Куколка

В: Доктора Петтигрю?

О: Его, сэр.

В: Сундучок был спрятан?

О: Забросили в росточь, густо обросшую кустарником, шагах в четырехстах от дороги. Но тот, кто нашел, сквозь листву заметил сверканье меди.

В: Что такое «росточь»?

О: Водороина, сэр. Овражек.

В: Труп тоже был найден неподалеку, верно?

О: Так точно.

В: Сундук был пуст?

О: Как ваш стакан, сэр. Правда, ходит одна небылица, Доркас вам расскажет. Мол, прежде сундук ломился от золота. Но она видела его открытым – все враки.

В: Мы ее спросим. Был ли у путников иной багаж?

О: Был, сэр. Большой кожаный баул и еще всякое. Но боле ничегошеньки не нашли.

В: Хорошо ль смотрели?

О: Десять человек искали, сэр. Да еще констебли. Шибко опасались найти еще мертвецов – ну как всех подстерегли да порешили? Кое-кто полагает, так оно и случилось, да только неведомо, где искать.

В: Тогда почему ж Дика не спрятали?

О: Не ведаю, сэр. Все загадка. Одни говорят, он всех умертвил, трупы закопал, а потом в отчаянье и на себя руки наложил. Другие считают, он был в сговоре с убивцами, но раскаялся, и ему заткнули рот – представили дело самоубивством, но шибко торопились и тело не спрятали.

В: В ваших краях пошаливают?

О: Благодаренье Богу, лет двадцать ни об чем этаком не слыхивали.

В: В таком разе ваша вторая версия не выглядит убедительной, мистер Паддикоум.

О: Мне тоже сумнительно, сэр. Я лишь повторяю, что люди говорят. Одно определенно: злодеянье свершилось там, где нашли кобылу и сундук. И я скажу вам почему, сэр. Проедь они еще чуток – и уже Даккум. Майский день, на улицах людно, их бы приметили.

В: Однако никто их не видел?

О: Ни един человек. Они не проезжали.

В: Другие дороги там есть?

О: Не для благоразумного путника с тяжелой поклажей. Да они и не знали тех дорог, ведь не местные. Пусть даже знали, иные пути не с руки, коль взаправду направляешься в Бидефорд.

В: Там об них справлялись?

О: Да, сэр. Но след уж остыл. Людный город, полно приезжих.

Сыщики доктора Петтигрю вернулись несолоно хлебавши.

На повторном следствии об том говорилось.

В: В ту ночь, что они провели под вашим кровом, не было ли какой свары, гневных слов?

О: Ничего, сэр.

В: Кроме мистера Бекфорда, их кто-нибудь посещал? Посыльный, незнакомец?

О: Никто, сэр.

В: Не опишете ль наружность мистера Брауна?

О: Да что ж, сэр… лицом свиреп, повадкой мягок.

В: Что, свиреп?

О: Скорее суров. Навроде ученого лекаря.

В: Как-то не вяжется с его занятьем. Ведь он, вы сказывали, купец?

О: Не могу знать, сэр. Лондон мне неведом. Там большие люди, нам не чета.

В: Но толст он иль худ? Какого росту?

О: Да все эдак средне, сэр. Но осанист.

В: Каких лет?

О: Пожалуй, около пятидесяти. Может, чуть больше.

В: Имеете что добавить к допросу?

О: Сейчас ничто на ум нейдет, сэр. Уверьтесь, важного не пропустил.

В: Хорошо, мистер Паддикоум, благодарю вас. Об следствии моем ни слова, как я предупредил.

О: Так я ж поклялся, сэр. Истинной церковью и королем. Слово мое олово. Я не сектант какой, не еретик. Хоть кого спросите.

Jurat tricesimo uno die Jul.

anno Domini 1736 coram me

Генри Аскью

Показанья Доркас Хеллиер, под присягой взятые на допросе июля тридцать первого дня в десятый год правленья монарха нашего Георга Второго, милостью Божьей короля Великобритании, Англии и прочая