Предвкушая желанный скандал

– Большинство хирургов, которых я знаю, отстраняются от своих пациентов и могут показаться черствыми.

– Вы не смогли бы справляться со своей работой, если бы пропускали все через себя, – сказала Эбигейл, прикоснувшись к его руке.

Этот жест был проявлением сочувствия, но, несмотря на то, что контакт продлился всего секунду, его бросило в жар. Когда она отстранилась, Вон сразу почувствовал нехватку ее тепла.

– Я тоже отстраняюсь, – признался он, но не стал ей рассказывать о своей борьбе с последствиями этого навыка. – Иногда из-за этого я бываю слишком резким. Вы стали этому свидетелем во время нашей первой встречи. – Он внимательно на нее посмотрел. – Когда вы рисовали меня, вы давали выход негативным эмоциям, которые у вас вызвали мои слова в конференц-зале?

Похоже, Эбигейл ожидала его вопроса. Взгляд ее стал настороженным, но на этот раз она не покраснела от смущения.

– Вы это заметили и ничего мне не сказали? – Прислонившись к верстаку, она грустно рассмеялась. – Думаю, вы хорошо умеете отстраняться. Если бы я увидела, что меня кто-то нарисовал, я бы сразу начала задавать сотни вопросов.

– Мне было неудобно вас об этом спрашивать сразу после того, как вы пригласили меня в дом.

– Когда я вернулась домой, я была расстроена, поскольку думала, что не получу заказ. Я села, взяла карандаш и начала рисовать, что вздумается. – Она встретилась с ним взглядом. – Я удивилась, когда увидела на бумаге ваше лицо.

Ему хотелось думать, что она его нарисовала, потому что почувствовала к нему влечение.

Чем больше он находился в солнечной мастерской Эбигейл, тем больше убеждался в своей готовности выйти за привычные границы. Ему хотелось посмотреть, куда их заведет взаимное влечение, но он не был уверен, что знает, что делать, если между ними возникнет что-то, кроме сексуального желания. Это вызвало у него беспокойство.

– Хотите, я закончу рисунок? – неожиданно спросила Эбигейл, нарушив неловкое молчание.

У него вдруг пересохло в горле. Простой вопрос показался ему слишком сложным, когда он начал осознавать, что Эбигейл не из тех женщин, которым достаточно отношений, основанных только на сексе.

– Мне бы не хотелось отвлекать вас от работы.

– Вы меня не будете отвлекать. – Взяв его за руку, она подвела его к столику, за которым они сидели до этого. – Садитесь. Я закончу рисунок, а вы пока сможете понаблюдать за работой художника.

За пять минут Вон понял, что израсходовал на сегодня все свои эмоциональные резервы. Всю свою способность отстраняться от происходящего. Потому что прикосновения Эбигейл послали неправильные сигналы в его мозг. С тех пор как он вернулся из Афганистана, у него не было сексуальных отношений, и сейчас он столкнулся с последствиями длительного воздержания.

На Вон внезапно обрушился ураган эмоций, и у него не было достаточно времени для того, чтобы с ними справиться. Наверное, ему не следовало напоминать ей о рисунке.

Все же он сел за столик, и мгновение спустя Эбигейл присоединилась к нему с недоделанным эскизом и толстым карандашом.

– Не возражаете, если я вам покажу, как вам нужно сидеть? – спросила она, окинув его взглядом.

Он не знал, согласиться ему или возразить. Его бросило в жар, на лбу выступил пот. Он хотел ее.

– Вот так. – Эбигейл положила руки ему на плечи и слегка потянула его на себя.

Она стояла близко к нему. Ее грудь находилась на уровне его глаз, ее колено касалось его бедра. От нее пахло апельсинами и корицей.

Приподняв его подбородок, она окинула оценивающим взглядом черты его лица. С каждой секундой ему становилось все труднее сдерживать свое желание.

– Я должен идти. – Вон схватил ее за руку, но тут же понял, что делает ей больно, и ослабил хватку, а затем отпустил ее. – Простите, Эбигейл. Я совсем забыл, что мне нужно… – Поднявшись, он отошел от нее и начал лихорадочно искать правдоподобную причину для своего немедленного ухода. Если он сейчас же не уйдет, то совершит какую-нибудь глупость. Например, поцелует ее. – Отправить на главный компьютер госпиталя мои записи, касающиеся одного пациента из реанимационного отделения. У нас был технический сбой.

– Конечно, – смущенно кивнула Эбигейл. – Встретимся в госпитале, когда я начну работать на месте.

– Да, – ответил Вон, не став напоминать ей о том, что пригласил ее на прогулку по своему ранчо. – Встретимся там.

Выходя из ее дома, он обернулся и помахал ей на прощание.

– Спасибо, что заехали и сообщили мне радостную новость, – сказала она ему вслед, но он никак на это не отреагировал.

Спустившись с крыльца, Вон забрался в свою машину, завел мотор и включил кондиционер, чтобы охладить свое разгоряченное тело.

