Кто смеется последним

И она прижалась ко мне всем телом.

И тут раздался звонок в дверь.

Как от удара током мы отскочили друг от друга и уставились на входную дверь, которая вела прямо в гостиную.

– Не отвечай, – прошептал я.

– Придется. – Она указала на окно с отдернутыми занавесками. – Кто бы это ни был, он знает, что я здесь.

– Мне надо спрятаться!

Я был в панике, и вот почему. Дело в том, что я считался влиятельным человеком в Шарнвилле. Был на короткой ноге со всеми большими шишками в Загородном клубе. Если бы меня застали в квартире замужней женщины-фотографа, то это породило бы слухи и сплетни, которые запятнали бы мою репутацию.

– Нет! – бросила она.

В тревоге, с бешено бьющимся сердцем я смотрел, как она пересекла комнату, чтобы открыть дверь.

На пороге стоял шериф Джо Томсон – последний, кого я хотел бы видеть в тот момент.

Я уже упоминал, что мы частенько играли с ним в гольф и в целом неплохо ладили, однако же из нашей с ним болтовни на поле мне стало ясно, что этот человек – полицейский до мозга костей. Ему было около сорока пяти, высокий, поджарый, в полиции он работал порядка двадцати лет. Было в его лице что-то хищно-орлиное: пронырливый взгляд маленьких глаз, крючковатый нос и тонкие губы. Он был абсолютно лишен чувства юмора, в гольф играл предельно серьезно, хотя, казалось, был спокоен и расслаблен. Я был уверен, что в критический момент он может быть совершенно безжалостным.

Шериф оглядел тускло освещенную комнату. Брови его изумленно поползли вверх, когда он заметил меня. Потом он увидел накрытый стол – очевидно, что мы с Глендой ужинали здесь вместе.

Он снял свою ковбойскую шляпу:

– Прошу прощения, миссис Марш, за столь поздний визит. Увидел свет в ваших окнах и подумал: заскочу-ка и отдам вам сводку по нашим криминальным делишкам, которую вы так хотели. – Он жестом поприветствовал меня. – Привет, гражданин.

– Привет, Джо, – хрипло отозвался я.

– Как это любезно с вашей стороны, шериф, – совершенно непринужденно ответила Гленда. – Проходите, пожалуйста. Мистер Лукас как раз уходит. Он рассказывал удивительные истории о Шарнвилле.

– Правда? – Коп перевел взгляд на меня, потом обратно на нее. – Ларри уж точно хорошо знает этот город. Он, можно сказать, отец-основатель. Проходить не буду: супруга ждет к ужину. – И, протянув Гленде конверт, добавил: – Вся информация здесь, миссис Марш. Если захотите узнать больше, вы знаете, где меня найти.

– Увидимся, гражданин, – бросил он мне, надел шляпу и направился к лифту.

Мы стояли, не смея шевельнуться, пока не услышали, как закрылись двери лифта. Потом взглянули друг на друга – магия этого вечера рассеялась.

Каких-то три минуты назад я сгорал от желания заняться любовью с ней, и она явно тоже, но теперь…

– Я должен идти, – неуверенно сказал я. – В этом городе он держит руку на пульсе. Впредь нам придется быть более осторожными, Гленда.

Она в отчаянии вскинула руки и уронила их.

– На секунду я подумала, что… – Она отвернулась. – Никогда ничего не получается… никогда…

– Гленда, если Брэнниган, Мэнсон или мэр вообразят, что я завел интрижку с замужней женщиной, то у меня будут неприятности – и в бизнесе тоже. Я должен учитывать интересы моего партнера. Просто надо быть осторожней!

Она вздрогнула и взглянула на меня:

– Интрижка? Вот так ты думаешь?

– Гленда! Конечно, я так не думаю! Но они будут думать именно так.

Она выдавила улыбку:

– Не волнуйся, я же говорила, что это наш последний вечер. Обещаю, что не испорчу твою карьеру.

Горечь в ее голосе была для меня как удар хлыста, но надо было идти. Я был уверен, что Томсон ждет в своей машине, чтобы убедиться, что я действительно покинул ее и отправился к себе.

