Улисс

ЦВЕЙТ: (Порывается к прихожей, мечется обратно.) Какая ещё лампа, женщина?

ШЛЮХА: На нём пиджак подрался.

БЕЛЛА: (С налившимися гневом и жадностью глазами, показывает.) А за эту самую – кто заплатит? Десять шиллингов. Вы – свидетель.

ЦВЕЙТ: (Подхватывает ясенёк Стефена.) Я? Десять шиллингов? Мало вы с него содрали? Разве он не…

БЕЛЛА: (Громко.) Хватит с меня ваших заумных разговоров. Тут вам не бордель. У нас десятишиллинговое заведение.

ЦВЕЙТ: (Запустив руку под лампу, дёргает цепочку. Газовый светильник вспыхивает, осветив бардово-лиловый абажур. Он вскидывает ясенёк.) Разбито лишь ламповое стекло. Только и всего что он тут…

БЕЛЛА: (Отшатывается и вскрикивает.) Исусе! Не надо!

ЦВЕЙТ: (Отводя замах.) Показываю, как он ударил по бумажке. Тут нет ущерба и на шесть пенсов. Десять шиллингов!

ФЛОРИ: (Входит со стаканом воды.) Где он?

БЕЛЛА: Может мне позвать полицию?

ЦВЕЙТ: О, понимаю. Бульдог при заведении. Но это студент Троицы. Покровители вашего дома. Джентельмены, что платят ренту. (Он делает масонский знак.) Ясно, о чём я? Племянник вице-канцлера. Вам лучше не связываться.

БЕЛЛА: (Со злостью.) Троица! Приходят сюда сами не свои после лодочных гонок и сматываются не заплатив. Вы мне указывать будете? Где он? Я на него в суд подам. Опозорю, или не я буду. (Она кричит.) Зоя! Зоя!

ЦВЕЙТ: (Настойчиво.) А если б это был ваш сын, который в Оксфорде? (Предостерегающе.) Мне известно.

БЕЛЛА: (Почти беззвучно.) Кто вы, инкогнит?

ЗОЯ: (В дверях.) Там драка.

ЦВЕЙТ: Что? Где? (Он бросает шиллинг на стол.) Это за стекло. Где? Мне нужен горный воздух. (Он торопится через прихожую. Шлюхи показывают. Флори следом, расплескивая воду из фужера наперевес. На пороге сгрудились все шлюхи, бестолково галдя, указывая направо, где туман разошёлся. Слева подъезжает погромыхивающий наёмный экипаж. Перед домом он замедляет ход. Цвейт от двери прихожей различает Корни Келлехера, который вот-вот сойдёт с экипажа с двумя молчаливыми похотливцами. Он отворачивает лицо. Белла, изнутри прихожей, науськивает своих шлюх. Шлюхи шлют приторносладколипкие нямням поцелуи. Корни Келлехер отвечает призрачно порочной улыбочкой. Безмолвные похотливцы оборачиваются заплатить кучеру. Зоя и Китти всё ещё указывают вправо. Цвейт, кратко откланявшись, покрывается своим калифским капюшоном и пончо и, отвернув лицо, спешит вниз по ступеням. Инкогнитным Гарун-аль-Рашидом, он проскальзывает позади безмолвных похотливцев и спешит дальше, вдоль ограды, лёгкой походкой леопарда, рассыпая за собой зелье – клочки конверта, смоченные анисом. Ясенёк метит его шаги. Свора борзых, ведомая роготрубачом Троицы, размахивающим хлыстом, в псарской шапке и в поношенных серых штанах, следует вдалеке, беря след, приближаясь, лая, пёрхая на промашку, срываясь прочь, высовывая свои языки, кусая его за пятки, прыгая на его хвост. Он идёт, бежит, зигзажит, скачет, прижав уши. Его осыпают градом щебёнки, капустных кочерыжек, коробок из-под печенья, яиц, картошек, дохлых килек, женских шлёпанцев. За ним, свежеобнаруженным, облавщики делают вираж, мчась в горячей погоне, за тем, что впереди: Ночные стражи 65 С и 66 С, Джон Генри Ментон, Виздом Хелис, В.Б. Дилон, советник Наннети, Александер Ключчи, Ларри О'Рук, Джо Кафф, м-с О'Доуд, Ссыкун Берк, Безымянный, м-с О'Риордан, Патриот, Герриовен, Какбишьтамего, Страннолицый, Малыйпохожийна, Гдетоеговидел, Хлопецс, Крис Колинен, сэр Чарльз Камерон, Бенджамин Доллард, Лениен, Бартем д'Арки, Джо Гайнс, рыжий Мюррей, редактор Брейден, Т. М. Хили, судья Фицгиббон, Джон Говард Парнел, преподобный Лосось в Масле, профессор Жюли, м-с Брин, Теодор Пурфо, Мина Пурфо, делопроизводительница почты Вестланд-Роу, Ч. П. М'Кой, приятель Лайонса, Холоен с Подскоком, прохожий, второй прохожий, Футболбутсы, курносый водитель, богатая дама-протестантка, Деви Бирн, м-с Элен М'Гвинес, м-с Джо Галахер, Джордж Лидвел, Джимми Генри с мозолями, Суперинтендант Лараси, отец Коули, Крофтон из конторы Общего Сборщика, Дэн Даусон, зубной хирург Цвейт с щипцами, м-с Боб Доран, м-с Кеннефик, м-с Вайз Нолан, Джон Вайз Нолан, красиваязамужняядамаозадкоторойсмачнотернулсявКлонговскомтрамвае, книгопродавец УСЛАД ГРЕХА, мисс Дюбетамдамдаещёкак, мадамы Жеральд и Станислаус Моран оф Ребак, клерк-управляющий у Дримми, полковник Хейс, Мастиански, Цитрон, Пенроуз, Аарон Фигатнер, Моисей Херцог, Майкл Е. Герати, инспектор Трой, м-с Тебрайт, констебль с угла Эклес-Стрит, старый доктор Бреди со стетоскопом, таинственный мужчина на пляже, лягавая, м-с Мириам Дендред и все её любовники.)

