Бегство из Туманной Лощины

– Простите, моя госпожа. Это лавина в горах! Если я смотрю сверху, то не вижу, где она заканчивается. Если смотрю снизу, мне не видно, с какого камушка она началась. Но вы можете разложить пасьянс.

Оливия кивнула. Понятия не имею, как слепая Хольда могла это увидеть, но белокурая красавица тотчас встала и подала хозяйке дома колоду карт. Цветастые картонки запорхали в пальцах ведьмы.

– Подойди сюда, Джерри, и выбери одну, – велела она, разложив карты полукругом.

Я неохотно приблизился.

Прежде я не верил гаданиям. Слишком много повидал ярмарочных плутов, некоторых знал накоротке. Ну, и Боунз делился наблюдениями: «Чем меньше знаний в голове человека, тем больше шансов у него столкнуться со сверхъестественным, дружище».

И, хотя несколько дней и ночей в Туманной Лощине изменили моё мировоззрение, отношение к гаданиям оставалось неприязненным.

В прошлый раз мне выпала карта с человеком в чёрной маске. И потом оказалось, что эта карта была предвестием таких открытий, которые перевернули моё сердце.

Что же, меня опять ждёт нечто похожее?

– Мы можем обойтись без этого? – спросил я.

– Нет, не можем.

Я выбрал и перевернул карту. На ней была тонко нарисована тушью молодая женщина, кормящая младенца. На углах стояла масть – бубны, но ничто не указывало на достоинство карты. Чёрт знает почему, мне стало жутко.

Оливия не проронила ни слова. Хильда промурлыкала: «Любопытно…»

Ненавидя себя за то, что поддаюсь тайне гадания, я всё же спросил:

– Что это значит?

– Это второй вопрос. Если хочешь узнать ответ, задай его в другой раз.

Я осторожно положил карту на край стола и вернулся на стул…

– Значит, его путь ещё не окончен?

Оливия снова обращалась к Хильде. Об Ахаве она словно забыла. А тот продолжал истекать ядом в мой адрес и теперь, не утерпев, воскликнул:

– Госпожа, как же быть с тем, что он изменил прошлое?

– Никак. Не понимаю, почему это тебя волнует, Ахав, – пожала плечами Оливия.

– Просто он думает о том, что у него самого было много возможностей изменить прошлое, но он не рискнул воспользоваться ни одной из них, – подал голос горбатый индеец Расщепленное Перо, привычно расположившийся около камина. – Иными словами, наш Ахав завидует этому парню…

– Заткнись! – потемнел хромой привратник. – Что ты можешь смыслить в моих делах, падальщик?

Это слово, судя по всему, не на шутку обидело индейца. Он не изменился в лице, но его глаза вспыхнули холодной ненавистью. Однако Оливия быстро прекратила их перепалку. Ей достаточно было сказать:

– Вы, оба…

Они притихли, как мыши, и, повинуясь движению её брови, покинули комнату.

– Мужчины не умеют держать себя в руках, – вздохнула Оливия.

– Если бы они это умели, то были бы женщинами, – улыбнулась Хильда.

Ведьме это замечание показалось очень смешным. Я так не считал, но был благодарен слепой девице за то, что разрядила обстановку. Я не мог представить, на что способна Оливия, но страх перед ней Ахава и Расщепленного Пера заставлял призадуматься.

Оливия перевела взгляд на меня и спросила:

– Что ж, иди, Джерри. И прихвати с собой Амелию.

Девушка, пришедшая из моей головы, расцвела непонятной для меня радостью:

– Госпожа, вы полагаете…

Однако её радость была погашена несколькими прохладными словами:

– Я имею в виду, что не нуждаюсь в тебе, Амелия. Ты славная девочка, но ты мне не нужна.

– Понимаю, госпожа… – Амелия с опустевшими глазами присела перед ней, подобрав юбки. – Позвольте поблагодарить вас.

Сожжённая ведьма молча кивнула, показывая, что принимает благодарность, и прикоснулась пальцами к чайной чашке. Хильда тотчас оказалась рядом и наполнила её.

Дверь закрылась, отделив нас с Амелией от гостиной.

Ночь, неизменный туман… Амелия потянула меня за руку.

– Куда ты ведёшь меня?

– Куда угодно. Из дома нас выставили, в хижину к Ахаву ты не хочешь. Пойдём, к примеру, на ручей!

Я высвободил руку из её пальцев.

– Мне нужно готовиться к встрече с Риверхедом.

Амелия отвела глаза.

– Зачем обманываешь? В Туманной Лощине никто не причинит тебе вреда. Ты просто избегаешь меня.

Да, мне было всё тяжелее смотреть на неё.

Она была тем, что я думаю об Амелии Гэллоуэй, девушке, которую я застрелил во время резни на ранчо, и не смог забыть. Но каждый раз она была какой-то другой, словно передо мной появлялись разные женщины в одной маске. К каждой меня по-своему тянуло, и когда я это осознавал, меня охватывал необъяснимый страх.

– Я привык рассчитывать только на себя, – сказал я и отвернулся, чтобы она не увидела ложь в моих глазах.

Едва ли у меня получилось обмануть Амелию, но, во всяком случае, она оставила меня в покое.

Глава 2. Где носят веру

Под утро я поспал в зарослях, а когда солнце поднялось, отправился в хижину Ахава. Днём она выглядела так, как и должна была выглядеть после многих лет запустения. Я развёл огонь в очаге. Мои преследователи должны были рассуждать так: Барни Стоун (под этим именем меня знали в Роксделле) чувствует себя в безопасности в Туманной Лощине. Он спокойно готовит себе еду и не ждёт нападения. Можно подкрасться к хижине или подкараулить его у ручья.