Искупление

«Бобы», «Пшеница», «Рожь». Внутри них пировали насекомые. Рядом находилась бочка, наполненная мелкими головками лука – усохшими и окаменевшими.

Соламнийка как раз принялась осматривать пространство за прилавком, когда ее обожгло холодом: в помещение ворвался ледяной ветер. Однако в следующее мгновение он прекратился, и в лавке опять потеплело.

Смеркалось, и Фиона уже с трудом различала очертания предметов. Невдалеке на полу она заметила очередную одежду. На этот раз почему-то все было ровно уложено: аккуратные штаны, черная рубаха и нарядная куртка с манжетами. Внизу, под брюками, лежали сапоги, на расстоянии фута от воротника покоилась широкополая шляпа, а возле рукава – трость. Все выглядело так, будто бы владелец лавки вышел, но перед этим зачем-то снял с себя всю одежду и аккуратно разложил ее.

Под крышкой стойки стояла банка с монетами, наполненная в основном стальной мелочью. Фиона уже потянулась к ней, но в следующий момент отдернула руку.

– Я же Соламнийский Рыцарь! – сказала себе девушка шепотом. – О, Винас Соламн, что же я делаю! – Она дотронулась до банки, и ее пальцы задрожали. – Если бы только Риг был здесь! Он бы…

В ответ откуда-то сзади послышалось:

– Я здесь.

Фиона обернулась и принялась искать взглядом того, кто это сказал.

– Риг! – От волнения ее сердце бешено забилось. – Я знаю, ты нашел меня! Я только… но где ты?

Рядом никого не было – соламнийка стояла посреди лавки одна-одинешенька.

– Я в дальней комнате. За занавеской. Я так скучал по тебе, Фиона.

Девушка резко отбросила тяжелую кожаную сумку, подбежала к дверному проему, отдернула занавеску и, ни минуты не медля, бросилась в темноту.

– И все-таки это не жилище мага, – задумчиво произнес Дамон.

Он стоял в центре небольшой комнаты. Во всяком случае, судя по виду стен, здесь не мог бы жить никто из знакомых Грозному Волку чародеев. На стенах висели шкуры животных, окрашенные в яркие, ядовитые тона. Таинственные знаки на них были того же характера, что и снаружи, только чуть более яркие, поскольку солнце не попадало сюда и краска не выцветала. Несколько полок были сплошь заставлены черепами каких-то мелких животных и прозрачными склянками с цветным песком. В целом помещение отдавало каким-то варварством и безвкусицей одновременно. На полках стояли горшки с сушеными ягодами и грибами, цветами и травами. Там же были маленькие баночки, расписанные непонятными символами, шкатулки с бусинами и связки тонких палочек с перышками на концах. Удивительно, что во всем этом еще и наблюдался строгий порядок. Дамон предположил, что дом является лавкой, а все вещи – товарами. На одной из стен висел живописный гобелен, где на переднем плане был изображен двухголовый медведь, а на заднем парили четыре пегаса. По всему помещению разносился чарующий аромат, который Грозный Волк почувствовал еще снаружи. Он исходил от подноса, усыпанного клубнеподобными корешками. Эти корешки, в отличие от всего остального, что было вокруг, казались совершенно свежими и даже не были покрыты пылью.

«Похоже, тут действительно не обошлось без мага, но совсем не такого, как Палин. И даже если эти корешки съедобные, я не настолько обезумел от голода, чтобы их есть», – подумал Дамон.

Осмотрев помещение повнимательнее, он обнаружил кремень и кусок железа, зажег декоративную лампу, наполненную темным густым маслом. От застарелого масла пошел такой тяжелый дым, что неожиданно Грозный Волк едва не задохнулся. Инстинктивно он закрыл лицо руками и сделал движение, чтобы затушить светильник, но это у него не получилось, а через мгновение Дамон увидел, как помещение наполнилось мягким теплым светом.

Он разглядел еще несколько любопытных предметов, в том числе несколько чучел животных – какую-то необычную змею, скрученную в кольцо, ящерицу с загнутым хвостом и шестилапого ежа. Но, увы, бывший рыцарь не видел ни одного обрывка пергамента, на котором бы мог содержаться ключ к определению их местонахождения.

В задней части помещения стояла тонкая ширма, украшенная цветными бусинками. Возможно, она отделяла лавку от жилых комнат хозяина, и Дамон понадеялся, что найдет там какие-нибудь бумаги или Карты.

Протиснувшись в щель между стеной и ширмой, он оказался в другом помещении, еще больших размеров. Посредине него стоял круглый столик, покрытый толстым слоем пыли. Грозный Волк удивился: высотой столик был ему по колено. Он смахнул рукой пыль и поставил светильник на столешницу и в гладкой полированной поверхности увидел отражение своего исхудавшего, заросшего лица. Столик был сделан из орехового дерева и украшен серебряными вставками – это было настоящее произведение искусства. Вокруг были разложены мягкие подушки, также покрытые слоем пыли и изъеденные насекомыми. В центре столика лежала груда мелких костей – по всей видимости, фаланг человеческих пальцев – и окаменевших куриных лап, а рядом – несколько расписных деревянных кубиков и чашка, наполненная сухими зелеными листьями.

С потолка свисали пестрые ленты и платки, на полках стояли ряды крошечных чучел животных, обезьяньих черепов, статуэток из прозрачного камня, изображающих насекомых в натуральную величину, банок с песком и порошками и потрепанных свитков. Взгляд Дамона остановился на последних: «Возможно, здесь я наконец обнаружу какую-нибудь карту».

