Волга. История главной реки России

Ибн Руста в конце X века так описывал булгар: «Живут болгаре на берегу реки, которая впадает в море Хазарское (Каспийское) и прозывается Итиль (Волгою)… Хазаре ведут торг с болгарами; равным образом и Русь привозит к ним свои товары. Все из них (т. е. руссов), которые живут по обоим берегам помянутой реки, везут к ним (т. е. болгарам) товары свои, как то: меха собольи, горностаевые, беличьи и другие… Большая часть их исповедует ислам, и есть в селениях их мечети и начальные училища с муэдзинами и имамами… Одежда их похожа на мусульманскую; равным образом и кладбища их как у мусульман. Главное богатство их составляет куний мех»[50].

Процветанием и самим своим длительным существованием государство волжских булгар было обязано торговле, которая не пострадала даже от конкуренции с Русью (об этом см. ниже). Средоточием этой торговли была Волга. Все булгарское государство являло собой огромный рынок. Как в Хазарии скапливались товары с востока, юга и севера, так и булгары сумели стать посредниками между Русью на севере и государствами на востоке (мусульманская Средняя Азия и Китай) и юге (хазарские и мусульманские купцы, а также Персия и Индия). Из Средней Азии в столицу Волжской Булгарии и другие города страны прибывали караваны из Средней Азии (в ходе раскопок найдены были кости верблюдов). «Караваны уходят отсюда постоянно», – писал современник[51]. В Волжской Булгарии существовало армянское землячество: здесь были найдены фрагменты армянских тканей и надписи на армянском языке[52]. Булгарские купцы тоже ездили в другие страны со своими товарами: в XI веке они бывали в древнерусском Владимиро-Суздальском княжестве. В ходе торговли важнейшую роль играла Волга, хотя существовал и альтернативный маршрут по Оке (которая впадает в Волгу у современного Нижнего Новгорода).

Разнообразие товаров, которые можно было найти в Болгаре, было даже выше, чем в Хазарии. Современник даже предпринял попытку перечислить их полностью: «Соболя, белый мех [особый мех для отделки парадного платья], горностаи, степные звери, куницы, бобры, пятнистые зайцы, козы [имеются в виду шкуры], а также воск, стрелы, березовая кора, высокие меховые шапки, рыбий клей, рыбий зуб [возможно, моржовые бивни], бобровая струя [выделения бобра, используемые в медицине и парфюмерии], выделанные лошадиные шкуры, мед. Орехи, соколы, клинки, броня, древесина, славянские рабы, овцы и крупный рогатый скот»[53].

Город Болгар и Волжская Булгария представляли собой один огромный рынок, и благодаря этой торговле в X–XI веках государство нажило огромные богатства. Особенным спросом пользовались мед, воск и зерно, вывозившиеся из булгарских земель; драгоценные меха, соколы и мамонтовые бивни с севера и из Сибири; а также военнопленные, которых привозили на продажу в рабство русы и другие народы. В X веке Болгар стал крупнейшим в Европе рынком меха. В захоронениях в Финляндии и Швеции найдены клинки и палки с особым узором, которые, как считается, либо сделаны в Болгаре, либо попали через Болгар из Персии по Волге[54]. В середине XII века персидский ученый и путешественник Абу Хамид писал:

«И привозят люди [булгары] мечи из стран ислама, которые делают в Зенджане, и Абхаре, и Тебризе, и Исфахане, в виде клинков, не приделывая рукоять и без украшений, одно только железо, как оно выходит из огня. И закаляют эти мечи крепкой закалкой, так что если подвесить меч на нитку и ударить ногтем или чем-нибудь железным или деревянным, то будет долго слышен звон… А эти мечи, которые привозят из стран ислама в Булгар, приносят большую прибыль. Затем булгарцы везут их в Вису, где водятся бобры… и [ее жители] покупают их за соболиные шкуры, и за невольниц и невольников»[55].

