Ванильное небо

Глава 8

Старые книги пахнут временем.

Я медленно перебирала пальцами корешки, чувствуя подушечками шершавую обложку, гладкую кожу, потрескавшийся картон. Кулинарные книги всегда были для меня чем-то большим, чем просто сборники рецептов. Они хранили чьи-то голоса, чьи-то привычки, чьё-то тепло.

Я искала не просто книгу – целый мир.

"Книга о вкусной и здоровой пище", издание тысяча девятьсот тридцать девятого года. Такая была у бабушки.

Но дело было не только в ней. В первых тиражах к книге прилагался набор открыток с рецептами бутербродов – редкий, почти забытый. На них были иллюстрации: ржаной хлеб с золотистой корочкой, тонкие ломтики копчёной рыбы, капли растаявшего масла, зелень, уложенная так, будто это не просто еда, а произведение искусства, аккуратные баночки с джемами и конфитюром, яркие цитрусы, спелые ягоды…

Я помнила их с детства.

Помнила, как рассматривала эти карточки, сидя за кухонным столом в бабушкином доме. Как она рассказывала мне истории – про каждую картинку, про каждое блюдо. Как утро начиналось с густого аромата свежеиспечённого хлеба, с мягкого шелеста её голоса, с хруста первого откушенного кусочка.

И вот теперь, годы спустя, я не искала этот вкус намеренно, но именно этот бутерброд – белый хлеб, масло, варенье – оставался в памяти ярче других. Я не пыталась его воссоздать, не думала о нём сознательно, но каждый раз, когда чувствовала аромат свежего хлеба или пробовала варенье, вспоминала, как бабушка мазала масло на горячий ломоть, как оно таяло, как ложка варенья ложилась сверху – просто и идеально.Но больше всего я помнила вкус самого простого бутерброда – белый хлеб, масло, варенье. Бабушка всегда готовила его с особой заботой, и он был совершенен.

И я хотела вернуть эти открытки, может быть даже как отголосок связи с тем беззаботным временем.

Я перебирала книги, скользя взглядом по названиям.

Французские трактаты о высокой кухне. Итальянские сборники семейных рецептов. Английские справочники эпохи королевы Виктории.

И вдруг – что-то знакомое.

Не та самая книга, но близкая к ней. Толстая, с пожелтевшими страницами, с обложкой, которая когда-то была ярко-красной, а теперь больше напоминала выцветший терракот.

Я протянула руку – и вдруг, неожиданно, наткнулась на чью-то ладонь. Тёплую, сильную, чуть грубую на ощупь. Пальцы на миг соприкоснулись с моими.

Я резко вдохнула.

– Ты любишь старые кулинарные книги?

Голос прозвучал низко, почти бархатно.

Я подняла глаза. Он стоял рядом – Джуд Лоуэлл.

Тёмные волосы, в легком беспорядке, как будто он только что убрал их рукой. Но теперь ближе. Глаза цвета крепкого кофе, глубже, чем я помнила, но теперь на расстоянии одного неровного вздоха. Щетина, лёгкий, еле заметный оттенок усталости, спрятанный за ленивой улыбкой.

На нём была простая чёрная рубашка с закатанными рукавами, выцветшие джинсы. Изящно сплетенный браслет, и символ на перстне – открытая книга с тонкими страничками. Кажется, я забыла, как дышать в тот момент.

Джуд не убирал руку. Я тоже. Почти мгновение, но оно длилось целую вечность.

– Я… – слова застряли где-то в горле. – Я искала её. Эту книгу. Точнее, карточки с рецептами бутербродов, которые когда-то к ней прилагались.

Джуд кивнул, взгляд его глаз потеплел.

– Хороший выбор. Старые кулинарные книги – как старые сказки. В них всегда есть что-то большее, чем кажется.

Я сглотнула. Мгновение закончилось. Я отдёрнула руку. Он тоже. Но я всё ещё чувствовала тепло его кожи.

– Это коллекционная вещь, – добавил он, кивая на книгу. – Если там есть открытки, они могут стоить небольшого состояния.

