Анна и поцелуи под луной
Конечно, Анна и Фрида встречались и с другими молодыми дамами, но ни одна из этих встреч не стала чем-то большим, чем мимолетное знакомство.
Анна обнаружила, что Фрида оказалась приятным человеком. Она всегда была дружелюбна и готова помочь в случае чего, но в то же время с ней было немного скучно. И почти всегда ее сопровождала ее компаньонка – мисс Вудман. Поэтому Анне приходилось сдерживать себя во время их разговоров. Но самое главное, она не могла говорить с Фридой о тех вещах, которые действительно волновали ее и о которых она не осмеливалась писать даже Элизе.
Когда Анне начали сниться странные сны, она не знала, что и думать. На самом деле они были безобидны: теплое чувство разливалось по телу, окутывало ее, ласкало кожу. А прошлой ночью она почувствовала чье-то присутствие в своих ночных грезах. Это был мужчина. От него не исходила угроза, но, когда Анна проснулась, ее сердце билось поразительно громко.
Вчера пришло еще одно письмо от Хенри. Жених написал и отправил несколько строк за день до отъезда из Каира и на этот раз даже приложил два рисунка с размашистой подписью: «Э. Брэйсли». На одном были изображены пирамиды Гизы, на другом – место раскопок.
Стало ли это письмо и рисунки причиной ее нового сна, который оставил внутри неведомое ей ранее волнение?
Анна сидела одна в гостиной у своей корзинки для рукоделия. Она была слишком взволнованна, чтобы заниматься вязанием. Мысль о снах просто не отпускала ее.
Сегодня фрау фон Биндхайм хотела обсудить с Фридой свои планы, о чем та со скептическим выражением лица призналась Анне. Вероятно, какой-нибудь состоятельный господин сыграл в этом не последнюю роль.
Бедная Фрида.
Анне в этом отношении повезло. Хенри ей очень нравился. Он был именно таким, каким она представляла себе мужа после того, как преодолела первую детскую влюбленность. Они с Хенри подходили друг другу, Анна в значительной степени разделяла его интерес к древним культурам, он, в свою очередь, уважал Анну и относился к ней хорошо. Что касалось финансовой стороны отношений, Хенри и отец Анны, к всеобщей радости, быстро пришли к соглашению. В конце концов, брак – это в первую очередь договор.
На улице было прохладно, заметила Анна, выглянув в окно, но смотровой павильон был защищен от ветра. Возможно, на свежем воздухе у нее появится больше желания заниматься рукоделием? И если она возьмет с собой шерстяную шаль, то не замерзнет слишком быстро. И солнце, может, снова скоро выглянет?
Ее шаль! Конечно, у Анны было несколько накидок и шалей, но ее любимой не оказалось на месте. Она отдала ее Францу в ту ночь полнолуния, когда он был сильно расстроен. Он до сих пор не вернул ее. Анне обязательно нужно напомнить Францу об этом при случае. Но в такую погоду для смотрового павильона в саду шерстяная кремового цвета шаль подходила как нельзя лучше.
К счастью, было не так холодно, как опасалась поначалу Анна, и она быстро поняла правильное чередование столбиков с накидом и без накида и воздушных петель, которые составляли сложный кружевной узор. Но ее внутреннее волнение осталось.
Через некоторое время она отложила вязание и вытащила миниатюрный портрет Хенри и его письмо из корзинки для рукоделия, куда она спрятала их после последнего прочтения. Сначала она посмотрела на маленькую картину, которую он подарил ей, чтобы она не забывала его лицо. Затем положила ее перед собой на стол и начала перечитывать слова Хенри, кажется, уже в сотый раз.
Dearest Anna,
я уже сижу в порту Каира. Пока пакуют мои вещи, я допиваю свою последную чашку египетского кофе. Это письмо будет кратким. Оно прибудет к тебе раньше меня, потому что скоро отплывет корабль, который заберет его.
Сам я отправлюсь в путь завтра. В путь к тебе, а когда станешь моей женой, обратно на родину.
Самое долгое время твоего ожидания подошло к концу, и я с нетерпением жду возможности рассказать тебе обо всем, что я видел и пережил за эти несколько недель.
Вместе с письмом посылаю тебе два рисунка: один – с места раскопок, где я недавно провел некоторое время, другой – знаменитые пирамиды, к которым мы действительно подъезжали на верблюдах. Ты не представляешь, как на этих животных укачивает!
