Венская кровь

МАРСИ. У меня самой есть ребенок, ты знаешь, Гриндль. Она уже подросток. Надеюсь, вы встретитесь.

ШИЛЕ. Я бы очень хотел нарисовать вас и вашего ребенка.

МАРСИ. Моя дочь в Лондоне, с моим мужем.

ШИЛЕ. И вы оставили их, чтобы приехать в Вену и повидаться с Гриндль? Вы очень преданная няня.

МАРСИ. Я приехала по семейным делам.

ГРИНДЛЬ. Кто-то умер? Марси нравиться оставлять близких ей людей и возвращаться сюда на похороны. Она приезжала и на похороны моего брата, после того, как убила его.

ШИЛЕ. Еще и убийца. Как интересно.

МАРСИ. Я не убивала ее брата.

ШИЛЕ. Я не знал, что у нее был брат.

ГРИНДЛЬ. Он утонул в озере рядом с нашим домом. Она его утопила.

МАРСИ. Я никого не топила. Не понимаю, Гриндль, как ты можешь говорить такое, зная, что это заведомая ложь? Ты думаешь, это здраво, быть такой жестокой? Ты думаешь, это и значит быть взрослой? Причинять людям боль без всякой на то причины?

ГРИНДЛЬ. Я думаю, так оно и есть. Только дети ведут себя также. Люди, по большей части, всего лишь хищные обезьяны.

ШИЛЕ. Вы не должны позволять Гриндль расстраивать вас. На самом деле, она очень милая девочка, если думает, что никто ее не видит.

ГРИНДЛЬ. Чушь собачья.

ШИЛЕ. Гриндль, перестань выпендриваться. Твой пресыщенный подростковый цинизм впечатления не производит. А теперь снимай белье.

МАРСИ. Гриндль, ни в коем случае!

ШИЛЕ. Ага, голос няни.

ГРИНДЛЬ (обращаясь к МАРСИ). Ты мне больше не указ.

МАРСИ. А он может тебе указывать?

ГРИНДЛЬ. Он – может, если я того хочу.

МАРСИ. Гриндль, если я заявлю в полицию, его арестуют.

ГРИНДЛЬ. Какая глупость. Это Вена. Никому до этого дела нет.

МАРСИ. Мне есть.

ГРИНДЛЬ. Ты можешь катиться в ад. Не нужна ты мне, чтобы оберегать меня.

МАРСИ. Кто-то тебе нужен. А теперь одевайся. Я увожу тебя из этого места.

ГРИНДЛЬ. Никуда я с тобой не пойду.

ШИЛЕ. Ваша забота об этом бедном, порочном ребенке вызывает восхищение, но заверяю вас, вы ничего не сможете для нее сделать.

МАРСИ. Надеюсь, вы не попытаетесь убедить меня в благородности своих намерений.

ШИЛЕ. Разумеется, нет. Мои намерения более-менее именно такие, как вы их себе и представляете. Но в данный момент Гриндль всего лишь моя натурщица.

МАРСИ. Если вам нужна натурщица, найдите кого-нибудь постарше – не ребенка.

ШИЛЕ. Как насчет вас?

МАРСИ. Нет, благодарю.

ШИЛЕ. Выслушайте мое предложение, прежде чем отказываться. Вы можете забрать Гриндль, если пообещаете прийти завтра, чтобы я смог вас нарисовать.

ГРИНДЛЬ. Не пойду я с ней.

ШИЛЕ. На самом деле твоя няня, вероятно права, сладкая ты моя. Не самая лучшая это идея, оставаться здесь с такой сомнительной личностью, как я. Тебе лучше пойти с ней.

ГРИНДЛЬ. Ты меня выбрасываешь?

ШИЛЕ. Не надо воспринимать происходящее так, будто я тебя выбрасываю. Думай об этом, как о возвращении в теплые объятья своей няни.

ГРИНДЛЬ. Если я тебе не нужна – отлично. Я просто вернусь в ночной клуб.

ШИЛЕ. Не думаю, что у тебя получится, милая. Управляющий тебя не жалует, в твоей комнате на чердаке нет отопления и впечатляющее количество крыс. Тебе лучше пойти с няней.

ГРИНДЛЬ. Но я хочу тебе позировать.

ШИЛЕ. Возможно, завтра твоя няня приведет тебя, и я нарисую вас обеих.

МАРСИ. Гриндль, пошли.

ГРИНДЛЬ. Только прикоснись ко мне, и я вырву твою руку из плеча.

ШИЛЕ. Как насчет компромисса? Сейчас вы забираете ее, обещаете привести завтра, и я нарисую вас обеих, полностью одетыми. Поверите или нет, но иногда я рисую людей в одежде. То есть все будет совершенно благопристойно.

ГРИНДЛЬ. Не хочу я быть благопристойной.

МАРСИ. Сюда я ее больше не приведу.

ШИЛЕ. Я плачу ребенку за позирование. Вы хотите, чтобы она осталась на улице без гроша? Или снимала одежду за деньги в каком-то грязном месте, торгующем женской плотью? Вы тоже будете здесь и приглядите за ней.

ГРИНДЛЬ. Нет.

МАРСИ. Хорошо.

ГРИНДЛЬ. Это нехорошо.