На руинах Болгара нашли бисер из Египта и Сирии[56]; украшения из Индии, датируемые XI–XIII веками; керамику и посуду с Кавказа[57]. На территории Волжской Булгарии были и плодородные черноземные земли, так что булгары выращивали злаки – пшеницу, рожь и овес. В XI–XII веках часто случался неурожай, и булгары экспортировали зерно на Русь[58]. Булгарские товары попадали в Новгород (на северо-западе современной европейской части России), Киев и Суздаль (город к востоку от Москвы)[59]. Русские товары, включая иконы и церковную утварь, тоже прибывали в Болгар с севера и продавались здесь на юг и восток[60].

Обмен товаров на серебряные монеты, как мы уже видели, имел огромное значение для Руси. Волжская Булгария, как и Хазария, исправно платила серебряными монетами за меха и рабов, а со временем превзошла хазар по экономическому благополучию и влиянию. К X веку Волжская Булгария начала чеканить собственные серебряные монеты с именами булгарских правителей на одной стороне: эту идею они переняли у арабов. С этого времени булгары уже не зависели от экспорта монет из Средней Азии и Персии[61]. Это усилило позиции Волжской Булгарии в торговле с Русью и сделало булгар первым народом на территории современной европейской части России, чеканившим собственную монету. Булгарские монеты находят в погребениях во многих современных российских городах: в Твери (город на Волге к северу от Москвы), в Пскове на северо-западе России, а также на территории Украины, Беларуси, Польши, Финляндии, Дании, Швеции и Норвегии[62]. Волжская Булгария стала основным экспортером серебряных монет в русские княжества, и этот экспорт в X веке существенно превосходил соответствующий хазарский экспорт в IX веке[63]. Такой сдвиг влияния, впрочем, отражал еще и рост важности Руси и северорусских княжеств. Приток монет из Булгарии на Русь не прекращался в течение XI–XII веков.

В Волжской Булгарии существовала развитая городская культура: здесь были мечети, медресе, гостиные дворы, бани и системы ирригации. Крупнейшим городом был Болгар, но существовали и другие: Биляр, Сувар и Ошель. Всего археологи раскопали на территории бывшей Волжской Булгарии более 140 поселений. К началу XIX века путешественники и ученые, посетившие руины Болгара, отмечали наличие здесь развалин дворца, мечетей, нескольких царских мавзолеев и высоких башен (почти наверняка минаретов), что свидетельствовало о важности и богатстве столицы Волжской Булгарии. На планах и рисунках этого периода можно увидеть ныне уже исчезнувшие памятники[64]. Город располагался на возвышенности над Волгой и был хорошо укреплен[65]. Стены огораживали значительную площадь, есть свидетельства существования и других небольших поселений вокруг города. В 1930-е годы советские археологи проводили на месте исторического Болгара масштабные раскопки. Судя по их результатам, население Болгара вместе с прилегающими деревнями составляло от 10 до 20 тысяч человек[66].

Раскопки помогли установить местонахождение и других булгарских городов, а также типы построенных там когда-то мечетей, гостиных дворов и других зданий. Многие из этих поселений тоже имели укрепления и находились на возвышенности для удобства обороны. В Биляре во время раскопок в начале 1970-х годов было обнаружено большое сооружение со складами, кухнями, столовой, теплым полом и небольшой мечетью. Все указывает на то, что это был караван-сарай для мусульманских (но, возможно, и не только) купцов[67]. Находки весов и гирек не только в Болгаре и Биляре, но и в небольших поселениях показывают, что активную торговлю вели и последние.

Болгар был также художественным и культурным центром: археологические находки свидетельствуют о том, что местные ремесленники, помимо прочего, искусно выделывали кожу и занимались косторезным делом, производили сложные керамические изделия, изящные и элегантные ожерелья, кольца, броши и амулеты из серебра и других металлов. Все эти изделия выставлены в прекрасном музее в Болгаре[68]. Богато украшенные наконечники копий, клинки и ножны, найденные в Скандинавии, как считается, произведены в Биляре и других городах Волжской Булгарии. Керамические изделия, созданные на гончарном круге (в том числе одна амфора), найдены в Биляре и других городах, что свидетельствует о значительном развитии этого ремесла[69]. В булгарские города ввозились и предметы роскоши: во время раскопок руин мечети в Биляре в 1974 году были найдены бисер, янтарь и серебряные монеты, а также глазурованная керамика иранского, северорусского, среднеазиатского и византийского происхождения[70].