Я открыла её, сердце забилось быстрее.

Страницы были потрёпаны, но всё ещё крепкие. Иллюстрации знакомые, родные.

Но карточек в специальном конверте не было.

Я не могла сдержать разочарованный вздох.

– Не хватает?

– Да, – тихо сказала я.

– Знаешь, это не редкость. Они часто терялись. Или люди использовали их в качестве закладок и забывали.

Я молча кивнула, сжимая книгу в руках. Она была важной, но без карточек – как дом без окон.

– Может, ты всё же возьмёшь её? – предложил Джуд.

Я взглянула на ценник и прикусила губу. Цена была высокой. Слишком высокой для меня сейчас.

– Позволь, – он потянулся за бумажником.

Я замотала головой.

– Нет, правда. Я сама.

Джуд приподнял бровь, но ничего не сказал.

Я выбрала другую книгу, какую-то случайную, расплатилась и практически сбежала.

А уже на выходе услышала его голос:

– Эй…

Я остановилась, но не обернулась.

– Если тебе действительно нужны эти карточки… Может, у меня есть кое-что для тебя.

Я замерла.

– Ты… у тебя?..

– Приходи завтра. Может, тебе повезёт.

Я медленно кивнула и, так и не обернувшись, вышла на улицу.

Глава 9

Последние несколько дней были просто сумасшедшими.

В особняке шла подготовка к какому-то важному семейному ужину. Я не знала деталей – не моя забота, – но атмосфера была нервная. Все бегали, переставляли мебель, чистили серебро, а Лорен раздавала указания с видом полководца перед битвой.

Работать приходилось каждый день, почти без выходных. От усталости я едва могла думать.

И именно поэтому я не смогла прийти в книжную лавку сразу, как обещала.

Меня это раздражало. Я не любила давать обещания, которые не могла сдержать. Всё это время воспоминание о Джуде и старых открытках жило где-то на задворках сознания, напоминая о себе каждый раз, когда я проходила мимо книжных полок на кухне особняка.

Я не знала, почему мне было так важно вернуться.

Но когда выдался свободный вечер, я всё же пошла.

Дверной колокольчик звякнул, когда я осторожно толкнула дверь.

Внутри было темно, только в дальнем углу мягко горела лампа, отбрасывая тёплый свет на книжные полки. Запах старой бумаги и пыли смешивался с чем-то едва уловимым – лёгким древесным ароматом, может быть, кожей или клеем.

Я задержала дыхание. В голове стучала мысль: слишком поздно, он ушёл.

Но он был здесь.

Джуд сидел в старом кожаном кресле, запрокинув голову на спинку, и, казалось, дремал. Одна рука лежала на подлокотнике, вторая – на раскрытой книге. На столе перед ним стояла пустая чашка.

Я замерла, не зная, что делать. Уйти? Разбудить?

И вдруг, не открывая глаз, он тихо сказал:

– Я знал, что ты придёшь.

Я почувствовала, как моё сердце на секунду пропустило удар.

Он медленно открыл глаза и посмотрел на меня, прищурившись от света лампы.

– Прости, – я сглотнула. – Я не могла прийти раньше. Работа…

Джуд улыбнулся уголком губ и потянулся, разминая шею.

– Всё нормально. Главное, что ты здесь.

Он поднялся, подошёл к столу и взял небольшую картонную коробку. Поставил её передо мной.

– Держи.

Я посмотрела на него, потом на коробку.

– Это… Они?

Он кивнул.

Я открыла крышку, и меня накрыло ощущение детства. Внутри лежали те самые карточки: с пожелтевшими уголками, слегка потёртые, но всё ещё с яркими иллюстрациями.

– Как?.. – я не знала, что сказать.

Джуд взял одну карточку и провёл пальцем по краю.

– Я их нашёл. Давно. Где-то среди груды старых книг. Иногда люди хранят такие вещи, даже не зная, что они у них есть.

– И ты просто… решил отдать их мне?

Он посмотрел на меня внимательно, но в глазах его не было насмешки. Только мягкость.

