Падение

– Ваша безопасность меня мало интересует. Просто мне не очень хочется продолжать путешествие в вашей компании.

– Это еще более веская причина для того, чтобы мы с Фионой остались с вами. К тому же если уж она вбила себе что-то в голову, то я не в силах это изменить. Только учти, что я не собираюсь помогать вам в кражах и грабежах.

– Только зря время потратишь, – повторил Дамон.

– Это наше время. И как его потратить – впустую или на дело – решать нам.

Дорога, по которой они ехали, петляла, словно большая коричневая змея, иногда полностью исчезая в узких ущельях, и казалось, что здесь нельзя проехать без того, чтобы не ободрать борта фургона. То и дело путь преграждали широкие ручьи мутной воды, текущие с гор. Но чаще всего тропа вилась прямо по краю пропасти. Так было и сейчас – путники поднимались по почти отвесному склону утеса, вершина которого исчезала в темно-серых облаках. Под их ногами разверзлась пропасть глубиной не меньше двухсот футов, и подножие утеса постепенно переходило в огромное болото Онисаблет. Над болотом висела тонкая пелена облаков, выше которой поднимались кроны гигантских кипарисов. На макушках деревьев можно было разглядеть больших попугаев.

Рикали шла впереди, едва не по колено в грязи, и исследовала дорогу импровизированной тростью Грозного Волка, чтобы удостовериться, что на пути нет никаких ям, которые могли бы повредить лошадям или фургону. Несмотря на постоянные жалобы, она сама вызвалась делать это, уверенная, что остальные с ролью проводника просто не справятся.

– Мои глаза получше ваших, – сказала полуэльфийка мужчинам и добавила тихонько, чтобы Риг и Фиона не услышали ее: – К тому же я не хочу, чтобы с нашими драгоценными камнями что-нибудь случилось. Если фургон рухнет со скалы – пиши пропало, а мы не для того столько сил потратили, чтобы потерять их.

Девушка знала, что Дамона все еще беспокоят поврежденные ребра, а у Мэлдреда правая рука не действует, поэтому, хотя ее собственные ссадины и ушибы тоже не зажили, решила, что проверять дорогу придется самой. Конечно, можно было отправить вперед Несуна, но бедняга кобольд и так насквозь промок и пропитался грязью. Правда, управление фургоном Рикали ему тоже не доверила.

Мэлдред сидел на козлах, не сводя глаз с полуэльфийки. Его правая рука по-прежнему болталась на перевязи возле груди. Дамона, сидящего рядом с ним, мучила лихорадка. Он держал поводья и тщательно следил за каждым жестом Рикали, слишком тщательно, поскольку по отсутствующему выражению его лица было ясно, что мысли Грозного Волка далеко от Халькистовых гор.

Несун ехал в фургоне. Он сидел, скрестив ноги на просмоленной парусине, из-под которой выпирали мешки с драгоценными камнями. Незадолго до этого кобольд как раз закончил – под чутким руководством Мэлдреда – укутывать добычу. Риг то и дело поглядывал на заботливо укрытую груду и – Несун мог бы поклясться – пытался угадать, что же это. «Ха! Припасы!» – насмешливо подумал кобольд. Ему с самого начала не понравился этот темнокожий человек. Не нравилась его походка, не нравился воинственный блеск, который иногда вспыхивал в его глазах, не нравилось, как тот одевается… И уж конечно, Несуну было не по душе все оружие, которым в изобилии был обвешан мореход.

Соламнийка же кобольда не беспокоила. Он знал, что Мэлдред заинтересовался девушкой, и решил, что высказывать собственное негодование по ее поводу только впустую сотрясать воздух.

Фиона и Риг ехали рядом позади фургона, и чем медленней двигалась процессия, тем пристальней мореход поглядывал на бугрящуюся парусину.

– Они говорят, – сообщил Несун Мэлдреду, сверля красными глазками-бусинками морехода и надеясь смутить его, – Этот проклятый дождь барабанит как проклятый, я почти не слышу, что именно. Кажется, что-то про рыцарей… пленников… встречу… Упомянули Шрентак. Остальное разобрать не могу. Как же скрипит фургон! Надеюсь, он не развалится. Еще бы – доверху нагружен драгоценными камнями и водой. И сверху вода, и снизу вода, и кругом вода. Везде вода.

