– Отравленный Евой – в медблоке, – сообщил Влад. – Его постоянно тошнит.
– Да, – кивнул Гэбриэл. – А то ещё провоняет холодильник. К тому же, его не только рвёт…
Вдаваться в подробности он не стал. Все и так поняли.
– Как это ты его? – допытывался у Женьки Моисеевич. – Покусала?
– Это не я… Яд. Из браслета Евгении очень не хотелось распространяться о подарке заламина и тему деликатно замяли. Но зато теперь все точно знали, каким образом с ксенопсихологом лучше не связываться.
– А «Леди Марион» стоит в ангаре, – добавил Зверь.
– У них была дама? – уточнил Егор. – И почему она в ангаре?
– Это дурацкий психо-корабль Робина-Бобина.
– Робина отпустите, – насупилась Ним. – Он не бандит…
– Благородный разбойник, – хмыкнула Женька.
– Э-э, разбойник здесь я! – возмутился контрабандист. – А он – недобандит.
– И лишил меня голоса, – пожаловался Зверь, – посредством какого-то гнусного устройства.
– Да, Робин разбирается в технике, – кивнула Ним. – Талант!
– Жалко, что идиоту достался, – подковырнула джамранку Евгения.
– Пусть суд решает, кто они, – рассудил Моисеевич. – Разбойники или бандиты. По прибытии сдадим их властям…
– А с ней что? – Рокен сурово глянул на Нимрадилль. – Её ведь тоже накажут.
Моисеевич вздохнул.
– Думай сам, парень… Но, мой тебе совет – держи крепко и не отпускай.
Видать, он ещё не уяснил, что советы землян не работают на джамрану.
– Хочу на него посмотреть. На камертон, – Женька намеренно перевела стрелки. – Что за штука едва не убила Талеха.
Егор с Фиримином переглянулись.
– Он в грузовом. Пойдёмте, посмотрим.
Влад, Женя, Рокен и двое учёных спустились в грузовой отсек, посреди которого и стоял чёрный-пречёрный ящик в форме додекаэдра.
– Это он? – удивилась Евгения. – Не похож.
– Камертон внутри, – пояснил Хрусталёв. – И до перенастройки не следует его открывать.
– А… – Женька обогнула додекаэдр, отгоняя назойливые мысли о яйце, где лежала игла, а в игле – кощеева смерть…
«Так вот что пряталось в чёрном лесу в чёрном-пречёрном доме, за чёрной-пречёрной дверью…»
– Значит так, ребята, – заявила он, становясь аккурат за додекаэдром. – Я в курсе ваших настоящих планов.
Парни молчали. Евгения ждала… И в какой-то момент ей вдруг нестерпимо захотелось потрогать каждого. До темноты в глазах!
– И что тебе известно? – уточнил Егор.
Она взяла себя в руки и продолжила.
– Вы не собираетесь ничего исправлять. Наоборот. Хотите закрепить аномалию, на длительное время, расширив её и направив в конкретное место… В галактику Тигра, точнее, в систему Хвоста, соединив её с вихрем Вероссы.
– А что плохого? – вскинулся Егор. – Мы поможем учёным Астуэллы и свободной республике. Наша задача устроить на Вероссе секретную военную базу. Тайно стянуть вооружённые силы конгломерата.
– Да! – подхватил Рокен. – Сплотиться, вооружить повстанцев и напасть, подорвав изнутри устои Наггеварской Империи.
– Где-то я такое уже слышала, – усмехнулась Женя. – И ничего у них не вышло. Ну! Вспомните. Традиционалистов.
– Мы – не они, – горячо возразил Рокен. – У нас иные методы и намерения.
– Благими намерениями… А вы подумайте, что будет, если наггевары узнают о вихре, соединяющем галактики. Это же такая зелёная улица для них! Представьте хоть на минуту, как скоро армады кораблей устремятся сюда.
– Они не узнают, – заверил её Фиримин.
– Шила в мешке…
– Ева, – вздохнул Рокен. – Эшесс курирует систему Хвоста.
– Эшесс? А не много ли вы на себя берёте? Эшесс помогает Талеху – своему асше! Эшесс готов сражаться за будущее империи, а не за вас, или вашу галактику! Эшесс… Если Эшесс решит, что вы угрожаете ему, империи и будущему императору, от вас мокрого места не останется! – не на шутку разошлась Женька.
– С чего бы ему так думать? – возразил Егор.
– Да потому что, придурки, вы затеяли скрытое вторжение! У него под носом.
– Это пока лишь в проектах, – поправил её Рокен.
Женя свирепо окинула взглядом соотечественников и шакрена.
– Олухи!.. С джамрану всё ясно. А вы-то куда?
– Лучшая защита – нападение, – пояснил шакрен. – Так говорят земляне?
«Они рассчитывают объявить войну Великой Наггеварской Империи?»
– Где твоё шакренское миролюбие, Фиримин?
– Его не станет, Ева, когда придут наггевары. А они придут. Пусть и через двадцать лет. Зачем нам сидеть тут и ждать?