– Позвоню тебе, Гленда. Просто нам надо быть осторожнее.

Я шагнул к ней, но она отступила, отрицательно качнув головой.

– Гленда! Мы что-нибудь придумаем! Я люблю тебя, но ты должна понять: я не могу так рисковать.

– Я понимаю. – Еще одна вымученная улыбка. – До свидания, Ларри.

И она ушла в свою спальню и закрыла за собой дверь.

Впрочем, все мои мысли в этот момент занимал Томсон, который, сидя в машине, ждал, когда же загорится свет в моих окнах. Я метнулся через коридор, отпер дверь и вбежал в квартиру. Не зажигая лампы, я приблизился к окну и осторожно выглянул на улицу. Его машина, конечно, была там. Я включил свет, затем не спеша, чтобы он сумел как следует меня рассмотреть, задернул шторы.

Только тогда Томсон завел машину и уехал.

Через пару дней, как раз когда я разбирался с утренней почтой, в мой кабинет влетел Билл Диксон. Мы не виделись всю прошедшую неделю. Он был занят на строительстве в пятидесяти милях от Шарнвилла.

– Привет, Билл, – сказал я, – ты когда вернулся?

– Вчера вечером. – Он бухнул свой тяжелый портфель на пол и сел, испытующе глядя на меня. – Я тебе звонил, но не застал.

Я был тогда на пляже, один, пытался придумать, как быть дальше с Глендой. Очевидно, что я оказался в непростой ситуации.

В ту ночь нашего вынужденного расставания, пока я наворачивал круги по гостиной, в голове снова и снова раздавался ее манящий голос: «Я так хочу тебя, Ларри!» – так что в итоге я отбросил предосторожности, пересек коридор и снова позвонил в ее дверь. Было полвторого ночи. Она не открыла. Я позвонил еще раз, но, услышав, как приближается лифт, испугался и ретировался в свою квартиру. Следующим утром перед уходом на работу я снова звонил в ее дверь, и снова без ответа. С работы я позвонил по телефону, как только разделался с утренней почтой. Без ответа. К обеду я уже был на взводе. Я должен был поговорить с ней! Причем так, чтобы не попасться никому на глаза. Если бы она была разведена, никаких проблем бы не было. Но я не мог отделаться от мысли, что ее муж может следить за ней и, если откроется, что мы любовники, это сильно ударит по моей репутации в Шарнвилле и повлечет финансовые трудности для нашей с Биллом компании. Звучит безумно по сегодняшним меркам, но я знал, каков Шарнвилл: у влиятельных людей должна быть идеальная репутация, а я теперь был влиятельным человеком.

Я пытался связаться с ней вечером и потом на следующий день тоже – без всякого успеха. Спустившись в гараж, я обнаружил, что ее машины там нет. Было больно и горько думать, что она уехала из Шарнвилла и я больше никогда ее не увижу.

Так что тем вечером я бродил по пляжу и размышлял, что же предпринять. Гленда была моей второй половинкой, той самой единственной женщиной в мире. Я ясно понимал это. Я даже готов был ждать два года, чтобы жениться на ней, конечно, если только не найду какое-то более быстрое решение. Обдумав все как следует, я решил, что надо бы узнать побольше о ее муже. Мне казалось, что, если я сумею встретиться с ним, поговорить и предложить ему денег, не посвящая в это Гленду, он может согласиться дать ей свободу. Ее ценность для меня нельзя было измерить в деньгах. Правда, большая часть моих сбережений была вложена в дело, но я был уверен, что Мэнсон без проблем одолжит мне двадцать тысяч долларов.

Наконец я твердо решил, что надо встретиться с Глендой и как-то выведать у нее адрес мужа. Но где ее искать? Куда она уехала?

Утром, паркуясь у офиса, я заметил шерифа Томсона, вышагивающего по тротуару.

Он остановился и кивнул мне:

– Привет, гражданин! – Таково было его обычное приветствие для друзей.

– Привет.

– Та смышленая юная леди, которую ты ко мне направил… миссис Марш, – он впился в меня своим полицейским взглядом, – надеюсь, ее статья не навредит Шарнвиллу.