Он не понимал, зачем поощрял внезапно возникшее желание, с которым он, очевидно, пока не был готов совладать. Когда операции, подобные сегодняшней, перестанут вызывать у него тяжелые воспоминания, он сможет пойти на поводу у своего либидо. Но сейчас ему нужно убраться подальше от женщины, которая его взбудоражила. Он думал, что научился отстраняться, но после общения с Эбигейл Стюарт понял, что это был самообман.

Глава 3

Несколько дней спустя Эбигейл подумала, не было ли слишком самонадеянно с ее стороны принять приглашение Вона на прогулку по его ранчо. Выезжая из города, она понимала, что поворачивать назад уже слишком поздно. К тому же ей совсем не хотелось упускать возможность походить по лесу и поискать материалы для творчества.

Но главной причиной, по которой она решила воспользоваться приглашением, было то, что ее влекло к доктору, который ее очаровал.

Когда она отправила Вону текстовое сообщение, в котором спросила, когда ей лучше приехать к нему на ранчо, он ответил ей сразу. Это навело ее на мысль, что он ждал, когда она с ним свяжется. Она ждала с нетерпением встречи с ним, даже несмотря на то, что ей нужно было сказать ему о своей беременности.

Сейчас, когда она свернула на дорогу, проходящую мимо ранчо под названием «Козырь в рукаве», где она раньше работала, на нее против ее воли нахлынули воспоминания. Величественный белый дом с большим парадным крыльцом, черными ставнями и разноуровневой крышей был соединен галереей с коттеджем для гостей. Когда она впервые туда попала, ее поразили безупречно подстриженные живые изгороди и лужайки, похожие на бархатное полотно.

Работа на ранчо «Козырь в рукаве» приносила ей удовольствие хотя бы потому, что прошлой зимой она в течение нескольких недель проводила каждый день на этом шикарном ранчо. Ее обязанности были простыми. Она должна была систематизировать папки с документами и передавать их на хранение Уиллу.

Точнее, человеку, который выдавал себя за Уилла Сондерса, – Ричарду Лоуэллу, бывшему другу Уилла. Лишь немногие жители Ройяла знали, что Уилл Сондерс вернулся в город и явился на собственные похороны. Сейчас ФБР вело тайное расследование, целью которого было заманить Ричарда Лоуэлла назад на ранчо. Эбигейл знала об этом, потому что получила письмо от нотариуса, который попросил ее прибыть на похороны, поскольку Уилл Сондерс сделал ее одним из своих наследников. Она чуть не упала в обморок, когда на траурную церемонию пришел настоящий Уилл.

Итак, у нее была мимолетная интрижка с человеком, выдававшим себя за Уилла, и она от него забеременела. Она почти уже справилась с гневом и разочарованием и готовилась к рождению ребенка, но что она ему скажет о его отце? Что он обманщик и преступник?

Положив ладонь себе на живот, Эбигейл ощутила легкое трепетание. Она чувствовала движения внутри себя последние несколько недель, и всякий раз это ее изумляло. После горя и разочарований новая жизнь, развивающаяся внутри ее, казалась ей самым дорогим подарком на свете.

Как только она подъехала к огромным воротам, ведущим на ранчо Вона, приятные ощущения сменились неловкостью.

Она знала, что многие доктора хорошо зарабатывают, но то, что она увидела, указывало совсем на другой уровень достатка. Высота арочного проема составляла не менее пятнадцати футов, номер дома на массивных воротах окружал замысловатый орнамент из завитков.

Эбигейл нажала кнопку звонка на электронной панели, и ворота начали открываться.

– Рад, что вы нашли мой дом, – донесся до нее из динамика голос Вона. – Заезжайте внутрь. Я встречу вас перед домом.

– Хорошо. Спасибо. – Ее голос прозвучал невыразительно.

Она знала, что было несправедливо злиться на Вона за то, что он преуспел в жизни. Но после истории с Ричардом Лоуэллом, которому вскружили голову деньги его друга, ее перестали привлекать роскошные дома и другие внешние атрибуты богатства. Зато ее привели в восторг дубы, ореховые деревья и клены, растущие вдоль дороги, по которой она ехала к дому.

Завернув за угол, она увидела дом из желто-коричневого песчаника, который так гармонично вписывался в окружающий ландшафт, что казался его частью. Крыша, входная дверь и столбики крыльца были темно-коричневыми. Отдельно стоящий гараж был рассчитан на несколько автомобилей.

В отличие от ранчо «Козырь в рукаве» с его безупречными газонами, клумбами и живыми изгородями здесь царила естественная красота.

При виде Вона Чемберса, стоящего перед домом, у нее перехватило дыхание. Его густые каштановые волосы были влажными после душа, борода и усы были аккуратно подстрижены. На нем была серая футболка, джинсы и грубые ботинки. У его ног сидел ретривер, длинная золотистая шерсть которого блестела на солнце.

– Какая красивая собака!

Она была рада присутствию собаки. Разговаривая с Воном о его питомце, она сможет скрыть свою нервозность.

– Ее зовут Руби. – Он почесал собаку за ухом. И по его голосу можно было понять, что он к ней привязан. – Руби, познакомься с Эбигейл.