– Я видел, как ты смотрела на ту книгу. Это что-то важное, да?

Я кивнула.

– Это… память.

Джуд молча кивнул и снова сел в кресло.

– Откуда они у тебя? – спросила я, осторожно перебирая карточки.

Он чуть улыбнулся.

– Я реставрирую книги. Иногда они приходят ко мне в таком состоянии, что кажется, их уже не спасти. Но это не так. Немного терпения, нужные материалы – и всё можно починить.

Я подняла на него взгляд. Он не говорил о книгах.

Я провела пальцами по карточкам, аккуратно перебирая их одну за другой.

– Вот этот бутерброд, Иринка, назывался «московский». Вначале хлеб надо поджарить на сливочном масле, а потом уж запекать под сыром в духовке. Да я и колбаску тоже обжариваю…

Бабушкина кухня, утопающая в летнем закате, встала передо мной, настолько реальная, что, кажется, я могла бы шагнуть туда. Прямиком в лето.

– А вот этот, с селёдочкой, у нас дед твой любил. Говорил, что вкуснее не бывает.

Аромат свежего хлеба, масла, трав и специй как будто тут же наполнил пространство вокруг.

– Давай попробуем вот этот, Иринка.

Я помнила, как тёплые руки бабушки накрывали мои, когда я неуклюже намазывала масло на ломтик горячего еще хлеба. Как оно ложилось ровным слоем, как варенье капало на стол.

Я помнила, как мы сидели на кухне, а сквозь открытое окно доносился запах летнего вечера – свежескошенной травы, сырой земли после ночного дождя, цветущей липы.

– Главное, моя девочка, не только вкус, но и с кем ты его делишь. Бутерброд в одиночестве – это просто кусок хлеба. А вот если за хорошей беседой, да с душой сделанный – уже праздник.

Я провела пальцем по краю карточки, словно пытаясь прикоснуться к прошлому. Бумага была плотной, чуть шероховатой, с едва уловимым запахом времени.

– Спасибо, Джуд, – тихо сказала я, не поднимая глаз.

Он молчал, но его взгляд был тёплым, проницательным. Казалось, в этот момент он понял обо мне что-то важное – без слов, без объяснений. В уголках его губ появилась мягкая, спокойная улыбка.

– Без проблем, Иринка.

Я резко подняла голову.

– Ты…

– Что? – Джуд ухмыльнулся, словно дразня.

Я бросила взгляд на открытку, лежащую передо мной. Ту самую, с бутербродом из детства. На ней были бабушкины пометки. И моё имя, выведенное неуклюжим детским почерком…

Я помнила, как в детстве старательно выводила эти буквы, гордясь тем, что могу написать своё имя.

– Откуда… – я нахмурилась.

Джуд небрежно кивнул на открытку.

– Эйрин. Ты уставилась на это имя так, будто оно для тебя самое важное в мире.

Он снова ухмыльнулся, но на этот раз мягче, теплее.

– Я рискнул. И угадал.

Сдержать улыбку было невозможно.

Глава 10

Работа поглотила меня полностью.

Я почти не спала. Почти не замечала, как проходят дни. Кухня особняка жила в своём ритме: пар от кипящих кастрюль, звон ножей, глухой стук деревянных ложек о края мисок. Ужин приближался, и всё должно было быть идеально.

Было известно, что в числе гостей будет дядюшка невесты Джула – сэр Рэджинальд Хотторн. Его имя вызывало у всех трепет. Богатый, влиятельный, старомодный и требовательный, он не терпел суеты и ненавидел показуху.

Меню должно было быть безупречным.

Я подбирала блюда долго и тщательно, выписывая в свой старый блокнот, который достался мне от бабушки. Его страницы пахли ванилью, чесноком и каплей времени. Распухшие листы, исписанные мелким почерком, хранили десятки рецептов, пометок, вырезок из старых газет и случайных заметок.

Я смотрела на список:

– Груши, томленные в меду с голубым сыром.

– Филе миньон в соусе из черного вина.

– Карпаччо из гребешка с лаймом и кинзой.

