Ничто – наше имя. Сборник рассказов

Одержимые важностью своей миссии, странники продолжали нелегкий путь. На затылок давило адское пекло, в горле саднило после жесточайшей бури, от которой они заходились кашлем. Вдобавок ко всему запасы воды резко пошли на убыль и появилась необходимость крайней экономии живительной влаги. Силы товарищей заметно ослабевали, а верблюды равнодушно все шли к горизонту, плавно скользя вдоль персиковых барханов.

Наконец, издали показалась одинокая акация. Долгожданный вид дерева обрадовал караван, а радость придала странникам силы. В ее благодатной тени они отдохнули и наполнили в колодце свои фляги. Жизнь продолжалась. Собрав спасительные семена растения и бережно завернув их во влажные тряпицы, товарищи уложили сокровище юдоли в берестяной коробочек и отправились дальше. Оставалось пересечь 560 километров, и они окажутся в Агадесе африканском городе неведомой и далекой страны Нигер.

По дороге они уже нашли требуемый цветок иерихонской розы, а потому миссия подходила к концу, и все друзья безмерно торопились домой, где их ждали, как прославленных спасителей.

Еще одна ночь на их пути, которую они проведут уже не в открытой пустыне, а в Каваре – оазисе Нигера, после чего, достигнув городской черты Агадеса, товарищи сядут в самолет, поднимутся над властительной и надменной Сахарой и с облегчением помашут ей рукой на прощание. До сих пор трудности, хотя и встречались им в пустыне, все же были преодолимы и теперь странники почти расслабились, до того цель была им близка.

Об одном жалели они, что пройденный путь был лишь его половиной, ведь леденящий душу ужас, ожидающий товарищей за пределами Африки, был гораздо мощнее и страшнее устрашающей пустыни. Мыслью о последней ночи, что означало для них всего 6 часов, проведенных до рассвета, тешились путники, минуя песчаные складки вельветовых дюн и плавно ступая на каменисто-песчаную землю Агадеса. Смутно из-за стоящего в атмосфере раскаленного воздуха вдалеке проглядывались очертания долгожданного оазиса, и каждый боялся, что это могло оказаться лишь одним из призрачных видений пустыни, ее знаменитым миражем.

Живы были ли еще их дети, отцы которых вели смертельный бой со стихией в такой дали от родного дома, они не знали, но всей душой верили, что так оно и было и какими замыслами бы себя не тешила лихая Сахара, она услышит их горькие мольбы, смилостивится над отважными странниками и отпустит их из своего жуткого плена невредимыми.

Жара испепеляла, ноги заплетались и каждый шаг уже давался с трудом, но морально бороться с тяготами песчаного океана было уже легче, ведь заветный оазис должен был вот-вот принять их с распростертыми объятиями в свои благолепные ландшафты.

Неожиданно все вокруг стихло и примолкли даже верблюды с их тяжелым дыханием. Невесомая жуткая тишь надвинулась на караван, словно полумрачная тень под лунным сиянием, звучный и пугающий вой ветров стих и замолкло все вокруг, словно кто-то заткнул пасть ненасытной песчаной стерве. И лучше бы для путников завывали ветра, и буря ярилась и негодовала, срывая чалму с головы, и дико хлестала каждого живого колкой россыпью песков, чем эта стоящая в воздухе звонкая студящая жилы тишина. Туареги знали, что стояло за этой почти космической и завораживающей своей зловещей тайной тишью – Сахара выжидала, как выжидал саблезубый хищник перед атакой на беззащитного дитя природы. И лишь бубенцы на разноцветных сбруях горбатых животных возвращали людей из космических грез обратно в жадные тиски песков. Но вдруг загадочную тишину, которую путники слышали впервые за все время своего пребывания в этой сухой адской земле, нарушили необыкновенно чарующие звуки, лившиеся отовсюду. По настороженным и обезумевшим взглядам матерых проводников, троим туристам стало ясно, что подобные жуткие песни песков несли с собой настоящую погибель. Злые духи, раздосадованные вторжением незваных гостей, кликали беду, призывая смерть обрушиться страшной войной на чужаков. Верблюды, чувствуя, как надвигалось страшное, легли на песок и как можно плотнее прижались к земле, смиренно ожидая беду.

Скоро, захваченных врасплох совсем неподалеку от оазиса, измученных и обессиленных путников, заволокло беспросветной густой завесой черного песка урагана, разверзшегося своими стремнинами – явления особенно страшного в пустыне, сравнимого с морским девятибалльным штормом. Хладнокровная Сахара не пощадила усталых путешественников и напоследок рухнула со всей яростной мощью на беззащитных, раздувая бушующие клубы песчаной пыли.