Грозный Волк потянулся к самому толстому из свитков и случайно коснулся одной из маленьких резных фигурок, большой гроздью висящих на нитях, закрепленных на верхней полке. Фигурка была размером со сливу и изображала медведя; размер остальных колебался от вишни до большого яблока. Фигурки завертелись, их грани засверкали в лучах светильника и заполнили всю комнату бликами, так что у Дамона даже слегка закружилась голова.

«Нет, это был никакой не колдун, – подумал Дамон. – Обыкновенная гадалка, – разочарованно заключил он. – И она давно покинула этот город».

Взяв толстый свиток, Дамон потянулся к другому. В это момент его взгляд остановился на одной из подушек, самой большой из всех. Поверх нее лежало одеяние пурпурного цвета, расшитое серебряными и золотыми нитями. Рядом лежали браслеты, серьги и изысканный головной убор необычной формы. К манжетам рукавов были пришиты тонкие деревянные пластинки. На других подушках также лежали горки оставленной одежды.

– Хозяева этой одежды тоже давно исчезли, – с тревогой пробормотал Дамон. – Пожалуй, и нам надо убираться отсюда как можно скорее.

– Риг! Риг! – кричала Фиона. – Я тебя не вижу! Здесь так темно!

Слабый рассудок Фионы отчаянно сопротивлялся происходящему, он убеждал хозяйку, что ее возлюбленный никак не может быть здесь и что ей надо поскорее уйти из этого места и вернуться к Дамоне и Рагху. Но соламнийка не послушалась внутреннего голоса – слишком уж все перепуталось в ее раненой голове – и продолжала звать морехода:

– Риг! Риг! Здесь слишком темно! Выйди ко мне! Слишком темно! И холодно! Очень, очень холодно!

– Как в гробу, – услышала она в ответ.

– Что ты такое сказал, Риг? – переспросила Фиона.

Она обернулась и увидела, как занавеска зашевелилась. Девушка решила, что надо вернуться в лавку и взять один из заправленных фонарей. Возможно, Риг прячется здесь – больной, ослабший, израненный потомками и драконидами, с которыми они сражались в Шрентаке. Может быть, он не хочет, чтобы она видела его таким – изувеченным, покрытым ранами. Но ей ведь не важно, как он выглядит. Она же любит его.

– Может, ты… ранен, но я не боюсь этого, – сказала Фиона, ее пальцы неосознанно коснулись шрама на лбу. – Я буду любить тебя всегда. – Она остановилась, прислушалась и, не дождавшись ответа, повторила: – Я не вижу тебя, Риг! Повтори, что ты сказал!

– Я сказал, что я здесь, моя дорогая, что я жду тебя. Я так скучал по тебе.

– Я тоже скучала, любимый. Я…

Из темного угла бесшумно, не вызвав даже слабого ветерка, выплыл небольшой черный смерч. Неожиданно Фиоиа почувствовала, как от него повеяло холодом.

– Риг! – закричала она этой подвижной массе, словно пытаясь разглядеть за ней или внутри нее фигуру морехода и спасти его от таинственного явления. – Риг! Осторожно, любимый! Я…

– Дорогая моя Фиона, я молился о том, чтобы ты пришла ко мне, – прозвучал ответ. Это был голос Рига, но Рига не было видно, и слова звучали словно изнутри черного смерча.

– Риг?… – неуверенно произнесла девушка, с каждым мигом теряя надежду. – Ты не Риг… Ты не можешь быть Ригом…

Вдруг комната наполнилась ярким светом, черный смерч мгновенно рассеялся, и на его месте возникло раскаленное светящееся ядра. На глазах у Фионы ядро сжалось, в воздухе заплясали мелкие языки черного пламени, затем они неожиданно слились в один и превратились в дымящуюся спираль. Наконец столб дыма застыл и принял форму человеческого тела. В центре его продолжало светиться огненное ядро. Соламнийка надеялась, что сейчас чары спадут и она увидит живого Рига, но, увы, перед ней появился лишь ее собственный двойник.

– Я ждал столько времени, – произнесла новая Фиона голосом Рига. – Кажется, прошел год с тех пор, как нас разлучили.

Девушка попятилась.

– Я… Я не… не понимаю… Что происходит? Риг, это ты?! Где Риг? Что же это?…

Она развернулась и уже хотела бежать, но двойник резко вытянул руку и схватил ее за запястье холодными как лед пальцами.

– Отпусти меня! – закричала соламнийка.

– Но, Фиона, дорогая моя, я и вправду так ждал тебя…

Двойник приблизился к девушке и обнял ее ледяными руками. Холодные пальцы впились в тело Фионы с такой силой, что выступила кровь. Ужасающие белесые глаза уставились на нее, и соламнийке показалось, что в нее вонзили десяток раскаленных игл.

Свободной рукой Фиона выхватила один из ножей, висящих у нее на поясе, и вонзила в грудь двойника. Лезвие вошло по самую рукоять, но существо даже не шелохнулось, и девушке стало понятно, что к боли оно абсолютно безразлично.

– Здесь так давно не было настоящих людей, – произнес двойник, уже не подражая Мер-Крелу.

Теперь его голос был тихим, мелодичным и совсем не похожим на человеческий. Существо спокойно перевело взгляд на нож, торчащий у него в груди, и злорадно улыбнулось.

– Т-твой голос был похож на голос Рига, – запинаясь, проговорила Фиона. – Ты обманула меня, заставила думать… Кто ты на самом деле?

– Я нашла этот голос в твоем сознании, сладкая моя. – Фиона-двойник широко открыла рот, в котором вместо зубов искрились странные блики.