действует принцип конфиденциальности между юристом и его клиентом?

Это вызвало еще более громкий взрыв смеха. И все четверо разом заговорили, засмеялись, захихикали, продолжая жевать свои сандвичи. И Саманте сразу же стало ясно – здесь, в стенах конторы, эти четыре женщины открыто обсуждают все и всех.

– Внутри фирмы игра ведется в открытую, – сказала Мэтти. – Но за порогом – ни гугу.

– Что ж, хорошо.

– Звонил Джо Дункан, – сказала Барб. – Вроде бы что-то припоминаю.

– Он был у меня несколько лет назад, – кивнула Клодель. – Составил и отправил заявление, ему отказали. Вроде бы у него были проблемы с плечом.

– Теперь болезнь распространилась то ли на позвоночник, то ли на нижние конечности, – сообщила Саманта. – И, судя по всему, дела у него хуже некуда.

– Он серийный жалобщик, – заметила Клодель. – Это, кстати, одна из причин, по которой мы не беремся за дела, связанные с соцобеспечением. Слишком много мошенничества в этой системе. Она прогнила насквозь, особенно в наших краях.

– Так что мне сказать мистеру Дункану?

– Есть юридическая контора в Абингдоне, которая специализируется только по этим вопросам.

Аннет подсказала:

– Называется «Кокрел энд Родз», но больше известна как «Кок энд Роч», проще говоря «Тараканы»[12 - Cockroach – таракан (англ.).]. Плохие парни, рэкетиры, связаны с продажными врачами и членами комиссии при соцобеспечении. Все их клиенты получают чеки. По тысяче баксов каждый.

– Да тут хоть спортсмен, занимающийся триатлоном, может подать заявку, и «Тараканы» выбьют ему материальную помощь по нетрудоспособности.