Кто же были эти русы, которые так активно торговали с булгарами и хазарами и которые, согласно аль-Масуди, представляли собой «огромный языческий народ, живущий без власти и писаного закона»? Ответить на этот вопрос не так просто, поскольку этнические истоки русов давно вызывают споры, связанные с образованием современных России и Украины. Так называемая «норманская» теория утверждает, что русы – это скандинавы (скорее всего, шведы), проникшие на территорию современной России с Балтийского моря по Волге и другим торговым путям. «Повесть временных лет», составленная около 1113 года, но сохранившаяся только в более поздних списках, утверждает, что русы явились с Балтийского моря. Поэтому они считаются викингами (викингами-русами, русскими викингами) – на Руси их называли варягами. Само название «русь», возможно, происходит из шведского или финского языка (финны называют шведов словом Ruotsi – от старонорвежского «гребцы»)[71]. «Норманская» теория вызывала серьезные возражения у русских и советских ученых, поскольку, как будет показано ниже, из этой группы людей появилась первая правящая династия тех княжеств, которые положили начало современной России и Украине (кроме того, от слова «русы» произошли слова «русские» и «Россия»). Эту теорию русские ученые сочли возмутительной еще в XVIII веке, когда она была впервые сформулирована научно (тем более что впервые по этому вопросу в Российской академии наук в 1749 году выступили этнические немцы[72]), поскольку тем самым предполагалось, что восточные славяне (русские, украинцы и белорусы) пригласили скандинавов править ими и создавать будущие славянские государства (современные Россию, Украину и Беларусь); грубо говоря, таким образом утверждалось, что наследники норманнов (скандинавов) приспособлены для власти, а славяне – нет.

Археологические и лингвистические свидетельства подтверждают, что высокопоставленные русы, встречавшиеся на Волге с хазарами и булгарами, были по происхождению скандинавами, но они очень быстро ассимилировались с коренным восточнославянским населением (как произошло с викингами и в Западной Европе – например, в Великобритании и Ирландии). Один историк так выразился по этому поводу: «В 839 году русы были шведами; в 1043 году русы были славянами»[73].

Нам известно, что шведские поселенцы (викинги) появились на берегах Ладожского озера к востоку от современного Санкт-Петербурга, вероятно, в середине VIII века. Раскопки в современной Старой Ладоге на реке Волхов близ Ладожского озера показали, что с середины VIII по середину X века здесь располагалось важное торговое поселение. Среди находок – серебряные монеты, бисер, украшения, гребни, инструменты для работы по дереву и металлу, а также обувь[74]. Возможным оказалось воссоздать планировку деревянных домов в этом поселении: она оказалась сходной с домами викингов в Скандинавии. В других городищах на севере России, на побережье Балтийского моря и на Волге тоже обнаруживались объекты шведского происхождения, изготовленные в VIII – начале XI века.

Что побуждало викингов-русов продвигаться так далеко, причем нередко в сложных природных условиях, от своих домов в Швеции и Норвегии? Обычно считается, что именно невероятная привлекательность волжского торгового пути гнала этих поселенцев в лесистые и болотистые земли севера России, а места поселений выбирались исходя из удобства речных путей, как поступали викинги и в других частях Европы и в Исландии[75]. Торговля приводила к контактам и конфликтам с другими народами, торговля была причиной, по которой русы установили отношения с хазарами и булгарами. Как мы уже видели, русы обменивали меха и рабов на серебряные монеты, мед и оружие[76].

