Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

– Он не говорил, папа, – вмешалась Адрион. – Что Мартину делать? Уходить или просто поступиться своей гордостью и…

– Я просто не могу, Адрион, – перебил ее Мартин Хэпли.

– Пусть отец скажет, он знает.

Ее прелестные глаза обратились на Данросса, и эта детская вера взволновала его, как никогда раньше.

– Значит, первое: вы немедленно возвращаетесь. Кристиану нужна всяческая помощь. Второе…

– Помощь?

– Вы разве не слышали про его жену?

– А что с ней?

– Вы что, не знаете, что она погибла?

Оба непонимающе уставились на него.

Он кратко рассказал им про Абердин. Оба были потрясены.

– Господи, мы… мы не слушали радио, ничего… Лишь танцевали и разговаривали… – запинаясь, проговорил Хэпли. Он вскочил, собравшись уйти, но остановился. – Я… лучше я сейчас же пойду. Господи!

Адрион тоже вскочила:

– Я тебя подброшу.

– Хэпли, попросите, пожалуйста, Кристиана дать жирным шрифтом, что те, кто оказался в воде или просто окунулся, должны немедленно показаться врачу – это очень важно.

– Понял!

Адрион забеспокоилась:

– Пап, а ты был у доктора Ту…

– О да, – сказал Данросс. – Меня всего вычистили и вывернули. Давайте езжайте!

– А что было второе, тайбань? – спросил Хэпли.

– Второе, вам не следует забывать, что газета принадлежит тому, на чьи деньги она издается, а стало быть, он волен делать, что ему угодно. Но издателей иногда удается убедить. Например, небезынтересно, кто предложил владельцу или владелице позвонить Кристиану и почему он или она согласились это сделать… Если вы уверены, что пишете правду.

Хэпли вдруг просиял.

– Пошли, милая, – выпалил он, прокричал «спасибо», и они убежали, держась за руки.

Данросс еще какое-то время сидел на трибуне. Потом глубоко вздохнул, встал и пошел прочь.

Под навесом у раздевалок жокеев стоял Роджер Кросс вместе с Брайаном Квоком и читал разговор тайбаня по губам. Потом проводил Данросса взглядом, убедившись, что за ним следует агент Эс-ай.

– Не стоит больше терять здесь время, Брайан. Пойдемте. – Он направился к выходу в дальний конец ипподрома. – Интересно, удалось ли Роберту что-нибудь выяснить в Шатине?

– Этих проклятых Вервольфов ждет сегодня настоящий праздник, – проворчал Брайан Квок. – Весь Гонконг будет напуган до смерти. Могу поспорить, мы… – Он вдруг осекся. – Сэр! Взгляните! – Он кивнул в сторону трибун, заметив среди разбросанных тут и там групп людей, наблюдавших под дождем за разминкой, Суслева и Клинкера. – Вот уж никогда бы не подумал, что он так рано встает!

Кросс прищурился:

– Да. Это интересно. Да. – Он подумал, а потом, внимательно следя за губами русского и его приятеля-кокни, изменил направление. – Раз уж этот тип почтил нас своим посещением, мы тоже могли бы побеседовать с ним. Ага… нас заметили. Клинкер, тот уж действительно нас не жалует. – И он неторопливо направился к трибунам.

Здоровяк-русский изобразил на лице улыбку, вытащил плоскую флягу и сделал из нее глоток. Потом предложил Клинкеру.

– Нет, спасибо, кореш. Я только что пивом пробавлялся. – Холодные глаза Клинкера встречали приближающихся полицейских. – Ну и вонища здесь стоит, верно? – нарочито громко произнес он.

– Доброе утро, Клинкер, – сдержанно поздоровался Кросс. Потом улыбнулся Суслеву. – Доброе утро, капитан. Скверный денек, а?

– Мы еще живы-здоровы, товарищ, живем, так что разве может день быть скверным, а? – Суслев был весь добродушие, он по-прежнему изображал рубаху-парня. – В субботу будут скачки, суперинтендент?

– Возможно. Окончательное решение будет принято в субботу утром. Вы долго еще простоите в порту?

– Недолго, суперинтендент. Ремонт руля идет медленно.

– Надеюсь, не слишком медленно. Мы все начинаем сильно нервничать, если важных гостей нашей гавани обслуживают спустя рукава. Я поговорю с капитаном порта, – решительно заявил Кросс.

– Благодарю вас, это… это весьма любезно с вашей стороны. Ваш департамент и так проявил большую заботу… – Подумав, Суслев повернулся к Клинкеру. – Дружище, можно тебя попросить?

– С удовольствием, – буркнул Клинкер. – Эти легавые мне на нервы действуют. – Брайан Квок посмотрел на него. Клинкер ответил вызывающим взглядом. – Я буду в машине. – И он поплелся прочь.

Голос Суслева стал жестче:

– Ваш департамент проявил большую заботу, прислав тело нашего несчастного товарища Воранского. Вы нашли тех, кто убил его?

– К сожалению, нет. Это могли быть наемные убийцы – из любой части света. Конечно, не проскользни он тайно на берег, до сих пор был бы полезен как оперативник вам в… где бы он ни служил.

– Он был простой моряк и хороший человек. Я считал, что в Гонконге безопасно.

– Вы передали фотографии убийц и информацию об их телефонном звонке своему начальству в КГБ?

– Я не из КГБ, плевать мне на КГБ! Да, информация передана… моему начальству, – раздраженно буркнул Суслев. – Ради бога, суперинтендент, вы же знаете, как это делается. Но Воранский был прекрасный человек, и его убийцы должны быть пойманы.

– Мы найдем их, и довольно скоро, – непринужденно проговорил Кросс. – А вы знали, что в действительности Воранский – майор Юрий Бакян из шестого отдела Первого управления КГБ?

По лицу Суслева было видно, что он потрясен.

– Он был… для меня он был просто приятель. Ходил с нами в рейс время от времени.

– Кто этим занимается, капитан? – спросил Кросс.

Суслев взглянул на Брайана Квока, который смотрел на него в упор с нескрываемым отвращением.

– Почему такая злость? Что я вам сделал?