Колониальный рефлекс

– Данил, Марк был моим другом. Только другом. Мы никогда не были близки с ним в этом смысле. Зачем ты убил его?

– Ты врешь, – он поднял голову. В его сумасшедших глазах светилась надежда.

Я покачала головой.

– Почему ты подставил меня, если испытывал ко мне чувства? – я тянула время, придумывая план бегства.

– Ты нужна была моему отцу. Я больше не мог скрывать тебя от него, – не вслушиваясь в его бредни, я размышляла, что можно предпринять для спасения.

– Ты хотел помочь мне. Я благодарна тебе, Данил, – он смотрел в пол, и я воспользовалась возможностью выбраться из-за стола и осторожно боком двинулась к двери. Руки сами собой прикрыли живот в защитном жесте.

Он резко поднял глаза, пригвоздив меня взглядом, и заслонил дорогу.

– Ты беременна от него, – практически выплюнул он. Я не поняла, кого именно он имеет в виду. Марка или Демиана. Казалось, что он потерял связь с реальностью.

– Пропусти меня! – Мой голос дрожал, я чувствовала себя в ловушке. Я и была в ловушке. Никто не мог мне помочь. Понимание, что я не смогу справиться с этим разъяренным человеком, в два раза больше и тяжелее меня, приводило в отчаяние. Я не в первый раз в безвыходной ситуации, но теперь я должна позаботиться о ребенке.

– Черта с два! Опять ты все испортила! Я убрал одного, ты побежала к другому брату. Я сдерживался с тобой! Не трогал тебя и пальцем, ожидая, когда ты сама придешь ко мне! У тебя что, при звуке их фамилии ноги сами раздвигаются, шлюха?! – он шагнул ко мне.

– Отпусти меня, пожалуйста.

– Ты не могла немного потерпеть? Отец обещал тебя мне. Мы созданы друг для друга. Ты такая же, как и я.

– Ты с ума сошел! О каком отце ты все время говоришь?

– Строганов.

– Чокнутый профессор – твой отец? Он сумасшедший. Он издевался над людьми. Проводил над ними опыты. Надо мной!

Данил будто не слышал меня.

– Ты моя. Ты все равно будешь моей. Я долго ждал тебя. Теперь заберу. Я избавлю тебя от ребенка. – он приближался. – Ты выносишь моего. И он будет сверхчеловеком.

– О Господи! Не подходи! – Я шагнула назад к окну, истерически нащупывая щеколду сзади и надеясь, что там имеется приличный карниз. Надо было потянуть время. – Что ты имел в виду, когда сказал, что я такая же, как ты?

– Мы новые люди, умнее, сильнее, лучше.

– Он что-то с тобой сделал?

– Он сделал меня сильнее!

– Но Строганов сказал, что не смог воссоздать формулу, – я уже почти открыла щеколду.

– Не смог, но пытался. И у него почти получилось, но все исследования прекратили, а образцы уничтожили. Я получил лишь небольшую дозу, но и этого хватило, чтобы сделать меня тем, кем я сейчас являюсь.

Я снова решила подыграть ему:

– Понимаю. Твой отец вылечил тебя. Ты был болен…

– Нет, я был абсолютно здоров.

– Но сейчас ты не здоров! Ты сошел с ума! И виноват в этом Строганов! Я помогу тебе. Мы обратимся к врачу…

– Он сделал меня лучше.

– Он проводил эксперименты над своим собственным ребенком! – гневно воскликнула я. Затем успокоилась, осознав, что агрессия и обвинения на него не действуют. – Пожалуйста, давай просто сядем и поговорим, но мне нужно на улицу. Мне не хорошо.

– Ты меня за идиота держишь? – казалось, он еле сдерживался.

– Данил, мы оба пострадали от рук твоего отца. Но мы можем все исправить. Просто мы должны успокоиться. Теперь он не навредит нам. Ты знаешь, что он со мной сделал? Он вырезал мне сердце…

– Знаю. Я очень зол на него. Но он объяснил мне, что с тобой все будет в порядке. Твоя регенерация сильнее моей. У тебя уже регенерировало новое сердце.