Пожалуйста, передай от меня сердечный привет твоей семье, my dear.
Твой ХенриАнна вздохнула. На самом деле это были хорошие новости – Хенри уже направлялся к ней, – но почему он не написал, что тоскует по ней, что с нетерпением ждет встречи, что наконец-то хочет сделать ее своей женой? И даже «my dear» не было чем-то особенным.
Да, она знала, что ее жених – сдержанный английский лорд. Выставлять чувства напоказ не было свойственно англичанам, о чем ее учительница английского языка неоднократно говорила на уроках. Но разве писать о любви к своей невесте в частных письмах считалось слишком откровенным? Вот письмо незнакомки, которое они с Элизой нашли в прошлом году…
Сейчас Анне еще сложнее было представить, как проходит брачная ночь. Все, что Элиза рассказывала ей об отношениях мужа и жены, – а Анна была уверена, что Элиза многое от нее скрывала, – казалось ей чрезвычайно странным и довольно неприятным.
Ее охватил ужас. Неужели она была бесчувственной? Ее сестра Мина однажды сказала что-то подобное о покойной первой жене своего супруга. Есть женщины, которые не могут испытывать физические ощущения, способные удержать мужчину.
Анна закрыла глаза, пытаясь вспомнить поцелуи Хенри. Они были крайне приятны. Не опьяняющими. Но, может быть, этого было достаточно? Его губы были…
– Разве тебе не пора ложиться спать?
Голос Франца внезапно вырвал Анну из воспоминаний. Она открыла глаза.
– Могу я присесть? – спросил Франц, стоя у входа в павильон и указывая на скамейку, которая тянулась вдоль стен и вокруг столика, расположенного в центре. – Скоро будет готов чай и выпечка.
Анна недовольно посмотрела на Франца. Но в то же время она была рада его видеть. Он отвлек ее от размышлений своим игривым тоном…
– Не надо так морщить лоб, тебе это не идет, да и, вероятно, ему не понравится.
Франц указал на портрет Хенри, который лежал на столе перед Анной вместе с письмом.
– Смотри, он уже совсем помрачнел!
Анна покачала головой.
– Ты говоришь ерунду.
– Конечно, я говорю глупости. Чего ты еще могла от меня ожидать?
– Чай и выпечку?
Франц поднял руки в защитном жесте.
– Лучше я оставлю это вашей прислуге! И твоей матери, которая приказала принести тебе горячий напиток, пока я был с ней.
– Чай? Не кофе?
– Как английская леди, ты, конечно, должна пить чай!
Анна закатила глаза.
– Я не английская леди.
– Пока нет, но скоро станешь!
– Что ты вообще здесь делаешь? – спросила Анна.
– Я навещал тетю Софию.
– Просто так?
– Почему бы и нет. На самом деле я хотел узнать, хочешь ли ты все еще съездить на руины Старого замка. Юлиус и несколько наших знакомых планируют поездку на завтра, и тут я вспомнил, что ты собиралась туда в прошлом году. Кстати, твои родители согласны.
– Ты подумал обо мне? Да! Я всю жизнь мечтала там побывать. – Анна посмотрела на горы на другом берегу реки Ос, где руины довольно хорошо просматривались.
По садовой дорожке шла пожилая служанка с подносом и накинутой на руку белой скатертью. Анна быстро взяла письмо и миниатюрный портрет и убрала их в корзинку для рукоделия.
Горничная поставила поднос на скамейку, сделала книксен и начала накрывать на стол. Затем снова сделала книксен, подхватила поднос и удалилась.
– Ты, как хозяйка дома, должна разливать чай, если я правильно помню.
Франц пододвинул чайник поближе к Анне.
– Хозяйка дома?
Франц указал вверх и в стороны.
– Крыша. Стены. Получается дом.
Анна рассмеялась и потянулась за чайником.
12
Так было намного лучше. Анна снова смеялась.
Франц был немного напуган, когда увидел ее с закрытыми глазами. Ему показалось, что Анну мучили мрачные мысли.
Вероятно, из-за письма Хенри. Насколько Франц успел заметить, оно было кратким.
– Что же написал Хенри? – как бы между прочим спросил он, пока Анна разливала чай. – Он скоро приедет?