Дорого. Изысканно. Идеально для такого ужина. Но внутри что-то не давало мне покоя.

Не знаю, откуда взялось это чувство, но оно было, и с каждой минутой становилось всё сильнее. Я вздохнула, отложила карандаш и, опершись локтями на стол, потерла виски.

– Всё не то.

Я пролистала свой блокнот в надежде найти вдохновение. Листы шуршали, отдавая аромат пряностей. И вдруг между страниц я увидела старую вырезку из газеты.

Интервью с сэром Рэджинальдом Хотторном.

Я замерла.

Внизу фото: высокий пожилой мужчина с пронзительными глазами, в классическом твидовом костюме.

Я быстро пробежалась глазами по тексту, а потом перечитала ещё раз, не веря своему везению.

"Я не понимаю всей этой новомодной кухни. Мне не нужны тарелки, на которых больше украшений, чем еды. Всё, что мне нужно, – это добротный ростбиф, хороший эль и настоящий пастуший пирог, как в старые добрые времена."

Я уставилась на статью, и в голове вдруг щёлкнуло. Я перевернула страницу в блокноте и начала писать новое меню.

– Яблочный крамбл с заварным кремом.

– Пастуший пирог.

– Густой суп с чечевицей и копчёным беконом.

– Ростбиф с йоркширским пудингом.

– Картофельное пюре с подливкой.

Запах ванили из блокнота смешался с ароматами кухни.

– Эйр, – раздался голос Кэйт. – Ты что-то меняешь?

Я кивнула, не отрываясь от списка. Кэйт заглянула через плечо и нахмурилась.

– Ты… ты что, совсем переделала меню? Пастуший пирог? Ты серьёзно?

Я улыбнулась.

– Да.

Кэйт всплеснула руками.

– Но это же… Это же деревенская еда! Эти люди привыкли к трюфелям, лобстерам, пенам из артишоков и прочему пафосу. Ты уверена?

Я обернулась и посмотрела на неё.

– Да, уверена.

Кэйт прищурилась.

– Подожди-ка… Откуда ты знаешь, что сэр Рэджинальд любит старую английскую кухню?

Я постучала пальцем по газетной вырезке. Кэйт подалась вперёд, пробежалась глазами по тексту и присвистнула.

– Ладно, ты меня впечатлила.

Я снова взглянула на своё меню. Теперь оно было правильным. Теперь оно было настоящим. Но что-то ещё не давало мне покоя.

Мне пришлось снова раскрыть блокнот, провести пальцем по старым записям. И вдруг увидела её – открытку со старым-добрым московским бутербродом.

Хлеб. Масло. Колбаса.

Просто. Почти до наивности.

Я провела пальцем по картинке, вспоминая бабушкины советы: «Хлеб нужно поджарить. Совсем немного, чтобы он стал хрустящим снаружи, но мягким внутри. А колбасу – тонко нарезать и тоже слегка обжарить на сковороде. Тогда вкус откроется по-настоящему».

– Московскй бутерброд… – пробормотала я и рассмеялась.

Кэйт вскинула брови.

– Что?

Я встряхнула головой.

– Ничего. Просто кое-что вспомнила.

Сложно было представить, как этот старый рецепт впишется в ужин. Но это было просто необходимо. Добавить что-то тёплое. Что-то простое. Что-то настоящее.

И в этот раз я знала – это будет правильно.

Глава 11

Ужин был в самом разгаре.

Кухня жила в своём ритме: ровный гул голосов, приглушённые команды, звон посуды. Официанты сновали между столами, подавая блюда. Кэйт бесконечно мелькала перед глазами, поправляя детали, а я стояла у рабочего стола, следя за порядком.

Первое блюдо – густой чечевичный суп с копчёным беконом. Я готовила его по классическому рецепту, но добавила небольшую деталь, которую помнила из бабушкиных историй: щепотку молотого мускатного ореха и лавровый лист, поджаренный прямо на плите перед тем, как добавить в бульон. Это придавало супу глубину вкуса и тёплую пряную нотку. Подавали его в глубоких фарфоровых тарелках с золотым узором, а рядом клали кусочки деревенского хлеба, который я велела слегка подсушить и натереть чесноком – так делала бабушка, когда я была маленькой.