– Это неправда. Мне поставили синтетическое, – с сомнением заявила я.

– Я видел снимки. Синтетический протез стоял до того момента, пока его не вытеснило твое собственное сердце. Сейчас ты абсолютно здорова и совершенна, – он улыбался, а его глаза светились безумием.

– Хочешь сказать, бьется мое собственное сердце, а еще где-то в районе ребер дрейфует инородный элемент? – я не могла сдержать ужас… и надежду.

– Отец сказал, что он сделан из легких рассасывающихся со временем материалов. А если что-то пойдет не так, остатки удалят.

Меня тошнило уже давно, но теперь терпеть стало невозможно. И в этот момент меня вырвало на пол. Данил отступил, скривившись с отвращением, и я увидела в этом шанс. Изо всей прыти я рванула к двери. Реакция его была мгновенная, он схватил меня за плечо, но поскользнулся, видимо, на содержимом моего желудка и, чертыхаясь, упал, утаскивая меня за собой. Я, к счастью, приземлилась мягко на него, придерживая свой живот. На миг его хватка ослабла, я пыталась перестать играть в неваляшку и встать с него. Единственное, чего я добилась – отползла в сторону, но он схватил меня за ногу и потянул на себя. Чтобы не упасть на живот, я повернулась на бок и перехватила его руками, защищая от ударов. Юбка задралась, рубашка была порвана, я не имела возможности шевельнуться. Он навалился на меня всем весом, которому я могла противостоять только своими руками, облегчая тяжесть животу. Я закричала, в последней ускользающей надежде, что кому-то из соседей будет не все равно. Данил немного слез с меня, обосновавшись на моих ногах, схватил за волосы и ударил головой об пол так, что у меня клацнули зубы, а крик оборвался. Я была дезориентирована, и мои прерывистые рыдания раздавались по всей комнате, глухо отражаясь многократным эхом в ушах. Я плакала о своем ребенке, так как не смогла как следует о нем позаботиться, о себе, как о несостоявшейся матери, и о Демиане, которому так и не сказала о безграничной любви и маленькой жизни, что он подарил мне перед своей смертью.

Но Вселенная послала мне ангела. Он спустился с небес и спас меня. Сквозь туман своих слез я видела, как он с нечеловеческой силой и не самым ангельским рычанием оторвал от меня убийцу и бросил через всю комнату его тело. Я не могла повернуться, но слышала сквозь приглушенный грохот шум битвы. Все вокруг внезапно показалось мне отдаленным и неважным, уходящим и эфемерным. Глаза налились тяжестью, а тело будто дрейфовало на волнах.

– Вера… Пожалуйста… – кто-то настойчиво меня теребил, прогоняя дымку приятного забвения. – Давай, открывай глаза. Сейчас приедет машина скорой помощи.

– Нельзя в больницу… – смогла выговорить я, но слова прозвучали так, что навряд ли меня поняли.

– Давай, милая, будь сильной.

– Демиан… – слезы потекли из моих глаз. Опять сон. Он приходит только во сне, мучая меня еще больше, но я все равно всегда жду этих сновидений. Я протянула руки и обняла его. – Я так люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – ответил он мне хриплым голосом.

– Ты ведь не исчезнешь снова? – я с трудом подняла веки и посмотрела в родные глаза.

– Ни за что, – улыбнулся он.

Я жадно всматривалась в его лицо, прогоняя дымку. Волосы Демиана были пострижены короче, чем он всегда носил, практически оголяя лоб. По виску и правой щеке шла сетка шрамов, напоминающих следы от ожогов. Я невольно потянулась рукой к отметинам. Рубцы были неровными, и мои пальцы почувствовали шероховатость.

– Демиан…

В этот момент в животе шевельнулся малыш, и я ойкнула от неожиданности.

– Что случилось? – озабоченно спросил он, насторожившись.

– Я должна тебе сказать, что у нас будет ребенок, – я взяла его руку и положила на свой огромный живот в том месте, где только-что ощутила толчок.

– Не могу в это поверить, – с усмешкой заметил он.

Через несколько секунд малыш снова дал о себе знать, а Демиан расплылся в широкой улыбке.

– Это правда ты? – снова спросила я.

– Да, любимая, – он наклонился и, обняв меня крепче, накрыл мои губы в долгом и нежном поцелуе.

Слезы продолжали лить из меня, как из сломанного крана. Но только он отстранился, я завалила его упреками:

– Где ты был? Почему ты так долго? Я говорила тебе, не уходить без меня! А ведь ты обещал вернуться! И бросил меня у того вертолета! – слова сыпались, перемешиваясь с всхлипами, а он молчал и, устроив меня у себя на коленях, покрывал мое лицо легкими поцелуями.

– Где это чудовище? – хриплым голосом спросила я, наконец вспомнив о Даниле.

– Он больше не проблема.

– Ты… ты убил его?

– Это произошло случайно.

– Он… тоже регенерирует…

– Это ему навряд ли теперь поможет. Забудь о нем.

– Он убил Марка… – не успокаивалась я.

– Понял. Забудь об этом ублюдке.

– И еще ты должен знать про Марка. Мы жили с ним вместе, потому что нам было так удобно. Но мы относились друг к другу как брат и сестра. Я следила за его домом. Еще ему нравилось, как я готовлю. А невестой меня в шутку прозвали его друзья, и ко мне просто прилип этот позывной. Он брал меня на мероприятия и представлял всем своей невестой, но это было не так. Ты веришь мне? Он просто был самым лучшим моим другом. Я люблю только тебя.

– Хорошо, – казалось, он не мог перестать трогать меня, гладить и целовать, пока я пыталась рассказать ему все, что не успела до этого. – Я тоже люблю тебя.

– И ты должен знать еще кое-что важное.

– Что? – он захватил зубами и прикусил мою нижнюю губу, слегка оттянув ее.

– Кажется, я рожаю.

Демиан замер, выпустив мою губу и резко вдохнув воздух.

– Это преждевременные роды? Он повредил ребенку? – вскочил он.

– Не думаю. Ребенок развивается быстрее, чем обычно. На последнем УЗИ он был уже полностью сформировавшимся, хотя срок беременности насчитывал шесть месяцев. Метаболизм моего организма более быстрый, чем у нормального человека. Скорее всего, связано с этим. Кай сказал, что малыш диплоков появился на этом сроке. Поэтому мы подготовились.

Он вскочил и бросился к двери.

– Скорая должна уже приехать. Тебе очень больно?

– Успокойся. Мне не больно. У меня только отошли воды. Роды могут начаться через два часа, а могут через три дня. И мне нельзя ехать в обычную больницу. Найди мою сумку, там на листке записан номер врача, с которым мы договорились. Он будет держать все в секрете. Созвонись с ним и отвези меня к нему. По дороге купи одноразовый телефон и отправь по второму номеру Каю смс, что все началось. Он привезет сумку с необходимыми принадлежностями сразу в больницу.

– Хорошо, – он отнес меня в спальню и устроил на постели на время, которое ему понадобилось, чтобы договориться с врачом. Пока его не было, я сбросила мокрое белье и, поковырявшись в его шкафу, облачилась в рубашку с длинными рукавами, она прикрыла меня до колен, и пижамные штаны, кои пришлось подвернуть. Материал оказался нежным и тянущимся, поэтому они с легкостью налезли на мой внушительного размера живот.

Вернувшись в спальню, Демиан подхватил меня на руки и в короткие сроки доставил на парковку. Временно вернув мне вертикальное положение около длинного темно-зеленого автомобиля образца девяностых годов, он порылся в кармане и через секунду пиликнул брелоком, открывая машину.

– С каких это пор ты перешел на старые «Ниссаны»?

– Знаю, ты предпочла бы «Камаро», но я понятия не имею, где он.

– Ошибаешься. В «Камаро» я больше не помещаюсь, – хмыкнула я. – «Максима» – самое то.