Годину добра и годину свободы,
Скажи ты мне повесть о давнемъ быломъ!
Какъ прежде зналъ миръ нашъ?
1835 г. Харьковъ.
Запорожцы
Грозой промчались вы свободные сыны
Наездовъ, вольности, и жизни полудикой!
Где дикий вашъ табунъ, где ваши курени
И подвиги борьбы и сильной и великой?
Исчезли въ какъ шумъ дробящейся волны?
Какъ битвы бешенной отчаянные крики
И что жъ осталось от вашихъ идоловъ войны?
Могилы на степяхъ! – вотъ ваши обелиски…
Не стало васъ – забыли васъ потомки,
Минувшей вольности обломки!
И въ косы мирные сковали вашъ булатъ!
Проснитесь слабые, сломайте ваши цепи!..
Пусть закаленые мечи опять заговорятъ!
И крови вражеской наполнитъ наши степи.
26 Генваря, 1837 г., Харьковъ.
Утро на Украйне
Закрылась луна серебряной фатой
Потускли лики звезд на небе голубом,
Туман раздвинулся и жизнью молодой
Горит опять заря на степи огневом,
Восток загружен, облит златистою влагою.
Сияет чудный мир гребнистых облаков
Еще мгновенье. С проснувшейся землей.
Цалует гигант сияющим лучом.
Сорвал он черный флер ревнивою рукой.
И вновь блестит земле волшебной красотой
Ожил угрюмый лес и засеребрились волн
Звучит вновь соловей гармонией святой.
И пахарь стопой?
Невесело бегут по светлой влаге челны…
28 Генваря 1837 г. Харьков
Батурин
Ты был весел той порой —
Как на конях казаки
Гарцевали пред тобой
И стекалися в полки.
Как с отвагой удалой
В бой кидались старики
И над родиной святой
Ветром вели бунчуки;
А теперь т дик, угрюм;
Что жь, причиной грустных дум?
Не давайся ты печали, невеселью старика.
Уж до близкой смерти вряд ли
Приголублю старика!