ЗАГОНЩИКИ: (Кувырком, кубаремком.) Цвейт! Держи Цвейта! Держирвра! Эй! Эй! Хватай его на углу! (На углу Бивер-Стрит, под лесами, Цвейт, запыхавшись, останавливается на краю галдящего спорящего столпотворенья, многие без понятия–эй! эй!–о чём сыр-бор вокруг и что тут за что, вообще.)

СТЕФЕН: (Со старательными жестами, дыша глубоко и медленно.) Вы мои гости. Приглашённые. По соизволению пятого Георга и седьмого Эдварда. Повинна история. Надумана матерями памяти.

РЯДОВОЙ КАРР: (К Кисси Кэфри.) Он тебя клеил?

СТЕФЕН: Обратился к ней вокативно женским, а может и средним, безродовым.

ГОЛОСА: Нет, не обижал он. Девка врёт. Он был у м-с Коен. В чём дело? Вояки с гражданскими.

КИССИ КЭФРИ: Я была в компании с солдатами и они отошли – ну, сами знаете. Но я верная тому, кто меня угощает, хоть всего лишь шиллинговая шлюха.

СТЕФЕН: (Улавливает очертания голов Линча и Китти.) Ау, Сизиф. (Указывает на себя и всех остальных.) Поэтично. Неопоэтично.

ГОЛОСА: Она верная тому.

КИССИ КЭФРИ: Да, звал пойти с ним. А я с дружком-солдатом.

РЯДОВОЙ КОМПТОН: А уха пухлого он не хотел, падла? Вмажь ему, Гарри.

РЯДОВОЙ КАРР: (К Кисси.) Он тебя задевал, пока я тут отошёл поссать?

ЛОРД ТЕННИСОН: (В жакете цветов британского флага и фланелевых брюках для крокета, простоволосый, вымпелобородый.) Зачем да почему – для них неважно.

РЯДОВОЙ КОМПТОН: Вмажь ему, Гарри.

СТЕФЕН: (Рядовому Комптону.) Я не знаю как вас зовут, но вы абсолютно правы. Доктор Свифт утверждает: человек в доспехах побьёт десятерых в рубахах. Рубаха-синекдоха. Часть целого.

КИССИ КЭФРИ: (К толпе.) Нет, я же с рядовым была.

СТЕФЕН: (Дружелюбно.) Почему – нет? Храбрый парень-солдат. По моему мнению, любая дама, например.

РЯДОВОЙ КАРР: (Фуражка набекрень, подступая к Стефену.) Скажи, умник, как оно если б я врезал тебе по челюсти?