– Сообщение о том, что он уже выехал из Каира, я получила еще вчера. Однако доставка письма занимает много времени. Так что Хенри должен скоро прибыть сам.
– Получается, нам просто необходимо воспользоваться возможностью показать тебе Старый замок, прежде чем Хенри увезет тебя.
Анна энергично закивала.
– Определенно! Я всегда мечтала об этом, но papa все время говорит, что там слишком опасно.
Франц покачал головой.
– Во-первых, уже давно построена дорога от Нового замка до Старого, а во-вторых, у тебя есть я. А если ты вдруг придешь в такое восхищение от здешних видов, что начнешь падать, то я тебя поймаю.
– Это успокаивает, – сказала Анна с невероятно серьезным выражением лица, после чего они оба разразились смехом.
– Ты рада, что скоро выйдешь замуж? – спросил Франц, прежде чем откусить кусочек печенья.
Анна глубоко вздохнула.
– Ну да. Это станет большим шагом.
Она тоже потянулась за сладким.
– Звучит не слишком восторженно. Скажи, что тебя гнетет?
Анна посмотрела на печенье в своей руке.
– Слишком много всего с этим связано. Английское общество должно сильно отличаться от здешнего. И потом все время этот чай.
Она откусила маленький кусочек.
– «Леди Дэллингем просит чаю!» – уверен, ты справишься со всем прекрасно.
Анна кивнула, закусила губу и призналась:
– А этот язык!
– Твой английский уже на хорошем уровне, так сказал твой отец. У тебя талант.
– На самом деле мне доставляет огромное удовольствие изучать новый иностранный язык. И в последние месяцы у меня был хороший учитель. Жаль, что она не поехала со мной в Баден-Баден, ее компания немного отвлекла бы меня от ожидания. У меня осталась только стопка английских книг, но нет никого, кто помог бы с произношением.
Анна состроила гримасу.
– Откуда нам было знать, что приезд Хенри отложится так надолго.
Анна схватила чашку, отпила из нее, поморщилась и поставила чашку на место.
– На вкус он еще хуже предыдущего, – сказала она и снова надкусила печенье.
Франц проигнорировал ее комментарий.
– Ты могла бы разместить объявление в «Баденблатт». В городе наверняка найдется кто-то, с кем ты могла бы поговорить по-английски.
Анна округлила глаза.
– Это замечательная идея! Как же я сама не додумалась! Мисс Вудман, компаньонка Фриды, предложила мне свою помощь, но я, наверное, не решусь просить ее со мной позаниматься. У фрау фон Биндхайм очень много дел.
– Рад помочь. В конце концов, я не могу допустить, чтобы ты была несчастна только потому, что твой жених задерживается, а свадьба все время откладывается.
Анна нахмурилась.
Франц вопросительно посмотрел на нее.
– Что? Что такое? Каждый раз, когда я упоминаю о твоей свадьбе, ты делаешь такое странное лицо.
– Какое лицо? – осторожно спросила Анна.
– Такое – позволь подумать – испуганное?
Анна яростно покачала головой.
– Тебе кажется, Франц. Почему свадьба должна меня пугать? В конце концов, я добровольно приняла предложение Хенри, и я знаю, что меня ждет.
Расслабленной и счастливой она все еще не выглядела, несмотря на звучащие уверенно слова. И что она имела в виду, говоря про ожидание?
– Ты знаешь, что тебя ждет?
Франц наклонил голову и слегка прищурил глаза, разглядывая ее.
– Я правильно тебя понимаю? Разве Элиза не рассказывала тебе, что?..
Анна покраснела и промолчала.
Он так и знал. Франц сделал глубокий вдох. На самом деле это была тема не для разговора с дамой…
– И ты не в восторге от новых знаний? – тихо спросил он.
Анна посмотрела на него большими темными глазами. Он никогда раньше не замечал, какие у нее длинные ресницы.
– Я не знаю, уместно ли говорить об этом с тобой, – медленно произнесла она.
Франц отмахнулся.
– Ну а с кем же еще? В конце концов, я не чужой. И кроме нас с тобой, здесь сейчас никого нет.
Анна тяжело вздохнула.
– Мне так не хватает Элизы, – призналась она.
– Ты говоришь так, будто скучаешь по ней больше, чем по дорогому Хенри. Я бы подумал, что такая девушка, как ты…
– Такая девушка, как я, что? О чем ты?
