Анна и поцелуи под луной
Настало время переключить свое внимание на других дам. Именно с этого он и собирался начать сегодняшний вечер на балу.
Франц даже успел немного подготовиться. Поздним утром в Тринхалле он встретил Анну и Фриду фон Биндхайм и сразу же пригласил обеих молодых дам на танец.
Вскоре после этого он столкнулся с Вальтером фон Штайнхаймом, с которым познакомился прошлым летом. Герр был не только в компании своей супруги Хильдегард, но и вместе с сестрой Дороти и кузиной Эддой фон Штайнхайм. Две светловолосые девушки мило покраснели от комплиментов Франца, и он пообещал расписаться в их танцевальных карточках вечером на балу.
Безусловно, найдутся и другие дамы. Франц улыбнулся сам себе. Быть может, среди гостей окажется и какая-нибудь приятная вдова, и ему не придется ограничиваться лишь светской беседой и танцами? Но на этот раз, конечно, он будет вести себя совершенно незаметно. Служанка, работающая в гостинице, многообещающе улыбнулась ему. Но нет, она слишком напоминала Францу Эмми. Вздохнув, он собрался с мыслями и начал готовиться к предстоящему вечеру.
Бальный зал в Курхаусе был ярко освещен сотнями свечей в сверкающих хрустальных люстрах и украшен пестрыми цветочными композициями. Это было первое крупное событие в этом сезоне, и, соответственно, появились все, кто имел статус в обществе. Франц поздоровался с фон Штайнхаймами и представил им своего брата. Пока они обменивались любезностями, его взгляд то и дело скользил по прибывающим гостям: Франц высматривал дам.
В зале появилась Анна в сопровождении родителей. На ней было сиреневое платье, в черных волосах красовалось страусиное перо. Тетя София вошла с обеспокоенным выражением лица, которое часто бывало таким в последнее время. Дядя Эрнст же, напротив, шагал, гордо выпрямившись, словно его не беспокоила преследовавшая весь год подагра.
Франц улыбнулся Анне, которая коротко ответила на его приветствие, прежде чем отойти к окну. Как хорошо, что она пришла. Даже если все планы рухнут, он все равно сможет станцевать с ней и не один раз. Танцевала она превосходно, легко как перышко. И теперь, когда она была помолвлена, можно было не беспокоиться, что слишком много поклонников проявят к Анне интерес.
Франц поймал на себе взгляд привлекательной рыжеволосой дамы, платье которой было украшено рюшами. Она подняла веер и прикрыла нижнюю половину лица, не опуская глаз. Он поклонился ей и отвернулся.
– Лучше позволить дамам найти предлог подойти к нам, чем наоборот, – советовал ему Юлиус.
Хоть Франц и сомневался, что у его младшего брата был такой же большой опыт общения с женским полом, как и у него, Юлиус, вероятно, в чем-то был прав. Вспомнить хотя бы его слова про скрытность. Отец никогда не отчитывал Юлиуса.
И действительно, пресловутая рыжеволосая дама довольно скоро нашла этот самый предлог. Когда Франц кружился в вальсе с Дороти фон Штайнхайм, дама неожиданно столкнулась с ним и вскрикнула. Конечно, не только ее партнер по танцу, седовласый господин в военной форме, остановился, чтобы помочь ей, в случае если она травмировалась, но и Франц и его партнерша. Вскоре все удостоверились, что ничего серьезного не произошло.
– Боюсь, это была моя ошибка, мадемуазель, – извинился Франц. – Я сделал поворот слишком быстро и не учел, что зал переполнен.
– Мадам, – пояснила незнакомка, – я мадам де Ружвиль, и все это просто мелкое недоразумение.
Она улыбнулась сомкнутыми губами, но в ее глазах промелькнула хитрая искра. Была ли это та вдова, на которую он так надеялся?
– Вы можете принести извинения, пригласив меня на следующий вальс, – предложила дама.
Франц поклонился.
– К сожалению, следующий танец я уже обещал другой даме, но, может быть, мне можно записаться на другой?
– Другой меня устроит.
Мадам де Ружвиль вручила ему свою танцевальную карточку и маленький карандаш, которым он записал свое имя, прежде чем проводить Дороти фон Штайнхайм обратно к ее брату.
– Следующий танец – мой! Галоп!