СТЕФЕН: (Взглядывает в небо.) Как? Весьма неприятно. Благородное искусство самопритворства. Лично я терпеть не могу действия. (Он поводит рукой.) Рука ноет. Efin, ce sont vos oignons. (К Кисси Кэфри.) Тут какая-то неразбериха. В чём, собственно, дело?

ДОЛЛИ ГРЕЙ: (Со своего балкона машет платочком, подавая знак героини Иерихона Рахаб.) Сын повара, прощай. Возвращайся невредимым к Долли. Мечтай о девушке, оставшейся вдали, и она будет мечтать о тебе.

(Солдаты прячут увлажнившиеся глаза.)

ЦВЕЙТ: (Протолкавшись сквозь толпу, резко дёргает за рукав Стефена.) Идёмте, профессор. Извозчик там ждёт.

СТЕФЕН: (Оборачивается.) А? (Высвобождает рукав.) Почему мне не поговорить с ним, или с любым другим человеческим существом, прямоходящим по этому приплюснутому апельсину? (Он отставляет палец.) Мне не страшно говорить с кем угодно, если вижу его глаз. Удерживающий перпендикуляр.

ЦВЕЙТ: (Подпирая его.) Удерживайте свой.

СТЕФЕН: (Пусто смеётся.) У меня переместился центр тяжести. Я забыл, в чём тут фокус. Давай присядем где-нибудь и обсудим. Борьба за жизнь есть закон существования, но нынешние филуренисты, в особенности царь и король английский, изобрели арбитраж. (Он постукивает себя по лбу.) Но тут начертано: я должен убить священика и короля.

БИДДИ ШЛЁП: Слыхала чего профессор говорит? Он профессор из колледжа.

МАНДАТАЯ КЭЙТ: Да слыхала я, слыхала.

РЯДОВОЙ КАРР: (Вырывается и подходит ближе.) Что это ты тут вякаешь на моего короля?

(Эдвард Седьмой появляется в арке проходного двора. Он в белом джерси по которому вышит Образ Святого Сердца, со значками Подвязки и Чертополоха, Золотого Руна, Слона Дании, кавалерии Скиннера и Пробина, завсегдатая корчмы Линкольна и стариннейшей почётной артилерийской роты Маcсачусетса. Он сосёт красный леденец. Обряжен как великий выборный префект и верховный масон, с кельмой и фартуком, на котором пометка made in Germany. В левой руке держит штукатурное ведро с надписью: Defence d'uriner. Рёв приветствий встречает его.)

ЭДВАРД СЕДЬМОЙ: (Медленно, торжественно, но неразборчиво.) Мир, совершеннейший мир. Ведро, как залог, в моих руках. Ура, ребята. (Он оборачивается к своим подданным.) Мы собрались, чтобы стать свидетелями чистого честного поединка и от души желаем обоим мужчинам самой доброй удачи. Маак мака назад.

(Он пожимает руки рядовому Карру, рядовому Комптону, Стефену, Цвейту и Линчу. Общая овация. Эдвард Седьмой, в знак признательности, грациозно приподымает ведро.)

РЯДОВОЙ КАРР: (Стефену.) А ну, повтори.

СТЕФЕН: (Нервно, доброжелательно, подтягивается.) Мне понятна ваша точка зрения, хотя для меня, на данный момент, нет короля. Идёт эпоха патентованной медицины. В таком месте трудно вести дисскусию. Но суть такова. Вы умираете за свою страну, предположим. (Он кладёт руку на рукав рядового Карра.) Не сочтите, будто я вам желаю этого. Ну, а я говорю: пусть моя страна умирает за меня. И до настоящего времени так и было. Я не желаю ей смерти. К чертям смерть. Да здравствует жизнь!

ЭДВАРД СЕДЬМОЙ: (Паря над грудами убитых, в одеянии и с ореолом Поддатого Исуса, белый леденец на его фосфоренцирующем лице.)

СТЕФЕН: Короли и единороги! (Он отшатывается на шаг назад.) Зайдём куда-нибудь и мы… Что говорит эта девушка?

РЯДОВОЙ КОМПТОН: Эй, Гарри, пни-ка его по кокам. Замандячь по сраке.

ЦВЕЙТ: (К рядовым, мягко.) Он не знает что говорит. Малость перебрал. Абсент, зеленоглазое чудовище. Я знаком с ним. Это джентельмен, поэт. Всё в порядке.

СТЕФЕН: (Кивает, улыбаясь и посмеиваясь.) Джентельмен, патриот, ученый и судья лицемеров.