Франц пожал плечами.
– Я помню, что ты всегда с радостью и даже отвагой стремилась к новым впечатлениям. Например, когда ты очень хотела научиться ездить верхом на жеребце своего отца.
– Это совсем другое.
– Как скажешь. Но… – Франц понизил голос, – …разве ты не хочешь наконец познать то, что в тебе, несомненно, пробудили поцелуи Хенри? По моему опыту, женщинам, безусловно, нравится…
Он резко замолчал.
Что он творил? Ему ни в коем случае не следовало говорить с невинной девушкой о каких-либо физических удовольствиях.
Просто… когда он так смотрел на Анну, она вдруг переставала быть маленькой, немного надоедливой подружкой его сестры. С ее темными глазами, черными волосами и пухлыми губами она становилась желанной молодой женщиной. И несмотря на то, что она была такой миниатюрной и, казалось, могла закружиться, словно перышко, во время их недавнего танца, ее декольте подчеркивало весьма привлекательные формы.
Взгляд Франца переместился с прелестных округлостей на лицо Анны. Лицо, на котором читалось непонимание.
– Он уже целовал тебя, верно? – осторожно уточнил Франц.
Анна кивнула.
– Конечно.
– И ты ничего при этом не почувствовала?
– Это было приятно.
Она опустила взгляд.
– Приятно? Приятно, говоришь? Значит, он сделал что-то не так. Ты уверена, что он поцеловал тебя правильно?
Анна колебалась.
– Может быть, я просто бесчувственна?
Ее голос был таким тихим, что Франц едва мог его расслышать.
Франц покачал головой.
– Я не могу в это поверить! Ты всегда такая жизнерадостная, тебя переполняют чувства. Вспомни ту маленькую раненую птичку, которую ты вылечила.
– Это сейчас не имеет значения.
Она отвернулась и с презрением осушила чашку, затем поспешно откусила кусочек от печенья, как бы желая поскорее избавиться от привкуса нелюбимого напитка.
– Нет, Анна, это имеет значение.
Взгляд Франца был прикован к ее губам, которые двигались очень красиво, когда она жевала.
– Но, может быть, это просто было слишком давно, и поэтому ты не можешь вспомнить должным образом. Могу я предложить тебе эксперимент? Дружескую услугу? Я сейчас тебя поцелую, и ты скажешь мне, что ты при этом чувствуешь. Посмотрим, действительно ли ты холодна и бесчувственна.
Он усмехнулся, уверенный, что неуместное предложение рассмешит ее.
Анна уставилась на него с изумлением. Она сглотнула. Ее рука потянулась к губам, потом она снова опустила ее.
Напугал ли он ее? Или даже обидел?
Его попытка высмеять необоснованные страхи и тем самым развлечь ее, вероятно, потерпела неудачу…
– Это была просто шутка, – быстро продолжил Франц. – Глупая идея, просто чтобы тебя успокоить.
Но она кивнула и посмотрела ему в глаза, и от удивления его сердце слегка подпрыгнуло. Неужели она действительно согласилась на его безумное предложение?
– Знаешь … – начал он, но Анна его перебила:
– Если я и бесчувственна, то должна об этом знать. Эта неуверенность убивает меня.
Франц колебался. Должен ли он действительно?.. Но Анна так смотрела на него, что отступить он уже не мог. И должен ли это быть простой поцелуй?
– Ты готова? – наконец спросил Франц, придвигаясь к ней совсем близко.
Она кивнула и закрыла глаза.
Франц улыбнулся и положил ладонь на ее щеку. А затем медленно прильнул к ее губам.
Франц даже не мог представить, что прикосновение к губам Анны пробудит в нем определенные чувства. Он ощутил в брюках внезапное, сильное движение, которое он никак не ожидал ощутить. Черт возьми, как такое могло случиться?
У него просто слишком долго не было женщины!
Рот Анны был нежным, мягким и сладким от выпечки. Губы ее охотно поддавались явно незнакомым ласкам, а затем сначала робко, но вскоре смелее, они начали ему отвечать.
Целовать эту девушку оказалось неожиданным удовольствием!
Франц осторожно прикусил ее нижнюю губу, немного пососал, а затем скользнул по ней языком.
Дыхание Анны участилось.
Если бы губы Франца сейчас не были заняты, он бы обязательно улыбнулся.
