Шутки в сторону

Дори отпер дверь автомобиля, сел за руль и включил габаритные огни. Он взглянул на свои скромные серебряные часы «Омега», купленные несколько лет назад в Женеве. Было без двадцати десять.

По привычке Дори заработался допоздна. Ближе к вечеру он съел бутерброд и выпил стакан молока, доставленный ему посыльным. Он привык так ужинать, прежде чем идти домой. Дори жил один. После развода он даже не думал о жене. Он предпочитал жить в одиночестве.

Джон Дори работал в американском посольстве в Париже уже тридцать восемь лет. Он сменил много должностей, но наконец стал главой французского отдела Центрального разведывательного управления. Он был поглощен этой работой и в течение нескольких лет успешно руководил подразделением.

Но сейчас его угнетала неотступная и страшная мысль, что через три года его отправят на пенсию. Для него стало серьезным потрясением, когда два месяца назад Вашингтон направил в Париж Торстена Уорли, чтобы тот взял под свой контроль отдел Дори. Начальство пояснило, что Дори должен по-прежнему работать со своими агентами и информаторами, а Уорли обязан контролировать и реорганизовать подразделение.

Хотя Дори не говорил об этом никому, он был убежден, что Вашингтон недоволен его работой и Уорли должен найти какой-либо предлог, чтобы избавиться от него до истечения трехгодичного контракта. Если Уорли в этом преуспеет, Дори окажется виноватым без вины.

А Россланд был прав. Кто-то передавал на сторону всю представляющую интерес информацию.

Дори замкнулся в себе. Теперь он жил в надежде, что сможет разузнать что-то очень важное, и тогда Вашингтон смягчится и отзовет Уорли, продлив полномочия Дори на три года, а может, и на пять.

Размышляя об Уорли, Дори проехал через мост Согласия, пробрался в потоке машин, который ревел и гудел, вдоль набережной Орсе и, наконец, выехал на проспект Боске. Там, на одной из соседних улиц, находилась его квартира.

Минут пять или шесть он безнадежно искал место для парковки. В итоге был вынужден оставить машину в дальнем конце улицы и вернуться обратно. Это повторялось каждый вечер и каждый раз раздражало его.

Когда Дори вошел в вестибюль, консьерж, которому он регулярно и щедро давал чаевые, кивнул и улыбнулся через стекло. Дори кивнул в ответ и шагнул в лифт, который поднял его на четвертый этаж.

Он вошел в свою квартиру и закрыл дверь. Сняв легкое пальто, повесил его в шкаф, затем направился в большую, хорошо обставленную гостиную и включил освещение.

Дори подошел к столу, сел, вынул из кармана ключи и открыл ящик. Когда он собирался вытащить из ящика толстую папку с документами, раздался телефонный звонок. Он нахмурился, а затем, поколебавшись, поднял трубку.

– Джон? – спросил женский голос.

– Да.

– Это Жанин. Я хотела убедиться, что ты вернулся. Я приеду через полчаса.

– Конечно, – сказал Дори и повесил трубку.

Он сидел некоторое время, уставившись перед собой, затем закрыл ящик стола.

Потом он пересел в одно из больших мягких кресел. Его худое, похожее на птичье лицо стало задумчивым. Глаза за блестящими линзами очков выглядели обеспокоенными. Он взял номер «Нью-Йоркера», лежавший на журнальном столике, и начал его просматривать. Он машинально пролистывал его в четвертый раз, ничего не запоминая, когда раздался звонок в дверь.

Прежде чем открыть, Дори посмотрел в глазок.

Жанин Дольне быстро прошла мимо него в прихожую. Дори закрывал дверь, когда она, повернувшись и снимая перчатки, слегка улыбнулась ему. Это была женщина лет тридцати – тридцати пяти, ухоженная, среднего роста, темноволосая, одетая в дорогую норковую шубу. У нее были большие темно-фиалковые глаза, и их ироничное выражение добавляло ей шарма. Мужчины находили взгляд этих глаз неотразимым, но только не Дори. Он давно решил для себя, что женщины не только опасны, но и неприятны. Ему не нравилось иметь дело с ними, хотя он и признавал, что порой это необходимо.

– Проходи и присаживайся, – сказал он, направляясь в гостиную. – У меня много работы. Боюсь, ты не сможешь остаться надолго. В чем дело?

Она сняла шубу, положила ее на стул и последовала за ним в гостиную. Присев в кресло, она слегка одернула подол своего платья от «Диор», чтобы прикрыть красивые колени.

– Ты предложил работу Гарри Россланду? – спросила она.

Этот неожиданный вопрос настолько поразил Дори, что на долю секунды обычно непроницаемое выражение его лица исчезло. Жанин отметила замешательство визави, как замечала любое изменение в людях.

– Что за вопросы? – осторожно ответил Дори.

– Послушай, Джон. Либо я работаю с тобой, либо нет, – тихо сказала Жанин. – Я задаю тебе простой вопрос: сегодня вечером работает Россланд?

Дори рассматривал эту безупречно выглядевшую, недоступную женщину и вспоминал разные поручения, которые она выполняла для него в прошлом. Он пожалел, что не посоветовался с ней, прежде чем разговаривать с Россландом.

– Да, сегодня он работает на меня.

– Что-то важное?

– Может быть. Еще не знаю.

Она открыла дорогую сумочку, вынула золотой портсигар, взяла сигарету и щелкнула золотой зажигалкой.

– Ты ничего не хочешь рассказать мне об этом, Джон?

Дори колебался:

– Что рассказывать? Это к тебе не имеет никакого отношения, Жанин.

Она пропустила дым сквозь маленькие ноздри и улыбнулась.

– Отлично. Это твое решение. – Она разгладила юбку. – Тогда я пойду и не буду тебе мешать заниматься твоей работой.

Поскольку она не пошевелилась, Дори решил задать вопрос:

– Знаешь, Жанин, я тебе доверяю. Что тебе известно? Что именно?

Она вздохнула и стряхнула пепел на персидский ковер.

– Хорошо. Это была случайная встреча. Сегодня вечером я видела Гарри Россланда. Его преследовал юноша с бородкой. Впереди его вел еще один человек. Гарри усек бородача, но не заметил того, кто был впереди. От парнишки он оторвался в метро. Я не придала этому значения и оставила их. А затем вспомнила, где раньше видела бородатого… – Она помолчала, затем продолжила: – Он работает на Германа Радница.

Дори подался вперед:

– Ты уверена?

Она сделала нетерпеливый жест:

– Ты же знаешь, Джон, я всегда уверена.

– Ну?

– Зная, что Россланд работает на тебя, я подумала: что бы это значило? У меня было назначено свидание, но я не пошла на него. Я отправилась в отель «Георг Пятый». Радниц ожидал в баре. Появился молодчик с бородкой, поговорил с Радницем и ушел. Затем вернулся через пять минут и стал звонить. Мне сделалось любопытно, поэтому я позвонила Гарри. Безрезультатно. Тогда я позвонила тебе, и вот я здесь.

Дори снял очки и стал протирать их платком. Он был явно обеспокоен. Он довольно долго задумчиво хмурился, а Жанин разглядывала его.

– События развивались слишком быстро, – сказал он наконец. – Мне следовало поговорить с тобой, но не было времени. Я не воспринял поначалу это всерьез. Мне казалось, что Россланд справится.

– Людей иногда заносит. Они становятся слишком самоуверенными. Думаю, ты, Джон, переоценил Гарри. Ты не хочешь признать очевидное, что Россланд выдохся. Я предупреждала и раньше, но ты привык к нему, продолжаешь использовать его. Ну ладно, не бери в голову… Итак, что же произошло?

– Сегодня утром мне позвонила женщина, она назвалась мадам Фуше. Она сообщила, что готова продать информацию. Мы получаем много ложной информации. Я подумал: а вдруг это тот случай? Она объяснила, что не может обсуждать дело по телефону и хочет встретиться. Еще сказала, что будет сегодня вечером в подвале какого-то клуба. И добавила, что эта информация касается безопасности Америки, а потом повесила трубку. Соответственно, на встречу я решил отправить Россланда.