Откуда так внезапно появилась Анна? Как бы то ни было, ее сияющее лицо заставило Франца мгновенно забыть о мадам де Ружвиль и ее многообещающих взглядах. Танцевать с Анной всегда было очень весело.
– Галоп? Что ж, тогда посмотрим, сможешь ли ты держаться на ногах так же резво, как моя новая кобыла!
– У тебя новая лошадь? Ты уже успел объездить ее, чтобы сравнивать со мной?
Франц рассмеялся.
– Скоро мы это увидим.
Анна кивнула.
– Я рада, что ты остался цел, – сказала она, крепче воткнув страусиное перо в волосы.
Франц посмотрел вопросительно.
– Все-таки эта рыжеволосая дама толкнула тебя. Я бы сказала, слишком вызывающе.
– Не уверен, что это твое дело.
Анна усмехнулась.
– Нет, конечно, нет. Прости!
Пары выстроились на галоп; на паркете были только юноши и девушки, потому что быстрые, сменяющие друг друга шаги, которыми череда танцующих пересекала зал, у старшего поколения были непопулярны.
Заиграл оркестр, и бодрый танец унес Франца и Анну прочь.
Как же это было восхитительно – просто сосредоточиться на музыке и движении ног. Не искать тему для разговора, не пытаться поддерживать разговор, не маскировать скуку любезностями.
При смене направления Анна коротко, радостно взвизгнула, и Франц рассмеялся. Он давно так не веселился.
Галоп с Анной остался самым замечательным танцем вечера. Франц с удовольствием пригласил бы ее еще раз, но танцевальная карточка Анны уже давно была заполнена. Вне сомнений, будучи помолвленной, она стала еще сильнее привлекать внимание холостяков. Может быть, они были уверены, что баронесса не хочет выходить замуж?
Мадам де Ружвиль, похоже, не стремилась к новому браку. Франц видел, как она в течение вечера оживленно любезничала с несколькими мужчинами и обменивалась с ними многообещающими взглядами. Когда, наконец, пришло время обещанного им вальса, первоначальный энтузиазм Франца по поводу приключений с ней заметно поутих.
– Мадам. – Франц предложил ей руку и повел на паркет.
– Наконец-то, – выдохнула баронесса, за-ставив грудь в глубоком декольте колыхнуться.
Если подобная косвенная просьба всегда приводила Франца в состояние некоего возбуждения, то сейчас он не чувствовал ничего.
– Вы одна в городе, мадам? – тем не менее вежливо поинтересовался он, когда повел даму на первый круг. – Могу я спросить, довольны ли вы тем местом, где проживаете?
– Я остановилась со своей камеристкой в отеле Hôtel à la Croix d’Or – Отель Кройц en allemand, n’est-ce pas?[7]
Она старалась вести себя на немецко-французский манер, но, к сожалению, это не придавало ей легкости.
– Вы знаете этот hôtel?
– К сожалению, нет. Мы останавливаемся здесь каждый год в нашем летнем дворце, так что мои знания о местных отелях, к сожалению, ограничены.
– Ах, мне очень нравится место, где мы остановились. Оно чистое и тихое, а кровати très confortables[8].
Приглашение не могло быть более очевидным.
Франц попытался провести даму мимо Анны и прыщавого юноши, который, очевидно, был в восторге от нее, но это оказалось непросто. Мало того что мадам де Ружвиль было нелегко вести в танце, так еще и от озорного взгляда Анны, который та бросила на Франца, у него выступила испарина.
– К сожалению, супруг не смог сопровождать меня на процедуры, к тому же он уже не так молод, vous comprenez?[9]
Да, Франц понимал. Мадам де Ружвиль была не вдовой, а скучающей женой старика, искавшей здесь иных развлечений, кроме лечебных ванн и горячей воды в красивом стакане из источника Фридриха. И она вела себя при этом не особо сдержанно.
С некоторым облегчением оттого, что вовремя избежал очередного скандала, Франц закончил танец, поклонился, попрощался и направился к напиткам.
– Она назвала тебе номер своей комнаты? – вдруг прошептал голос рядом с ним.
– Анна!
Анна улыбнулась Францу, держа в руке полный бокал вина.
– Вон тому господину… – Анна незаметно указала подбородком на лысого мужчину с большими усами, – …она назвала. Хочешь узнать? Я случайно подслушала.
Франц закатил глаза.
– Нет. Пожалуйста, не вмешивайся в мои дела. Я и сам способен отделаться от таких дам.