– А я думал, ты хотел, чтобы пошел дождь.

Несун не то фыркнул, не то хрюкнул:

– Не такой сильный, Мэл. Я даже не могу разжечь мою «стариковскую трубку» – весь табак отсырел. За всю свою жизнь не видел столько дождя, как за один раз в этих горах. Мне кажется, это неправильно. Неестественно. Он давно должен был прекратиться… – Речь кобольда прервал оглушительный раскат грома, фургон тряхнуло, и Несун острыми коготками впился в парусину. – А ты в самом деле решил помочь Соламнийскому Рыцарю добывать деньги и драгоценные камни для выкупа? С каких это пор мы делим нашу добычу с подобными ей?

Мэлдред ухмыльнулся:

– У меня даже в мыслях не было помогать ей. И уж тем более – делиться тем, на чем ты сейчас сидишь.

– Да-да, ведь это нужно, чтобы купить меч Дамону, – проворчал кобольд. – Проклятый безумно дорогой меч.

– Но она думает, что я помогу ей, – продолжал Мэлдред. – Не мог же я отказать – мое сердце этого не вынесло бы.

– Конечно, поэтому ты решил подержать ее возле себя, – скорчил гримасу Несун. – Ладно бы она была простой женщиной. Но ведь это Соламнийский Рыцарь. У тебя могут быть неприятности. Очень большие неприятности, Мэл. Кроме того, она собирается замуж за этого… темнокожего.

– Но пока-то она не замужем. И она мне нравится.

– «Нравится»! – зарычал взбешенный кобольд. – Последняя женщина, которая тебе понравилась, оказалась женой богатого торговца из Оплота…

– Но у той не было таких прекрасных духов, – парировал Мэлдред. – И она не была настолько симпатичной. Кроме того, леди-рыцарь и темнокожий человек направляются в Такар, который находится в глубине болота, и я подозреваю, что мы могли бы получить неплохую прибыль, если пойдем с ними – по крайней мере, хотя бы часть пути.

Услышав, что говорят о болотах, Дамон насторожился и бросил на силача внимательный взгляд и возразил:

– Ты не можешь…

– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Несун. – Какая прибыль? Сколько?

– В Блотене есть те, кто очень обеспокоен Онисаблет и ее растущим болотом. Они могут хорошо заплатить за любые сведения, которые нам удастся добыть. Проведем разведку.

– Я не собираюсь участвовать в таком рискованном предприятии, – заявил Дамон. – И очень плохо, что ты позволил Ригу и Фионе ехать с нами.

Мэлдред пожал плечами:

– Если бы я не позволил ехать с нами, они бы в любом случае поехали за нами. Леди-рыцарь очень упорна. Так будет лучше, если мы сможем в пути присмотреть за ними.

Дамон кивнул, соглашаясь, но все же уточнил:

– Но мне все равно этого не хочется.

Грозный Волк потянулся к кувшину, припрятанному за козлами, потряс его и нахмурился. Выпивки оставалось совсем немного. Быстро откупорив кувшин, Дамон осушил его до дна, размахнулся и проследил, как посудина, кувыркаясь, исчезает в тумане.

В этот момент Рикали поскользнулась, импровизированная трость вырвалась из ее пальцев и с глухим стуком покатилась к краю пропасти. Грозный Волк натянул поводья, остановив лошадей прежде, чем они растоптали девушку. Плюясь и изрыгая проклятия, она поднялась и попыталась отчиститься, но это оказалось невозможным – вся одежда Рикали была в густой грязи, волосы слиплись и повисли сосульками. Девушка отыскала взглядом Мэлдреда, сильно тряхнула головой и крикнула:

– Похоже, дорогу размыло. Очень скользко! Свинство какое! Вода льется не переставая – просто не небо, а водопад! Нам придется остановиться!

– Несун! – махнул Дамон рукой Кобольду.

Тот, бормоча что-то себе под нос, вылез из фургона и, скользя, направился к полуэльфийке и дважды упал, прежде чем добрался до нее. Держась за девушку, он склонился над дорогой, идущей по самому краю пропасти, и принялся изучать путь. Красные глазки Несуна сквозь завесу дождя напоминали красные маячки. Через мгновение кобольд распрямился и, хмурясь, отворачивая лицо от тугих струй, пошел дальше, туда, где дорога делала поворот, а когда вернулся, крикнул:

– Рикали права. Все очень плохо. Но не думаю, что ожидание нам поможет, – Несун указал на небо: – Нет и намека на то, что это безобразие прекратится быстро. Наоборот, скоро станет еще хуже.