РЯДОВОЙ КАРР: А мне по барабану, кто он такой.

СТЕФЕН: Я, похоже, их раздражаю. Зелёная тряпка для быка.

(Кевин Эган из Парижа в чёрной испанской рубахе с галунами и в шляпе предрассветных парней, машет Стефену.)

КЕВИН ЭГАН: Драсте, Bonjour! Такая vielle ogresse с этими её dents jaunes.

(Патрис Эган выглядывает из-за спины, его кроличье лицо хрумкает айвовый листик.)

ПАТРИС: Socialiste!

ДОН ЭМИЛЕ ПАТРИЦИО ФРАНЦ РУПЕРТ ПОУП ХЕННЕСИ: (В средневековой кольчуге, на шляпе два летящих диких гуся: с благородным презрением указывает окольчуженным пальцем на рядовых.) Грюкни оцих жлобов наземь, ач, хряки рыломордые, жёлтоджонные говяды под соусом!

ЦВЕЙТ: (Стефену.) Уйдёмте домой. Нарываетесь на неприятности.

СТЕФЕН: (Покачиваясь.) Я их не избегаю. Он обостряет мой интеллект.

БИДДИ ШЛЁП: Сразу видать, что происхождением он из патрициев.

АМАЗОНКА: Зелёный превыше красного, говорит он. Вольф Тоун.

ШАЛАВА: Красный не хуже зелёного, даже и лучше. За солдат! За короля Эдварда!

ОТРЫВАКА: (Смеётся.) Ага! Как один – за Де Вета!

ПАТРИОТ: (С огромным изумрудным носовиком и дубинкой, провозглашает.)

СТРИЖЕНЫЙ: (Веревочная петля на шее, двумя руками вцепился в свои вываливающиеся потроха.)

РУМБОЛЬД, ДЕМОНСКИЙ БРАДОБРЕЙ: (В сопроводжении пары черномасочных пособников выходит с гладстоновским саквояжем, который и раскрывает.) Леди и дженты, тесак купленный м-с Пирси, с целью прикончить Могга. Нож, которым Войсин расчленил жену земляка и спрятал останки в погребе, завернутыми в простыню, перерезав несчастной горло от уха до уха. Фиал с мышьяком обнаруженым в теле мисс Берроу, что и послало на виселицу Седона.

(Он дёргает веревку, пособники подпрыгивают ухватиться за ноги жертвы и тянут его книзу, всхрапывая: язык стриженого неудержимо вываливается.)

СТРИЖЕНЫЙ: Хортел хрмолиться хрза хдругих.

(Он испускает дух. Неодолимая эрекция повешенного выпрыскивает струю спермы сквозь одежды смертника на мостовую. М-с Беллингхем, м-с Йелвертон Барри и досточтимая м-с Мервин Телбойз бросаются вперёд со своими платочками, чтоб промaкнуть её.)

РУМБОЛЬД: Я и сам дохожу. (Он снимает петлю.) Веревка удавившая ужасного бунтовщика. Десять шиллингов за отрезок, только ради его Королевского Высочества. (Он суёт свою голову в распоротое брюхо повешенного и выдергивает обратно, облипнув перекрученными и испускающими пар потрохами.) Моя горькая обязанность исполнена. Боже, храни короля!

ЭДУАРД СЕДЬМОЙ: (Танцует медленно, церемонно, побрякивая своим ведром, и напевает с мягким довольством.)

РЯДОВОЙ КАРР: Так что ты там вякаешь на моего короля?

СТЕФЕН: (Вслескивая руками.) Становится слишком монотонно. Ничего. Он требует от меня и кошелёк, и жизнь, впрочем, у них на всё нехватка в этой бардачной империи. Деньги пропали. (Он неуверенно шарит у себя по карманам.) Отдал кому-то.

РЯДОВОЙ КАРР: Кому, на хрен, сдались твои, блин, деньги!

СТЕФЕН: (Делая попытку уйти прочь.) Не скажет ли кто, где у меня больше шансов натыкаться на эти неотменимые неудобства. Ca se voit aussi a Paris. Не то, чтобы я… Но клянусь святым Патриком!

(Головы женщин смыкаются. Старая бабка Гамми в шапке-ватрушке, возникает, сидя на грузде, у неё на груди смертоцвет картофельной болезни.)