Да какая тут бесчувственность!
13
Все мысли вылетели у Анны из головы. Она была во власти чувств, ощущений и наслаждения. Так вот что испытываешь, когда тебя целуют?
Хенри определенно делал что-то не так! Его поцелуи были короткими, мимолетное прикосновение губ, а не эта нежная, но требовательная ласка, которая заставляла все ее тело вибрировать, а ноги дрожать.
Руки Франца скользнули по ее талии, и ничего естественней на свете, чем ответить на объятие и прижаться к Францу, для Анны в этот момент не существовало.
Франц.
Франц ее поцеловал!
Это было то, о чем она мечтала тем далеким летом, втайне представляя, каково это, когда его губы прикасаются к ее губам. Франц со своей заразительной улыбкой в изящной студенческой шляпе с легкостью покорил сердце Анны. Это было безумное увлечение – что тринадцатилетняя девочка вообще могла знать о жизни, любви и браке? – и, конечно, совершенно безнадежное. К концу лета она с болью осознала, что никогда не станет для него чем-то большим, чем маленькой подружкой его сестры, просто дальней родственницей. Никогда еще не было пролито втайне столько слез, как в последующую зиму.
Годы стерли воспоминания о том времени, но в этот момент все чувства мигом вернулись. Учащенное сердцебиение, страстное желание. Она чувствовала руки Франца на спине, чувствовала ткань его пиджака под своими пальцами. И его губы…
Тихий вздох вырвался у нее. Франц ответил ей звуком, который напоминал сдерживаемый смешок.
Она сделала что-то неправильно?
Даже если это и так, казалось, его ничего не беспокоило, потому что он еще крепче прижал Анну к себе. Его губы были твердыми и в то же время мягкими, а язык… Боже мой, его язык снова скользнул между ее приоткрытыми губами, только на этот раз не остановился, а проник между зубами и нежно коснулся кончика ее языка. В груди Анны полыхнуло пламя, и она затаила дыхание.
Медленно Франц оторвался от нее.
Все было кончено. Анна открыла глаза и резко выдохнула.
– Хм, – хмыкнул Франц. – По-моему, никакая ты не бесчувственная. Тебе было приятно?
Озорная усмешка появилась на его губах. Он все еще продолжал держать Анну в своих объятиях.
Анна боролась сама с собой.
– Да, это было очень приятно, – наконец смогла вымолвить она.
– Врунишка!
– Я не вру.
– Но «приятно» не совсем подходящее слово, да? Признайся!
– Не совсем, – призналась Анна.
Франц удовлетворенно усмехнулся и медленно отпустил ее.
– С Хенри все было по-другому? – предположил он.
Анна кивнула, убрала руки с его плеч и отодвинулась немного назад. Лучше было снова установить дистанцию между ними. Возможно, тогда ее сердце перестало бы так часто биться и головокружение прекратилось бы.
Франц лениво откинулся на спинку скамейки, как будто за последние секунды – минуты? – вообще ничего не произошло.
– Это подтверждает теорию о том, что англичане зажатые и не самые лучшие любовники, – заявил он с серьезным видом.
– А кто тогда лучшие любовники? – вырвалось у Анны.
Уголок рта Франца дернулся вверх.
– Французы. По крайней мере, так говорят…
Анна сделала глубокий вдох и резко выдохнула. К счастью, теперь дышать было намного проще, чем пару мгновений назад.
– Конечно, было бы интересно, – сказала она, когда ее душевное равновесие медленно пришло в норму, – проверить это. Но ты не француз.
Франц запнулся, но потом громко рассмеялся.
– Тем не менее «Франц» звучит похоже на «француза»…
– Ты совсем не тщеславен, – заметила Анна. Наконец-то она вернулась к своему прежнему дразнящему тону. – Но я благодарю тебя за этот опыт. Думаю, как только мы с Хенри поженимся, он тоже немного… ну, я… Пока что мы просто помолвлены, и он относится ко мне с должным уважением.
– Как скажешь.
– Хочешь еще чашку чая? – вежливо поинтересовалась Анна и потянулась за чайником. Несомненно, такой будничный жест помог бы успокоить ее душевное смятение. Странно, но осознание того, что она не бесчувственна, похоже, не принесло Анне облегчения, а лишь еще больше взволновало ее.
– С удовольствием.