Как и в случае с хазарами и болгарами, первое описание русов на Волге сделал Ибн-Фадлан, видевший их там во время своей миссии в Болгаре:

«Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились (высадились) на реке Атиль [Волге]. И я не видел (людей) с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны, красны. Они не носят ни курток, ни хафтанов, но носит какой-либо муж из их числа кису[77], которой он покрывает один свой бок, причем одна из его рук выходит из нее. С каждым из них (имеется) секира, и меч, и нож, и он (никогда) не расстается с тем, о чем мы (сейчас) упомянули».

Восхищение, с которым Ибн-Фадлан отнесся к физическим кондициям русов, умерялось традиционными мусульманскими предрассудками по отношению к язычникам, которых он счел нечистыми и примитивными:

«Они грязнейшие из тварей Аллаха – (они) не очищаются от испражнений, ни от мочи, и не омываются от половой нечистоты и не моют своих рук после еды, но они как блуждающие ослы… И вот один (из них) сочетается со своей девушкой, а товарищ его смотрит на него»[78].

Он также отметил, что они приносят дары деревянным идолам, совершают жертвоприношения животных, а после смерти важного человека погребают с ним молодых рабынь.

Так или иначе, в описании Ибн-Фадлана можно прочесть, что у русов были искусные ремесленники, которые умели изготавливать ювелирные изделия и оружие; что они вели активную торговлю и были свирепыми воинами; но прежде всего – что они умели строить корабли, которые могли ходить по Волге и другим рекам (не будем забывать, что викинги пересекали даже Атлантический океан), и сооружать и защищать поселения на берегах рек. Плавание по Волге, как мы увидим, было делом непростым даже в XVIII–XIX веках (см. главу 10); климат региона тоже не был особенно благоприятным, так что только благодаря выдающимся навыкам кораблестроения и навигации им удалось осесть по всей длине Волги – с севера и до Каспийского моря – и укрепить свои позиции на реке.

Ибн-Фадлан также отмечает, что у русов был царь с избранной дружиной из 400 мужей, причем царя он называет тем же титулом «хакан», что и царей хазар. Судя по всему, кое-какая политическая организация, состоящая из правителя и военной элиты, существовала у викингов с первой трети IX века, когда они начали отправлять послов в Константинополь; последующие замечания Ибн-Фадлана это подтверждают.

Ибн Руста в начале X века изображает русов похожим образом:

«Русь имеет царя… Они производит набеги на славян; подъезжают к ним на кораблях, выходят на берег и полонят народ, который отправляют потом в Хазеран [рынок рабов в Итиле] и к болгарам и продают там. Пашен русь не имеет и питается лишь тем, что добывает в земле славян… Руси мужественны и храбры. Когда они нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его всего. Женщинами побежденных сами пользуются, а мужчин обращают в рабство. Ростом они высоки, красивы собою и смелы в нападениях»[79].

Ибн Руста отмечал также, что русы живут «на острове, окруженном озером», причем «покрыт он лесами и болотами; нездоров и сыр до того, что стоит наступить ногою на землю, и она уже трясется, по причине (рыхлости от) обилия в ней воды»[80]. Эту информацию он, разумеется, от кого-то услышал, но на статус «столицы» русов может претендовать несколько скандинавских поселений на севере России, каждое из которых имело доступ к Волге и/или другим рекам. Весьма вероятный кандидат – Рюриково городище, расположенное на холме над тремя реками (то есть фактически напоминающее остров), важнейшая из которых, Волхов, вытекает из озера Ильмень. Археологические раскопки показывают, что это поселение имело мощные укрепления (в отличие от Старой Ладоги) и было важным центром торговли. Другой кандидат – Сарское городище на реке Которосль, которая впадает в Волгу в пределах современного Ярославля на Верхней Волге[81]. В оба этих поселения поступали с севера меха, которые можно было обменять на серебряные монеты. Ясно, однако, что русы перешли от разрозненных или временных поселений по берегам рек к строительству более-менее постоянных баз на территории современной европейской части России. Вероятно, к середине IX века они наложили дань на местные славянские и финские племена. К тому времени они уже активно беспокоили хазар и булгар, заявляя свои права на важный торговый путь.