Силач махнул рукой, показывая, чтобы кобольд и девушка шли к повороту. Рикали и Несун подчинились, медленно добрели до указанного места и остановились, ожидая фургон, чтобы провести его через опасное место. Работа предстояла трудная, поскольку большую часть дороги смыло в пропасть, а по тому кусочку, который остался, фургон мог проехать только со скоростью улитки и максимальной осторожностью. Внезапно раздался крик Несуна. Ноги кобольда буквально вылетели из-под него, и Несун, размахивая руками, заскользил к, краю обрыва.

Рикали успела схватить кобольда за тонкое запястье, едва не последовала за ним, но вовремя откинулась в сторону. Она позволила Несуну несколько мгновений повисеть над пропастью, наблюдая, как выражение ужаса на его лице сменяется мольбой, а мольба – паникой, а затем выдернула из-за края обрыва, как пробку из бутылки.

– Ничтожество, – сказала полуэльфийка, сажая кобольда на круп одной из лошадей. – Ты абсолютное ничтожество, Несун. – И она вернулась к выполнению своей задачи – прокладывать путь для фургона.

Дорога, которая бы в других обстоятельствах заняла несколько часов, отняла у путешественников почти целый день и едва не закончилась катастрофой, когда колесо фургона соскользнуло в пропасть, – понадобилась помощь Рига, Фионы и Дамона, чтобы спасти положение.

Той ночью они разбили лагерь на маленьком, удивительно чистом плато, с которого дождь смыл всю землю и обнажил пласт гладкого сланца, начинавшего таинственно мерцать, когда из-за туч изредка показывалась луна. С вечера усилился ветер, который грозил вырвать с корнем несколько молодых деревьев, обосновавшихся на плато. Деревья цеплялись за камень не только корнями, но и листьями, почти лежа на нем, а стена дождя превратилась в горизонтальные режущие струи.

Дождь лил всю ночь, утром почти утих, и в течение дня с небес лишь накрапывало, но к вечеру вновь начался ливень. Земля иногда вздрагивала, и, хоть это были лишь отдаленные толчки, не угрожавшие таким мощным землетрясением, которое довелось пережить друзьям, Несун, Рикали и Мэлдред очень беспокоились. Дамон же оставался безразличным. Казалось, ничто не может вывести его из себя – ни ужасная погода, ни дрожь земли.

Риг и Фиона держались особняком, а Дамон смог избежать их компании, проводя время в объятиях Рикали. Полуэльфийка была достаточно подозрительна, чтобы задаваться вопросом, с чего это Грозный Волк внезапно стал таким преданным, и не могла понять, почему глаза темнокожего морехода сужаются каждый раз, когда она целует Дамона.

– Я знаю, что ты любишь брата, – начал он. Голос морехода был хриплым. – Но я не думаю, что он одобрил бы твой поступок. Проклятие! Я его не одобряю! – Они сидели рядом на плоской скале под хлесткими дождевыми струями. – То, что ты захотела водить компанию с этими людьми и ехать в Блотен, – неправильно. Блотен – столица страны людоедов. Демоны меня задери, да это же просто невероятно опасно?

– Я должна заплатить выкуп, Риг. Как я еще могу получить то, что хочет драконица? Эти… люди – мой единственный шанс. Ты же знаешь, у меня ничего нет, за столько лет я не накопила ничего, кроме послужного списка. Да и у тебя не наберется и десятой части необходимой суммы. И ты не можешь предложить мне ничего другого.

Мореход фыркнул, обнял девушку за плечи и нахмурился, когда она не ответила на объятие, чего никогда себе не позволяла. Ее напряженные мышцы были такими же твердыми, как ее доспехи. Фиона насквозь промокла – вода просачивалась сквозь щели между пластинами брони и затекала за голенища сапог.

– Я не доверяю Дамону. А тем более этому типу по имени Мэлдред. Мы же не знаем о нем ничего, кроме того, что он – вор.