– Значит, она не в твоем вкусе?
– Анна!
Она отпила вина и зажмурилась от удовольствия.
– Хорошо? – невольно поинтересовался Франц.
– Очень хорошо. Особенно после танцев. Мне кажется, я натерла пальцы ног.
– Ты не пропустила ни одного танца. Интересно, что бы сказал на это Хенри.
По лицу Анны скользнула тень печали.
– Ему пришлось задержаться в Египте. Но в противном случае он бы наверняка с удовольствием станцевал со мной. Он хорошо танцует. Почти так же хорошо, как ты.
К ним подошел Эрнст фон Креберн.
– Анна, ты готова? Твоя мать хотела бы уйти немного раньше, чтобы избежать толчеи.
– И никакого последнего танца? – спросил Франц.
– И никакого последнего танца, – подтвердила Анна. – Никогда себе этого не прощу, но я ведь знаю maman.
Она сунула в руку Францу свой бокал с вином, улыбнулась ему и последовала за отцом.
Жаль. Он бы с удовольствием станцевал этот последний вальс с Анной.
9
Было уже далеко за полночь, но Анна все еще не могла уснуть. Как прекрасен был бал! Роскошные платья, праздничное общество под сверкающими хрустальными люстрами бального зала. Ее танцевальная карточка в красивом футляре была заполнена в одно мгновение, и от такого количества танцев теперь у нее болели ноги. К сожалению, весь вечер Анна думала о Хенри и о том, что ему следовало быть рядом с ней. Она не знала, расстраиваться ли ей из-за того, что он несколько раз откладывал возвращение, или радоваться, что она еще немного может побыть юной, беззаботной девушкой.
Наверное, все было бы намного проще, окажись здесь Элиза, с которой они могли бы поговорить и посмеяться. Но ее подруга теперь была замужем, и иногда Анна задавалась вопросом, смогут ли они оставаться такими же близкими подругами, как прежде.
Проворочалась она, казалось, целую вечность, но в конце концов сдалась. Анна откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Затем нащупала коробочку с трутом и зажгла свечу на прикроватной тумбочке. Что теперь?
Почитать? Повязать крючком?
Нет. Читать ей совсем не хотелось, а для рукоделия было слишком темно. Конечно, она могла бы зажечь больше свечей, но тогда яркий свет прогнал бы последний сон. Так что лучше всего было немного прогуляться в саду.
Анна накинула старый красный халат поверх ночной рубашки и осторожно попробовала пройтись в матерчатых тапочках, чтобы проверить будет ли ей больно. Из-за стертых пальцев в туфлях Анна не могла сделать ни шагу.
Она тихо вышла из дома через боковую дверь, перебежала через тропинку и открытую лужайку между кустами и огляделась. Вокруг все оставалось неподвижным. Стоит ли ей немного посидеть в садовом павильоне и посмотреть на теперь уже по-настоящему черный Шварцвальд? Или прислушаться к аромату роз в беседке? Или…
Ноги сами привели Анну к потайной лазейке в живой изгороди, и в мгновение ока она протиснулась через нее. Анна тихо двигалась между кустами по направлению к дворцу.
В комнате Франца было темно, как и во всех остальных. Спал ли он – или все-таки принял предложение рыжеволосой дамы в рюшах и теперь пребывал с ней?
У мужчин есть особые потребности. Анна знала это от своей сестры Каролины, супруг которой, как она часто рассказывала матери, любил погулять на стороне. Конечно, ни Каролина, ни maman не догадывались, каким хорошим слухом обладала Анна.
Элиза рассказала ей, какими, по ее мнению, являются эти потребности. Однако слова подруги звучали гораздо более приемлемо, чем нытье Каролины. Тем не менее она не могла себе представить, что руки Хенри касаются ее обнаженного тела и что его особая мужская часть тела…
– Попалась! – вдруг прошептал голос позади нее, и Анна вздрогнула. От ужаса у нее зазвенело в ушах, она пошатнулась, но руки Франца обхватили ее и не дали упасть.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела Анна и вырвалась из его хватки.
– Ты такая забавная. Это мой сад. Что ты здесь делаешь?
Анна отступила на шаг. Неужели Францу нужно было появиться именно сейчас, когда она даже не была одета должным образом? Она поспешно запахнула халат, чтобы скрыть ночную рубашку.
Анна вздернула подбородок.
– Если бы я ходила во сне, будить меня было бы опасно.