И ещё – щепотка укропа. Никто не должен был его замечать, но он был там. Совсем немного, только чтобы в послевкусии осталась лёгкая свежая нотка.

Затем – пастуший пирог. Он был идеально золотистым, картофельное пюре образовало хрустящую корочку, а мясная начинка источала аромат трав и специй. Но я сделала его не совсем обычным. Бабушка рассказывала, что в их семье в мясную начинку для картофельной запеканки всегда добавляли немного карамелизированного лука.

Следом – ростбиф с йоркширским пудингом и пюре с подливкой. Я решила подать ростбиф, натёртый смесью соли, тимьяна и крошки высушенного багета – так мясо получалось особенно ароматным, с нежной хрустящей корочкой. Йоркширский пудинг готовили строго по традиционному рецепту, но я настояла, чтобы тесто перед выпеканием постояло ровно два часа, как учила бабушка. Тогда оно поднималось выше и было воздушным.

Я знала, что никто из гостей не поймёт, но в подливку я добавила ложку аджики. Буквально каплю. Этого было достаточно, чтобы в густом мясном соусе появился тонкий шлейф чего-то… домашнего.

Десерт – яблочный крамбл с заварным кремом. Это было самое простое блюдо, но я хотела, чтобы оно напоминало что-то из детства. Поэтому добавила в крошку немного гречишного мёда и ложку тёртого фундука. Бабушка говорила, что так «крошка пахнет осенью». А к заварному крему я добавилакаплю ванильного экстракта, который долго хранила именно для таких случаев.

Когда я увидела, как официанты уносят последние подносы, у меня внутри разлилось странное облегчение. Всё прошло гладко. Но на этом вечер ещё не был закончен…

Я выдохнула и оглянулась на Кэйт.

– Ну, мы справились, – с трудом сдерживая улыбку, сказала она.

Я кивнула, вытирая ладони о фартук. Ужин прошёл гладко, кухня работала как отлаженный механизм, блюда подавались вовремя, официанты были расторопными, а главное – никто не выказал явного недовольства. Всё, можно выдохнуть.

Но именно в этот момент в кухню заглянул один из официантов.

– Эйрин? Вас ждут в столовой.

Я замерла.

– Кто меня ждёт?

– Сэр Рэджинальд Хотторн.

Я почувствовала, как внутри что-то сжалось.

Кэйт приподняла бровь, явно развлекаясь.

– Ну, удачи, шеф.

Я сглотнула и сняла фартук, пригладив волосы. Сердце билось быстрее обычного, но я заставила себя идти вперёд. Всё-таки, если тебя вызывает сам хозяин вечера, это может означать что угодно.

Я готовилась к чему угодно – к недовольству, похвале, равнодушному кивку.

Но я не была готова к тому, что увидела.

Великолепно сервированный стол. Тяжёлая скатерть цвета шампанского, сверкающее серебро, приглушённый свет хрустальной люстры. Старый Хотторн восседал во главе, высокий, строгий, с пронзительным взглядом серых глаз, которые, казалось, видели тебя насквозь. Несколько гостей беседовали, слышался смех, звон бокалов, лёгкий аромат дорогих сигар смешивался с пряным запахом поданных блюд.

Я сделала осторожный шаг вперёд, сдерживая желание проверить, не осталось ли на моих руках муки или масла.

Но всё это отошло на второй план, когда я увидела его.

Джуд Лоуэлл.

Он сидел за столом, чуть откинувшись назад, его рука небрежно покоилась на спинке стула. На нём был костюм – настоящий, дорогой, идеально сидящий, подчёркивающий его силуэт. Но он не снял ни кожаный браслет, ни массивный перстень. А на ногах у него были… кеды.

Я почувствовала, как уголки губ сами дёрнулись в невольной улыбке. Конечно. Какой бы дорогой ни был его костюм, он всё равно оставался собой.

