Собаки с точки зрения суфиев

Передают, что однажды Баязид во время прогулки встретил собаку. Мастер приподнял полу своей одежды, чтобы не задеть ею пса.

Пес воскликнул: «Если я сухой и коснусь твоей одежды, у тебя не возникнет затруднений, если коснусь мокрый – ритуальное очищение[2 - Согласно исламскому обычаю, если мокрая собака касается одежды, одежду необходимо омыть семь раз в воде или пыли.] очистит тебя. Если же ты обернешь свою одежду вокруг своего «я» (нафса) – даже омовение в семи морях не вернет тебе чистоту».

Баязид ответил собаке: «Ты нечист внешне, а я – внутренне. Давай же объединимся – с тем, чтобы очистить друг друга».

На это пес сказал: «Не спутники мы с тобой, ведь меня люди изгоняют, а тебя принимают. В меня бросают камни, а тебя величают Властителем познавших. Я не оставляю на завтра больше кости, у тебя же целый мешок пшеницы».

Баязид ответил: «Уж если я неподобающий спутник для собаки, могу ли сопутствовать Вечному? Слава Господу, Который наставляет наиболее прекрасное из творений с помощью наиболее низменного». (ТА 172; МН 314)

* * *

Говорят, что Ной, встретив однажды собаку, воскликнул: «Как омерзительна она! Как неприятно ее обличье!»

Бог тотчас укорил его: «О Ной, ты недоволен Нашим творением? Лучше ли ты его?»

Ной заплакал в ответ на этот упрек.

Он плакал так долго и так жалобно, что и был прозван «Оплакиванием» (по-арабски наух, то есть «Ной»). (КАМ IV 381)

* * *

Увидели однажды, что Зу-н-Нун Мисри делит свой хлеб с собакой, сидя рядом с ней в пыли. Один кусок он отщипывал себе, другой – собаке.

Люди сказали: «Отчего бы тебе не завести жену и детей – их бы и кормил».

Зу-н-Нун ответил: «Я кормлю собаку, а она охраняет меня, когда я сплю. Это лучше, чем кормить жену и детей, которые будут охранять меня от Бога». (МРМ 412)

* * *

Передают, что как-то ночью Джунайд шел вместе с учеником, когда внезапно залаяла собака.

Джунайд воскликнул: «Твой покорный слуга! Твой покорный слуга!»

Когда ученик попросил объяснить эти слова, Джунайд ответил: «Я воспринял мощь собачьего лая как гнев Божий и отражение Божественной силы, а саму собаку я и не заметил, потому и сказал: «Твой покорный слуга!» (ТА 427)

* * *

Шибли сказал: «Я учился суфизму у пса, дремавшего у дверей дома. Хозяин вышел и прогнал пса прочь, но тот вернулся обратно. Я сказал себе: «Вот горемычный! Его гонят прочь, а он всё равно возвращается».

Пес по велению Божьему ответил на это: «О шейх, куда же мне идти? Ведь он – мой хозяин». (КАМ I 447)

* * *

Когда Хасан Басри увидел как-то собаку, он воскликнул: «О Господи, прими меня псом, подобным этому!»

Кто-то спросил его: «Кто же лучше – ты или собака?»

Хасан ответил: «Если дано будет мне избавление от Божьих мук, то я; если нет, то, Божьей властью, он лучше сотни таких, как я». (ТА 41)

* * *

Рассказывают, что у Маруфа Кархи был дядя – градоуправитель. Как-то, проходя среди заброшенных домов, дядя заметил сидящего Маруфа – тот делился едой с собакой. Один кусок он клал себе в рот, другой же отдавал псу.

Дядя его сказал: «Стыда у тебя нет – есть вместе с собакой!»

Маруф ответил: «Именно мой стыд перед ней и понуждает меня делать это». (ТА 326)

* * *

Передают, что однажды Абу Абдулла Торугбоди сидел за трапезой со своими учениками. Как раз в это время из Кашмира возвратился Халладж.

Он был одет в черные одежды и вел с собой двух черных собак.

Торугбоди известил своих учеников о приближении Халладжа и сказал им: «Идите и пригласите его, ибо Халладж – достойный человек». Ученики сделали, как велел им учитель, и Халладж не замедлил явиться вместе со своими собаками. Он направился прямо к мастеру, который поднялся и предложил гостю занять свое место.

Халладж сел к трапезе в окружении своих псов. Ученики, увидев, как тепло их мастер привечает Халладжа и уступает ему свое место, промолчали, но внутренне были смущены. Мастер позаботился, чтобы гость поел сам и накормил своих псов.

Когда по завершении трапезы Халладж собрался уходить, Торугбоди тоже поднялся, чтобы проводить его.

Когда мастер вернулся, ученики спросили его: «О наставник, как вы допустили, чтобы ваше место заняла собака, и почему вы велели нам пригласить к трапезе человека, который лишил всех нас ритуальной чистоты?»

Мастер ответил: «На самом деле пес Халладжа – это слуга. Он бежит за ним и остается рядом, в то время как наша собака – в нас самих, и мы бежим за ней вослед. Целая бездна отделяет тех, кто следует за своим псом, от тех, чей пес следует за ними. Пес Халладжа сразу виден, а ваш – притаился у вас внутри. Это в тысячу раз хуже».

В завершение он добавил: «Халладж станет царем творения независимо от того, есть в нем пес или нет. Ему будет даровано преуспеяние». (ТА 556)

* * *

Абу Осман Хири сказал: «Сорок лет не проявлял я недовольства любым положением, в которое Бог ставил меня». Следующий случай – тому пример.

Некий недоброжелатель Абу Османа как-то пригласил его к себе. Когда Абу Осман подошел к двери его дома, он услышал: «Ступай прочь, ты, шейх-чревоугодник, здесь ничего для тебя нет!» Абу Осман повернулся, чтобы уйти, и сделал всего несколько шагов, когда человек вновь закричал: «О шейх, вернись!» Он возвратился, а человек сказал: «А ты настырен, когда дело касается лакомого кусочка! Проваливай! Здесь даже меньше, чем было до этого!» Опять Абу Осман пошел прочь, и снова его позвали обратно. На этот раз ему было сказано, что из еды здесь нет ничего, кроме камня, и, если он не желает его отведать – пусть лучше уходит». И опять он двинулся прочь.

Так повторялось раз тридцать: его звали, затем гнали прочь, но он и виду не подавал, что это задевает его.

В конце концов этот человек, сокрушенный, припал к ногам Абу Османа, плача и каясь, и стал его учеником, говоря: «Что за человек! Тридцать раз вы были унижены и изгнаны – и все так же невозмутимы!»

Абу Осман пояснил: «Это нетрудно. Таков путь собак. Ты гонишь их прочь – они убегают, зовешь обратно – возвращаются. Ничто в них не меняется. Все это не играет никакой роли, на такое способны и собаки. А вот усилия человека – нечто совсем иное». (ТА 478)

Рисунок 1. Поэт и собаки, питающиеся отбросами

Двое юношей встречают старика, сидящего посреди стаи собак, пожирающих падаль. Строфа наверху рисунка передает диалог между одним из молодых людей и стариком:

Узрев меня сидящим в кругу собак,
Тот дерзкий юнец с ухмылкой молвил:
«Как ловко ты умудрился наконец
Найти себе местечко средь людей!»

Эта иллюстрация для газели Абдуллы Туси, уроженца Хорасана (1490 г.), появилась в антологии, выпущенной в Ширване (Шемаха). Она выполнена в северном тимуридском стиле и датируется 1468 г.