Франц издал тихий смешок.
– Почему? Ты тогда что-нибудь сделала бы со мной? Какое у тебя сегодня оправдание, что ты слоняешься здесь без дела? Полнолуние закончилось.
Он указал на небо, на котором виднелись редкие звезды.
– Я просто не смогла уснуть, – объяснила Анна. – А ты? Ты только что вернулся?
– Я знаю, о чем ты думаешь. Нет, я не ходил к ней, ma petite.
Ma petite. Моя малышка. Лучше, чем «кузиночка», он не придумал. И этот уверенный тон – почему он просто не оставит ее в покое?
– Я тоже не смог уснуть, – вдруг признался Франц, и его голос звучал подавленно.
– Хочешь поговорить? – с сочувствием спросила она.
– Не совсем. Пойдем, я провожу тебя домой.
– Разве мы не можем еще немного посидеть?
– А если кто-нибудь нас увидит?
– Скамейку под каштаном не видно из ваших спален, – уточнила Анна.
– Откуда ты знаешь?
– Я много времени проводила в комнате Элизы.
Молча они подошли к скамейке и сели на приличном расстоянии друг от друга.
– Ах, – Франц уставился в темноту. – Я просто признаюсь тебе. Я не знаю, что мне теперь делать. Не представляю свое будущее. Я исполнил пожелание отца – окончил университет. Но я не чувствую необходимости становиться адвокатом, политиком или…
– Больше всего на свете ты хочешь, чтобы все оставалось неизменным.
Анна слишком хорошо знала это чувство.
– Да.
– Я тоже.
Она не решалась рассказать Францу, к какому умозаключению пришла за последние несколько недель. Но теперь набралась смелости. В конце концов, она разговаривала с Францем, а не с каким-то незнакомцем.
– Знаешь, это невозможно. Я не могу вечно оставаться девушкой, которая живет под защитой своей семьи, ходит на балы, обсуждает с подругой молодых людей и…
– Ты обсуждала с Элизой молодых людей?
– Естественно. Но не перебивай меня. Мне кажется, я только что поняла, почему мы оба не можем уснуть. Мы боимся столкнуться со взрослой жизнью.
– И разочаровать других.
Анна кивнула.
– Ты своего отца.
– А ты – Хенри?
– Ах, Франц. Я не знаю, смогу ли быть ему хорошей женой и буду ли счастлива в Англии. Прошлым летом все казалось намного проще.
– Хенри не следовало оставлять тебя одну так надолго.
Анна глубоко вздохнула.
– Элиза в Мангейме, Хенри в Египте. Мне ужасно одиноко!
Вот так. Она высказала то, что тяготило ее уже несколько дней. Она стерла пальцем слезинку со щеки.
– Нет, Анна, не говори так.
Франц придвинулся к ней ближе и осторожно приобнял. Она прислонилась к нему, наслаждаясь его теплом.
– У тебя есть я, – прошептал он. – И ты всегда можешь прийти ко мне, когда тебе грустно. Будь то день или ночь!
– Спасибо. И ты ко мне.
Он на мгновение прижал ее еще ближе к себе, а затем, к большому сожалению Анны, убрал руку.
– Мы друзья, – сказал он. – А теперь иди спать!
– Ты тоже!
– Спокойной ночи.
Анна встала.
– Спокойной ночи!
Она наклонилась к Францу и поцеловала в щеку.
А затем бросилась прочь с громко стучащим сердцем.
10
Как же давно он не наслаждался верховой ездой в компании Юлиуса. Сегодняшний день выдался особенно приятным, потому что новая кобыла оправдала свой породистый экстерьер, покорно подчиняясь каждой команде и излучая неистовую энергию. Франц хотел сорваться в галоп, но выбранная ими каменистая тропа петляла по склону горы настолько круто, что он мог с легкостью упасть.
К сожалению, сегодня Францу не удалось убедиться, действительно ли животное держалось на ногах так же бойко, как Анна. Он невольно усмехнулся при мысли о совместном танце.
– А ты снова выглядишь весьма счастливым, – заметил Юлиус, бросив взгляд в его сторону. – Уже пережил расставание с Эмми?
Хотя упоминание этого имени все еще немного задевало Франца, он кивнул.
– Я бы сказал, что эта ситуация стала скорее неожиданностью, которая вывела меня из равновесия, чем концом самой любви. Но теперь расскажи ты. Как у тебя обстоят дела с любовью? Ждет ли тебя кто-нибудь в далеком Берлине?
