– Нет, не долго. Скоро ты ее увидишь. Застанем до того, как уедет в госпиталь. Гони! – велел Саша извозчику, и они помчались.
Этьен кивнул и постарался набраться терпения. Он уже знал, что Женя вернулась к работе, и сейчас ему оставалось только надеяться, что Саша не ошибся с расчетами.
Женя всю ночь плохо спала. Ее мучило какое-то предчувствие, но хорошее или плохое – она не могла понять. Поднялась она рано, умылась и привела себя в порядок, и спустилась к завтраку одновременно с отцом-ранней пташкой.
– Повозка подъехала, – встрепенулся Евгений Дмитриевич. В утренней тишине звуки с улицы были хорошо слышны.
– Барин, Александр Петрович прибыли, с другом, – через пару минут доложил дворецкий, впустивший гостей в дом.
Женя поднялась, чтобы поприветствовать Сашу, хоть и была удивлена, что тот приехал так рано. Обернулась и замерла, вцепившись пальцами в спинку стула. Сердце ухнуло куда-то в живот и там замерло, она забыла, как дышать, а колени ослабли. Трость выпала из руки, и она осела на пол, во все глаза глядя на призрака.
– Женя… – только сейчас, увидев возлюбленную, Этьен понял, что до этого самого момента боялся ошибиться, боялся, что ошибся Саша, или что-то вообще пойдет не так.
И сейчас, когда он видел перед собой Женю, которая почти не изменилась – все та же строгая мужская одежда, остриженные кудри, и даже шрам ее ничуть не портил – он чувствовал, как рвется сердце из груди.
– Женя, – задушенным шепотом повторил он, падая перед любимой на колени.
Женя не могла произнести ни слова. Только открывала и закрывала рот, дрожащими руками ощупывая Этьена и убеждаясь, что тот из плоти, а не призрак прошлого. Она ткнулась лицом в его грудь и беззвучно разрыдалась, дрожа и едва дыша.
В тот же миг Этьен сгреб ее в свои объятья и прижал крепко-крепко. Это было похоже на сон – один из тех кошмаров, которые постоянно мучили его – Этьену снилось, что он находит Женю, а та либо оказывается трупом в его руках, с пустыми глазницами, либо растворяется.
– Посмотри на меня, Женя… посмотри, – прошептал он севшим голосом.
Евгений Дмитриевич смотрел на это все с широко раскрытыми глазами и вопросительно взглянул на Сашу, но тот только улыбнулся ему.
А Женя подняла лицо к Этьену, гладя его по щекам.
– Живой…– прошептала она. – Живой, Господи, живой, – повторяла она, не отрывая взгляда от его глаз.
– Живой, – вторил ей Этьен, вжавшись своим лбом в ее.
Подняв руку, он бережно стер слезы с щек Жени и уже почти потянулся к ее губам, но вспомнил о том, что они совсем не одни, поэтому только снова крепко обнял, просто не в силах сейчас соблюдать церемонии.
– Как же так? Как так? – спросила Женя, прижимаясь к нему и ощущая себя и потрясенной, и счастливой до безумия, до слабости во всем теле.
– Я думал, ты погибла, Женя… Лицо твоё окровавленное видел. Не смог руку того турка проклятого отвести, – принялся виниться Этьен, судорожно сглатывая подступающие к горлу спазмы.
– Я тоже думала, что ты погиб.... И в списках ты был, – прошептала она. – А ты тут, живой, со мной… Почему не дал знать, что, жив?
– Я не знал, кому писать… Василию коньяк отправил, а он видишь, не дошёл, – рассказал Этьен.
Тут на дворе снова послышался шум, а через минуту в столовую влетел Михайловский в распахнутой бобровой шубе, а следом за ним Василий с бутылкой наперевес.
– Женя! – с порога воскликнул он, но увидел Этьена, да так и осел на ближайший стул.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: