Две ночи в Лондоне

– Я Элли Скотт. – Переключив на себя внимание, она избавила помощницу от тяжелого взгляда посетителя. – Чем могу помочь?

– Вы? – В голосе появились нотки сомнения, мужчина быстро смерил ее недоверчивым взглядом. – Этого не может быть! Вы совсем девочка.

– Благодарю, но мне уже двадцать пять, так что я вполне взрослая.

Американский акцент сразу дал понять, кто перед ней. Второе доверенное лицо. Он выглядел уставшим и невыспавшимся, это вполне объясняло столь бестактное поведение. Чашка кофе и кусочек кекса приведут его в норму.

– Пожалуйста, называйте меня Элли. Вы ведь Макс? Рада с вами познакомиться.

– Значит, это вам моя тетушка оставила половину своего состояния? – Мужчина побледнел, в глазах вспыхнули золотые искорки. – Скажите, мисс Скотт, – он попытался взять ее за руку, посмотрел прямо в глаза, отчего Элли похолодела, а каждое новое слово, слетавшее с его губ, ранило ее с новой силой, – что, по-вашему, позорнее: соблазнить ради денег старого женатого мужчину или одурачить пожилую женщину? Что скажете?

Глава 2

Макс вовсе не собирался давать волю гневу, зашел забрать оставленные для него ключи от дома тетушки и сообщить напористой мисс Скотт, что разбираться с донкихотской щедростью престарелой леди он будет в удобное для себя время. Он, конечно, был ошарашен. Как быть со старой девой, засевшей в его воображении? Он никак не ожидал увидеть перед собой тоненькую, аккуратно одетую, немного бледную девушку. Она показалась ему крошечной, хотя он и заметил красоту ее огромных глаз и темных волос, цвет которых казался скучным ровно до той секунды, когда на них упал из окна солнечный луч, подчеркнув шоколадные и золотистые пряди.

Она вовсе не похожа на мошенницу, скорее на девочку со спичками из сказки. Может, сочувствие и жалость, которые испытывали к ней люди, и стали ее оружием? Он не предполагал, что придется работать с девушкой младше его. Внешность Элли Скотт напоминала о последнем поступке отца, несмотря на то что она на первый взгляд не обладала ни одним из качеств Мэнди. Она осмелилась нарушить тягостную тишину.

– Простите? – Голос ее дрожал, глаза смотрели с возрастающим напряжением.

Макс был потрясен сдавившим сердце чувством вины. Сказать такое – все равно что убить Бэмби.

– Думаю, вы меня отлично поняли.

Ему стало неловко оттого, что их разговор проходит при свидетеле. Угловатая старушка в твидовом костюме смотрела на него со строгостью теннисного судьи. Так и хотелось дать ей попкорн и содовую и пожелать приятного просмотра.

– Я даю вам шанс отказаться от наследства и принести свои извинения.

Элли заговорила иным тоном, стальные нотки в голосе заставили его обратить внимание на волевой подбородок и прямые, резко очерченные брови – свидетельство скрытой силы характера.

– А я бы рекомендовала вам покинуть мой магазин и вернуться, когда вспомните о хороших манерах.

Он ослышался?

– Что?

– Вы меня отлично поняли. А если не намерены вести себя вежливо, лучше не возвращайтесь.

Макс смотрел на девушку во все глаза. Несмотря на уверенный взгляд, подбородок ее чуть дрогнул. Что ж, отлично. Он повернулся и распахнул дверь.

– Я еще не закончил, моя дорогая, и непременно выясню, каким образом вам удалось втереться в доверие к моей тете, и до последнего пенни верну все, что вы от нее получили.

Дверь захлопнулась, вновь бодро звякнул колокольчик.

* * *

Несмотря на июль, погода в Корнише решила спутать сезоны. В отличие от теплого бриза в Коннектикуте здесь господствовал холодный ветер, пробирающийся под футболку и покрывающий тело гусиной кожей. Макс поежился, холод пробирал буквально до костей. От гнева в голове неожиданно прояснилось. Черт, о чем он думал? Точнее, совсем не думал. Проклятье. Как можно так оплошать?

Он глубоко вздохнул, соленый морской воздух заполнил легкие. После долгого перелета и еще более долгой поездки от аэропорта до этого медвежьего угла не следовало являться в магазин сразу. Стоило отдохнуть и успокоиться, а главное – забыть о разговоре с отцом.

Он и представить не мог, что отец совершит подобную глупость, как только он немного ослабит контроль. К чему их приведет гнев и уязвленное самолюбие мамы? Ладно, проблемы родителей, ему надо думать о компании. Макс пошел вниз по крутому извилистому тротуару. В этом отдаленном юго-западном районе Англии он ощущал себя словно на краю земли. Размышлял о предках, некогда уехавших отсюда, семейных узах, кровавой Первой мировой и Англии, о людях, решивших перебраться через пролив в поисках лучшей жизни.

И вот теперь он здесь. Все в этом мире движется по кругу.

Он огляделся, рассматривая это самое «здесь». Запах моря напоминал об отдыхе, но Тренгарт отличался от Кейп-Кода, как американский футбол от английского.