– Франц! Ну право же! Я ведь тебе объяснял значение слова «скрытность».
– Ты совершенно ничего не хочешь рассказать своему старшему брату? Я этого не одобряю.
– Должен ли я быть честным?
– Сделай милость.
Франц с нетерпением повернулся к брату.
– Рассказывать не о чем – я учусь, и это отнимает у меня все силы и время.
Юлиус действительно выглядел так, что в его словах трудно было усомниться!
– Не притворяйся, будто учеба не оставляет времени для развлечений, Юлиус.
– Ты-то знаешь не понаслышке. Однако я бы предпочел не проводить столько времени в университете, сколько ты, а как можно скорее начать полноценную жизнь. И именно тогда, когда я наконец обрету независимость, я с радостью займусь поиском подходящей супруги.
Франц покачал головой.
– Ты ведь понимаешь, что это звучит ужасно скучно?
– Кому как.
Юлиус пожал плечами.
– Я считаю разумным посвятить себя важным вещам и не быть обремененным никакими чувствами. Но это, конечно, не исключает какого-нибудь маленького приключения.
Он подмигнул.
– Это звучит уже лучше.
– Но вовсе не означает, что я готов рассказать тебе об этом.
Тропинка становилась все уже, и Юлиус позволил Францу ехать впереди. Путь продолжили молча.
Это было уютное молчание. Когда вы без слов чувствуете связь друг с другом. Когда можете услышать пение птиц, жужжание насекомых, вдохнуть свежий аромат хвойных деревьев и почувствовать прикосновение солнца к волосам. Как приятно было находиться в лесу без обязательных для выхода в свет шляпы и перчаток!
Через некоторое время они доехали до смотровой площадки, с которой открывался вид на долину. Франц и Юлиус спрыгнули с лошадей и решили вдоволь насладиться красотой природы.
– Сейчас я бы не отказался от глотка пива, – наконец сказал Юлиус.
– Тогда давай вернемся. В Бойерне наверняка найдется какая-нибудь гостиница.
Искать долго не пришлось. Они остановились в саду небольшой таверны недалеко от монастыря Лихтенталь, настоятельница которого почти тридцать лет назад владела всей долиной. Здесь им не только подали изысканное пиво, но и угостили свежим хлебом и копченым беконом. Затем они снова сели на лошадей, чтобы отправиться домой.
– Предлагаю вечером сходить в казино, – сказал Юлиус. – Или на сегодня запланирован выход в свет?
– Я не уверен. Тебе нужно спросить у Йози. Она может цитировать «Баденблатт» наизусть!
– Как хорошо, что она еще слишком маленькая, чтобы посещать все мероприятия. Представь, что нам пришлось бы присматривать за ней!
Юлиус преувеличенно застонал, а Франц рассмеялся.
Они добрались до Лихтенталер-Аллее, по которой прогуливались дамы и господа. Вокруг прыгали дети, один мальчик крутил обруч и в считаное мгновение ловко уклонился от наездника.
– С каждым годом здесь становится все многолюднее, – отметил Франц.
– И такого количества иностранных голосов, как этим летом, я еще не слышал, – добавил Юлиус.
– Ты прав. Наш городок, кажется, становится все более популярным.
Юлиус вытянул шею.
– Скажи, а та девушка в розовой шляпке, случайно не Анна? И рядом с ней не фройляйн фон Биндхайм?
Франц недовольно застонал:
– И ее мать!
– А что не так с ее матерью?
Юлиус направил лошадь немного в сторону, чтобы объехать прохожих и добраться до дам.
– Она из кожи вон лезет, лишь бы выдать Фриду замуж.
– А какая мать не хочет?
Юлиус пожал плечами.
– Наша. И тетя София.
Юлиус коротко рассмеялся.
– Плохие примеры. Элиза недавно вышла замуж, а Амели и Йозефина просто еще не достигли подходящего возраста. И тетя София уже успокоилась, потому что ее младшая дочь – Анна – нашла себе жениха. Неужели еще неизвестно, когда лорд соизволит засвидетельствовать свое почтение?
– Не то чтобы я знал наверняка. Но, по крайней мере, к самой свадьбе в августе он, вероятно, прибудет.
Теперь Франц и Юлиус подъехали к дамам и вежливо поздоровались, не спешившись.
