Пламя грядущего

– Яффа, – объявил Гираут.

– Вот и лагерь Ричарда. А вон там холм. Езжайте. Я присоединюсь к вам, когда смогу, – сказал Дени.

Он поскакал вперед, потом натянул поводья и вернулся. Подъехав вплотную к Лейле, он наклонился и поцеловал ее. А затем, пришпорив усталую лошадь, он быстрой рысью помчался к лагерю.

Часовых не было. Но когда он с шумом ворвался в лагерь, со всех сторон стали просыпаться и подниматься люди, окружая его. Раздался чей-то крик – на языке, в котором он узнал итальянский.

– Француз! – закричал он. – Франция! Французский! Черт побери, как это будет по-вашему?

Кто-то схватил его сзади за плащ и сдернул с лошади. Он ударился о землю головой, и перед глазами засверкали огни.

Внезапно на него обрушился поток холодной воды, и он пришел в себя. Тряхнув головой, чтобы немного прояснилась, он судорожно вздохнул и уставился на человека в кожаной куртке, надеваемой под доспехи, и грязных шерстяных панталонах, висевших рваными клочьями вокруг его голеней. У человека были вьющиеся каштановые волосы и широкая добродушная улыбка, открывавшая редкие зубы. В руках он держал пустое ведро.

– Bene, bene, – сказал он. – Tu sei sveglio, eh?[195 - Bene,bene…Tuseisveglio,eh? – Хорошо, хорошо… Ты жив, а? (итал.)]

– Ричард, – выпалил Дени. – Мне нужно к королю.

Мужчина кивнул, снисходительно улыбаясь, как будто разговаривал с подвыпившим приятелем. Он помахал рукой в воздухе у лица Дени и позвал кого-то, кто стоял сзади. Дени с трудом поднялся на ноги и стал, шатаясь, ощупывать свой затылок, где вздулась шишка, показавшаяся ему величиной еще с одну голову. Широко шагая, вперед выступил человек, облаченный поверх доспехов в запятнанный кровью и грязью плащ со множеством складок.

– Очнулся? – произнес он по-французски с сильным акцентом. – Тебе повезло. Кто ты такой?

– Дени де Куртбарб. Из Пуату.

– Тебя чуть не убили, приятель. Мои лучники уже начали раздевать тебя, когда один из них заметил крест у тебя на шее.

Дени пошарил у себя на груди: золотой крест Артура по-прежнему висел там на цепочке.

– У тебя ничего не украли, – высокомерно сказал человек в доспехах. – Зачем ты прискакал сюда ночью, учинив такой переполох и разбудив всех?

– Я должен увидеть короля Ричарда. Немедленно!

Небо уже бледнело на востоке, над холмами Иудеи, откуда он прибыл.

– Я потерял слишком много времени, – сказал он. – Ради всего святого, проводите меня к королю. И поднимайте своих воинов. Турки идут; они будут здесь до восхода.

– Поднимать людей? Что за черт! Да кто, по-твоему, сейчас спит? – проворчал итальянец. Он отдал несколько отрывистых приказаний, и в лагере арбалетчиков закипела жизнь.

Великолепный королевский шатер был все еще погружен в темноту, но начальник арбалетчиков потребовал факелы и сам вошел внутрь будить короля. Когда впустили Дени, король сидел на краю походной кровати, с обнаженной грудью, накинув на плечи пурпурную мантию. Обеими руками он приглаживал свои рыжеватые волосы.

Зевая, он сказал:

– Дени?.. Дени! Боже милостивый, да ведь это мой проклятый трувер. Не ожидал когда-нибудь вновь тебя увидеть. Я думал, что жизнь среди неверных показалась тебе столь роскошной, что ты никогда не вернешься.

Он вскочил на ноги и стиснул Дени в объятиях, едва не переломав ему кости. Потом он отстранил его, удерживая на вытянутых руках, и расхохотался.

– Как ты убежал? И из-за чего поднялся шум? Что, турки близко?

Дени бросил взгляд на начальника арбалетчиков.

– Я должен побеседовать с вами с глазу на глаз, милорд.

Жестом Ричард велел тому удалиться.

– Видишь ли, в этом нет никакого смысла, – сказал он, когда они с Дени остались вдвоем. – Они все слушают, прижав уши к полотняным стенам. Однако можно притвориться, будто мы наедине. Итак, начинай рассказывать свою историю.

Быстро и лаконично, как мог, Дени рассказал ровно столько, сколько было необходимо, по его мнению, чтобы Ричард понял суть заговора, и о том, как об этом деле ему стало известно. И еще о том, как он сумел заплатить выкуп за свою свободу. Пока он говорил, Ричард одевался: натянув рубаху и штаны, он, нырнув головой вперед, облачился в кольчугу, пристегнул к поясу меч.

– Как? Скассо? – сказал король, взяв шпоры. – Ты первый, кто извлек выгоду из знакомства с ним.

Он подошел к пологу палатки и прокричал стоявшим снаружи:

– Поднимайте лагерь по тревоге. Скажите Лестеру, чтобы он вооружался и приходил ко мне. – Затем он вернулся назад. – Пристегни их мне, – велел он.

Дени опустился на колени и прикрепил ремнями золоченые шпоры к лодыжкам короля. Ричард возложил руку ему на голову.

– Я снова в долгу перед тобой, – сказал он. – Похоже, я твой вечный должник. С тех самых пор, когда ты первый раз помог мне – очень много лет назад – под Шатору.

Дени поднял голову и удивленно посмотрел на короля, поморщившись от резкой боли в ушибленном затылке.

– Вы помните об этом? – переспросил он.

У Ричарда приподнялся один уголок рта.

– Я знаю, тебе кажется, что я слишком забывчив. Но имей в виду, мой дорогой Райньер, королю ничего не полагается забывать. Но когда возникает необходимость, он вполне может сделать вид, что забыл. Например, история с Бальаном из Ибелена, этой мокрицей, и его презренными друзьями, с их грязным, низким заговором… Я забуду и об этом. Мне не принесет никакой пользы, если я обвиню их в предательстве. Мне приходится беспокоиться о великом множестве других вещей, в том числе и о своем королевстве, и о моем несчастном, испорченном брате Джоне.

Он снял щит, висевший на колышке, вбитом в деревянную ось палатки, и опустил его вниз. Дени, чуть откинувшись назад и твердо уперевшись каблуками в землю, наблюдал за ним. «О, он преисполнен королевского величия», – сказал он себе.

Полог палатки взметнулся вверх, и внутрь заглянул какой-то рыцарь.

– Ричард! – вскричал он. – Один из лучников только что заметил отблески солнца на шлемах. И Лестер ждет.

– Великолепно, – отозвался Ричард. – Я иду.

Он круто повернулся к Дени.

– Вперед! – позвал он. – Я сделаю тебя бароном. У тебя нет меча? Идем, ты можешь ехать рядом со мной.

– Нет, милорд, – тихо сказал Дени. – Я никуда не пойду. Я не хочу быть бароном. Я не гожусь для военных дел. Я не выйду сражаться ни сегодня, ни когда бы то ни было еще.

Король окинул его нетерпеливым взглядом.

– Ох уж эти поэты! – пробормотал он. – Что ты хочешь – денег? Позже, не сейчас. Закончим разговор в другой раз, где-нибудь в более спокойном месте.

Он двинулся к выходу из палатки, но Дени преградил ему путь.

– Вы сказали, что остались в долгу у меня, милорд, – твердо сказал он. – Теперь я знаю, что вы помните все. Я хочу только, чтобы вы освободили меня от моей клятвы верности.

Ричард потемнел лицом.