Дюны ревели от гневного напора, грянувшего оркана, люди в ужасе хватались за верблюдов -единственное спасение в этом песчаном безумии и черном мракобесии. Так же стремительно, как пустынный дьявол налетел с терзаниями на пустыню, так же быстро он, взъерошив пески, умчался из этих мест, оставив после себя засыпанные песком кучи людей и животных.

Поднявшись из завалов и раскопав себя, едва найдя силы для продолжения пути, караван обессиленно двинулся дальше. Хвала небесам! Оазис им не померещился, и путники нашли в нем благословенный отдых в тени деревьев с пышными кронами и густой травой.

Самый старший из друзей этой ночью не мог уснуть, несмотря на всю свою вымотанность. Его душу терзали боль и ужас за родных. В своем краю он оставил молодую прекрасную дочь. Когда наступит ее черед отправиться в адскую обитель смерти, никто не мог сказать, но колдунья обещала и божилась укрыть ее на время его отсутствия от беспрестанно рыскающего ока смерти и смердящего дыхания могилы. Он еще раз полез за пазуху, чтобы успокоить себя в сохранности бесценных даров пустыни, такой тяжелой ценой добытых ими. Все было на месте, и путник облегченно выдохнул. Только после этого, он смог сомкнуть ненадолго усталые веки.

На горизонте, изогнутом барханами, забрезжил рассвет и солнце благосклонно обелило небосклон. К закату, едва догорят последние дневные лучи, они уже поднимутся над африканскими землями. Пейзаж сменялся причудливо. Барханный путь то исчезал, врастая в каменистый, гористый и глиняный, то снова появлялся. Фантастическая картина ландшафта производила впечатление пребывания совсем на иной планете, будто под ногами путников простирался Марс или Луна. Фантасмагорические формы окаменелостей пустыни, песчаные глыбы невообразимо причудливых форм терзали воображение мимо проходящих путешественников. Кто мог бы подумать, что на Земле существовал кусочек другой планеты, завораживающей своими образами.

Агадес радушно встретил караван, но друзья не стали предаваться блаженному отдыху, а спешно направились к самолету. Поднявшись на биплане ввысь и озирая суровые песчаные просторы в иллюминатор с благодарным судьбе взглядом, что она сохранила им жизнь для спасения детей, они обменялись радостными улыбками.

В деревушке все еще свирепствовала смерть. Хуже чумы она нападала из-за засады на мирных жителей села и уносила в неведомые страшные глубины самых прекрасных из них. Мужчины, прибывшие из далекого путешествия, быстрее арабского скакуна неслись навстречу парадной арки маленького городишки. Колдунья приняла иссушенные зноем дары пустыни и со зловещим видом удалилась прочь, оставив в недоумении трех мужчин стоять на пороге. В своей ветхой от старости лачуге она сразу же принялась за подготовку необходимых заклинаний для неведомых ингредиентов из далекой Сахары, отвар из которых должна была выпить самая красивая девушка деревни и отправиться на погибель в зияющую бездонную пасть проклятой смерти. Девица должна была стать последней жертвой этой адской машины и закрыть за собой демонические врата. Но кто осмелиться принести себя в жертву в столь юном возрасте! Какие родители собственноручно принесут в жертву своего дитя и допустят его погребение?!

Наконец, когда все было готово для совершения жуткого ритуала, старшего из путешественников колдунья впустила, чтобы тот повидался со своей дочерью, которую прорицательница бережно укрывала и прятала от проказ ужаса и хаоса, налетевших на несчастную деревню и до одури терзавших души всех, кто им попадался на пути.

Отец горячо обнял свою единственное дитя и покрыл поцелуями все ее лицо. Радость от того, что ей была сохранена жизнь, преисполняла его и дурманила. Колдунья, недовольно бросавшая на это действо взгляды, прервала их радостную встречу. Далекое путешествие за волшебными семенами и цветком были лишь частью предсказания, как поведала она. Завершить ритуал должна была его дочь, самая красивая на селе, которая, выпив ведьмовской отвар, отправится по своей воле в бездну и сгинет в пучине ядовитой смерти и враждующего хаоса, положив всему конец.

Отец, едва заслышав подобные речи, разразился тирадой ругани на колдунью и обрушился запретами подходить даже близко к его прекрасной дочери. О если бы знал он в начале своего пути в далекую Сахару, что ее дары окажутся пустыми и его чадо все равно должно было сгинуть в геенне огненной, не стал бы он ни минуты так рисковать за зря и терять драгоценное время, а кинулся бы на поиски другого средства избавления от постигшего деревню горя.