Чай оставался еще чуть теплым. И когда они оба сделали по глотку, их губы скривились от отвращения. Франц и Анна разразились смехом.
– Не так я представлял себе чаепитие с тобой в саду, – признался Франц.
– Думаешь, я так себе его представляла?
– И все же рад, что смог тебе помочь. Теперь ты выглядишь гораздо веселее.
– То есть ты не жалеешь, что…
Она коснулась указательным пальцем своих губ.
– Нет.
Франц улыбнулся.
– Для меня это было удовольствием.
Удовольствие. Это слово не выходило у Анны из головы весь остаток дня. Однако то, что она чувствовала, было гораздо сильнее простого удовольствия. Даже когда она перед сном заплетала волосы в косу, ее мысли все еще были заняты случившимся между ней и Францем.
Каким восхитительным был этот поцелуй! Он пробудил в ней такие странные чувства. Нет, она не была холодной. Она станет хорошей женой для Хенри.
Анна выскользнула из-под одеяла и задула свечу. Ее окружала тьма, но мысли были светлыми и легкими.
Франц ее поцеловал.
Она видела его карие глаза, которые внимательно смотрели на нее, его прямой нос, улыбающиеся губы, которые приближались к ее губам, касались их, ласкали.
Так легко она не засыпала уже очень давно.
14
Франц продолжал чувствовать себя в приподнятом настроении даже после ужина.
– Любезный брат, не заглянуть ли нам ненадолго в казино? Я чувствую, что сегодня мне улыбнется удача!
Юлиус недоверчиво посмотрел на Франца.
– Почему это? Ты был с женщиной?
– Ты только об этом и думаешь! Я тоже могу быть просто веселым! Итак, что ты думаешь? «Фараон» или «Красное и черное»?
– Ни то ни другое. Сегодня я намерен провести тихий вечер дома за книгой.
Франц фыркнул.
– Ты находишься в самом потрясающем городе Европы и хочешь почитать? Пойдем со мной хотя бы на часок.
– Только если ты расскажешь мне, что стало причиной твоего хорошего настроения.
– Согласен. Но по дороге.
Юлиус закатил глаза, но позволил себе широко улыбнуться, и вскоре оба молодых человека в вечерних костюмах покинули дворец.
– Так, теперь рассказывай! Что стряслось сегодня днем? – потребовал Юлиус.
Франц размахивал тростью.
– Ах, что я вижу? Новая трость. Ты где-то оставил старую? – тут же спросил Юлиус.
Франц покачал головой.
– Я пил чай с Анной, а потом купил эту красивую трость, потому что молодому человеку полагается иметь больше одной трости. А эта вот…
– С Анной? У тебя не нашлось занятий получше?
Замечание Юлиуса слегка задело Франца.
– Так получилось. Мы мило провели время за чрезвычайно оживленной беседой.
Франц предпочел не рассказывать Юлиусу о поцелуе.
– А я решил, что тебе подмигнула прекрасная великая русская княгиня, которая прибыла вчера.
Франц поднял брови, довольный тем, что разговор повернул в другую сторону.
– Прекрасная великая княгиня? Нет, я еще не имел такого удовольствия.
– Говорят, она ищет мужа.
Франц недовольно застонал.
– Кто-нибудь вообще приезжает в Баден, чтобы поправить здоровье? Или все здесь исключительно ради удовольствий или вступления в брак?
– Тетушка Берта свято верит в целебные свойства здешней воды. Говорит, что помогает как внутренне, так и внешне, – усмехнулся Юлиус. – Она утверждает, что эта вода ее молодит.
– Тогда почему она все еще в Вене?
– Maman полагает, из-за испанского вельможи, которого она там встретила.
– Это она тебе так сказала?
– Нет, Йозефина случайно услышала, когда maman говорила об этом со своей горничной.
– Не верю я Йози.
Франц, смеясь, покачал головой.
– Не могу даже представить, ведь тетушке Берте уже за шестьдесят! – размышлял Юлиус.
– Да и на нее совсем не похоже. Что ж, она обязательно прибудет сюда к свадьбе Анны, и тогда мы узнаем подробности.
– Ты имеешь в виду, что ее испанский вельможа приедет сюда?
– Откуда мне знать? Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как тебе моя новая трость?
Франц снова взмахнул ей.
– Трость как трость. Очень красивая.