Волга была не единственной жизненно важной для русов речной артерией. Они плавали вниз по Дону и Днепру и, как считается, около 860 года достигли Киева, откуда стали совершать набеги на хазар (а также на степняков-печенегов и даже на сам Константинополь). Присутствие русов в Поднепровье неизбежно привело их к столкновению с хазарами. В VII–VIII веках Хазария уже несколько раз воевала с мусульманами-арабами на Северном Кавказе. В этот ранний период Хазария по сути защищала южные границы поселений русов в Поднепровье, в какой-то мере контролируя набеги кочевников, в том числе и печенегов. К концу IX века династия Рюриковичей, имевшая шведское, варяжское происхождение, основала государство, известное ныне как Киевская Русь, со столицей в Киеве. Этот город некогда был хазарским форпостом и платил хазарам дань, но в конце IX века был взят русами во главе с новгородским князем Олегом – членом династии Рюриковичей. В период своего расцвета в середине XI века Киевская Русь простиралась от Балтийского до Черного моря.

Мы уже говорили, что ни один из регионов, о которых идет речь в этой главе, нельзя считать государством в современном понимании этого слова. Киевская Русь по сути являлась федерацией славянских и финских племен, собранной воедино династией Рюриковичей. Великокняжеский киевский престол не передавался от отца к сыну: права на него мог заявить любой старший член дома Рюриковичей. Власть передавалась не в соответствии с современным пониманием права наследования и легитимности: ее распределяли и перераспределяли между группой родственников[82]. Само название Киевская Русь имеет позднее происхождение. В то время все земли, составлявшие Киевскую Русь, в обиходе назывались «землями русов»[83]; лишь в XIX веке русские историки ввели термин «Киевская Русь» для обозначения того периода, когда центром власти был Киев (в отличие от более позднего превосходства Москвы и московитов, о котором пойдет речь в следующей главе).

Ясно, однако, что со временем Киевская Русь стала очень богатым государством, и в основе этого богатства лежала торговля. Киев занимал выгодное положение для контроля речного пути по Днепру, которым можно было попасть в Каспийское море (через Хазарию) и Византию. Киевская Русь включала также новгородские земли на северо-западе европейской части России, что давало контроль над путем с Волги через Волхов в Балтийское море. Как и Хазария и Волжская Булгария ранее, Киевская Русь стала перекрестком торговых путей с востока на запад и с севера на юг. Киев и Новгород росли в размерах и богатели; на пике процветания население Новгорода составляло порядка 25–30 тысяч человек, а Киева – 30–40 тысяч[84].

В 988 году великий князь киевский Владимир принял греческое православное христианство, что в культурном смысле связало Киевскую Русь с Византией и в то же время отодвинуло от исламской Волжской Булгарии и иудейско-исламской Хазарии. Христианство со временем приняли все славяне в Киевской Руси (хотя на дальних рубежах государства сохраняло позиции язычество). К середине XI века Киев был хорошо укрепленным городом с прекрасным княжеским дворцом, впечатляющим Софийским собором, монастырями, церквями и гостиными дворами. Город укрепился в качестве центра ремесел (здесь производили, среди прочего, стекло и керамику) и культурного центра восточного христианства.

В конце IX века Хазарии начала угрожать с севера Киевская Русь, а с юга – государства Северного Кавказа. В X веке, как мы уже видели, и Волжская Болгария превзошла в силе и влиянии Хазарию, хотя и продолжала платить ей дань. Для Хазарии наступил упадок; государство рушилось со всех сторон[85]. Противостояние между хазарами и русами было главным образом сосредоточено вокруг контроля над чрезвычайно прибыльным волжским торговым путем[86]. В 912 году русы атаковали Итиль со стороны реки, однако хазары отразили нападение и перебили русов – в количестве, как утверждается, около 30 тысяч[87]. На следующий год хазары закрыли для русов волжскую торговлю, что только побудило тех совершать набеги по реке вплоть до Каспийского моря в течение нескольких последующих десятилетий. В начале 960-х годов правитель хазар Иосиф так писал об угрозе со стороны русов: «Я охраняю устье реки и не пускаю русов, приходящих на кораблях, приходить морем, чтобы идти на исмаильтян, и [точно так же] всех врагов [их] на суше приходить к «Воротам». Я веду с ними войну. Если бы я их оставил [в покое] на один час, они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада и до страны…»[88]