– Франц! Юлиус! Откуда вы приехали? – Анна сияла так, как умела лишь она, и у Франца сразу стало очень тепло на душе.
Беседа шла оживленно, господа медленно ехали рядом с дамами, и вскоре фрау фон Биндхайм великодушно согласилась, чтобы молодые люди совершили прогулку в карете на следующей неделе, хотя эту идею никто, кроме нее самой, не высказывал.
– В компании мисс Вудман мы определенно не будем нуждаться, потому что двое ваших кузенов будут сопровождать вас и мою дорогую Фриду, баронесса, – прощебетала фрау фон Биндхайм, а Франц напрягся.
С другой стороны, Анна будет с ним – он наверняка смог бы договориться с ней о том, чтобы она спасла его, а лучше еще и Юлиуса, от брачных интриг. Он с облегчением посмотрел на Анну.
Ему показалось или она прихрамывала? Ей больно? На балу она говорила, что натерла пальцы. А позапрошлой ночью в саду он заметил, что у нее на ногах матерчатые тапочки.
Франц без промедления посадил бы ее на свою лошадь, чтобы отвезти домой. Однако, разумеется, это было невозможно, и ему пришлось продолжать наблюдать ее страдания.
Анна взглянула на Франца снизу вверх, и он попытался вложить сочувствие в свой взгляд. Едва заметная улыбка тронула ее губы, и она кивнула. Она все поняла!
Еще долгое время после того, как Юлиус и Франц оставили дам позади, последний ощущал тепло крошечного огонька в сердце.
11
В последующие дни Фрида и Анна проводили много времени вместе, начав с совместной прогулки в карете. Анне поездка доставила невероятное удовольствие: ее стертые пальцы получили отдых, а Франц с Юлиусом, сопровождавшие девушек, занимали их приятными беседами.
К сожалению, молодые люди снова куда-то пропали. Фрида и Анна одни посетили не только Тринкхалле, но и Археологический музей на Рыночной площади. В зале, возведенном в стиле античного храма с четырьмя высокими колоннами у входа, были представлены римские находки, обнаруженные на территории Баден-Бадена. Это место было одним из самых любимых в городе для Хенри, поэтому он несколько раз водил Анну по музею, рассказывая о значении представленных экспонатов. Он объяснил ей латинскую надпись на стене антикварного магазина, однако теперь, глядя на нее, девушка могла распознать лишь отдельные слова: Mercurio, Badensibus, Musaeo, Carolus Fridericus и конечно же Anno MDCCCIV.
– Что там написано? – немного благоговейно спросила Фрида.
– Там говорится о том, что курфюрст Карл Фридрих распорядился разместить в этом музее памятники Римской империи и бога Меркурия, найденные здесь, в Бадене, в 1804 году.
– Ты умеешь читать на латыни?
– Нет, – призналась Анна. – Но Хенри умеет. Он прочитал мне надпись и перевел ее.
Ее жених всегда восхищался этим музеем, с нетерпением ожидая увидеть новые археологические находки и различные древности из Италии. Сердце Анны сжималось от одной мысли об этом. О, почему его не было так долго? Он наслаждался поездкой, в то время как Анна ничего не могла делать, кроме как ждать его возвращения? Во время одного из визитов в Археологический музей у Анны почти вырвался вопрос, не может ли она сопровождать Хенри в его поездке. Однако, к сожалению, решимость оставила ее. Все было так хорошо спланировано: он отправится в свое грандиозное путешествие, а она с родителями будет готовиться к свадьбе, которая должна была состояться в начале лета.
Однако Хенри отправился не только в Италию и Грецию, но дальше – в Египет. Он дважды откладывал свое возвращение и, как следствие, дату свадьбы. А она сидела в Бадене и ждала.
Анна, несмотря ни на что, старалась извлечь из этого ожидания максимум пользы. Она продолжала встречаться с Фридой, и обе девушки иногда посещали послеобеденные концерты или заглядывали в торговые павильоны на набережной в поисках красивых безделушек, например таких, как декоративные китайские коробочки герра Мориса, в которые можно было упаковать маленькие подарки. Они заходили в магазин модных нарядов мадемуазель Дарси из Страсбурга, которая остановилась у переплетчика книг Эссенвайна, недалеко от замка Великого герцога. И, согласно ее объявлению в «Баденблатт», привезла с собой массу парижских товаров по последнему писку моды.