СТЕФЕН: Ага! Я тебя знаю, бабуля! Мстящий Гамлет! Старая свиноматка пожирающая собственный приплод!

СТАРУШКА-ВЕКОВУШКА ГАММИ: (Раскачиваясь вперёд-назад.) Возлюбленная Ирландия, дочь испанского короля, алана. Чужаки в моём доме, ни дна им, ни покрышки! (Она всполошилась, как горем прибитая домовушка.) Очон! Очон! Шёлк бурёнушек! (Она причитает.) Ты повстречался с бедной старой Ирландией, так каково же ей?

СТЕФЕН: А мне от тебя каково? Сесть на свою же шляпу! Где третье лицо Святой Троицы? Соггарт Ароон? Преподобный Стервоед Ворон.

КИССИ КЭФРИ: (Вопит.) Не пускайте их подраться!

ОТРЫВАКА: Наши отступили.

РЯДОВОЙ КАРР: (Дёргая свой ремень.) Я любому падле шею сверну за одно кривое слово на моего ёбаного короля.

ЦВЕЙТ: (В ужасе.) Он ничего не говорил. Ни слова. Чистое недоразумение.

ПАТРИОТ: Erin go bragh!

(Майор Твиди и Патриот предъявляют друг другу медали, знаки отличия, военные трофеи, раны. Оба отдают честь с леденящей враждебностью.)

РЯДОВОЙ КОМПТОН: Валяй, Гарри. Садани ему в глаз. Он за буров.

СТЕФЕН: Я? Когда?

ЦВЕЙТ: (Красномундирникам.) Мы сражались за вас в Южной Африке, ирландские артвойска. Разве это не стоит в истории? Королевские Дублинские Фузилеры отмечены нашим монархом.

МАТРОС: (Прошатываясь мимо.) О, да. О, Боже, да! О, да, чтоб их квавр у кровавр! О! Блююю!

(Каскоголовые алебардщики в доспехах вскидывают наперевес частокол обнажённых копейных острий. Майор Твиди, с усами Грозного Турка, в шапке медвежьего меха с султаном петушиных перьев и акутарами, в эполетах, золочёных шевронах и перевязи, ровняет строй. Он подаёт знак странствующих воинов рыцарей-тамплиеров.)

МАЙОР ТВИДИ: (Рыкает хрипло.) Сброд Рурка! Вперёд, гвардейцы. На них! Махал шалал хашбаз.

РЯДОВОЙ КАРР: Я ему вделаю.

РЯДОВОЙ КОМПТОН: (Машет толпе оттесниться.) Тут всё честно. Сделает из падлы мясную лавку, блин. (Сгрудившиеся оркестры выдувают ГЕРРИОВЕН и БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЯ.)

КИССИ КЭФРИ: Они хотят подраться. За меня!

МАНДАТАЯ КЭЙТ: Красотка храброму.

БИДДИ ШЛЁП: Сдается мне, отой соболий лыцарь покажет себя в сшибке.

МАНДАТАЯ КЭЙТ: (Густо багровея.) Фигушки, мадам. Червоный дублон и весёлый Святой Георг за меня!

СТЕФЕН:

РЯДОВОЙ КАРР: (Сдернув свой пояс, орёт.) Я шею сверну любому ёбаному ублюдку за одно кривое слово на моего распроёбаного короля!

ЦВЕЙТ: (Трясёт за плечи Кисси Кэфри.) Ну, скажи ты. Онемела, что ли? Ты, связующее звено между нациями и поколениями. Говори, женщина, священная дарительница жизни.

КИССИ КЭФРИ: (Всполошившись, ухватывается за рукав рядового Карра.) Да разве я не с тобой? Разве я не твоя милашка Кисси? (Она кричит.) Полиция!

СТЕФЕН: (Экстатично, к Кисси Кэфри.)

ГОЛОСА: Полиция!

ГОЛОСА ВДАЛИ: Дублин горит! Дублин горит! Пожар! Пожар!