Однако заявления Иосифа о том, что он в состоянии защитить свои земли, оказались чересчур оптимистичными. В 960-е годы русы напали на несколько хазарских городов и крепостей и разграбили их; сам Итиль был уничтожен в 968 или 969 году[89]. Город стерли с лица земли, на его месте не осталось, по словам современников, «ни виноградины, ни изюмины». Представители знати бежали, а подвластные жители стали подданными новых государств (или влились в состав последующих кочевых орд; см. следующую главу). Некогда процветавшие города еще просуществовали некоторое время, но уже в куда худших условиях. В конце X века арабский географ ал-Макдиси[90] так описывал Хазарию и Итиль: «Хазария – мрачная, отталкивающая земля, полная скота, меда и евреев… Итиль, большой столичный город, стоит на реке с тем же названием [Волге], которая впадает в озеро [Каспийское море]»[91]. Со временем от некогда могущественного государства остались только несколько топонимов и артефактов да руины.

К XI веку Киевская Русь стала более могущественным государством, чем Хазария. Династическая структура Киевской Руси приводила к регулярной борьбе за власть – по большей части между братьями и их дружинами: великий князь киевский боролся с князьями других русских княжеств (сам термин «княжество» уже современный; в описываемое время территории назывались просто «землями»: например, «Суздальская земля»)[92], в принципе ему подчинявшимися, включая Новгородское княжество на севере и Владимиро-Суздальское на северо-востоке.

В XII веке Владимиро-Суздальское княжество стало соперничать по влиянию с Киевским. Оно было идеально расположено для контроля над Волгой, поскольку включало верхневолжские города – Тверь, Кострому и Ярославль. Княжество установило контроль и за основными притоками Волги, включая Клязьму, соединявшую Оку (тоже крупный приток Волги) с Москвой, и Шексну, текущую в Волгу из Белого озера на северо-западе[93]. Кроме того, Владимиро-Суздальское княжество располагалось далеко от Киева, и контролировать его оттуда было трудно, если не невозможно. Владимиро-Суздальскому княжеству, возможно, удалось бы перехватить у Волжской Булгарии статус крупнейшего торгового перекрестка, если бы внимание правящих там князей не отвлекалось постоянно на соперничество с великими князьями киевскими. Между Волжской Булгарией и Владимиро-Суздальским княжеством в XII веке происходили постоянные конфликты. В 1152 году булгары напали на Ярославль в 250 километрах от Москвы. К тому времени и сами владимиро-суздальские войска систематически грабили города булгар, нападая с севера и запада. Булгарам пришлось перенести столицу дальше от Волги – из Болгара в Биляр, чтобы защититься от набегов по Волге. В 1184 году владимиро-суздальский князь[94] осадил Биляр, но не смог взять город.

Суть конфликтов между Владимиро-Суздальским княжеством и булгарами заключалась в контроле над Волгой, прежде всего в контроле над чрезвычайно прибыльной торговлей мехами и шкурами по обеим рекам[95]. Князья выказывали решительные намерения отодвинуть Волжскую Булгарию подальше от собственно Волги. Около 1152 года[96] на Волге была основана крепость Городец (в 50 км к северо-западу от современного Нижнего Новгорода) – именно для укрепления контроля над рекой с севера. В 1221 году владимиро-суздальский князь основал город Нижний Новгород на стрелке Волги и Оки, тем самым установив контроль над северной частью Волги, а следовательно, и над торговлей мехами[97].

Однако и болгарам, и славянам угрожал куда более серьезный враг. Эта угроза пришла с востока, и мощь ее стала очевидной лишь в начале XIII века, когда армии Батыя, внука Чингисхана, вторглись в земли восточных славян и булгар. Противостояние Золотой Орды (и ее наследников – Казанского и Астраханского ханств) и древнерусских княжеств – тема следующей главы.