Лекарство для разбитого сердца

Он пытался забыть ее. Господи, он даже убедил себя, что у него получилось.

Но стоило ему посмотреть в эти большие серые глаза, как его тело тут же ожило, и он понял, что обманывал себя.

Он не забыл ни пожиравшей его страсти, ни того чувства, когда казалось, словно он пришел домой, стоило ему очутиться в ее объятиях.

Не забыл он и ярости, охватившей его два дня спустя, когда он проснулся один в своей кровати, на холодных простынях.

Что-то подобное творилось с ним и сейчас. Четыре года он думал о ней. Четыре года просыпался, сходя с ума от неутоленной страсти и желая получить то, что невозможно купить ни за какие деньги.

То, что могла дать только она одна.

Он не бросился на ее поиски, потому что был слишком горд и сказал себе, что на ней свет клином не сошелся, но это тоже был самообман.

И вот она здесь, на расстоянии нескольких лет и тысяч километров от их острова, стоит на пороге гостиной какого-то англичанина и смотрит на него так, словно переживает те же чувства, что и он.

Что она тут делает? И где была все эти годы?

Энцо машинально сделал шаг по направлению к ней, но тут появившийся в комнате ребенок обернулся и тоже увидел ее.

– Мамочка, – сказал он и, подбежав к ней, обнял ее за ногу.

Энцо застыл, переживая еще одно потрясение.

«Мамочка».

Женщина, Саммер – так она назвалась ему тогда, – положила ладонь на голову малыша, но при этом смотрела на Энцо. Словно была не в силах отвести взгляд.

Значит, этот мальчик был сыном хозяина дома, а она…

А она была женой Сент-Джорджа.

Казалось, его потрясению не будет предела.

Энцо старался убедить себя, что ему абсолютно все равно, кто она такая. В конце концов, столько лет прошло.

В любом случае он не хотел тогда ехать на курорт Данте. Он невзлюбил этот остров с первой секунды. Его насыщенный тропический воздух и лазурная морская гладь напоминали о земле, на которой он вырос, и о доме, который не смог забыть.

Энцо стоял в тени пальм, выслушивая жалобы управляющего отелем и потея в своем сшитом на заказ костюме и кожаных туфлях ручной работы, полных песка, как вдруг увидел ее. Белолицую красавицу с потрясающей фигурой в ярко-красном бикини, каким-то образом сочетавшимся с ее волосами цвета меди. Женщина направлялась к бассейну. На ее плечи было накинуто полотенце, а в руке она держала какую-то книжку. Проходя мимо Энцо, она глянула на него, и ее пухлые губы, словно созданные для греха, изогнулись в едва заметной улыбке. И у него перехватило дыхание.

Потому что люди никогда не смотрели ему в глаза – они слишком боялись его. А она не испугалась. Наоборот, в ее взгляде промелькнули веселые искорки, словно она видела в нем обычного мужчину, а не влиятельного и ни перед чем не останавливающегося главу международного концерна. И Энцо показалось, что его брюки стали ему малы на два размера.

Недолго думая, он прервал разговор с менеджером отеля и последовал за ней к бассейну.

Она уже разместилась на шезлонге и, когда он подошел к ней, одарила его сдержанным взглядом поверх своей книги.

Только вскоре от ее сдержанности не осталось и следа.

Час спустя он уже был на ее вилле, и его костюм валялся на полу вместе с ее бикини.

Первый раз он овладел ею прямо у стены, быстро и грубо, настолько сильной оказалась пожиравшая их обоих страсть. Саммер обвила его талию своими атласными бедрами и сдавленно ахнула, когда он погрузился в ее тугую плоть. Ее глаза потемнели, и в них не было страха, одно удивление. Словно она впервые в жизни встречала такого мужчину, как он. Ее реакция возбудила его еще больше. А потом ее удивление сменилось наслаждением, когда он начал двигаться, прижимая ее к стене и доводя их двоих до безумия…

Их роман длился ровно два дня. Два дня, на протяжении которых он исследовал каждый миллиметр ее тела, когда держал ее в своих руках и изливал перед ней душу так, как ни перед кем другим.

Тогда Энцо подумал, что, может быть, заблуждался, когда считал, что дом – это какое-то место. Возможно, домом может стать также и человек.

Пока она не уехала не попрощавшись.

Нет, не стоит ворошить прошлое. И не стоит обращать на нее внимание.

– Матильда? – Сент-Джордж наконец закончил разговор со своей собеседницей и озадаченно посмотрел на жену. – Что-то случилось?

И рыжеволосая – его Саммер – оторвала взгляд от Энцо и посмотрела на мужа.

– Н-нет, – ответила она бархатистым голосом, который становился хрипловатым, когда Энцо заполнял ее собой всю без остатка. Или когда его рот находился между ее бедер. Или когда его ладони сминали ее грудь. – Саймон проснулся и встал с кровати. – Она наклонилась и подхватила ребенка на руки. – Наверное, забрел сюда по ошибке.

Значит, ее зовут Матильда. И она жена Сент-Джорджа.

Энцо неподвижно стоял и смотрел, как Генри подошел к ней и, склонившись над мальчиком, что-то прошептал ему. Малыш посмотрел на отца, а потом глянул через его плечо и на секунду встретился взглядом с Энцо.

И того вдруг осенило.

И он сжал свой стакан с такой силой, что треснуло стекло.

Этот мальчик был сыном не Генри Сент-Джорджа, а его собственным.

Матильда крепко прижимала Саймона к груди, пытаясь унять оглушающее биение своего сердца.

Она допустила ужасную ошибку.

Все выходные она старательно избегала встреч с Энцо, днем уходя с ребенком из дома на прогулки, а вечером поднимаясь наверх, подальше от гостей Генри.

Оставалось продержаться сегодняшний вечер, и можно поздравить себя с тем, как удачно все сложилось. Она уложила Саймона пораньше и сама тоже забралась в постель с мороженым и включила какой-то фильм.

Но ближе к полуночи ребенок проснулся и, видимо услышав шум, доносившийся из гостиной, не устоял перед искушением и спустился вниз, потому что обожал находиться в обществе других людей.

Матильда поспешила за сыном и, слишком обеспокоенная его поисками, не сразу заметила мужчину, стоявшего в противоположном углу комнаты. Она быстро осмотрелась по сторонам и сделала шаг вперед, как вдруг ощутила до боли знакомое волнение.

Поэтому она остановилась. И еще раз обвела взглядом гостиную. И тут увидела Энцо.

Как можно было не заметить его сразу, такого до невозможного высокого и широкоплечего! От него исходила та же неистовая, живая энергия, которую она до сих пор помнила, те же нетерпение, беспокойство и огонь.

Матильда окинула взглядом его короткостриженые черные волосы, аристократические скулы, длинный заостренный нос и чувственный рот, а потом заглянула в его глаза, обжигающие, как тропическое солнце. Она задрожала и почувствовала, как в ней разгорается давно погасшее пламя. Беспомощно Матильда глянула на него еще раз, чтобы убедиться, что это действительно он. Словно реакции ее тела оказалось недостаточно.

Но он смотрел не на нее. Его внимание было поглощено Саймоном.

Только бы он не заметил цвет глаз ее сына. Но нет… Он снова перевел взгляд на Матильду, и она ощутила, как на нее обрушивается волна его ярости.

Он все понял.