(Вспыхивает зарево горящей серы. Плотные тучи клубятся мимо. Бахают тяжёлые орудия Гэтлинга. Светопреставление. Разворачиваются войска. Грохот копыт. Артилерия. Кавалерийcкие команды. Колокола гудят. Болельщики орут. Пьяницы вопят. Шлюхи верещат. Сигнальные рожки дудукают. Молодецкие гики. Предсмертные вскрики. Пики лязгают о кирасы. Воры обшаривают убитых. Слетаясь на падаль, птицы мчатся от моря, взвиваются с болот, пикируют с неприступных утёсов; с клекотом парят луни, бакланы, коршуны, ястребы, кречеты, грифы, соколы, тетерева, морские орлы, чайки-альбатросы, дикие гуси. Затмевается полуночное солнце. Земля содрогнулась. Мертвецы Дублина, из кладбищ Проспект и Монт Джером, в белых овечьих тулупах и накидках из чёрных козлиных шкур, подымаются множественным видением. С беззвучным зевком разверзается бездна. Том Рошфор, победитель, в спортивной майке и брюках, прибывает во главе национального гандикапа с препятствиями и прыгает в пропасть. За ним следует вереница бегунов и прыгунов. С дикими вывертами сигают они с обрыва. Тела их падают вниз. Фабричные девчонки в бальных платьях швыряют раскалённые йоркширские барабумы. Светские дамы задирают подолы нарядов себе на головы – спрятаться. Ведьмы, хохотуньи в красных юбчонках, скачут по воздуху на мётлах. Квакер коверкает ковры. Проливается дождь зубов дракона. Из борозд выскакивают герои в доспехах. В знак приязни они обмениваются салютом рыцарей красного креста и рубятся в сече кавалерийскими палашами. Вольф Тоун против Генри Греттона, Джон О'Лири против Лир О'Джонни, лорд Эдвард Фицджеральд против лорда Джеральда Фицэдварда, О'Донахью Гленские против Гленсов Донахьюских. На возвышении, где пуп Земли, воздвижется полевой алтарь святой Барбары. Чёрные свечи торчат рогами над евангелием и эпистолами. С высоких зубцов башни два луча света падают на занавешенный дымом камень алтаря. На алтарном камне м-с Мина Пурфо, богиня нелогичности, лежит нагая, скованная, с кадильницей на её вспяченном брюхе. Отец Малачи О'Флинн, в длинной юбке и с перевёрнутой дароносицей—обе ноги у него левые и вывернуты задом наперёд—отправляет походную мессу. Преподобный м-р Хью Ц. Хейнс Кошелл, М. И., в простой рясе и четырехугольной колледжевой шляпе, с головой и воротником задом наперёд, держит распяленый зонт над головой служащего мессу.)

ОТЕЦ МАЛАЧИ О'ФЛИНН: Introbio ad altar diaboli.

ПРЕПОДОБНЫЙ М-Р ХЕЙНЕС КОШЕЛЛ: К дьяволу, что преисполнил веселием мои юные дни.

ОТЕЦ МАЛАЧИ О'ФЛИНН: (Берёт из дароносицы и подымает кровоточащую жертву.) Corpus Meum.

ПРЕПОДОБНЫЙ М-Р ХЕЙНЕС КОШЕЛЛ: (Высоко задирает юбку отправляющего мессу, показывая его голые серые волосатые ягодицы, меж коих воткнута морковь.) Моя плоть.

ГОЛОСА ВСЕХ ПРОКЛЯТЫХ: Йищугомесв Гоб Ьдопсог тиварп отч, Айулелла.

(В выси голос Адонаи взывает.)

АДОНАИ: Гоооооооооооб!

ГОЛОСА ВСЕХ БЛАЖЕНЫХ: Аллелуя, что правит Господь Бог всемогущий.

(Из выси голос Адонаи взывает.)

АДОНАИ: Бооооооооооог!

(В пронзительной противоголосице крестьяне и горожане Оранжевой и зелёной клик поют ПИНКА ПАПЕ и ДЕНЬ ЗА ДНЕМ ВОСПЕВАЙ МАРИЮ.)

РЯДОВОЙ КАРР: (Твердит остервенело.) Я ему вделаю, да поможет мне Христос ебучий! Сверну ёбаному ублюдку распроебучую его горлянку!

СТАРУШКА-ВЕКОВУШКА ГАММИ: (Вкладывет кинжал в руку Стефена.) Убери его, лапушка. В 8.35 ты попадешь на небеса и Ирландия станет свободной. (Она молится.) О Боже милостивый, прими его!

ЦВЕЙТ: (Подбегает к Линчу.) Ты не можешь увести его?

ЛИНЧ: Он любитель диалектики, вселенского языка. Китти! (Цвейту.) Сам уводи. Меня он не послушает.

(Он утаскивает Китти прочь.)

СТЕФЕН: (Указывает.) Exit Judas. Et laqueo se suspendit.

ЦВЕЙТ: (Подбегает к Стефену.) Пошли со мной. Сейчас же, пока не случилось чего похуже. Вот ваша палка.

СТЕФЕН: Палка ни к чему. Тут пиршество чистой логики.

КИССИ КЭФРИ: (Тянет рядового Карра.) Пошли, ты поддатый. Он оскорбил меня, но я его простила. (Кричит ему на ухо.) Я простила ему за обиду мою.

ЦВЕЙТ: (Через плечо Стефена.) Да, уходите. Вы же видите он не в состоянии.

РЯДОВОЙ КАРР: (Вырывается.) Я ему покажу оскорблять. (Выставив кулаки, он бросается к Стефену и ударяет его в лицо. Стефен отшатывается, валится, падает навзничь. Он лежит недвижим, лицом к небу, шляпа его откатывается к стене. Цвейт, догнав, поднимает её.)

МАЙОР ТВИДИ: (Громко.) Карабин в кобуру! Прекратить огонь! Салют!

ЛЯГАВАЯ: (Яростно лая.) Йут.

ТОЛПА: Отвяжись от него! Лежачих не бьют! Воздуха! Кто? Солдат сшиб его. Он профессор. Он поранен? Не тормошите его! Он без сознания.

(Лягавая, принюхиваясь с краю толпы, шумно лает.)

КИКИМОРА: С какой стати красномундирник ударил жентельмена, а сам под газом? Пусть отправляется воевать с бурами!

ПОТАСКУХА: Слышь-ко, кто заговорил! Уж и права нет солдату пройтись со своей девушкой? Ударил и – поделом.

(Они вцепляются в волосы одна другой, царапаются, плюются.)

ЛЯГАВАЯ: (Лает.) Вов вов вов.

ЦВЕЙТ: (Отпихивая их.) Отодвиньтесь, станьте подальше!

РЯДОВОЙ КОМПТОН: (Оттаскивая своего дружка.) Сматываем, Гарри. Тут фараоны!

(Два стража в дождешлемах, высокие, стоят плеч-о-плеч.)

ПЕРВЫЙ СТРАЖ: Что за беспорядки?

РЯДОВОЙ КОМПТОН: Мы были с этой леди, а он нас оскорбил и напал на моего кореша. (Лягавая лает.) Чья эта долбаная сучка?

КИССИ КЭФРИ: (С надеждой.) У него кровь идёт?

МУЖЧИНА: (Подымаясь с колен.) Нет. Отключился. Оклемается. Верняк.

ЦВЕЙТ: (Остро взглядывает на мужчину.) Предоставьте мне. Я легко смогу…

ВТОРОЙ СТРАЖ: А вы кто? Знакомы с ним?

РЯДОВОЙ КАРР: (Прорывается к стражу.) Он обидел мою подружку леди.

ЦВЕЙТ: (Негодующе.) Ты ударил его ни с того ни с сего. Я свидетель. (Констеблю.) Запишите его полковой номер.

ВТОРОЙ СТРАЖ: Я не нуждаюсь в указаниях при исполнении обязаннностей.

РЯДОВОЙ КОМПТОН: (Оттаскивая своего товарища.) Рвём когти, Гарри, а то Беннет запрёт тебя в кутузку.

РЯДОВОЙ КАРР: (Шатается, пока его не утаскивают.) Возъеби Боже старого Беннета! Он падло беложопое. Говна не стоит.

ПЕРВЫЙ СТРАЖ: (Вынимая свой блокнот.) Как его имя?

ЦВЕЙТ: (Выглядывая поверх толпы.) Там виднеется извозчик. Если б вы помогли мне донести, сержант.

ПЕРВЫЙ СТРАЖ: Имя и адрес.

(Корни Келлехер—в руке похоронный венок, траурный креп на шляпе—появляется среди зевак.)

ЦВЕЙТ: (Торопливо.) О, вот кто тут нужен! (Переходит на шёпот.) Сын Саймона Дедалуса. Малость перебрал. Пусть полисмены разгонят бездельников.

ВТОРОЙ СТРАЖ: Здрасьте, м-р Келлехер.

КОРНИ КЕЛЛЕХЕР: (С полусонным взглядом, стражу.) Всё в порядке. Я его знаю. Немного выиграл на скачках. Золотой Кубок. Клочок. (Он смеётся.) Двадцать к одному. Понятно, о чём толкую?