Но не это было самым странным.

Рядом с ним сидела она.

Изящная брюнетка в элегантном чёрном платье. Безупречная осанка, лёгкий наклон головы, длинные пальцы, небрежно касающиеся бокала с вином. Она держалась так, будто это её место.

Будто они пара.

Я почувствовала, как внутри всё перевернулось.

Глава 12

– Присаживайтесь, мисс Форсайт, – голос Рэджинальда Хотторна был спокойным, но в нём сквозила нотка чего-то, что можно было принять за любопытство.

Я кивнула, краем глаза отметив, как один из официантов подвинул мне стул. Осторожно села, мысленно уговаривая себя не смотреть в сторону Джуда. Или в сторону его спутницы.

– Я хотел бы поблагодарить вас за ужин, – продолжил Хотторн, беря бокал в руку. – Признаюсь, я редко бываю приятно удивлён. Особенно, когда речь идёт о блюдах, которые я знаю с детства.

Я кивнула, но едва ли уловила смысл его слов.

– Чечевичный суп, – продолжал он, отставляя бокал. – Казалось бы, простой, знакомый, но у него была… глубина. Не могу понять, в чём секрет.

– Щепотка укропа, – сказала я рассеянно. – Он не должен был чувствоваться, но это то, что добавляет свежесть в послевкусии.

– Укроп? В чечевичный суп? – Хотторн чуть приподнял бровь, но не выглядел раздражённым. Скорее – заинтригованным.

– Бабушка так делала, – пожала я плечами.

– Любопытно, – протянул он, затем повернулся к Лорэн, сидевшей чуть поодаль. – Моя дорогая, как всегда, превосходная организация. Впрочем, в этом я не сомневался.

Лорэн, элегантная и невозмутимая, наклонила голову в благодарности, но я почти не замечала их разговора.

Потому что мой взгляд снова нашёл его.

Джуд.

Его рука по-прежнему небрежно покоилась на спинке стула. В профиль он выглядел отстранённым, будто всё происходящее его не касалось. Он лениво вращал в пальцах бокал с виски, даже не глядя в него.

Его спутница склонилась чуть ближе, что-то негромко сказала, но он лишь кивнул, не спеша отвечать.

Я не знала, почему не могу отвести взгляд.

– Ах, Эйрин, – вдруг раздался насмешливый голос Джула.

Я вздрогнула и перевела на него взгляд.

– Позволь представить тебе моего брата, – он наклонился чуть вперёд, явно развлекаясь ситуацией. – Джуд Лоуэлл. Человек, которого нельзя предсказать. Специалист по игнорированию дресс-кода. Фанат хорошего кофе и, судя по всему, человек, способный привлекать внимание даже тех, кто пытается его не замечать.

Я почувствовала, как моё лицо запылало. Джуд медленно повернул голову и взглянул на меня. На какое-то мгновение мне показалось, что его губы дрогнули в улыбке. Или мне просто захотелось так думать?

– Приятно познакомиться, – негромко произнёс он.

Я открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент Хотторн снова заговорил.

– Должен признаться, – его взгляд скользнул к Джулу, – что в отличие от вашего брата, в котором никто никогда не сомневался, вы, молодой человек, вызывали у нас некоторые опасения.

Джул легко вскинул бровь.

– О, разумеется, – сказал он с лёгкой усмешкой, – я даже могу догадаться, по какой причине.

Хотторн чуть прищурился.

– Но сегодня, – продолжил он, отпивая глоток вина, – вы показали себя. И я готов дать вам шанс.

В воздухе повисла короткая пауза.

Джул на мгновение задержал дыхание, но улыбнулся только уголком губ.

– Я польщён, – произнёс он с лёгкой иронией.

Раздался приглушённый смех кого-то из гостей. Но я его почти не слышала.

– А подливка к ростбифу, – задумчиво добавил Хотторн, снова обращаясь ко мне. – В ней был какой-то неожиданный оттенок. Почти пряный, но тёплый.

Я моргнула, не сразу сообразив, о чём он говорит.