Книжный магазин – одно из беспорядочно разбросанных по дороге заведений на склоне холма, на вершине которого, окруженный домами поменьше, стоит дом тетушки Демельзы. Теперь его дом.

Возможно, там есть кофе и какая-нибудь еда. А главное, кровать. Макс уповал на то, что сможет найти решение.

Если спуститься вниз, можно выйти к морю и прогуляться по побережью. Повернуть налево, пройти к старой гавани, в которой и сейчас немало рыбацких лодок. Круизные суда и яхты здесь не останавливаются. На холме над гаванью еще сохранились старые дома рыбаков. Впечатляющее смешение красок и стилей.

Если же пойти направо, окажешься на улочке с магазинами. Она внезапно прерывается у дамбы, а по ней можно добраться до широкого пляжа, где сейчас, как и в любую погоду, разрезали волны серфингисты, издали похожие на темные пятнышки.

Через час он мог бы к ним присоединиться. Например, взять в аренду лодку. Макс усмехнулся. Лучше не думать о прогулках по холодному морю. Разве что забыть об обязанностях и на время стать простым американским туристом, решившим вспомнить о своих корнях. Однако ему, как Атланту, никогда не избавиться от тяжелого груза.

Место показалось ему прекрасным и каким-то знакомым, что странно, хотя, возможно, и нет. Отец сохранил несколько акварелей с изображением этих мест, а на той, что висит в кабинете, запечатлен именно этот вид. Определенно это худшее место, откуда можно начинать путь вперед.

Сейчас ему необходимо попасть в большой белый дом, ключ от которого по-прежнему у Элли Скотт, а значит, придется проглотить унижение и вернуться в магазин. Сейчас он с удовольствием проглотил бы что-то еще, но не столь горькое на вкус.

– Спокойно, – пробормотал он себе под нос и посмотрел на пролетевшую над головой чайку. – Ничего страшного.

Придется вернуться и провести процедуру знакомства еще раз.

Элли стоило больших усилий справиться с бурей чувств и продолжать работать. Она выдержала удар, верно? Не дрогнула, не расплакалась и не стала предпринимать попытки что-то объяснить этому ужасному человеку. Она была спокойна и сдержанна. По крайней мере, внешне. Однако сейчас хотелось сесть в кресло-качалку и вволю поплакать. Насмешливый тон, холодное презрительное выражение лица вызвало в ней больше эмоций, чем она была готова себе позволить. Ей потребовалось три года, чтобы заглушить воспоминания о его поведении, а теперь предстоит еще три года заниматься тем же самым. Всего за пять минут Макс Лавдей умудрился выпустить на свободу всех ее демонов. К черту его. К черту ее дрожащие колени и руки, столь откровенно выдающие внутреннее состояние. Надо вспомнить о том, что она сильная и выше этого.

Никогда Элли так не радовалась присутствию миссис Трелони, сейчас это стало настоящим спасением.

Дама сидела в уголке и деловито печатала в телефоне. Несомненно, вскоре все жители Тренгарта буду осведомлены о событиях этого утра. Поразмыслив, Элли принялась готовить кофе и открыла коробочку с кексом, который купила по дороге на работу в кафе «Боут-Хаус» у пристани.

Она всегда мечтала владеть большим книжным магазином со множеством тихих уголков, где можно полистать книгу, а в соседнем зале расположится уютное кафе с богатым выбором разнообразной выпечки. В реальности же помещение было небольшим, зато, подобно всем заведениям Тренгарта, разумно спланированным. Элли не хватало места расставить все книги, которые она хотела бы закупить, а потому о кафе пришлось забыть, ограничившись широкой стойкой с самой современной кофемашиной и блюдом с угощением. Выпечку она покупала, и это решало вопрос с необходимостью отвести пространство под кухню. Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы выложить на вазы бисквиты, печенье, капкейки и булочки и накрыть их стеклянными колпаками, чтобы дольше сохранить свежими.

– У нас есть ореховые, апельсиновые и сырные булочки. – Элли намеренно произносила вслух то, что писала мелом на доске для меню, надеясь таким образом заставить миссис Трелони оторваться от сообщений и заняться делом. – Ванильные капкейки, большой кекс с морковью и апельсином.

– Не слишком ли рано для сладкого? Непривычный акцент заставил ее вздрогнуть.

– Хотя, пожалуй, я возьму булочку с орехами и кофе.

Элли растянула губы в улыбке и повернулась. Она ни за что не позволит ему торжествовать, дав понять, как он ее расстроил.

– У нас самообслуживание, оплата в кассе. Однако это не для вас, а для покупателей, так что выпейте кофе в другом месте.

– Послушайте, – Макс покосился на миссис Трелони, – мы можем поговорить наедине?

От волнения пульс Элли учащался с каждой секундой. Она ни за что не останется один на один с этим человеком. Сейчас он улыбается, но ее не проведешь.

– Боюсь, нет. Вам, должно быть, привычно оскорблять меня на глазах у моей помощницы, уверена, она ждет не дождется второго раунда.

– Что ж, пусть так.